Выход

Артем Стрелец

ВЫХОД

(рассказ)

1

Кап. Ещё кап. И снова... Вода падала прямо мне на лоб, холодная, острая, словно кто-то специально рассчитывал, куда направить каждую каплю. Это было не больно, но невероятно неприятно. С каждым новым падением я инстинктивно вздрагивал, сжимаясь, морщась от ощущения влаги, которая растекалась по лицу.

По щекам текли тонкие ручейки воды — прохладной, липкой, вызывающей отвращение. Она стекала по подбородку, по шее, оставляя за собой липкую, холодную дорожку, от которой невозможно было избавиться.

Я попытался встать. Тело отзывалось болью и тяжестью, словно я пролежал здесь целую вечность. Глаза отказывались открываться. Веки казались придавленными грузом, будто сама тьма держала их закрытыми.

Вокруг — темно. Не полная темнота, но словно кто-то оставил включённым только ночник. Ночник? Что-то подобное подходило под описание того, что я видел. А видел я немного. Бетон. Серый, мокрый бетон. Такое ощущение, что стены вокруг меня сочились сыростью. Я попытался найти подходящее слово, но оно ускользало, вертелось в голове, не становясь осознанным.

В лоб снова что-то ударило. Я инстинктивно дёрнулся и увидел капли воды. Они падали точно в центр моего лба. Я вытер лицо. На этот раз решил сменить положение. Кряхтя, опираясь на что-то, что попадалось под руку, я поднялся. Суставы болезненно протестовали, но я смог привстать. Оперевшись о холодную стену, я начал осматриваться.

Бетонный коридор. Примерно два метра в ширину. Он уходил куда-то в темноту. Я повернул голову — с другой стороны то же самое. Передо мной была глухая серая стена, покрытая влажными пятнами. Сверху капало, а на полу были редкие лужи — вода, или, возможно, что-то иное. Но раз не пахло — скорее всего, вода.

Я поднял руки и посмотрел на себя. На мне была серая роба, похожая на лёгкую пижаму. Материал холодный, пропитанный влагой, словно вытянул тепло из моего тела. Невольно я поёжился. Я был босым. На ногах — такие же серые штаны, чуть укороченные, словно это была не моя одежда.

Так, в мокрой робе, с липким лбом, я стоял в тёмном бетонном коридоре, который терялся в бесконечной темноте.

Я сделал шаг, скорее инстинктивно, чем осознанно, и прислонился к противоположной стене, удостоверившись, что она ничем не отличается от той, на которую я опирался мгновение назад. Бетон был холодным и неприятным, словно вытягивал из меня силы, заставляя искать тепло где-то внутри себя. Я снова огляделся, пытаясь понять, что это за место и почему я здесь оказался. Но в полутьме разглядеть что-либо было практически невозможно. Стены, высокий потолок — всё из того же серого бетона. Пол под ногами был влажным, и коридор уходил в бесконечную темноту с обеих сторон.

Я попытался вспомнить, где был до этого. Напряг память, но она лишь отозвалась лёгким покалыванием в висках. Пустота. Ничего. Совсем ничего. Как эти пустые коридоры... или коридор. Сзади что-то хлюпнуло. Оглянувшись, я заметил лишь дрожание в луже на полу. Взгляд устремился вверх. Потолок был пропитан влагой, с него стекали капли, собираясь в тонкие ручейки, которые стремились вниз, создавая эти звуки.

Похоже, я находился в каком-то подвале или… Слово крутилось в голове, но снова ускользало, не давая нужного ответа. Где я? Чёрт возьми. И кто я? Моё имя? Пустота. Откуда я? Пустота. Что я здесь делаю? Этот вопрос я уже задавал себе, но ответа не получил.

Самое странное — я не паниковал. Вернее, мне было всё равно. Отрешённый от всего, что происходило, я испытывал лишь лёгкий интерес. Ни страха, ни тревоги — ничего, что могло бы потревожить или напугать. Лишь желание разобраться, понять. Но и это ускользало, как будто мне просто не хватало энергии для беспокойства. Память была пуста, голова казалась ясной, но абсолютно пустой. Наверное, это лучшее объяснение.

Раз так, значит, надо искать выход. «Выход всегда есть», — эта мысль мелькнула в голове, но я не мог вспомнить, откуда она взялась. Кто это сказал? Когда? Ничего. Но фраза идеально подходила к моему нынешнему состоянию. Поиск выхода из сложившейся ситуации. А была ли ситуация? Неважно.

Я решил не забивать себе голову лишними мыслями. Если память пуста, возможно, так даже проще. Я оставил в голове только эту фразу, посмотрел поочерёдно направо и налево и выбрал направление. Направо. Сделав один первый, нерешительный шаг в тёмный коридор, я двинулся вперёд.

Сначала я шёл осторожно, переступая между лужами и держась левой рукой за стену. Холодная, влажная поверхность казалась единственной опорой в этом неизвестном месте. Будто она поддерживала меня, давала иллюзию стабильности и направления. Возможно, это было самообманом, но тогда это казалось важным. Коридор не сворачивал, не расширялся, не менялся. Серый бетон и бесконечная темнота впереди. Я продолжал идти, медленно, с опаской, но с каждым шагом становился смелее.

Когда стало ясно, что коридор никуда не ведёт — ни поворотов, ни разветвлений, — я перешёл к более решительным шагам. Я шёл прямо, уже не избегая луж. Босые ноги мерзли от холодной воды, но я продолжал двигаться. Мне казалось, что если я буду идти уверенно, то выход найдётся быстрее. Ведь коридор был прямым, без препятствий, ничто не мешало мне дойти до конца. Однако я ошибался.

Неожиданно впереди, в темноте, возникла стена. Сначала она просто появилась на границе моего зрения, а затем я едва не врезался в неё, делая широкий шаг. Это была всё та же серая, влажная поверхность. Но в центре я заметил тонкий контур, очерчивающий форму прямоугольника. Это напоминало дверь.

Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть её. Контур был вырезан в бетоне, идеальной формы, но не было ни ручек, ни петель, ничего, что могло бы указать на способ её открыть. Провёл рукой по поверхности, надеясь найти какую-нибудь выемку или механизм, но ничего не обнаружил. Это была просто ровная, холодная стена с контуром, который никуда не вёл.

Дул лёгкий сквозняк, заставляя тонкие струйки воздуха касаться моего лица. Возможно, за этой «дверью» что-то было. Может, она открывалась особым способом? Я задумался, но быстро отбросил эти мысли. В этом месте было слишком много неизвестного, чтобы полагаться на догадки. Я ничего не знал — ни о себе, ни о том, где нахожусь. Единственное, что оставалось, — действовать интуитивно. И интуиция подсказывала, что я не смогу открыть её сейчас.

Я отступил на пару шагов и остановился. Контур двери почти слился с полутьмой коридора, исчезая в её тени. Если это тупик, значит, нужно идти в другую сторону. И я повернулся назад, шагнув в противоположном направлении. Тёмный коридор вновь поглотил меня, а с каждым шагом холод бетона под ногами становился всё ощутимее.

Что ждёт дальше? Неважно. Главное — идти. Выход всегда есть. Или мне только кажется?

С этими мыслями я повернул назад, устремившись в противоположную сторону. Теперь я шёл осторожнее. Уверенность, что выход вот-вот найдётся, постепенно уступала место осознанию, что всё может быть иначе. Холод, пронизывающий до самых костей, стал невыносимым, и я больше не игнорировал лужи. Я старался обходить их, шагал вдоль более сухих участков пола, чтобы не усугублять и без того жалкое состояние моих замёрзших ступней.

