Выше неба

— Вот здесь, Марк, обитает наш доктор, — Валерия указала в залитую солнцем даль.

— У нас про него такие вещи рассказывают, — Марк посмотрел в окно. — Например про эту программу.

— Не знаю что у вас рассказывают, — сказал Александр. — Но живых там не останется. И даже наш доктор не поможет.

— Наш доктор как раз поможет, — сказала Валерия. — Ведь он оживляет покойников?

— Я не видел, — Александр усмехнулся. — Марк, хочешь заедем? Сад у него замечательный, в наших краях ничего такого больше нет. В саду, говорят, озеро с волшебными рыбками, летающими.

На следующем перекрестке Александр свернул, машина помчалась по жаркой степи к зеленому саду. Через пять минут въехали на территорию, двинулись под густой тенью. Остановились у коттеджа, вышли в прохладу деревьев. От коттеджа вглубь сада вела дорожка. Свернули к ней, когда на веранде появился человек.

— Привет! — Валерия помахала рукой. — Какой у вас сад замечательный! Здесь ведь можно гулять?

— Сколько угодно. Вы погулять, или к доктору? Если к доктору, его нет. И бывает сейчас редко.

— Эта программа? — Александр подошел к веранде.

— Не только... Так вы к доктору? К нему летят со всего света. Он волшебник.

— Нет, пока слава богу, — Валерия улыбнулась. — Ехали мимо, решили заехать, просто... Да у вас еще сад такой, в нашей пустыне.

— Гуляйте сколько захочется, — человек указал вдоль дорожки. — Вон, идите на озеро.

— Это где волшебные рыбки?

— Да, летающие... Ладно, счастливо!

Человек скрылся в коттедже.

— Ну, пошли посмотрим на летающих рыбок.

Вышли к озеру. В зеркальной воде отражались деревья, небо, облака. Было тихо и сонно.

— Точно — как в сказке, — Александр огляделся. — Смотри — девчонка. Пошли познакомимся.

У воды стояла девушка в коротком платье с высоким воротником.

— Вот это девочка... Да, рыбки у дока что надо.

— Что надо, — Валерия посмотрела на девушку. — Марк! Сейчас тебя познакомим.

— Интересно — она тоже дышит обычным воздухом? И ходит, а не правда летает?

— Привет! — сказала Валерия когда они подошли. — Как здесь здорово!

— Привет, — девушка улыбнулась. — Это когда ветра нет. А так пыль долетает.

— Ты здесь часто бываешь?

— Я здесь живу сейчас...

— А ты кто — родственница?

— Нет. Лечилась...

— Боюсь спросить отчего. К нему ведь привозят безногих-безруких... То есть сейчас уже восстанавливаешься?

— Да... Реабилитация как бы.

— И долго еще?

— Как доктор скажет.

— А когда он вернется?

— Вроде послезавтра должен... Приходите в гости! А то здесь скучно — ужасно.

— А вот и придем! Почему ты такая грустная?

— Скучно...

Валерия улыбнулась, шагнула, взяла девушку за руку, но та напряглась, и Валерия отпустила.

— Болит? Прости...

— Пройдет скоро.

— Ну так что, мы заедем?

— Конечно! — девушка улыбнулась. — Буду ждать!

* * *

— Марка так и не было? — Валерия вошла в комнату.

— И, наверно, теперь не будет. Но это можно понять.

— Видел как она двигается? Какая походка, какие вообще движения! А кожа!

— Еще бы. А ноги ты видела? Не обижайся, но...

— И не думаю! За такую девочку нельзя обижаться. Я в нее сама влюбилась. Только Марк негодяй. Собирались вместе идти.

— Какой вместе. Мы теперь его не увидим.

— Придет — все вытяну.

— Так он тебе все рассказал.

— Ну, все мне, конечно, не надо, — Валерия улыбнулась. — Интересно что с ней случилось. Док ведь тоже, наверно, всех подряд не берет. А ее взял, вылечил. И спросить можно.

— Так она тебе рассказала.

— Мне — нет. Но Марку-то выложит.

— Приехал, — Александр прислушался.

Прошли к Марку.

— Марк! — Валерия открыла дверь. — Убежал — даже не сказал ничего! Так нечестно! Она всех приглашала! А ты потом бы остался, с ней сам.

— Я попал. Она нереальная... Гуляли по саду, — Марк вздохнул. — Потом пошли на озеро. Она сейчас там живет рядом.

— Купались? Жара сегодня опять ужасная.

— Нет. Ей, наверно, еще нельзя. У нее, наверно, еще не зажило.

— Да, видел? В такую жару — платье с воротником. А что с ней случилось? Не спрашивал?

— Нет... Потом как-нибудь. В общем, я попал... Это ужас.

— Дурак, — Валерия рассмеялась. — Какой ужас? Это любовь. А ей там долго еще?

