Высоковольтная Ксюша и Князь Прозрачней Ветра

Как же люто и безнадёжно они тогда поссорились, Ксюша и Влад!

И что греха таить – закатила ссору Ксюша, посчитав себя Законом и Справедливостью в одном лице. Но может, она была права?.. Или все же неправа?

А как все хорошо начиналось после того, как все хорошо закончилось!.. Закончилось там – в парке Екатерингоф на обугленной поляне, под расщепленном молнией дубом. Влад наверняка спас ей жизнь. Он жестоко пострадал – лежал обожженный. А она так испугалась за него, что даже искусственное дыхание кинулась делать живому-преживому парню! А он привлек ее к себе. Поцеловал… Его дыхание пахло абрикосами в собственном соку. И признался ей в любви! Всё! Суперхэппи энд! Все сворбодны!

Ох, если бы…

Безграничное счастье еще длилось целых полгода, до весенних каникул.

Сначала она бегала к нему в госпиталь каждый день после уроков. И даже уроки с ним какие-то по просьбе учителей проходила «в устной форме». И помимо прочих вкусностей, приносила абрикосы, ставшие и ее любимыми фруктами.

И уже на второй день в госпитале она столкнулась и с мамой Влада, Маргаритой Глебовной. Мама Влада, в отличие от стройного-изящного на вид ее сына, была такой большой и мощной доброй медведицей. Она сгребла Ксюшу, как будто большущим ватным одеялом всю ее окутала, и Ксюше стало теперь совсем ничего не страшно.

Маме Влада она сразу понравилась:

- Да ты такая же, как я была! Ох, и крепкая кочерыжка! Костяк точь-в-точь как у меня!

Напомним, что мама Влада трудилась операционной медсестрой в военном госпитале и не раз в горячих точках в буквальном смысле огонь и воду проходила.

Они вышли из палаты вместе.

- У меня сейчас от сердца отлегло, - немного не понятно сказала Маргарита Глебовна, они прошли полкоридора, и она добавила кое-что суперважное и все объяснившее: - Вижу, ты не вареная… Знаешь, я буду очень рада, если ты присмотришь за моим оболтусом. Он, хоть с головой и берега не теряет, но… маменькин же сынок! Без отца рос, и всякие тараканы… ну, короче, ты меня понимаешь.

Ксюше второй раз после той обугленной поляны плакать от счастья хотелось… Хотя в маменьких сынках она еще не особо разбиралась, и тянуло поспрашивать на эту тему маму Влада поподробнее.

А еще при каждом ее посещении они с Владом улучали момент, когда соседи Влада по палате и медсестры не видели их… И Влад пообещал ей после выписки аж Двенадцать Петербургских Поцелуев! Вот это интрига!

Ксюша собой бы не была, если бы не взбрыкнула.

- И на ком ты их отрабатывал?

Влад ожидал вспышку – не обиделся и только грустно, очень по-взрослому улыбнулся:

- Вот наивняк-то! Как же ты сразу не въехала, что я мечту заветную лелеял для той, которая… Ты!

Потаяла, конечно, Ксюша, но ехидный ее внутренний голосок никуда не делся даже посреди бескрайних солнечных прерий счастья:

«Для Вики, наверно, копил и… типа предвкушал. А вот не судьба!»

- Ты чего? – нахмурился Влад.

А это Ксюшу передернуло от шепота ее внутреннего бесенка.

- Ничего… - даже слегка испугалась Ксюша, что Влад прочел ее мысли. – Так… Представить себе не могу, как это. И почему они такие Петербургские?

- Сама увидишь! – вот уж вправду со сладким предвкушением пообещал Влад.

Ксюша – девочка… нет, уже девушка, девушка ушлая и дотошная. Дома она, конечно, залезла в Инет и поизучала список «самых романтических мест Санкт-Петербурга». И при очередном посещении госпиталя не сдержалась:

- Поцелуев мост красивый такой…

- Так и знал, - деланно простонал Влад. – Не обижайся, Ксю, но это дико банально.