Держась правой рукой за шероховатую, влажную стену, я шагал в новый, неизведанный участок коридора. С каждым шагом странное чувство тревоги усиливалось. Коридор, который я только что покинул, был тупиком. А если и здесь окажется тупик? Что тогда? Мысль о том, что я могу не выбраться, начала терзать меня. Но ведь «выход всегда есть», не так ли?

— Выход всегда есть, — пробормотал я, пытаясь успокоить себя. Мои слова прозвучали слабо, едва слышно, растворяясь в окружающей тишине. Шумурясь от слабого света, который не мог разогнать мрак, я шагал вперёд, сосредоточенно глядя на мокрый, холодный бетон под ногами.

Что было не так с этим местом? Оно вызывало гнетущее чувство, но в чём его суть, я не мог понять. Однако вскоре я думал узнать ответ. Коридор, в который я сейчас шагал, либо даст мне разгадку, либо породит новые вопросы. Где-то в глубине души я, возможно, даже хотел, чтобы впереди оказался такой же тупик, как тот, из которого я только что вышел. Это дало бы мне повод сдаться, позволило бы просто остановиться. Но, если там что-то есть... Я был готов. Или, по крайней мере, мне так казалось.

Я осторожно перешагивал очередную лужу, которая оказалась значительно больше тех, что я видел ранее. Чтобы удержать равновесие, я прыгнул, сделав широкий шаг, и, поднимаясь с полу-скольжением, едва удержался на ногах. Именно в этот момент я наткнулся на него.

Передо мной, на полу, лежал человек. Его тело было в такой же серой робе, как и моя. Он съёжился, дрожа, будто в попытке спрятаться от холода и самого этого места. Влажный бетон под ним отражал тусклый свет, и, на мгновение, мне показалось, что я вижу себя.

Я остановился, осматривая его, пытаясь понять, жив ли он. Сердце сжалось, но не от жалости, а от холодного осознания: я мог бы оказаться на его месте. Возможно, этот человек уже слишком долго шёл этим бесконечным коридором. Возможно, он уже нашёл то, чего я так боялся найти.

— Эй, — мой голос прозвучал хрипло, как будто я давно не говорил. Человек не ответил. Его тело лишь дрогнуло на звук, но он не повернул головы. Это было похоже на агонию — тихую, бесконечную, как само это место.

Я не знал, что делать. Подойти? Оставить его здесь? Или это ещё одна загадка этого бесконечного коридора, которая предназначена только мне? Я сделал шаг вперёд, и холод стены внезапно стал ещё ощутимее. Мне казалось, что само это место наблюдает за мной, дышит мраком и выжидает.

Этот коридор не отпускал. И я больше не был уверен, что хочу найти его конец.

2

Я шагнул вперёд и опустился на корточки возле него. Его тело было сгорблено, мокрое и грязное, словно человек провёл здесь вечность. В отличие от меня, он выглядел куда более истощённым и измождённым. Его волосы торчали в разные стороны, спутанные и липкие, а их цвет в тусклом свете коридора определить было невозможно. Он лежал спиной ко мне, весь дрожа, будто не мог справиться с пронизывающим холодом, который, казалось, исходил из самого этого места.

— Эй, — произнёс я, но мой голос прозвучал глухо, теряясь в тишине. Человек не реагировал, продолжая дрожать. Я заметил, что его губы едва заметно шевелились, как будто он что-то бормотал себе под нос.

Я протянул руку и осторожно коснулся его плеча. На мгновение я почувствовал, как его тело вздрогнуло, но это не остановило дрожь. Почему-то мне вдруг захотелось встряхнуть его, вытащить из этого оцепенения. Я схватил его за плечо и резко повернул к себе. Человек оказался настолько лёгким, что мне не потребовалось усилий. Он обернулся ко мне, и я увидел его лицо.

Это было лицо страдания. Бледное, с впалыми скулами и тёмными кругами под глазами. Его кожа казалась натянутой, как у истощённого человека, а губы, высохшие до трещин, выглядели так, будто он провёл недели под палящим солнцем в пустыне, а не в этом влажном, пропитанном сыростью месте. Его глаза были широко раскрыты, наполненные невыразимым ужасом, будто он смотрел не на меня, а сквозь меня, видя что-то, что было ему одному известно.

— Ты как? — спросил я, слегка приходя в себя после увиденного. Однако ответа не последовало. Его сухие, потрескавшиеся губы продолжали шевелиться, но я не слышал ни звука. Казалось, он что-то повторял, снова и снова, но слов разобрать было невозможно.

Я отпустил его плечо, и он рухнул обратно на мокрый, грязный бетонный пол. Его тело снова свернулось в позу эмбриона, будто это могло защитить его от окружающего холода. Дрожь не прекращалась, и я ощутил, как мурашки пробежали по моей коже. Это не был страх, скорее смесь отчаяния и бессилия.

Сквозняк коснулся моего лица, принося запах сырости, и я задумался: сколько он здесь провёл? Как он оказался в этом месте? И что же он видел, что оставило его в таком состоянии?

Я сел на пол рядом с ним, пытаясь понять, что делать дальше. Его шёпот, тихий и невнятный, всё ещё звучал, как будто отдалённое эхо. Это было больше похоже на предсмертный бред, но я не мог его просто оставить. С другой стороны, я не знал, как ему помочь.

Что-то в этом месте казалось неестественным. Холод был лишь его частью. Оно будто впитывало силы и разум тех, кто попадал сюда, оставляя только пустые оболочки. Если я останусь здесь слишком долго, не стану ли я следующим?

Я собирался искать выход, идти в противоположную сторону от той «двери» которую нашел и не смог открыть, но наткнулся на него. Мой взгляд скользнул на человека рядом со мной, и всё пошло не по плану. Теперь я знал, что я не один в этом месте. Но одновременно понимал, что время, проведённое здесь, может превратить меня в такого же, как он.

Я не хотел стать таким. Что-то внутри заскрежетало, словно механизм, который долго не использовали. Это что-то протестовало, загораясь пламенем сопротивления. Я твёрдо знал: я никогда не стану таким. Сделаю всё, что угодно, чтобы выбраться отсюда, даже если придётся оставить его позади.

— Идти за светом... — вдруг услышал я слабый, едва различимый голос. Это был мой «попутчик».

Свет? Да, конечно. Кто мы здесь? Узники? Или те, кто ищет выход? Скорее второе. Узником я быть не согласен. Пусть моя память пуста, но я верю, что смогу выбраться.

— За светом... — повторил он и снова задрожал, словно это единственное, на что он был способен.

— Каким светом? — наклонился я ближе, пытаясь понять, что он имеет в виду. Но в ответ услышал лишь бессвязное бормотание. Его тело продолжало трястись, как будто от холода, хотя в этом месте всё ощущалось намного глубже, чем просто холод.

— Ты слышишь меня? — уже громче сказал я, не выдержав. Он вздрогнул, словно от удара. Возможно, я был груб, но мне были нужны ответы. А он? Он, похоже, давно сдался. Его реакция лишь усилила моё раздражение. Он ещё больше сжался, спрятав голову в худые, иссохшие руки.

— Вот чёрт, — выдохнул я, вставая. Я ему не нянька. Если он хочет остаться здесь и медленно умирать, пусть так. А я пойду дальше, туда, куда намеревался.

Покачав головой, я огляделся, чтобы понять, откуда я пришёл. Затем, уверенным шагом, направился в темноту коридора, лишь мельком бросив взгляд на скорчившееся тело. Попутчик, пленник, или кто он там ещё — мне было всё равно. Если он сдался, это его выбор. А я не сдамся.

Коридор оставался таким же: тёмным и однообразным. Лужи под ногами, капли воды, падающие с потолка. Холодные, шероховатые стены, будто покрытые тонкой коркой льда, и темнота впереди. Время здесь словно остановилось, а может, его вообще не существовало.

