Вышел заяц из тумана

В детстве Вася очень боялся зайцев. Нет, не живых — он их никогда и не видел, разве что по телевизору, в передаче «В мире животных». Вася боялся зайцев плюшевых, игрушечных. А началось всё с того, что его стал пугать плюшевым зайцем его старший брат, Виктор. Тот был на три года старше и считал себя совсем взрослым. И громко смеялся, когда маленький Вася прятался под одеяло, увидев игрушку в руках у брата.

— Вышел заяц из тумана, вынул ножик из кармана, — декламировал Витя замогильным голосом, держа плюшевого зайца в руках и приближаясь к брату.

— Месяц! В считалке был месяц! — кричал пятилетний Вася, чуть не плача. — Я знаю, мне в садике рассказывали!

— А у меня будет заяц, — смеялся Виктор, — Где я тебе месяц возьму? Буду резать, буду бить, всё равно тебе не жить!

— Нет там таких слов, — хныкал Вася. — «Всё равно тебе водить» должно быть. Это же считалка!

Витя сжимал голову у зайца, отчего его глаза-пуговицы начинали смотреть в разные стороны, а рот изгибался, и крупные заячьи зубы угрожающе выпирали вперёд. Вася начинал громко плакать и звать маму, она приходила, отвешивала старшему брату подзатыльник и забирала игрушку. Впрочем, на следующий день Витя её находил, и всё повторялось снова. Кончилось это тем, что однажды мама отнесла плюшевого зайца на помойку. Витя очень расстроился, строил страшные планы — как бы еще попугать младшего брата, а Вася наконец-то вздохнул свободно. Но зайцев продолжал бояться еще долго, даже убегал, когда вечером в детской передаче показывали Степашку, а не Хрюшу с Филей.

Вася взрослел, детские страхи постепенно забылись, тем более, что старший брат бросил заниматься ерундой и увлекся лыжным спортом. Василий окончил школу, отслужил два года в армии и вернулся в родной подмосковный городок. На службе он научился водить машину, и теперь работал на автобазе, где на «УАЗике» целыми днями колесил по району.

В тот день Вася вернулся из совхоза, куда ездил отвозить фельдшера, довольно рано, к обеденному перерыву. Умылся с дороги и решил зайти в комнату отдыха, где как раз начинался очередной раунд турнира по домино. Там он увидел, что вокруг длинного стола столпились водители, шумно комментирующие каждые ходы соперников.

— Кто кого? — спросил с порога Вася, пытаясь разогнать рукой клубы табачного дыма. — Хоть бы окно пошире открыли, дышать нечем.

— Наши побеждают, — довольно ответил молодой Семён, работавший на молоковозе. — Три - один уже, не тянут конторские.

— Поговори у меня, — беззлобно проговорил пожилой бухгалтер Степаныч. — Еще не вечер, отыграемся.

— Не сегодня, — засмеялся Петя, водитель автобуса, посмотрел на стол и схватился за голову. — Иван Петрович, ты чего делаешь? Ты же «дупль-пусто» отрубил! Знаешь ведь, что он у меня!

— Как отрубил? — всполошился старый слесарь. — Смотри-ка, точно. Эх, отвлекся я.

— Рыба! — громко стукнул костяшкой по столу партнер Степаныча, молодой инженер Сеня. — Считаем. Петрович, по моим подсчетам, «баян» у тебя должен быть.

Под ехидные замечания зрителей игроки стали подсчитывать очки. Тут зазвонил телефон, висящий на стене. Кто-то снял трубку, представился, выслушал ответ и громко сказал:

— Фролов! Вася, тебя это. Директор спрашивает.

Вася подошел к телефону, взял трубку и сказал в неё:

— Иван Иванович, Фролов у телефона.

— Так, Василий, после обеда тебе нужно будет съездить в пионерлагерь, в «Лесную Поляну». Зайдёшь перед этим в наш медпункт, они там тебе посылку для пионеров собрали. Ну, зеленка там, йод, бинты всякие.

— Там чего-то случилось?