Вот тогда уже действительно стало интересно!

- Даже не мечтай, что расколюсь, - предупредил Влад.

А еще Ксюша в одночасье сделалась знаменитой! СМИ раздули романтический сюжет о том, как девушка откачала своего парня после удара молнии, хотя и ей самой якобы досталось не по-детски. Ксюша хотела сразу признаться, что и с реанимацией она поспешила, и сама не пострадала, но Влад запретил: пусть все, а особенно его мама, думают, что так и было, как пишут и показывают, и что его девушка – супергерой… Ему и самому очень хочется так думать, между прочим! Ну, малость преувеличили, но ведь она и вправду его откачала бы на все сто, если бы реально пришлось откачивать. Медсестры в госпитале Ксюшу боготворили! А в соцсетях – и подавно: она даже стала на улице капюшон на себя нахлобучивать, будто какая-нибудь суперзвезда, скрывающаяся от папарацци.

Сразу после выписки они втроём сразу поехали к Владу, и Ксюше очень понравился дом и домашний уклад Кроноцких. У них Ксюша осознала, что в антикварной, богатой, роскошной и просторной вековой экзотике типа как у Вики Злотовранской с изысканными блюдами французской кухни она вскоре затосковала бы, как Рапунцель в башне, а вот в уютной, не перегруженной веками и мебелью скромной квартирке на Курляндской улице – оказалось самое то!

И снова грустная, но теперь уже не сумрачная, а светлая тоска и белая зависть сжали ее сердце… Бог с ним, с антиквариатом в десяти поколениях – вот бы в такой, как у Кроноцких, обстановке им, Винчевым, поживать бы, лишнего добра не наживая, а согревая стены своим дыханием, своим семейным укладом… И, главное, не мотаться недоделанным бродячим цирком по всей стране…

И она впервые попала, вернее была радушно приглашена в Комнату Парня. Вошла, затаив дыхание… И очень удивилась! Она, конечно, какой-то «туманный пейзаж» себе заранее воображала, но, как только увидела наяву, то интуитивно определила, что так обставленных, вернее украшенных комнат парней еще поискать. Ну, с мебелью, причем в очень сдержанных серых тонах, все было предсказуемо – обычный набор из шкафа-дивана (жесткого такого!)-стола-секретера-компа-кресла вращающегося… Но никаких-таких предсказуемых постеров на спортивные и любые иные фанские темы! Никаких мальчишеских штучек… ну, не знала она, какие эти штучки должны быть, но никаких и не было. Висели только три больших вертикальных постера на темы перспективных интересов Влада – по анатомии мышечной системы, анатомии внутренних органов человека и постер по акупуктуре и энергетическим точкам на теле человека.

Когда Ксюша задержала взгляд на акупунктурном постере, Влад, стоявший в эту минуту, хоть не ниже травы, но тише воды, сказал:

- Этот уже не актуален… Просто для красоты!

Слово «красота» позабавило Ксюшу, но она тут же испугалась, что ее невольная улыбка будет воспринята парнем как сарказм и чуть не в полный голос выпалила:

- У меня брат в медицинском учится! Хочет хирургом стать!

- А где учится? – всерьез поинтересовался Влад.

Ксюша догадалась, к чему вопрос:

- В Москве… Жаль, а то бы мог, наверно, тебя поднатаскать, когда нужно будет.

На полках сборного металлического стеллажа стояли книги и студенческие учебники тоже медицинской тематики.

Но была в комнате Влада и своя особая «изюминка». Продвинутый проигрыватель виниловых пластинок. Большая коллекция дисков располагалась на нижней полке стеллажа.

- Потом послушаем, - пообещал Влад. – Сейчас мама обедать позовет. Ты из джаза что-нибудь любишь? Какой-нибудь стиль? Или исполнителей? У меня в основном джаз… С детства слушать любил. Мама в машине всегда джаз-эфэм включала.