Я шёл долго. Или, по крайней мере, мне так казалось. Мой шаг замедлялся, становился осторожнее. Я обходил лужи, переступал, внимательно вглядывался в пол, чтобы не поскользнуться. Наверное, прошло несколько часов. Может, больше. Здесь невозможно было оценить время. В этом коридоре всё смешивалось в единый поток: шаги, холод, сырость.

С каждой минутой я чувствовал, как силы уходят. Как будто само это место питалось моей решимостью. Меня угнетала его монотонность: каждая стена, каждая капля воды, каждый шорох под ногами были одинаковыми. Всё было создано для того, чтобы сломить.

Но я не мог остановиться. Я не имел права. Я обещал себе, что выйду отсюда. «Выход есть всегда!». Или мне только казалось?

Мои мысли возвращались к словам того человека. Идти за светом. Что он имел в виду? Был ли это просто бред? Или же я пропустил важный знак? Этот коридор не давал ответов. Он лишь задавал вопросы, оставляя меня наедине с ними. И с каждым шагом я понимал, что мне придётся идти до самого конца, какой бы он ни был.

Я остановился, чтобы перевести дух. Я шёл долго, не останавливаясь, и теперь чувствовал, что силы покидают меня. Мне нужно было восстановиться, хотя я не знал, откуда взять энергию в этом месте. Вокруг был только холодный, мокрый бетон, стены, уходящие в бесконечную темноту, и тишина, которая, казалось, давила на уши.

Я всматривался в темноту впереди, пытаясь увидеть хоть что-то, но ничего не менялось. Эта тьма была плотной, словно поглощала свет, и в ней не было даже намёка на выход. В моей голове поселилось сомнение: а что, если там, в этой темноте, нет ничего? Если я просто обречён бесконечно идти вперёд, пока не наступит конец — быстрый и холодный, как всё здесь?

На грани истощения я услышал что-то. Сначала это был приглушённый звук, словно резкий вскрик, донёсшийся издалека. Или мне показалось? Я замер, прислушиваясь, и повернулся в ту сторону, откуда пришёл. Звук был слабым, еле различимым, и мог быть чем угодно: эхом, игрой моего воображения. Но я не мог игнорировать его.

Я напряг слух, замер, не дыша. Как далеко я ушёл? И мог ли что-то услышать оттуда, где остался тот несчастный, которого я встретил ранее?

Снова звук. На этот раз отчётливее. Это был крик. Пронзительный, полный отчаяния и боли. Меня бросило в дрожь. Я инстинктивно обернулся, и ноги сами понесли меня назад. Быстрым шагом, а затем почти бегом я двигался в обратном направлении, к источнику звука.

Я не знал, кричал ли это тот «попутчик», которого я оставил, или здесь появилось что-то новое. Но этот крик, полный страдания, отзывался в моей голове странным, неприятным эхом. Он не звучал как обычный голос. В нём было что-то неестественное, разрывающее душу.

Интуиция кричала громче, чем голос того, кто звал. Она кричала мне бежать в другом направление, немедленно уходить, покидать это место. Но вместо того чтобы уходить прочь, я шел к нему.

Моё сердце колотилось. Я вдруг осознал, что иду неосознанно, словно меня кто-то тянет туда, где этого крика больше всего. Воздух вокруг казался тяжелее, холоднее. Казалось, стены коридора сужались, сжимая меня в своём бетонном капкане.

И тогда я понял: это место не было пустым. Оно наблюдало. Оно ждало.

Я замер на мгновение, пытаясь понять, стоит ли мне продолжать. Крик раздался снова, но теперь он был ближе. Слишком близко. Этот звук, полный ужаса, стал почти осезаемым, он пробирался под кожу, как ледяной ветер. Сквозь всю эту тьму и мрак я почувствовал, как страх охватывает меня полностью. Что-то ждало меня там, куда я шёл. И я уже не был уверен, что смогу справиться с этим.

Я продолжил идти, не понимая, зачем и почему. Звук, жуткий и зловещий, словно звал меня, хотя я знал, что он не сулил ничего хорошего. Я помнил, что там был мой «попутчик», возможно, ему нужна помощь. Но чем я мог ему помочь? Этот вопрос бился в моей голове, но я всё равно шёл вперёд, назад, к тому месту, откуда пришёл.

А если это не он? Эта мысль замедлила мой шаг. Я начал тяжело дышать — не столько от усталости, сколько от ощущения, что каждое движение приближает меня к чему-то неизбежному. Это был не шаг, не бег, а что-то промежуточное — осторожное, выверенное, почти боязливое. Звук больше не доносился, а тьма впереди оставалась непроницаемой.

Я сделал ещё один шаг и резко остановился. Моё тело застыло, едва не рухнув вперёд от внезапности остановки. Там, где обычно была вода, я увидел нечто другое. Лужа. Но её цвет... Я вгляделся. Алый, тёмно-красный, переходящий в бордовый. В этом мрачном коридоре цвет выглядел ещё более зловещим.

Я сделал шаг назад, не в силах отвести взгляд. В дальнем краю лужи что-то блестело. Разорванные лоскуты серой робы. Такой же, как на мне.

Страх накрыл меня волной, пробежав холодными мурашками по спине, по шее, останавливаясь на макушке. Это ощущение парализовало. Мои коротко остриженные волосы казались наэлектризованными, а внутри разлился ледяной комок ужаса.

Я не ожидал такого. Хотя чего я ожидал? Что я хотел здесь увидеть? И зачем я сюда вернулся? Эти вопросы всплыли в моей голове, пока я медленно отступал назад, пятясь, не отводя глаз от лужи.

Нет. Я не мог вернуться так быстро. Это место будто бы насмехалось надо мной. Страх затуманил мысли, но инстинкты включились. Я сделал ещё шаг назад, стараясь не шуметь, не отвлекаясь ни на что. Мои глаза теперь скользили по темноте впереди, за пределы алого пятна. Что-то жуткое пряталось там. Я чувствовал это всем своим существом.

Мне казалось, что из темноты на меня кто-то смотрит. Нечто. Прямо сейчас. Оно не решалось выйти, будто бы взвешивало, готово ли я стать его жертвой. Может быть, я ещё недостаточно слаб. А может, оно просто ждало момента.

Я осторожно ступал назад, не сводя взгляда с лужи. Каждый шаг был выверен. Но внутренний голос бил тревогу. «Беги!» — он кричал, разрываясь на фоне гнетущей тишины коридора.

Почему я сразу подумал о худшем? Почему не могу принять более простое объяснение? Может, он просто поранился и ушёл. Может, всё это лишь случайность. Но эти мысли были жалкой попыткой обмануть себя. В глубине души я уже всё понимал. Понимал, что случилось здесь, и что ждет меня дальше.

Медленно я отступал всё дальше, стараясь не отворачиваться от этого проклятого места. Каждый шаг, каждое движение казалось отчаянной борьбой между разумом и инстинктами. Но я не мог оставаться здесь. Я должен был уйти.

Темнота вокруг становилась плотнее, как будто коридор сужался, загоняя меня в ловушку. Я почти чувствовал её холодное дыхание на своём лице.

— Это место убьёт меня, — прошептал я, сам не веря своим словам.

Но я продолжал пятиться, пытаясь выбраться из этого кошмара, всё ещё ощущая на себе взгляд того, что скрывалось в темноте.

3

Возможно, это было моё больное воображение, а может, что-то ещё. Но ощущение опасности исходило именно из темноты впереди. Я был настолько уверен в этом, что не решался повернуться к ней спиной. Я пятился назад, шаг за шагом, стараясь не издавать лишних звуков.