— Да нет, всё более-менее нормально. Ты же знаешь, что в наш пионерлагерь московских школьников прислали? Чтобы они по столице не бродили, не мешали Олимпиаду проводить?

— Слышал, — осторожно ответил Вася.

— Так теперь в «Лесной Поляне» сплошь пионеры, ни леса, ни реки нормальной не видавшие. Для них Ока — как для меня Тихий океан. Ну, понятно, разбитые носы и содранные коленки присутствуют в большом количестве. И запасы тамошнего медпункта подходят к концу. Так они ничего лучше не придумали, как в горком позвонить. А отдых московских пионеров сегодня, считай, государственное дело. Вот они там, в горкоме, и встревожились, и мне заодно хвоста накрутили. Так что дело срочное.

— Понял, — сказал Вася. — Только я вечером собирался обратно фельдшера из совхоза везти. Да и пионерлагерь обычно Петя Сергеев ездит, зачем туда «УАЗик» гонять? Дорога там хорошая вроде.

— Петя твой наотрез туда ехать отказался, — проворчал директор. — Уволиться грозил. Ну, ничего, пусть он теперь за фельдшером едет, по колдобинам. Раз не хочет по асфальту.

— А чего это он? — удивился Вася и посмотрел в сторону стола, где игроки разбирали костяшки перед началом новый партии.

— Вот сам у него и спроси, я слышу, он как раз около тебя обретается, — буркнул директор и повесил трубку.

Василий вернул трубку на место, подошел к столу и положил руку Пете на плечо:

— Ты чего это в «Лесную поляну» ехать отказываешься?

Петя вздрогнул всем телом, положил костяшки на стол и опасливо оглянулся. Потом вздохнул и тихо сказал:

— Боюсь я.

Все замолчали, посмотрели на Петю, ожидая продолжения. Тот вжал голову в плечи и начал рассказывать:

— Я туда позавчера ездил как раз. Дорога там хорошая, сами знаете. Утром дело было. Поднялся я в горку, еду вниз, в нужном месте повернул налево, в лес. Там до лагеря километра два всего. Еду себе, все как обычно. И вдруг замечаю, что на соснах там вокруг паутины полно. Огромной такой, густой. И впереди паутина эта поперек дороги висит. Я притормаживаю, а выходить из автобуса боюсь, я пауков-то с детства недолюбливаю. Ну, я фары-то включил, и увидел, что посередине паутины — паук сидит. Метра полтора в диаметре, и это не считая ног. Смотрит на меня кучей красных глаз, жвалами шевелит. Я потихоньку заднюю передачу включаю, и назад. А паук с паутины спрыгнул и за мной.

— А ты чего? — шепотом спросил Сеня.

— А чего я. Я по газам, развернулся там кое-как, там кювета нету. И погнал обратно. А на автобус сверху пауки стали падать, судя по звуку. Бегают там, ногами по крыше стучат, скрипят как-то противно… Я стекло в двери поднял и педаль жму. Выехал на большую дорогу, оглянулся — а никого и нет.

— Доехал до лагеря хоть? — усмехнулся Степаныч.

— Доехал, как не доехать, — кивнул Петя. — Прямо поехал, через Тарбушево. Там к Оке свернул, и по грунтовке. Крюк, конечно, километров пять сделал, по ямам попрыгал — зато не через лес. И обратно так же.

— А чего не сказал никому? — поинтересовался Сеня. — В милицию бы позвонил, что ли.

— Так я до вечера с духом собирался, — развел руками Петя. — Засмеют ведь. А потом сосед приехал, он в лагере том плотником работает. Я к нему, как там, мол, дорога через лес, дождем не размыло? Он и говорит, что только что там ехал, все нормально. И про паутину ни слова. Я и не стал в милицию звонить. Чтобы в психушку не забрали.

— Показалось, значит, — сказал рассудительный Степаныч. — Телевизора, наверное, обсмотрелся. Откуда у нас такие пауки? Не Австралия всё-таки.

Петя замолчал и задумался. Потом махнул рукой и показал на дверь:

— Пошли.