Вот это увлечение Ксюше показалось действительно экстраординарным! И она честно призналась:

- Я в джазе ни бум-бум от слова «совсем». У меня такой… - она пересилила себя – типа простой вкус… хип-хоп, кей-поп.

- Я тебя просвещу… - твердо заявил Влад. – И как это… в общем, пристращу!

- Ага, уже застращал всю! – задрожала понарошку Ксюша. – И вообще, столько наобещал всего… Смотри, я все помню.

Влад обхватил ее за плечи и прижал к себе:

- И я помню.

Тут мама Маргарита Глебовна позвала их к столу. Расположились так знакомо для Ксюши, что последние вспышечки смущения и робости в ней погасли. Это была кухня, а не барская гостиная с филиалом Русского музея. И… Ксюша ахнула: на столе появились котлеты! По запаху точь-в-точь такие, какие готовит другая мама – ее собственная мама Ника! Если карма и бывает доброй, то вот она – во всей красе!

…Врачи продлили домашний режим Владу еще на две недели.

Недели не прошло, как Влад решительно сказал:

- Ну, хватит смотреть на меня голодными глазами! Поехали уже!

А Ксюша и вправду, даже понимая прекрасно, что Владу еще не стоит переходить к активной жизни, вся извелась, воображая обещанные целых Двенадцать… Хотя на домашнем режиме в уютной комнате Влада простых уже без счета набралось как минимум втрое больше.

А тут Ксюша вдруг испугалась. За себя, но больше – за парня:

- Может, тебе еще рано?

- Самое время. А то атрофироваться начну, - весомо заметил Влад.

Тут с Ксюшиного языка сорвалось неожиданное:

- Мне мама кучу денег на такси дала!.. Ну, чтобы не на общественном таскаться… Тяжело же тебе еще, и больно сделать могут… ну, в толпе там.

И сама от сказанного обомлела. От того, что почему-то соврала про источник денег, добытых как раз для этого-самого.

А Влад опешил и побледнел даже:

- Ты что, своей маме и про поцелуи сболтнула?!

Ксюшу из жара в мороз кинуло, горло перехватило – и она давай врать наотмашь дальше… но на основе сущей правды!

- Да ты что! Ты за кого меня принимаешь!.. Как я могла?! Просто мама решила поучаствовать… Сказала… «повыгуливай… своего парня в парке каком-нибудь… только не ездите с ним пока в транспорте, а то задевать его будут, а ему больно…»

Во рту у Ксюши пересохло. Дикую чушь несла, а могла бы сразу правду сказать – простую и даже привлекательную правду. Это она сама про такси подумала заранее и придумала, как денег достать… ну, а если не получится, тогда уж – к маме на поклон. У папы завалялись три старых плеера, он их хранил, возил с собой, как память о молодости и любимом хард-роке. А тут он вдруг решил от них избавиться и чуть не выкинул – Ксюша успела остановить. И выставила она их на маркет-плейс, предварительно покопавшись на сетевых блошинках. И один доисторический гаджет оказался раритетным антиквариатом, так что она выставила его на аукцион и в итоге отхватила приличную сумму.

Влад зорко пригляделся к своей девушке, улыбнулся загадочно и кивнул:

- Проехали… И поехали! То есть пошли. За двадцать минут доберемся.

Поскольку Влад еще не совсем был в форме, то шли неторопливо, как взрослая такая пара. Тем более что уже наступали холода, Владу пришлось одеться потеплее, и одежда причиняла ему неприятные ощущения.

Шли-шли и пришли…

- Вот оно – первое место… волшебное, - романтически прошептал Влад и указал вдоль пешеходного перехода улицы на другую ее сторону, на берег реки Фонтанки и мост.

С той стороны перехода прямо на Ксюшу хладнокровно и очень проницательно глядел сфинкс в золотом царском уборе!

Ксюша оцепенела… и прошептала:

- Что, прямо к нему?!

- К нему родимому, - очень душевно сказал про «родимого» сфинкса Влад.