Алую лужу, что недавно была передо мной, уже поглотила тьма, но я продолжал отступать, не в силах сделать разворот на 180 градусов. Кажется, я сходил с ума. Страх полностью овладел мной, и я никак не мог прийти в себя. Да и как можно было прийти в себя, находясь здесь, в узком, жутком коридоре, сдавливающем меня своими бетонными стенами? Казалось, что они сужаются, грозя сомкнуться вокруг меня, лишая возможности даже двигаться.

Я остановился. Прикрыл лицо руками, тяжело наклонившись вперёд. Нужно было отдышаться, собраться с мыслями. Всё это должно иметь какое-то объяснение. Коридор, стены, я в этой странной робе, «попутчик» и... лужа.

Кровь. Это была кровь. Как бы я ни пытался убедить себя в обратном, мне не удавалось. Осознание этого пронзило меня новой волной страха. Оно охватило меня целиком, и я начал дрожать. Голова затряслась сама собой, как будто тело пыталось вытрясти из себя панику, но это лишь усугубляло моё состояние. Истерика нарастала. Я понимал, что это может закончиться плохо.

Неожиданно для самого себя я выпрямился. Сделал глубокий вдох, пытаясь подавить страх. И, словно по щелчку, во мне появилась странная уверенность. Как будто что-то сломалось, уступив место решимости. Я должен идти вперёд. Что бы ни случилось, мне нужно двигаться.

Я резко повернулся, на 180 градусов, и широкими шагами двинулся прочь от той тьмы, которая преследовала меня.

Сзади захлюпала вода. «Это просто капли, — успокаивал я себя. — Обычные капли с потолка». Но что-то внутри шептало: нет, не просто капли. Темнота за спиной словно ожила, я чувствовал её дыхание, как будто невидимые когти тянулись ко мне.

Я услышал новый звук. На этот раз отчётливый — всплеск. Будто кто-то наступил в лужу или прыгнул в неё. Я замер, сердце застучало быстрее. Капли? Просто капли. Возможно, это была большая капля, и она создала такой звук.

Но ноги уже не слушались меня. Они двинулись вперёд быстрее, чем я успел что-то осознать. Шаг сменился бегом. Я бежал, перепрыгивая через лужи, не обращая внимания на боль в мышцах. Мне нужно было прочь.

"Зачем я вернулся?" — пронеслось у меня в голове. — "Вот дурак".

Я действительно не знал, что заставило меня вернуться. Что-то внутри тянуло меня туда. Внутренняя эмпатия? Чувство долга? Но перед кем я мог испытывать долг? Кто я?

Эти мысли исчезли так же внезапно, как появились, когда я резко столкнулся с чем-то твёрдым. Инстинктивно я выставил руки вперёд, чтобы смягчить удар, и почувствовал под ладонями холодную, шершавую поверхность. Стена. Она возникла передо мной неожиданно, словно выплыла из тьмы, преграждая путь.

Это была развилка. Два коридора расходились в стороны, уходя влево и вправо под прямым углом к тому, из которого я только что пришёл. Я стоял, тяжело дыша, прижимая ладони к холодному бетону, осознавая, насколько внезапным было это столкновение. Ещё немного — и я ударился бы лбом. Но руки сработали вовремя, спасая меня от нового порыва боли.

Темнота впереди казалась безразличной к моим метаниям. Коридоры, тянувшиеся по обе стороны, были такими же жуткими и безмолвными, как и всё здесь. Внутри меня зашевелилось странное ощущение — словно развилка была не случайной. Будто само место подталкивало меня к выбору. Но что выбрать?

Два пути. Такие же, тёмные, бесконечные.

Не раздумывая, я шагнул налево. Мой шаг тут же сменился бегом. Остатки моих сил будто были подтянуты этой жуткой необходимостью бежать. Влево. Прочь от всего. Прочь от этого кошмара.

Сзади меня снова раздались звуки — хлюпанье воды. На этот раз они звучали громче, ближе, настойчивее. Я не стал ждать и рванул вперёд, бегом, как одержимый. Страх, окутывающий меня, словно липкая паутина, полностью парализовал разум. Казалось, он управлял моими ногами, заставляя их двигаться, пока в голове крутились жуткие образы и мысли о том, что может находиться в этой тьме.

Но я старался не поддаваться панике, хотя бежал как безумец. Куда? Зачем? А главное — от кого? От звуков воды? От себя? Эти вопросы звучали в моей голове, пока ноги, казалось, несли меня сами.

Внезапно я остановился, согнувшись вперёд, тяжело дыша.

— Хватит! — крикнул я, громко, резко, словно хотел убедить сам себя. Эти слова прозвучали в тишине, разрывая её, как гром среди ясного неба. Пот лился с меня градом, грудь сотрясалась от глубоких вдохов, а в боку нестерпимо кололо. Я чувствовал, что выдохся, что мне срочно нужна передышка.

Но больше всего я устал бежать от неизвестности. От чего-то, чего даже не видел, но чего так боялся.

Звуки снова нарушили тишину. Снова вода. И всплеск. Я медленно выпрямился, не разворачиваясь полностью, а лишь обернув голову назад, исподлобья посмотрел в сторону, откуда они шли.

Темнота. Она была как раньше — плотная, непроглядная, засасывающая. Но теперь я вглядывался в неё, напрягая глаза, пока не почувствовал, как перед ними начинают плясать блики и всполохи. Я не видел ничего нового. Всё было тем же: бетонные стены, лужи, сырость... и два красных огонька где-то в глубине.

Моё сердце замерло. Оно буквально остановилось, несмотря на недавний бег. Вся моя сущность застыла, тело похолодело, а дыхание прекратилось. Красные огоньки двигались. Они становились ближе, ярче. Теперь я видел их отчётливо. Это были не вспышки воображения. Это было реально.

Что-то тёмное, ужасное, из самых глубин моего воспалённого разума возникло, как будто питаясь этими огоньками. Мой разум начал заполняться картинами возможных исходов — все они были худшими из всех, что только мог придумать мой страх.

Я стоял, как вкопанный, согнувшись, не в силах пошевелиться. Всё моё существо сосредоточилось на этих красных… глазах? Да, это были глаза. Они светились зловещим, нереальным светом, пробиваясь сквозь густую тьму, которая будто сжимала меня в своих лапах.

Но это невозможно! Не здесь, не со мной. Я пытался убедить себя, что всё это игра моего воспалённого разума. Может, я уже на грани срыва, а эти огоньки — просто иллюзия. Но чем дольше я смотрел на них, тем меньше оставалось надежды на то, что это всего лишь плод моего воображения.

Разум начал сдавать позиции, отступая перед невыносимой реальностью. Каждая мысль, которая пыталась объяснить происходящее, рушилась, давая дорогу хаосу. Вихрь диких, безумных сценариев захватывал моё сознание. Что это? Кто это? Я представил, как эти глаза смотрят прямо сквозь меня, как их обладатель двигается в темноте, тянется ко мне…

Я почувствовал, как страх поднимается от самого низа живота, растекаясь ледяной волной по всему телу. Сердце билось медленно, тяжело, словно с каждой секундой ему становилось всё труднее продолжать. Воздух вокруг меня будто стал плотнее, давя на грудь, вынуждая бороться за каждый вдох.

Мои мысли метались, цепляясь за что-то рациональное. «Может, это отражение? Свет откуда-то, преломлённый на воде?» Но коридор был тёмным. Здесь не было света, не было зеркал. Не было ничего, что могло бы объяснить эти красные точки, которые неумолимо приближались.

Глаза становились ярче, чётче. Теперь я видел, что они двигались, и эта осознанность вызвала у меня дрожь. Это был не блик и не обман зрения. Это что-то приближалось, невидимое в густой темноте, но совершенно реальное.