Все гурьбой высыпали и комнаты отдыха и пошли за Петей в гараж. Тот подошел к своему автобусу, открыл дверь и достал из-под сиденья матерчатую сумку. Раскрыл её и протянул товарищам:

— Смотрите.

На дне сумки лежал какой-то белый комок. Степаныч потрогал его пальцев и отдернул руку:

— Что-то липкое.

— Это паутина, на крыше автобуса нашёл, когда мыть его начал.

Все обступили Петю, каждый захотел потрогать таинственный комок. В итоге все сошлись во мнении, что это, действительно, настоящая паутина.

— Разыграл кто-то тебя, — упрямо сказал Степаныч. — Тот, кто знает, что ты пауков боишься. Набрал по всему лесу паутины, да и навешал вдоль дороги. И паука из папье-маше сделал. А как ты уехал — всё и убрал.

— Может быть, — согласился Петя. — Только я теперь в лагерь ни ногой. Можно, конечно, через деревню, но вчера опять дождь был, и я на автобусе по грунтовке не проеду. А в лес тот я теперь не сунусь, так Иванычу и сказал. Хочет — пусть увольняет, не поеду всё равно.

— Ладно, — улыбнулся Вася. — В совхоз поедешь. Там дорога щебенкой присыпана, доберёшься. А я — в «Лесную поляну» рвану. Пауков я не боюсь, а если что — и вдоль Оки проеду. Или у меня не вездеход?

Вася вышел из гаража, оставив за спиной любителей домино, громко обсуждавших странное происшествие. Сел в «УАЗик», доехал до медпункта, взял там большую картонную коробку и погрузил её на заднее сиденье. Потом Вася по привычке постучал ногой по колесам, сел в машину и поехал в пионерский лагерь.

За окраиной городка начинались широкие поля. Через пару километров дорога круто поднималась к лесу, потом следовал пологий и длинный спуск. Справа от дороги была светлая березовая роща, а слева — мрачный сосновый лес, поросший орешником и доходивший почти до самой реки. Где-то середине спуска нужно было повернуть влево, у указателя, где на большой деревянной стрелке было написано зелеными буквами: «п/л Лесная Поляна», и через пять минут уже были бы видны большие металлические ворота лагеря. Второй путь — через деревню Тарбушево и плохую грунтовку вдоль Оки — был намного длиннее, на пять-шесть километров, и по нему обычно ездили только молоковозы с соседней фермы, направляющиеся в пионерлагерь.

Всю дорогу Вася решал — справедливо ли, что на время Олимпиады всех школьников разогнали из Москвы. Да, на олимпийского Мишку можно было посмотреть и по телевизору, но так дети не увидят столицу удивительно нарядной. Когда еще представится такой случай! Но в итоге Вася всё же решил, что отдых на природе для детей полезней, чем беготня по улицам огромного города. С этой мыслью Вася и подъехал к нужному повороту.

— Так, — сказал он сам себе, притормозив у указателя. — И как ехать?

Немного подумав, Вася повернул в лес. В самом деле — ну не боится же он пауков? И тогда в чем смысл ехать по ямам и рытвинам, если можно доехать по асфальту? Но, помня о Петиных словах, всё-таки покрутил ручку и поднял стекло у двери машины. Так спокойнее.

Асфальтовая дорога была на удивление хорошей. От прошедшего дождя не осталось и следа. Василий ехал медленно, оглядывая лес по сторонам. Сосны упирались в небо, заросли орешника подступали к дороге, тихо шурша листвой. Вася уже хотел нажать посильнее педаль газа, но внимательно посмотрел вперед и сбросил скорость.

Впереди лес скрывался за молочно-белой пеленой. Туман клубился, поднимаясь вверх слабым потоком воздуха, и тут же опадая вниз.

«Влажность, что ли, большая, после дождя», — подумал Василий и нажал на тормоз.

И вовремя. Из тумана вышел двухметровый плюшевый заяц. Он осмотрелся по сторонам, немного присел и уставился прямо на человека. В лесном полумраке было ясно видно, что из глаз зайца отходят кроваво-красные лучи, как от прожекторов.

«Не может быть!» — подумал Василий, сразу вспомнив издевательства брата.