Можно было идти… Влад шагнул с тротуара… а Ксюша вцепилась обеими руками в его предплечье.

- Ты чего?! – опешил Влад.

- Погоди! – взмолилась Ксюша.

Она догадалась, что это будет за Первый Петербургский Поцелуй… и про Египетский мост она уже читала и планировала на нем побывать… и ясный день стоял… но почему-то ей стало страшно… Но не то, чтобы страшно, как в ужастике – охвативший ее страх был какой-то особенный… с каким-то вдохновением страх… Что-то подобное она чувствовала, когда впервые подошла к высокому скалодрому и задрала до ломоты голову.

- А почему Первый… будет тут? – пролепетала она.

- Я с детства их любил, - просто, без всякого намека на волшебство, признался Влад. – Я тут воображал себя фараоном, а их – моими защитниками… - И добавил, не просто давя на жалость, а призывая Ксюшу понять своего парня глубже: – Фараон, он одинокий такой по жизни… Когда мне было плохо, я воображал, что они уже примчались на выручку… И знаешь, как будто так и было. У меня силы откуда-то сразу брались… - И уже с удивлением: - Ты что, их испугалась?

- Да нет… но как-то немного не по себе, знаешь, - сказала Ксюша уже стесняясь самой себя. – Они теперь… как ты про них рассказал… как живые. Они на нас смотреть будут, когда мы…

И запнулась.

- Во-первых, мы там вон, в уголке… Справа от левого, - указал Влад. – Как раз под защитой. Если кто-то нам помешает, они сразу порвут.

Почему-то от такой теплой, но суровой шутки сердце Ксюши затрепетало и заколотилось еще сильнее.

- А во-вторых, я должен познакомить их со своей девушкой, чтобы они и тебя на всю жизнь взяли под свою защиту, - совершенно серьезно заявил Влад.

От этого «во-вторых» у Ксюши сразу отлегло от сердца, и оно стало успокаиваться.

Влад почувствовал, что Ксюшина испуганная хватка ослабла и деликатно потянул за собой.

Они пошли по переходу, но на полпути Ксюша вдруг снова вздрогнула и окаменела вся:

- Ой!

- Что такое?! – вздрогнул и Влад.

- Он мне улыбнулся!

Ксюша, когда шла через улицу, взгляда не могла отвести от мифического создания… и поклясться теперь могла, что сфинкс ей вправду мило так улыбнулся. Но это была очень грозная и всемогущая милота, честное слово!

- Ну, что я говорил! – вдохновился Влад. – Тебя они сразу своей признали. Давай, а то нас тут сейчас задавят!

Он крепко схватил свою девушку за руку и потянул за собой к «родимому сфинксу». Ксюша поддалась, сорвалась за Владом вперед… Только сразу глаза крепко закрыла. Натренированные собранность и расчет не дали ей споткнуться о поребрик, или бордюр, если угодно. И они оказались в уголке, у сфинкса.

Она не открывала глаза до самого обратного пути, до самого спуска с высоты того сердечного взлета! А Влад даже не заметил в пылу своего сердечного вдохновения, что с середины мостовой был ее поводырем…

Только вот прямо посреди долгого Первого Петербургского Поцелуя, оглушившего Ксюшу, – вокруг настала космическая тишина, поглотившая городской шум… Прямо посреди поцелуя, ей вдруг стало чудиться, что они не у края Египетского моста остановились, а посреди него… И пролет моста стал раскрываться надвое, так что она стала опрокидываться навзничь.

Ксюша так и вцепилась в одежду Влада!

И тут вдруг что-то большое, теплое, мягкое, но сильное и непоколебимое подперло ее сзади, не давая упасть. И мелькнуло ее в полузабытьи, что это сам сфинкс соскочил с постамента и заботливо подпер ее своим боком…

Так однажды, когда она была маленькой, и родители попросили соседку присмотреть за дочкой пару часов… она играла в квартире соседки на ковре с большим бобтейлом и так уморилась, что прикорнула, а бобтейл подпер ее теплой своей тушей и сам тихо прилег-засопел. Удивительно ясным осталось это воспоминание, хотя Ксюше тогда было всего три годика с половиной.