В этот момент я словно очнулся, резко вырвавшись из парализующего ступора. Это произошло так внезапно, как и раньше, когда я вдруг решил вернуться и проведать своего «попутчика». Одна секунда — и всё изменилось. Тело, застывшее в напряжении, словно разом освободилось от невидимых оков. Осознание вернулось, и с ним пришло чёткое понимание: я должен двигаться.

Не обращая внимания на крики в моей голове и панические импульсы, я отвернулся от красных глаз, и из последних сил побежал. Но этот бег был другим. Ноги казались ватными, тело не слушалось. Каждый шаг становился короче, а следующее движение медленнее.

Паника оседлала меня. Она кричала мне в уши: «Это конец!» Я попытался бежать быстрее, помогая себе руками, словно гребя ими воздух. Но ничего не получалось. Казалось, я бежал в замедленном сне, где всё против тебя.

Тогда я закричал. Открыл рот, но звука не последовало. Это был не крик, а резкий, хриплый выдох, полный ужаса.

И в этот момент оно настигло меня. Что-то поглотило меня, сминая в поток невыносимой боли.

Тьма.

4

Кап. Кап. Кап. Звуки капель, разлетающихся при ударе, били меня по лицу. Каждая капля отзывалась болью, словно молотком ударяя в виски. Головная боль пульсировала в такт этим каплям, превращая её в мучительный ритм. Я очнулся, резко открыл глаза и увидел потолок. Он казался бесконечно высоким, покрытым тёмными пятнами, откуда капли медленно собирались, чтобы упасть прямо на меня.

Они стекали по моему лицу, делая голову мокрой и тяжёлой, будто чужой. Резко, почти панически, я сел. Сердце бешено колотилось, глаза затуманились, а голова закружилась, заполняя пространство вокруг глухим звоном.

— Что это было? — прошептал я, хватая ртом воздух. Боль... тьма... Всё смешалось в беспорядочный хаос, или, может быть, мне всё это просто привиделось?

Я начал судорожно ощупывать себя, проверяя, цел ли я. Холодная и влажная ткань серой робы липла к телу, усиливая дискомфорт. Моё сердце, казалось, готово вырваться из груди.

Я осмотрелся. Темнота коридора окружала меня, словно стены пытались прижать меня к полу. Пол, грязный, мокрый, казался бесконечно далёким, как и весь этот мир. Тишина давила, лишь отголоски капель, ударяющихся о камень, разбавляли её, превращая в нечто ещё более зловещее.

«Я здесь уже был», — промелькнуло в голове. Эта мысль ворвалась внезапно, как вспышка света в темноте. И тут же за ней — тысячи образов, мелькающих перед глазами. Они проносились так быстро, что я не мог ничего разобрать. Всё смешивалось в одно сплошное пятно, оставляя за собой только горькое послевкусие.

— Я здесь был, — пробормотал я вслух, мой голос звучал чуждо, словно это говорил не я. Я смотрел перед собой, но не видел ничего. Мой взгляд был пустым, затуманенным, а разум словно застрял в трансе.

Я пытался ухватиться за эти образы, за воспоминания, но они ускользали, оставляя лишь ощущение утраты. Память отказывалась возвращать мне ответы. Только гнетущее чувство жгло грудь, будто что-то потерянное пыталось вернуться, но я не мог понять, что именно.

Темнота вокруг казалась живой. Она обволакивала меня, словно наблюдала, насмехаясь над моими попытками вспомнить. И я чувствовал, как что-то невидимое, но неизбежное приближается. Это место не отпускало меня. И я начал сомневаться, действительно ли я когда-либо уходил.

«Нужно идти», — эта мысль врезалась в мой разум, словно команда, которую нельзя игнорировать. Она звучала чётко, почти настойчиво, и, несмотря на моё трансовое состояние, я медленно поднялся. Шатаясь, сделал первый, неуверенный шаг в сторону тёмного коридора.

Куда? Этот вопрос мелькнул в голове, словно кто-то посторонний шепнул его мне. Я чувствовал себя так, будто наблюдаю за собой со стороны, глядя откуда-то сверху на свои неловкие движения. Мои действия казались чужими, а рассуждения — глупыми. Что он сделает дальше? Этот внутренний голос звучал насмешливо, но я не знал, кто был его источником — я сам или что-то иное.

Дальше я пошёл. Повернул направо, делая уверенные шаги, будто неведомая сила тянула меня вперёд. Эта сила, словно невидимая нить, направляла меня вглубь темноты, к тому, чего я не понимал, но уже начал бояться. Я шагал, не зная, действительно ли я понимаю, куда иду.

Мои мысли не принадлежали мне. Они мелькали, одна сменяя другую, как случайные обрывки воспоминаний или чужих рассуждений. На миг мне показалось, что кто-то шепчет за спиной, но я продолжал двигаться, не оборачиваясь. Босые ноги мерзли, холод с пола проникал в тело, а сырость и тьма обволакивали меня со всех сторон.

Тем не менее я шёл. Уверенность — странная, необъяснимая, лишённая логики — крепла во мне с каждым шагом. Откуда она взялась, я не знал, но она двигала мной, не позволяя остановиться.

В голове зазвучала новая мысль, навязчивая, как заевшая пластинка: «Выход есть всегда». Она тянула меня за собой, повторяясь снова и снова. Я словно ухватился за неё, как за спасательный круг, и продолжал идти вперёд.

Моё тело дрожало от холода. Я обхватил себя руками, пытаясь согреться, но мокрая роба липла к коже, отнимая последние крупицы тепла. Тёмный, сырой коридор, кажется, был соткан из самой идеи безысходности. Вода капала сверху, оставляя ледяные следы на моём лице, а под ногами раздавались хлюпающие звуки.

Я продолжал шагать, обхватывая себя, чтобы удержать хоть каплю тепла. Холод казался живым, он пробирался вглубь, к самому сердцу, но я шёл, цепляясь за свою уверенность.

«Выход есть всегда», — шептала мысль. Теперь она звучала с неестественным эхом, будто голос исходил не только из моего разума, но и откуда-то из глубины этого коридора. Мне даже показалось, что я улыбаюсь — улыбка была безумной, отчаянной, но она помогала мне не терять шаг.

И я шёл вперёд, несмотря на мрак, холод и сырость, которые, казалось, хотели сломить меня. Я должен был найти выход. Или, по крайней мере, убедить себя, что он есть.

Обхватив себя за плечи и немного наклонившись вперёд, я брёл вперёд в полутьме, пока не почувствовал преграду перед собой. Мои ноги замерли, и лишь за мгновение до столкновения я понял, что передо мной стена. Остановившись, я упёрся в неё лбом, чувствуя холод и шероховатость бетона, словно это место хотело подчеркнуть свою безысходность.

Я поднял голову, медленно осмотрел стену перед собой. Серый бетон казался вечным, бесконечным, но что-то в нём привлекло моё внимание. Почти по наитию я провёл руками по её поверхности, пальцы ощущали мелкие шероховатости и влажность. Сделав шаг назад, я вдруг заметил тонкий контур, очерчивающий прямоугольник. Дверь.

Мгновенно эта мысль вспыхнула в голове, но одновременно с ней возникло странное чувство дежавю. Я уставился на этот контур, словно на нечто совершенно чуждое, но странно знакомое. Я уже видел это. Где? Когда? Эти вопросы разрывали мой разум, но ответа не было. Мысль ускользала, оставаясь на грани осознания.

Голова заболела. Острая, глухая боль пронзила виски, заставив меня отвернуться. Я попытался отмахнуться от странного ощущения и снова посмотрел на прямоугольник. Если это дверь, значит, она должна открываться. Я надавил на левую сторону. Бесполезно. Затем на правую. Ничего. Дверь или стена оставалась непоколебимой, будто была частью самого этого места, не подчиняясь законам физики.