Заяц, словно прочитав Васины мысли, ухмыльнулся, оскалив ряд длинных зубов, с которых на землю капала густая слюна. Потом он достал откуда-то из-за спины длинный нож, покрытый бурыми пятнами, и медленно пошагал в сторону машины. Заяц именно шагал, а не прыгал, как полагалось бы всякому порядочному зайцу.

Вася похолодел от ужаса. Волна паники захлестнула его, но ненадолго — Вася встряхнулся, воткнул заднюю передачу, крутанул руль и резко развернулся на дороге. Затем он вжал педаль газа в пол и погнал машину прочь из проклятого леса. Старый «УАЗик» понесся в сторону большой дороги. Вася жал на газ и ругался страшными словами, поглядывая на зеркала заднего вида. В них отражались огненные глаза чудовищного зайца, перешедшего на галоп и догонявшего машину. Через несколько секунд «УАЗик» содрогнулся от удара, его подбросило, но Вася сумел удержать машину на дороге, еще сильнее нажав на педаль. Скоро машина выскочила на поворот, и Вася резко крутанул руль влево. «УАЗик» заскрипел, чудом не улетел в кювет, но выправился и быстро поехал по большой дороге, в сторону деревни.

Вася в очередной раз глянул в зеркало. Зайца не было. Вася вздохнул и сбавил скорость. Скоро показались деревенские дома, крытые жёлтой черепицей. У сельпо Вася свернул налево, в сторону Оки, добрался до убитой грунтовки и медленно поехал в сторону пионерлагеря.

Через десять минут машина подъехала к зеленым железным воротам. Василий просигналил, ворота открылись, и из них вышел пожилой сторож, припадая на правую ногу. Он пригляделся, улыбнулся, и махнул рукой. Это был старый знакомый Васи, дед Гриша.

— Перевязочные средства привёз? — крикнул он весело. — Заждались тебя уже. Эти москвичи, понимаешь, совсем технику безопасности не соблюдают. Уже целых коленок, считай, во всём лагере не осталось.

Дед Гриша посторонился, и Василий медленно въехал в ворота. Потом он немного сдал назад и припарковал машину под раскидистой ветлой.

— Забирай, дед, лекарства, — сказал Вася, выходя из машины. — Ты там позвони в медпункт-то, пусть пришлют кого.

Дед кивнул и похромал в сторожку, расположенную справа от ворот. Через пять минут прибежали два пионера, забрали коробку с заднего сиденья и потащили её куда-то вглубь лагеря. Дед Гриша вышел из сторожки, закурил и подошел к Василию.

— Как добрался? — спросил он, затягиваясь. — Какой-то вид у тебя странный, и глаза бешеные. Не заболел ли, часом? А то говорят, что у нас грипп ходит.

— Нет, не заболел, — ответил Вася и присел на скамейку. — Скажи-ка, дед, у вас тут странных происшествий не случалось в последнее время?

— Ну-ка, — заинтересовался дед. — Через лес ехал, что-то страшное видел? И чего тебе показалось?

— Не поверишь, — махнул рукой Вася. — Плюшевый заяц за мной гнался.

— Отчего же, поверю, — сказал дед Гриша и бросил недокуренную папиросу в железное ведро. — Опять Юрка шалит. Посиди пока здесь, мне позвонить надо.

Дед, прихрамывая, ушел в сторожку. Вася остался сидеть на скамейке, разглядывая маленькие облака, куда-то бежавшие по голубому небу. Дед вышел через пару минут, посмотрел на дорожку, ведущую в лагерь, и сказал:

— Сейчас придет, вредитель.

ействительно, довольно скоро к воротам подошел молодой светловолосый парень, одетый в голубую футболку и синие шорты.

— Юрий, вожатый лагеря, — представился он Васе. — Что-то случилось?

— Случилось, — кивнул дед Гриша, строго глядя на вожатого. — Скажи-ка, мил человек, ты опять свою машинерию отключить забыл?

— Ой, — схватился за голову Юра. — Забыл, совсем из головы вылетело. Никто не пострадал?