Она еще полчаса отдышаться и слова вымолвить не могла. Влад был на седьмом небе, видя, какое сногсшибательное впечатление произвел. Он-то не заметил помощь его «родимого» сфинкса.

А уже через день едва ли не в унисон с последним звонков с уроков раздался его звонок:

- Ксю, ноги в руки – и бегом… Слушай, срочно! Кашу попроси срочно довезти тебя до Адмиралтейской набережной, на пристань «Спуск со львами». Вопрос жизни и смерти! Попроси Галлона его сменить сегодня.

Заколотилось сердце девчонки:

- Что случилось?

- Сегодня до зарезу должен быть Второй! Больше ни о чем не спрашивай. Пулей лети!

Арс, конечно, поморгал несколько секунд, а потом расплылся… все понял… а потом встревожился:

- На Адмиралтейку нас на самокате не пустят… И вообще теперь могут штрафануть в центре за езду вдвоем…

И просветлел:

- А, знаю, как дворами. Ссажу тебя за триста метров, а там – ставь рекорд бега!

Надо сказать, что теперь Арсений и Вика сидели за одной партой, а Галлона, как телохранителя эльфийки, отправили в отставку, поскольку пажом-рыцарем Вики Злотовранской стал ее парень, похожий на юного медведя Балу. Да и сама эльфийка Вика куда больше человеческих черт приобрела за очень короткий срок.

- Знаешь – не тяни! – с чувством приказала она своему парню, вообразив себе про Ксюшу и Влада что-то невообразимо романтичное. – Быстро отвези девушку к парню. Одно колесо здесь – другое там! Я тебя здесь дождусь. Галлона пугать не хочу!

От места высадки Ксюша и вправду пошла на рекорд, а бегала она быстро. Влад глядел с разинутым ртом на летящее в него рыженькое пушечное ядро. Ксюша чуть не сшибла его с ног.

- А где Каша? – недоуменно вопросил Влад.

Ксюша пока была способна только руками махать, с трудом и с шумом переводя дыхание.

- А! – Влад хлопнул себя по лбу свободной рукой. – Забыл. Сюда ж не пускают… А я уж решил, что ты от самой школы так вот несешься!

- Да ты что?! – всерьез обомлела Ксюша.

- Ну, ты же могла. Ты же у меня Чудо-Девочка! – расплылся Влад.

- Могла,- признала Ксюша и как бы капризно прибавила: - Но не хотела.

Она подумала, что, может, стоило разыграть Влада… но ведь это означало Арса подставить! Нет, нельзя!

Объявили посадку на маленький прогулочный теплоходик.

Как только спустились на палубу, так Влад сразу стал надевать на Ксюшу то, что он принес с собой. И Ксюша очень удивилась: это была очень просторная осенняя голубая куртка – для Ксюши супероверсайз! Наверно, с плеча мамы Влада… Кстати, сам Влад был одет в довольно теплую куртку, и Ксюша подумала, что ему мерзнется от того, что он еще толком не выздоровел.

- Да не нужно, я привыкшая! – попыталась отбиться Ксюша. – И вообще мне остыть надо.

Она и вправду была девочкой морозоустойчивой – и кровь у нее всегда горячая, и в Красноярске она пожила. Вот и в тот день градусах примерно при двенадцати пошла в школу в обычной анимешной форме, только набросив на себя сверху легкую джинсовую курточку.

- На воде прохватит – не заметишь, - весомо сказал Влад. – Мне еще твоей пневмонии не хватало. Стой и не дергайся!

И Ксюша смирилась… и растаяла, когда Влад, как ее папа в детстве, стал деловито застегивать на ней пуговицы куртки. Причем – снизу до верху, до самого Ксюшина подбородка! Куртка была девчонке – в пол, ее руки потерялись в рукавах. Ну, просто в мультяшную малышку превратилась Чудо-Девочка. Но с Владом она не испытывала ни капли смущения. И прижалась к нему вся, когда теплоходик стал отходить от причала.