Внезапно пространство вокруг изменилось. Луч света прорезал тьму, яркий и резкий, будто вырвавшийся из другого мира. Он очертил контур двери, пробиваясь через мельчайшие щели в бетоне. Свет бил прямо в лицо, ослепляя, и мне пришлось прикрыть глаза рукой. Его источник был где-то за этой дверью по ту сторону серого бетона.

Этот свет был ненормальным. Он выглядел чужим в этом царстве сырости и тьмы, почти оскорбляющим своим присутствием. Я сделал шаг назад, прикрывшись рукой, но свет становился всё ярче, пробиваясь через пальцы и отражаясь на мокром полу вокруг меня. Его блёстки танцевали на грязной поверхности, будто приглашая меня следовать за ними.

И тут, внезапно, в голове прозвучал голос.

«Иди за светом».

Голос был слабым, хриплым, как шёпот умирающего, но он звучал с такой ясностью, что заставил меня вздрогнуть. Я отдёрнул руку, посмотрел прямо в луч, но мгновенно ослеп. Белые пятна заполнили моё поле зрения, и я зажмурился, прикрывая глаза снова.

— Что это? — прошептал я, но в ответ услышал только собственное дыхание.

«Иди за светом», — повторился голос. На этот раз он звучал громче, словно проникал прямо в мозг. Я убрал руку, но свет исчез. Его не было. Только пустота.

Паника захлестнула меня. Я подбежал к контурной линии, жадно всматриваясь в прорези, которые теперь были заполнены лишь плотной темнотой. Где он? Куда он исчез? Свет должен был быть здесь! Я должен был следовать за ним. Эта мысль, этот призыв стали смыслом моего существования.

Теперь без света всё потеряло смысл. Пустота поглотила меня. Силы оставили меня, и я осел на пол, сползая по холодной стене. Лужа подо мной промочила робу, но мне было всё равно. Вся моя решимость, весь страх и даже остатки логики растворились вместе со светом.

Я сидел на холодном полу, чувствуя, как сырость проникает сквозь ткань робы, но мне было всё равно. Всё казалось бессмысленным. Свет, который стал для меня маяком, исчез, оставив только пустоту и тишину. Я сжал кулаки, борясь с собой, пытаясь найти хотя бы крупицу решимости.

«Ты должен идти», — вдруг раздался голос в моей голове. Тот же голос, который сказал «иди за светом». Он звучал глухо, словно доносился издалека, но в нём была твёрдость.

Я поднял голову, выпрямил спину и резко встал. Моё тело дрожало, но я почувствовал, как внутри зарождается странная уверенность. Если свет пропал здесь, значит, он может быть в другом месте. Я должен его найти. Это стало смыслом, целью, которая заглушила всё остальное.

Пошатываясь, я сделал шаг вперёд, потом второй, направляясь обратно вглубь коридора. Хлюпанье воды под ногами и звуки капель с потолка снова окружили меня, но теперь я не обращал на них внимания. Моя цель была ясна.

Пройдя несколько десятков метров, я остановился. Передо мной, на грязном, мокром полу, лежала фигура. Я остановился, не сразу понимая, кто это. Слабый свет, отражающийся от влажных стен, придавал всему вокруг болезненно-жуткий оттенок, и в этой мерзкой, промозглой темноте бетонной коробки я просто смотрел на него, пытаясь сложить пазл.

Кто он? Что-то в его облике цепляло мой разум, вызывая странное ощущение знакомого. Но память будто играла со мной, подбрасывая обрывки образов и воспоминаний, которые я не мог собрать воедино. Я видел его раньше. Но где? Каждая попытка вспомнить наталкивалась на пустоту, оставляя только мучительное чувство, что ответ совсем рядом, но ускользает.

Он был свернувшимся на полу, дрожал, словно его тело пыталось согреться, но безуспешно. Его губы, сухие и потрескавшиеся, бормотали что-то неразборчивое, и этот тихий звук заполнял тишину вокруг, делая её ещё более угнетающей.

Я сделал шаг ближе, и слабый свет позволил мне разглядеть его лицо. Серое, бледное, как у человека, лишённого жизни. Его скулы казались острыми, впавшими, как будто под кожей больше ничего не осталось. Глаза. Они были открыты, но их выражение наполняло меня тревогой. В них не было ничего человеческого. Пустота. Абсолютная, всё поглощающая пустота, как будто он смотрел не на меня, а через меня, в какое-то иное измерение.

Что-то в его облике казалось мне неестественным. Его неподвижность, этот дрожащий силуэт — всё это выглядело как карикатура на живое существо, как будто он не был человеком, а лишь бледной тенью, созданной этим проклятым местом.

Моё дыхание участилось. Я пытался отвести взгляд, но не мог. Кто он? Почему я уверен, что видел его раньше? Эти мысли кружились в голове, как рой мошек, не давая покоя.

Я вглядывался в него, надеясь, что взгляд на этот раз подарит мне ответ. Но вместо этого я чувствовал, как страх начинает проникать под кожу. Страх перед тем, что этот человек мог быть кем-то важным. Или кем-то, кем я никогда не хотел бы его видеть.

Почему я не помню? Этот вопрос сжигал меня изнутри. Смутные образы, как вспышки, мелькали перед глазами, но ничего конкретного. Тени, голоса, лица. Всё сливалось в непонятный поток.

Я сделал ещё шаг ближе, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик. Что-то во мне кричало: «Стой! Не подходи!» Но другая часть, охваченная жутким любопытством, подталкивала меня вперёд. Мне нужно знать. Я должен понять.

И только тогда, стоя над ним, я почувствовал, как откуда-то из глубин моего сознания выползает осознание: я его знаю. Но вот кто он, я всё ещё не мог вспомнить. И эта неясность, эта смутность, была страшнее всего.

Я наклонился к нему, и, прежде чем успел что-либо сказать, он сам заговорил:

— Ты его видел... Я знаю, ты его видел...

Его голос был тихим, но каким-то хриплым, надрывным, словно вырванным из горла.

Я замер, не веря своим ушам. Как он мог знать? Я открыл рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но не успел.

В этот момент всё снова изменилось. Темнота впереди ожила. Я почувствовал, как воздух вокруг сгустился, стал тяжёлым. И тогда я увидел их. Те самые глаза.

Красные, яркие, они снова появились в тьме, направляясь прямо ко мне. Теперь они были ближе, чем раньше, и светились ещё сильнее, заливая коридор зловещим светом.

— Нет... — выдохнул я, отступая.

Но было поздно. Человек на полу вдруг поднял голову, его глаза встретились с моими, и я увидел в них только ужас.

— Они уже здесь... — прошептал он.

В этот момент всё вокруг погрузилось в боль и тьму. Я почувствовал, как что-то холодное и острое пронзило моё сознание, а затем всё исчезло. Осталась только пустота.

5

Кап… кап… кап… На этот раз я не стал дожидаться, пока ледяные капли разбудят меня окончательно. Я резко поднялся, ощущая странную ясность в голове, словно тьма, которая обычно обволакивала мой разум, отступила. Я всё отчётливо помнил. Или, по крайней мере, мне казалось, что помню. Память больше не предавала мне обрывочные образы, а выдавала целую последовательность: мои попытки пройти коридор, вырезанная дверь, «попутчик», свернувшийся на полу, и два красных глаза, после которых всегда наступал конец.

Глаза. Они всегда настигали меня. Всегда. И всё повторялось снова. Теперь я точно это знал. Но почему? На этот раз я решил, что всё будет иначе. Я больше не буду повторять старые ошибки. Я не задержусь у «попутчика», не попытаюсь его спасти. Пусть он остаётся там. Пусть он будет пленником этого места. Моё желание помочь ему всегда становилось причиной моих бед. Теперь я буду действовать по-другому.