— Вот он пострадал, — дед показал на Василия. — Твоя аппаратура ему плюшевого зайца привидела.

— Извините меня, пожалуйста, — быстро заговорил Юра. — Такого не должно было случиться. Просто я забыл выключить передатчик.

— Какой такой передатчик? — Вася посмотрел на вожатого.

— Понимаете, я тут изобрел прибор, который внушает людям их самые страшные страхи. Самое-самое жуткое, всё, чего они больше всего боятся. Ну, типа галлюцинаций. Там передатчик с антенной, небольшие такие. И установил я прибор в лесу, у лагеря.

— И зачем это? — спросил Василий и встал со скамейки. — К чему людей пугать?

— Как зачем? — воскликнул Юра. — Тут же пионеров две сотни. И из них никто в лесу нормальном не был ни разу. Мы тут в первый же день смены — двоих потеряли, еле нашли, заблудились они. За земляникой сбегать решили, балбесы. Вот я и поставил передатчик, чтобы они по лесу не шлялись. Теперь они к лесу и не подходят, всё спокойно стало.

— И чего они боятся? — заинтересовался Вася.

— А я им на ночь всякие страшные истории рассказываю, — Юра широко улыбнулся. — Ну, про красную руку там, про черную простыню, про гроб на колёсиках. Теперь даже самые смелые из них в лес не суются. Как подойдут к нему — так им и кажется, что из леса к ним руки тянутся. Или скелеты выходят, например. После такого им уже не до леса. А родителям расскажут после смены — тоже не беда, кто им поверит?

Вася засмеялся, а дед Гриша укоризненно покачал головой:

— Так ты не только пионеров, ты и взрослых людей пугаешь почем зря. Непорядок это.

— Это случайно получилось, — Юра прижал руки к груди. — Я передатчик так настроил, чтобы он как раз до границы лагеря доставал, но дорогу, да, при этом немного захватывает. Я всегда прошу, чтобы мне сообщали, если кто в лагерь едет. Я тогда передатчик отключаю. А сегодня мне никто ничего не сказал. Так-то аппаратура моя далеко может достать, до самого города даже. Но я никогда так сильно ручку не поворачиваю, зачем мне. Да и энергии тогда много потребляться будет.

— А как ты, Юра, сам в лес ходишь, при включенном-то приборе? — спросил Вася.

— Так я ничего не боюсь, — заулыбался Юра. — Я же знаю, что это передатчик мне страхи насылает. Вот, например, прямо сейчас туда схожу, выключу его.

— Стой, — сказал вдруг Вася. — Проверить надо. Послушай-ка ты считалку, мою любимую:

Вышел заяц из тумана,

Вынул ножик из кармана,

Буду резать, буду бить,

Все равно тебе не жить.

Вася до конца прочитал пугающие стишки, Юра засмеялся и побежал в сторону леса. Дед Гриша присел на скамейку, закурил и спросил Васю, смотрящего вслед убегающему вожатому:

— Что это за стишок ты Юрке рассказал? Жуть какая.

— Это из детства, — отмахнулся тот. — Долгая история. А давно ты про художества этого придурка знаешь?

— Не придурок он, а студент. В Москве учится, на физика, к нам на лето приезжает, вожатым подработать. Парень башковитый. Говорят, он там, в институте, уже несколько изобретений сделал. Отличник. Учёным будет, не иначе.

— Ну-ну, видали мы таких учёных, — буркнул Вася и присел на скамейку рядом с дедом.

Дед неодобрительно посмотрел на Васю, но промолчал. Минут через пятнадцать к воротам подбежал запыхавшийся Юра. Шорты его были перепачканы чем-то зелёным, из пореза на руке сочилась кровь.

— Рассказывай давай, — потребовал дед. — Где это ты так замарался? И с рукой чего?

Юра немного отдышался и начал быстро говорить, поглядывая в сторону леса:

— Не добрался я до передатчика. Представляете, только я в лес вошел — на меня заяц кинулся. Огромный, плюшевый. Серый такой, с ножиком. Я от него — он за мной. Убежал я, короче. Вот, упал пару раз по дороге, об корни споткнулся. Да ещё, кажется, на сук какой-то напоролся. Эх, и зачем вы мне эту считалку дурацкую рассказали!