Прогулка была с секретом. Влад, щурясь от солнца, сосредоточенно вглядывался в даль, как впередсмотрящий… Словно что-то особенное чаял увидеть и показать.

Осенний невский ветерок, словно кремом, бальзамом ментоловым, поглаживал разгоряченное лицо Ксюшино. Уже настоящая сказка началась!

…И вот когда теплоходик стал заходить в Малую Неву, Влад вздернулся:

- Пора!

Он резко развернулся лицом к своей девушке, чуть присел, сильно обхватил ее всю и приподнял над палубой… и – чуть-чуть над собой!

Ксюша невольно обхватила его за шею – рукавища куртки, как крылья, смахнулись и превратились в концы длинного шарфа. Кто-то рядом прыснул. Но разве им было дело до кого-то!

- А вот теперь, - торжественно проговорил Влад, - не закрывай глаза. И давай, как тогда… Я – твой пломбир! Давай! Только глаза не закрывай, слышишь?

Через несколько мгновений она догадалась, в чем волшебство. Пока они целовались, лучи Солнца, опускавшегося на западе, струились сквозь ее ресницы, но не били прямиком в глаза, опущенные чуть долу! И солнечные снопы мерцали, переливались в ее глазах… Вот уж правда – ни в сказке сказать, ни пером описать!. И вдруг теплоходик хрумкнул невысокой волной, и ей в лицо полетели ледяные брызги, а несколько попало прямо в ресницы – и заиграли на них бриллианты-опалы!

Ксюша ахнула и задохнулась!

Влад поставил ее на ноги… А ноги-то не держали совсем!

Ксюша повисла на парне:

- Мне бы присесть…

Влад заботливо усадил ее на лавку.

Тут она заметила, что еще одна парочка молодых людей, только постарше – лет двадцати с небольшим – тоже целовалась. Ксюша была уверена, что старшие взяли пример с них… Потому что никто такое волшебство не мог придумать, кроме ее Влада!

- И как это ты только придумал? – прошептала она, собственно говоря, даже не вопрос.

И вдруг слезы покатились у нее из глаз по щекам.

- Ой! – тихо воскликнул Влад. – Что такое?! Я переборщил?

- Это от ветра… это просто от ветра, - отвечала парню Ксюша, крепко сжала кисть Влада, наверно, даже до боли, но ничего не могла с собой поделать… и еще добавила, сердце ее добавило нечто совсем поэтическое, чего сама по себе Ксюша и не придумала бы в жизни: - Это от самого счастливого ветра в моей жизни!

На обратном пути немного остыли от чувств. Тот же ветер и невская прохлада помогли.

А выйдя на твердь берега, заспорили, кому кого провожать до дома. Ксюша напирала на то, что Владу еще не стоит мотаться по городу целый день, раз врачи назначили двухнедельный домашний режим. А веский аргумент Влада состоял в том, что он знает прогноз на вечер и вот-вот будет похолодание и, если уж она возьмется провожать его, то он прикажет ей отправиться домой вот в этом самом балахоне, потому что он тоже беспокоится о ее здоровье. Аргумент, конечно, тронул сердце Ксюши, и перспектива тащиться домой в мультяшном виде смешила, но она оставалась упрямой девчонкой… правда, только до того мгновения, когда Влад добавил еще один аргумент – полный коварства:

- И вообще, мне мама дала кучу денег на такси!

Ксюша заткнулась в растерянности. Влад проводил ее до дома и вправду на такси. Хотя таксист сначала заартачился сажать «малолеток», когда приехал на вызов, но Влад перевел ему деньги по приложению авансом.

Однако зайти в гости чайку попить Влад отказался, тоже выкатив аргумент, который у Ксюши не нашлось, чем крыть:

- Знаешь, я слишком тепло оделся… Весь потный, извини. Ну, не могу – от меня разить будет, у меня физиология такая. Мне бы домой и сразу в душ.