— Неизвестно. Завтра-послезавтра должен быть док. Тогда станет ясно.

— Не забудь зайти, сказать «спасибо», — сказал Александр. — Я не шучу. Если бы не он, я понимаю, тебе ее не видать.

Марк вздохнул.

— Хватит вздыхать! — Валерия рассердилась. — Любовь — прогрессивное чувство, болван.

— Наверно... Ладно, давайте ужинать.

* * *

— Вот это мне уже не нравится, — Валерия вошла в комнату. — И на него не похоже.

— Я тоже был на себя не похож, когда мы с тобой познакомились.

— Но так-то с ума не сходил. Ему улетать сегодня!

— Надо поехать и вставить ему мозги. На самом деле — на него не похоже. Даже трубу не берет. Пошли!

* * *

— Наверно гроза будет, — Валерия посмотрела в небо. — Пошли быстрее... Он говорил она здесь же живет, у озера...

Прошли по дорожке, вышли к озеру. Над свинцовой водой нависли свинцовые тучи. Пахло дождем — влажной пылью, влажной травой. Девушка стояла на берегу. Подошли ближе, она обернулась.

— Привет! Ты что? — Валерия обеспокоилась. — Почему у тебя глаза мокрые? Ты что, ревела?

— В чем дело? — спросил Александр. — Тебя обидел наш грубиян?

— Да нет, что вы...

— Ты скажи, я ему быстро пятак наполирую.

Девушка заплакала. Валерия склонилась ее обнять, но девушка шагнула в сторону.

— Прости... Забыла... Нет, он тебя обидел! Что он наделал?

— Это я его обидела...

— Как так? Слушай, ты не замерзла? Холодно как, а ты в своем платьице!

— Так что случилось? — спросил Александр. — Где Марк? Ты скажи, я ему...

— Не знаю... Ушел куда-то. Он здесь ни при чем. Это из-за меня все.

— Ну что такое! — воскликнула Валерия. — Ты или объясни в чем дело, или...

— Я не знаю куда он ушел! Простите...

Она отвернулась и убежала — будто серебряный призрак прошелестел по траве и растворился в сумраке сада.

— Ничего не понимаю! — сказал Александр. — Что-то здесь не так.

— Ты что, на самом деле думаешь? Что он мог?

— Она ведь ревет — почему?

— Ревет. И говорит — сама виновата.

— Если он приставал, а она...

— Но он-то не приставал? Он ведь не приставал, что за ерунда какая-то.

— Может... Может она калека теперь?

— Калека? Мне бы такой калекой быть.

— Откуда ты знаешь что у нее под платьем?

— А что у нее под платьем? По-моему, хорошо видно что у нее под платьем. Мне бы такое что у нее под платьем.

— Все равно. Мне это не нравится. Может она... Какая-то особенная калека? Ну, понимаешь.

— Да ну тебя, замолчи!

— Откуда ты знаешь? Ты видишь какая она грустная? Вообще ведь убитая.

Валерия помолчала.

— Не может быть. Бедная девочка... Пошли! Будем ждать дока, хоть до утра.

— Надо все разузнать. Мне это все очень не нравится.

— А мне? У нее глаза на мокром месте. Я еще тогда заметила.

* * *

В коттедже горел свет. Подбежали к веранде, поднялись к дверям. В холле, разглядывая фотографии на стенах, прохаживался человек. Он обернулся.

— Привет, — Александр переступил порог. — К доку?

— Привет. Да, вот должен подъехать. Я сам только что прилетел, и обратно через четыре часа. Хорошо — аэропорт рядом. Последнее время его не застать. Скоро вообще улетит в космос.

— Кстати, что это за программа такая? — спросила Валерия. — Не знаете? Столько шумят, и ничего толком.

— Кое-что знаю... Я с ней, собственно, связан. На самом деле — ничего особенного. Самая дорогая за тридцать лет, вот и шумят.

— Но ведь людей будут высаживать?

— Кто говорит, что людей?

— Но как же, — сказал Александр. — Ведь пилотируемая экспедиция?

— Пилоты там будут, да. Но высаживать в таких условиях сначала надо не людей... Вы тоже издалека?

— Нет, мы отсюда. У нас здесь знакомая.

— Повезло ей... Полгода назад у нас разбился пилот, один из программы. Док вернул с того света, буквально. Пилота, конечно, уже никуда не пустят. Но восстановился на сто процентов. Работает сейчас на схемах. Как новенький, — незнакомец усмехнулся. — У вашей знакомой что? Руки, ноги, позвоночник?

— Простите! — перебила Валерия, глянув в окно.

Они с Александром выбежали на веранду.

* * *

Недалеко от коттеджа нагнали встреченного в первый день человека.

— А, это вы! — тот обернулся. — Ну как? Нагулялись? На озере были?

— Были... Вы случайно друга не видели нашего?

— Видел, вчера. Они тут гуляли, потом наверно к ней пошли.