Вася молча сходил к машине, достал аптечку и притянул ее Юре. Тот достал из неё йод и стал осторожно обрабатывать рану.

— Что делать-то будем, с передатчиком? — Вася посмотрел на деда. — Я в лес не пойду, и не уговаривайте.

— Я-то зайцев, конечно, не боюсь, — медленно проговорил дед Гриша. — Но тоже туда теперь не сунусь. Я змей боюсь. Думаю, мне там какая-нибудь гадюка привидится. Юрка вон, на двух ногах, и то еле убежал. А у меня, считай, полторы ноги всего осталось.

— Да ну его, передатчик этот, — сказал Юра и достал из аптечки бинт. — Там аккумулятор слабый, к вечеру всё равно сядет. А утром я туда схожу, заберу всё. Наверное, не буду я больше его включать пока. Надо придумать, как передатчиком дистанционно управлять. По радио, например. Или по проводу, но где такой длинный провод взять?

Вожатый перебинтовал руку и вернул аптечку Васе. Тот посмотрел ещё раз на лес и сказал:

— Пора мне. Вдоль реки поеду. Так дольше, но как-то спокойнее. Ладно, счастливо оставаться. Ты, Юра, иди за пионерами пригляди, чтобы сегодня в лес не совались. А ты, дед, не рассказывай пока никому. Подумать надо. Я тебе вечером позвоню. У тебя в сторожке же есть телефон?

— Есть, как не быть, — дед Гриша вытянул больную ногу и стал её разминать. — Три — четырнадцать — шестнадцать. Как число «пи», это мне вон Юрка рассказал. Запомнишь?

— Запомню, — засмеялся Вася. — Я в школе хорошо математику учил. Ладно, поехал я.

Вася сел в машину, нажал на газ и выехал за ворота. Всю дорогу до автобазы он размышлял, сообщать ли кому-нибудь о странностях, творящихся в лесу у пионерлагеря. В конце концов, решил позвонить вечером деду Грише и узнать, выключился ли передатчик. Если да — то и говорить кому-то незачем, всё закончилось и ладно. А вот если нет — то нужно вызывать специалистов. Каких — саперов или милицию — Вася так и не придумал. И главное — как той же милиции объяснить, что произошло, не угодив при этом в вытрезвитель?

Доехав до базы, Вася остановил машину у гаража, вышел и начал по привычке поочередно стучать по колесам носком ботинка. Но как только он обошел машину, то увидел то, отчего его сердце бешено застучало. В запасном колесе, укрепленном на задней двери «УАЗика», торчала рукоятка ножа.

Вася осторожно вытащил нож из спустившего колеса и стал его рассматривать. Нож был длинный, похожий на кухонный, с широким треугольным лезвием, довольно ржавым. На деревянной рукояти виднелись три глубокие царапины, словно от когтей. Вася потрогал лезвие и подумал:

«Как бритва. И какая же это галлюцинация получается, если она настоящими ножами орудует? Надо деду быстрее звонить».

Вася побежал в мастерскую, где был ближайший телефон. Открыв тяжелую металлическую дверь, которая никогда не запиралась по причине того, что в мастерской круглосуточно водители и слесари что-то пилили, паяли и вытачивали на станках, Вася оглянулся. Никого. В мастерской было тихо, как на партсобрании.

«И куда все подевались? — подумал Вася. — За получкой, что ли, ушли? Так вроде на той неделе была».

Подойдя к столу, на котором стоял телефон, Вася положил нож на стол, снял трубку и набрал номер деда Гриши. На том конце провода трубку сняли после первого же гудка.

— Алло! — громко сказал Вася. — Дед, это ты?

В ответ из трубки послышалось шипение, потом Ваня услышал истошный детский крик.

— Дед, отвечай! Что случилось?