Но еще, конечно, постояли минутку у Ксюшиного подъезда, держась за руки… и Ксюша впервые понадеялась на то, что сейчас появится мама, сходившая в магазин, застукает их тут к ее, Ксюшиной, радости, и мама-то убедит парня зайти в гости… да еще, если что, душ Владу предложит и свежее полотенце ему выделит. Ох, какая прекрасная мечта… Но не срослось!

Влад то и дело поглядывал на небо.

- Знаешь… Давай завтра Третий устроим…

- Знаешь, мне после сегодняшнего неделю в себя приходить надо! – вырвалась у Ксюши удивительно здравая мысль о том, что «хорошенького – понемножку, а очень хорошенького – совсем не подряд» - А то у меня все смешаются в одну кучу!

- Ты права, - сразу согласился Влад. – Я вообще думал так: двенадцать – на двенадцать месяцев… Красиво, да?

- Еще как! – кивнула Ксюша… но тут же сердце запросило не растягивать такое счастье на год: - Но как-то долго…

- Это чтобы все сезоны охватить… - объяснял Влад то, что и так было понятно Ксюше. – И начать бы весной с подснежниками. Я так планировал… ну, в мечтах.

Такой вот романтик скрывался в парне, когда-то практиковавшим кривую высокомерную улыбку.

- Ага, - не выдержала Ксюша. – Типа сезон поцелуев открывается, потом сезон поцелуев закрывается… и наступает типа мертвый сезон. А какой бархатный тогда?

Ксюше самой было не ясно, шутка такая невольная у нее выкатилась или попёр ее фирменный сарказм. Поэтому она смутилась.

Влад же ее подначку пропустил мимо ушей в задумчивости. Наверно, и – к лучшему.

- Такая погода шикарная… Небо такое! И осень по-настоящему золотая. Жаль упускать! - Он посмотрел прогноз погоды в сотовом. – Еще три дня такую погоду обещают… Ну, давай послезавтра, а? Ну, пожалуйста!

«Да!» - бухнув-ухнув, выкрикнуло Ксюшино сердце.

- Да! – тихо прошептала Ксюша.

Влад нежно прикоснулся к ее губам своими «абрикосовыми», и они простились.

- …Что это ты такая взъерошенная и красная? – спросила мама.

- Мы с Владом по Неве катались, - выпалила, как на духу, Ксюша.

- А-а! – понимающе протянула мама и задумчиво улыбнулась. – Ты нам с папой подскажи маршрут… А то мы от вас безнадежно отстаем тут, в Петербурге.

Ксюша вспыхнула вся и умчалась в свою комнату.

Послезавтра было воскресенье, и договорились встретиться пораньше.

Влад интриговал:

- Ровно за полчаса до полудня на выходе метро «Старая деревня». На точке должны быть к полудню кровь из носу!.. И оденься потеплее – там близко вода.

Ксюша – девочка пунктуальная. Раз ровно за полчаса, значит ровно. Ко всякому волшебству вообще ни в коем случае нельзя опаздывать! Всегда помни о Золушке!

От метро двинулись точно на юг. Ксюша предвкушала, почти порхала, едва до земли ногами доставая… но когда она увидела впереди полосу воды, похожей на небольшую речку, вдруг вся отяжелела, стала робеть неизвестно чего и схватилась на плечо парня двумя руками.

- Ты что? – встревожился Влад.

- Не знаю… почему-то страшно становится. Немного.

- Тут же нет сфинксов.