С этими мыслями я оглядел коридор, который уходил в двух направлениях, и уверенно шагнул налево. Мои шаги были быстрыми, широкими, а мысли — сосредоточенными. Передо мной снова извивалась тьма, клубящаяся, словно живая, но я шёл прямо сквозь неё, не оглядываясь, не прислушиваясь к звукам за спиной. Я знал, куда иду. Или, по крайней мере, хотел верить, что знаю.

Проходя мимо, я снова увидел его. Фигуру моего "попутчика". Он был там же, где и раньше, свернувшись на полу. Его бормотание казалось тише, почти неразличимым, но его дрожь осталась прежней. Я бросил на него быстрый, пристальный взгляд, но не остановился. На этот раз нет.

"Я не стану таким, как он," — сказал я себе.

Я ускорил шаг, оставив его позади. Коридор, казалось, сжимался вокруг меня, но я продолжал идти. Вскоре я наткнулся на развилку, ту самую, что была раньше. На этот раз я не раздумывал долго — повернул направо, оставив прежний выбор позади.

Коридор был всё таким же: сырость, лужи, холодный бетон, воздух, пропитанный влагой. Но теперь я чувствовал что-то новое. Лёгкий ветерок, словно из глубины коридора. Он был едва ощутимым, но казался свежим, почти приятным. Откуда он здесь? Я не знал, но эта деталь придала мне надежду.

Моя беспечность вернулась. Я ускорил шаги, почти бегом двигаясь вперёд. Внутри меня горел странный азарт. Может быть, конец близко? Может быть, свет появится за следующим поворотом?

Но вдруг коридор закончился. Резко и неожиданно. Передо мной была только пропасть.

Тьма. Абсолютная.

Я замер, потрясённый. Сделал шаг назад, но затем подошёл ближе, осторожно наклонившись над краем. Внизу ничего не было видно — лишь бесконечная темнота. Оттуда дул тот самый ветерок, холодный и странно приятный. Лишь вода, капающая вниз, образовывала тонкий поток, исчезающий в бездне. Я прислушался. Тишина. Звука падающей воды не было слышно. Значит, глубина была огромной.

"Спрыгнуть? Нет. Это безумие," — сказал я себе, отступая от края.

Я повернулся, взглянул на коридор, откуда пришёл. Ничего. Пустота. Значит, мне придётся вернуться. Туда, где я уже был. В левый коридор на развилке.

Но там меня всегда настигали глаза. Красные, горящие, они всегда заканчивали мой путь. Но сейчас я был другим. На этот раз я не медлил, не позволял себе сомнений. Я ускорюсь.

Моя решимость крепла с каждым шагом. На этот раз я найду выход. Или, по крайней мере, попробую.

Быстрыми шагами, переходящими в бег, я рванул вперёд, не обращая внимания на холод, лужи и плотную тьму, что окружала меня. Главное — не останавливаться. Движение — жизнь. Эта мысль, всплывшая в моей голове, словно эхо из забытого прошлого, стала единственным маяком в этой беспросветной мгле.

Я уже бежал, аккуратно расходуя силы, стараясь дышать ровно. Сердце стучало гулко, отдаваясь болью в груди, но я не обращал на это внимания. Звуки хлюпающей воды под ногами были фоном, лишённым значения. Всё моё внимание было сосредоточено на движении вперёд. Босые ноги стучали по скользкому бетону, пропитанному влагой, но я продолжал.

И тут я врезался. Удар был неожиданным, жёстким, словно сама тьма выставила преграду на моём пути. Я даже не успел осознать, что произошло, как голова ударилась о что-то твёрдое. Перед глазами замелькали пятна, а мир померк на несколько мгновений. Я рухнул на колени, зажав голову руками.

Передо мной возвышалась массивная металлическая решётка. Её толстые прутья уходили в потолок, а основание было закреплено прямо в полу. Тупик. Я поднялся на ноги, ощущая пульсирующую боль в лбу, и провёл рукой по выступившей шишке.

— Хватит... — прошептал я, пытаясь собрать себя. Но голос звучал сдавленно, почти отчаянно.

Я подступил к решётке, провёл рукой по холодному металлу. Прутья, казалось, были неподвижны, как и всё в этом месте. Они были примерно шести сантиметров в диаметре, монолитные и внушающие абсолютное бессилие. Я ухватился за один из прутьев, потянул его изо всех сил, но решётка даже не шелохнулась.

Тупик. Моя голова пронзительно пульсировала, мысли путались. Три пути, три преграды. Дверь, что не открывалась, пропасть, куда нельзя было прыгнуть, и теперь — решётка.

Выхода нет. Или... он есть?

Сзади послышались звуки. На этот раз они не были приглушёнными — громкое хлюпанье, шаги, приближающиеся в тишине. Кто-то шёл, не таясь.

Я знал, кто это.

Моё сердце замерло, руки вцепились в прутья решётки, пытаясь найти выход там, где его не было. Я попытался протиснуться между прутьями, но мои плечи застряли, и даже одна рука едва пролезала. Я снова напрягся, пытаясь вывернуться, выскользнуть, но это было бесполезно.

Шаги приближались. Хлюпанье воды становилось всё громче, переходя в звук тяжелых сапог, разлетающихся брызг. Паника накрыла меня, как волна, заставляя сердце биться так сильно, что оно будто стремилось вырваться из груди. Холодные щупальца страха проникли в мой разум, сковали тело, лишая способности мыслить.

Я дёргался, извивался, хватался за решётку, пытаясь найти хоть малейшую возможность спастись. Лоб вспотел, руки соскальзывали с металла, грудь сотрясалась от хрипов.

Шаги остановились.

Я замер, тяжело дыша, и, не в силах противостоять себе, повернул голову.

Их глаза.

Два алых огонька, приближающихся из тьмы, как маяки из кошмара. Они смотрели прямо на меня. Мир замер. Моё сознание наполнилось ужасающими образами.

Я хотел закричать, но не смог. Мой крик захлебнулся в горле. Тьма снова окутала меня, поглотив вместе с болью.

И всё началось заново.

Кап. Кап. Кап.

Я открыл глаза, точно зная, где нахожусь и что окружает меня. Темнота бетонной коробки обволакивала меня, как всегда. На этот раз память больше не была пустой, не играла со мной обрывками. Она была заполнена всем тем ужасом, который я переживал раз за разом. Я помнил тьму. Помнил красные глаза. Помнил боль. Но странное дело — боль исчезала с каждым пробуждением.

Я всё ещё был в своей серой робе, босой, мокрый. Голову давило, как будто её сжали в тиски. «Выхода нет», — сказала моя мысль с пугающей уверенностью. Неважно, что я делал. Неважно, сколько раз пытался. Бороться не стоило.

Апатия нахлынула снова, с такой силой, что я больше не пытался её оттолкнуть. Решения нет. Решения чего? Я не знал, кто я, как меня зовут, почему я здесь. Всё, что у меня было, — это воспоминания о прошлых попытках. И каждый раз они приводили меня к одному и тому же: тьма, красные глаза, боль. Почему я ещё жив? Кто меня возвращает? Или что?

Я всё-таки поднялся на ноги. Мокрый пол сдавил мои босые ступни ледяным холодом, заставляя их ныть. Я пошёл. Куда? Всё равно. Просто шаг за шагом, перетаскивая ноги, словно не свои.

Мне казалось, или я снова свернул туда, к прямоугольному контуру в тупике и свет с той стороны? Да, я его помню. Я помню этот контур, напоминающий дверной проём. Или мне это снится? Всё вокруг стало одинаковым.

С каждым шагом я чувствовал, как силы покидают меня. Холод пробирался глубже, поглощая всё тепло, что осталось. Я обхватил себя руками, пытаясь удержать хоть немного тепла, но его не было.