— Они… тут… — прохрипел вдруг дед Гриша в трубку. — Вызывай…

Тут в трубке раздался чей-то страшный хохот, и связь оборвалась. Вася несколько раз нажал пальцем на рычаг, прижал его и решил уже звонить в милицию, как вдруг услышал тихий стон. Вася оглянулся. Звуки раздавались из-за токарного станка. Вася положил трубку, медленно поднялся, подошел к станку и заглянул за него. Там извивался какой-то серый кокон, по очертаниям напоминавший человеческое тело.

— Ты кто? — осторожно спросил Вася.

Кокон перестал извиваться, из него послышались неразборчивые слова, из которых Вас понял только одно — «Сергеев». Вася оглянулся, подошел к столу и схватил найденный в запаске нож. Вернулся к кокону и стал разрезать прочные липкие нити. Вскоре из него вывалился мокрый Петя, с красным лицом и выпученными глазами. Он схватил Васю за руку и стал жадно глотать воздух.

— Ну не томи уже, времени нет, — взмолился Вася.

Петя немного отдышался, вылез из остатков кокона и стал лихорадочно сдирать с себя остатки паутины.

— Пауки это, — сказал он, наконец. — Это всё они. Огромные. Меня вот в паутину замотали.

— А остальные где?

— Разбежались. Тут такое было! Кроме пауков еще всякая жуть отовсюду полезла. Крысы, змеи. Даже мертвецы всякие, упыри с вурдалаками. Скелетов несколько было, какие-то детские игрушки нереального размера. Призраки какие-то, простыни летающие… Даже одна стиральная машина мимо меня по асфальту прогрохотала.

— В милицию звонили? — Вася показал на телефон.

— Кто? Говорю же — разбежались все, по углам прячутся, наверное.

Вася подбежал к столу, схватил трубку телефона и уже хотел звонить, как вдруг увидел в окне злые глаза, испускавшие красный свет. Поняв, что его заметили, заяц быстро скрылся.

— Заяц! — Вася уронил трубку. — За мной пришел! Мастерскую обходит, сейчас сюда придет!

Петя посмотрел в окно, побледнел и бросился к двери. Быстро её закрыл, схватил с верстака монтировку и просунул её в ручку двери.

— Наружу открывается, быстро не взломает, — прошептал Петя. — Хорошо, что решетки на окнах. Звони уже давай, в милицию!

Вася медленно поднял трубку со стола и опустил её на рычаг.

— Не поможет. Там, думаю, такое же творится.

— Почему? — спросил Петя, придвигая к двери тяжелое колесо от грузовика.

Вася быстро рассказал все, что сегодня с ним произошло. Петя задумался, потом посмотрел в окно и спросил:

— Получается, кто-то прибор этот на максимум включил? Заяц твой пришел и ручку повернул?

— Да кто ж его знает, — пробормотал Вася, глядя на нож, лежащий на столе. — Слушай, получается, у зайца несколько ножиков? Один вот лежит, вторым он Юрку по руке полоснул…

— Да какая разница, сколько у кого ножей, — поморщился Петя. — Может, у него пять карманов и в каждом по ножику. Тебе больше думать не о чем?

— Да ерунда какая-то в голову лезет, — пожаловался Василий. — Вот, например, коровам какие-то страхи мерещатся? До фермы-то передатчик точно достал.

— Пастух к ним приходит, — почти закричал Петя. — С шестью руками, и в каждой — по кнуту. И с перегаром, что мух за километр сбивает. О коровах он беспокоится! Скажи лучше, как далеко передатчик этот достать может?

— Юрка говорил, что до города.

— Звони! — Петя аж подпрыгнул. — Милиция у нас в самом дальнем от лагеря краю города находится, у Горсовета. Вдруг до нее не достало.

В дверь снаружи что-то ударило. Колесо, баррикадирующее её, немного сдвинулось. Петя рванулся в угол мастерской, где лежали ещё несколько колес.

— Быстрее давай, долго дверь не продержится! — закричал он, подтаскивая очередное колесо к двери. — Если не ответят — в Москву позвоню, у меня там сестра живет.

В дверь снаружи еще раз что-то ударило, пирамида колес покосилась. Вася вздрогнул, схватил трубку и набрал «02».