— Потом к ней пошли?

— Почему нет? — человек улыбнулся. — По-моему, они очень друг другу подходят. Я просто обрадовался, когда увидел, что у нее такие гости... Так ходит с утра до вечера мертвая, глаза мокрые. А вчера смотрю — еще улыбаться умеет. А в чем дело?

— Мы как раз хотим узнать в чем дело. Она давно здесь? Что с ней вообще?

— Мы сейчас ее видели, — сказал Александр. — Плачет. Я думал, может быть, он ей там что-то устроил, такое.

— Не знаю. Я бы так про него не подумал. Говорю — они так друг другу подходят... В смысле, что ничего такого тут не устроишь.

— Мы за него так обрадовались, — сказала Валерия. — А вчера с утра как пропал, так нет до сих пор. А ему улетать, через три часа уже.

— А она, значит, опять плачет? Что-то у доктора не получилось, на этот раз.

— Ну, а что с ней вообще? Нам-то вы должны рассказать!

— Расскажу... А вы думайте сами, — человек помолчал. — Дело было два месяца назад. У дока времени сейчас вообще нет — носится на своем фургоне как сумасшедший... В общем, прилетает вечером, выскакивает из машины. Смотрю — весь белый. Я у него давно, такого не видел. Он вообще каменный... В общем, выскакивает из машины — готовь «третий». Третий бокс — операционная. Забегаю, включаю наше железо. Прохожу мимо стола. За стеклом, конечно, — он туда никого не пускает.

— Он что, сам все делает? — спросил Александр.

— тут кроме меня только уборщица, всё. И больные... Он кое-кого оставляет, но редко. И не так надолго. В общем, прохожу, смотрю — на столе девчонка. Он ее, надо думать, наискосок, колесом, от бедра до плеча. Места живого нет. Кровь, мясо, кости...

Он помолчал.

— В общем, я тогда еще подумал... Чудес все-таки не бывает. Утром дока снова нет, возвращается через день. Я сразу — ну, что там с девчонкой? Мне ее жалко ужасно — такая красивая, и умница, видно ведь. Док спокойно так — через неделю будет гулять. Через неделю вижу — сидит в саду. Там у нас домики для больных, у озера... Сидит себе — как живая! Как ничего не было!

— Через неделю? — Александр удивился.

— Я тут много чего насмотрелся. Но такого как с этой, — человек указал в сумерки сада, — больше не видел. Ладно, счастливо!

* * *

— Что-то док наш задерживается... Жду уже два часа. Впрочем неудивительно.

— Нашей знакомой, наверно, действительно повезло, — сказала Валерия.

— Вам повезло, что вам так не повезло, — незнакомец усмехнулся. — Все равно это все от лукавого. Выше неба не прыгнешь...

— В смысле? — сказал Александр. — Почему от лукавого?

— Помните Альберта Великого? Который учитель Фомы Аквинского? Он сделал некий удивительный автомат. Который открывал дверь кельи, в которой Альберт жил. Постучат — откроет... Еще умел говорить. Альберт работал над ним тридцать лет. Делал по звездам. Когда Солнце было в одном знаке, мешал металлы этого знака, для одной части тела. Потом для другой, потом для третьей, так далее... Когда все части были готовы, соединил их в целое и придал жизнь. А Фома Аквинский разбил андроида вдребезги. Мол, поднимать руку на божье дело негоже. Ибо кто под богом ходит — богом не станет. Наш доктор волшебник, почти бог. Но не бог.

— То есть? — сказала Валерия. — Андроида?

— Смотрите, — незнакомец повертел ладонью. — Рука? — он высоко засучил рукав, вытянул руку, пошевелил пальцами. — Это протез.

— Ничего не понимаю, — сказал Александр. — Таких протезов не бывает! Это рука. Обычная человеческая рука!

Незнакомец засучил другой рукав, протянул руку.

— Смотрите, только внимательно.

— Эта лучше, — Александр тронул протез. — Кожа чище... Как-то свежее... Ногти правильнее, красивее... Но как же так?

Незнакомец опустил рукава.

— Он добился феноменальной регенерации нервов. Остальное — рутина. Я, вообще-то, в программе человек не последний. Несколько лет назад, как раз начинали, у нас взорвался стенд. Мне на руку упал отражатель. Кости в крошку, мышцы сгорели. Через неделю я был на работе. Док приделал протез будто живую руку. Так вот рука рукой, ноги ногами, но... Всему есть мера, как говорил Гораций, всему есть предел. А вот и наш док, — он обернулся в окно на свет фар.

* * *

Подъехали к дому. В окне у Марка горел свет. Пробежали в комнату. Вещей не было. На столе лежала записка.

«Я уехал. Валерия, прости. Испортил прощальный ужин. Но я больше здесь не могу. Лучше бы он ее раздавил, вообще. Чтобы вообще ничего не осталось. Проклятый волшебник.

* * *