Свет. Да, я помню его. Он был странным, манящим, почти нереальным. Его сияние несло что-то чуждое, будто он пришёл из мира, который не должен был существовать рядом с этим холодным, влажным коридором. Но в то же время он обещал тепло — крохотную искру жизни среди этого мрака.

Мне казалось, что этот свет был чем-то живым. Он звал меня, тихо, без слов, но настойчиво, пробуждая внутри что-то забытое. Я чувствовал, как его тепло обволакивает меня, будто оно уже было рядом, готовое согреть, но лишь на мгновение. И это мгновение стало для меня всем.

Я шёл вперёд, забыв обо всём. Забыв про контур двери, про свои босые ноги, что ступали по холодному мокрому бетону. Забыв про боль в висках и холод, вползающий в каждую клетку моего тела. Свет был важнее.

Каждый шаг приближал меня к нему. Или я так думал. Я не знал, где он, но был уверен, что найду. Внутри меня разрасталась странная уверенность: свет — это спасение.

В голове мелькали образы. Лица, места, события, которые я не мог вспомнить ясно. Всё смешалось, как в странном сне. Но одно оставалось неизменным: в этих обрывках всегда был свет. Он освещал тёмные углы, пробивался сквозь трещины, и там, где он был, всё становилось проще, теплее.

Я шёл быстрее, уже не чувствуя боли в ногах. Влажный воздух лип к коже, холод пытался сковать меня, но я не позволял ему. Свет стал для меня всем.

Кажется, я улыбался. Или хотел улыбаться. На мгновение мне даже показалось, что я уже чувствую тепло, будто луч света пробился ко мне. Но это было не так. Впереди всё ещё была тьма.

И всё же я шёл. Я продолжал идти, глядя вперёд, вслушиваясь в тишину. Свет где-то здесь. Он не мог исчезнуть. Я найду его.

Или он найдёт меня.

И тогда тьма снова меня поглотила.

Кап. Кап. Кап.

Я открыл глаза. На этот раз я лежал на боку, скрутившись так, чтобы капли воды не попадали на моё лицо. Лучше не вставать, — подумал я. Когда встаёшь, теряешь тепло. А тепло — это жизнь. Без него я умру.

Я не хотел умирать. Это было единственное, что я знал наверняка. Всё остальное теряло смысл, растворялось в бесконечной тьме этого места. Мне нужно тепло. Оно было где-то рядом, я чувствовал это. Тепло, как тонкая нить, соединяло меня с чем-то живым.

Свет. Свет даст тепло.

— Свет… — прошептал я, голос сорвался, словно это слово разрывалось изнутри. — Свет забрал тепло... Он должен вернуть его.

Я повторял это снова и снова, как заклинание, хрипло, отрывисто. Голос звучал так, будто принадлежал кому-то другому, как если бы я говорил из другой реальности, из другого времени.

— Он забрал... свет. Ушёл... оставил меня. Зачем он это сделал? Он ведь обещал, обещал тепло. — Бормотание стало быстрым, бессвязным, переходя почти в шёпот. — Вернись. Вернись. Вернись.

Я обхватил голову руками, и слова стали потоками, вырывающимися из моих уст:

— Тепло... я не холодный, я не должен быть холодным. Холод убивает. Свет не убивает. Он даёт. Даёт тепло, но почему забирает? Почему ты забрал, свет? Почему не отдал мне его?

Голос дрожал, переходя в хрип:

— Свет, ты слышишь меня? Вернись. Я твой. Я только твой. Я жду тебя. Я иду за тобой. Я всегда иду.

Слова текли, сливались, расплывались, становясь каким-то странным потоком мыслей:

— Тепло — это жизнь. Жизнь — это свет. Свет... свет должен быть здесь. Он обещал. Свет обещал. Он был... Я видел его. Видел. Где ты, свет? Где?

Моя рука дрожала, я провёл ей по мокрому полу, будто пытался найти что-то невидимое, осязаемое.

— Свет... ты здесь. Ты был здесь. Я чувствую. Холод вокруг, но ты был здесь. Ты дал мне жизнь... или забрал её? Забрал? Нет. Нет. Ты не можешь забрать. Ты мой.

Голос сорвался в хриплый кашель, и я замолк, на мгновение затихнув. Но тишина не могла долго удерживать меня.

— Ты мне нужен. Нужен. Без тебя я исчезну. Ты слышишь меня? Я исчезну. Я уйду в эту тьму. Тьма... она смотрит. Она всегда смотрит. Но ты — ты другой. Ты светишь. Ты спасаешь. Ты живой.

Слова стали звучать немного громче, будто я пытался докричаться до самого света:

— Вернись! Я знаю, ты здесь. Я знаю, ты слышишь меня! Вернись! Тепло! Мне нужно тепло! Я твой. Забери меня! Дай мне свет!

— Эй! — вдруг раздался голос где рядом со мной там в темноте где холод и нет света.

Он был таким знакомым, но в то же время странным. Может, мне показалось? Здесь не могло быть голосов, кроме моего.

— Мне нужен свет... — пробормотал я. — Свет — это тепло. Выход — это тепло.

- Эй, ты как? - Голос снова позвал меня, и он был ближе. Я ощутил чьё-то присутствие, но не обернулся. Я не хотел отвлекаться. Свет важнее.

И тогда я почувствовал прикосновение. Резко обернувшись, я увидел его. Человека. Его лицо было знакомым, но я не мог вспомнить, кто он. Глаза его были полны страха, он смотрел на меня с ужасом и шагнул назад.

— Иди за светом, — прошептал я, отворачиваясь.

Человек стоял на месте, но вскоре его шаги удалились. Он ушёл. Или я так думал.

Я снова опустился на пол, уверенный, что свет придёт. Он принесёт тепло.

Шаги. Они вернулись, но теперь были громкими, уверенными. Кто-то приближался.

— Ты нашёл свет? Ты нашёл тепло? — спросил я.

Но ответом стал не свет, а боль. Она пришла внезапно, обрушившись, как огромная волна, накрывая меня с головой. Боль была не просто физической — она проникала глубже, разрывая меня на части изнутри. Она резала, скручивала, дробила, оставляя лишь ощущения беспомощности и ужаса.

Крик.

Я закричал, но звук, вырвавшийся из моего горла, был каким-то чужим, нечеловеческим. Он напоминал смесь визга и рычания, будто нечто другое пыталось использовать мой голос. Этот крик наполнил тьму вокруг, заполнил её, затопил её.

Но даже он исчез, растворился, словно был поглощён этой тьмой. Тьма не оставила ничего.

Боль нарастала. Она не давала мне времени понять, что происходит. В голове мелькали вспышки — образы, звуки, лица, которых я не мог разобрать. Всё смешалось в хаос, в невыносимый вихрь, который тянул меня всё глубже. Я пытался закрыться, сжаться в клубок, чтобы спастись от этого, но боль пронизывала каждую клетку моего тела.

Я больше не чувствовал себя целым.

Казалось, меня разрывают на части, стирая саму суть моего существования. Мой разум кричал, пытался удержаться за что-то, найти хоть какую-то опору, но тьма не позволяла. Она обволакивала, насмехалась, подавляла.

Крик.

Он снова вырвался из меня, но на этот раз был слабее. Как отголосок, потерянный в бесконечности. Он исчез быстрее, чем начался.

Я чувствовал, как сознание уходит. Тьма вытягивала меня, словно была живым существом, которое насыщалось моим страхом, моей болью, моим криком.

И вдруг всё исчезло.

Тишина.

Она была абсолютной, гнетущей. Боль утихла, но не ушла. Она замерла где-то глубоко внутри, как хищник, затаившийся в ожидании нового удара.

И я остался один. Один с тьмой. Один с этой пустотой.

Кап. Кап. Кап.

Артем Стрелец 19.01.2025г.