- Не знаю…

Однако версия Влада не годилась. Дело было в другом, но Ксюша не осознавала причины своей потихоньку нараставшей боязни. Она помнила, как они с Владом закрыли врата в Навь, и что-то смутное в той Нави – туман и силуэты высоких деревянных столбов – она тоже запомнила. Очень хорошо помнила, что тогда происходило в Яви: как Кот Баюн вселился в Арса, летавица – в Вику, а духи каких-то сказочных птиц – в Отвязных Отличниц, которые потом отжигали на Дворцовой площади… Но совершенно не помнила того, что видела и пережила под чарами Волха Всеславича, хотя пока еще смутно помнила само знакомство с черно-джинсовым парнем в Михайловском саду… и еще оставались какие-то смутные блики-воспоминания о том, что вроде бы Волх даже в классе у них появлялся. Но образ колдуна-оборотня Волха уже размывался, как память о давнем сновидении и его персонажах, и грозил вскорости полностью растаять.

И вот теперь эта речка впереди, Большая Невка с северной стороны Елагина острова. Ксюша не помнила, как Волх перевозил ее на лодке через Екатерингофку к своему призрачному змеиному павильону-дворцу. Но подсознание-то ее помнило!

Ксюша взяла себя в руки: «Ты что истеришь, подруга?!»… и даже ослабила хватку… но через 3-й Елагин мост переходила, зажмурив-таки глаза.

Куда более пронзительный испуг поджидал ее на восточной оконечности острова, когда они достигли ее, повернув после моста налево.

Как только Ксюша увидела Павильон под флагом, она, похолодев, оцепенела! Сердце заколотилось бешено!

Влад встревожился всерьез:

- Да что с тобой не так?!

- Там змеи… - прошептала Ксюша.

Влад опешил и заморгал:

- Где?! Какие змеи?!

- Там… во дворце этом, - робко указала Ксюша пальцем.

Влад крепко обнял Ксюшу за плечи:

- Так… Давай постоим и разберемся. Во-первых, это не дворец, а павильон. Павильон под флагом! Называется так, потому что на нем когда-то поднимали императорский флаг, когда на остров приезжала погулять царская семья. А построен он двести дет назад Карлом Росси. Змей и прочих гадов там никогда не держали. Не было там террариума. А я тут все излазил в детстве, потому что мама тоже очень любила гулять на Елагином острове и меня с собой привозила. Змей нет! Точно! Клянусь!.. Хотя есть легенда, что еще до постройки тут граф Калиостро всяким оккультизмом занимался… Может, и со змеями… Может, тебе прошлое привиделось. Типа попаданкой была во сне. Колись!

И Влад прижал Ксюшу к себе еще крепче.

Она немного успокоилась и постаралась разобраться, что же с ней не так в этом месте.

- По-моему, да… я во сне что-то видела такое… Вроде точно такой же павильон, а в нем змеи… О! Вспомнила – они нарисованные были. Но шипели, как настоящие. На стенах. И дворец был где-то в другом месте. Совсем в другом! Но такой же… Нет, не совсем такой. Но очень похож.

И Влада осенила гениальная догадка:

- Может, он в Нави был, похожий павильон? Я помню, как в Черном Квадрате ты в нее, в эту Навь, как сквозь воду… то есть как сквозь водопад зашла… И вышла обратно. Между прочим, живая и невредимая. Вся бесстрашная и невозмутимая такая! Значит, те змеи нарисованные были. А здесь – все настоящее, и тут мое настоящее детство было. Я у сфинксов себя в Древнем Египте воображал. А тут – как в Древнем Риме. Это – мой мир! А не Навь какая-то голимая! Ну ее – проехали давно… - Он переждал еще несколько мгновений и вздохнул с успокоением, как бы передавая это спокойствие своей девчонке. – Ну что? Пошли? Готова?.. Сейчас вообще все твои страхи пропадут навсегда! Как рукой снимет! Не, кое-чем еще покруче! Обещаю! Я знаю лучшее лекарство.

…И через десять минут все Ксюшины страхи и вправду, как рукой, сняло. А если без метафор, то – абрикосовыми губами Влада… И Елагин остров вмиг стал ее любимым местом в Петербурге!

И случилось еще одно удивительное событие, которое Ксюша не осознала: тот, Третий поцелуй, случившийся на ступеньках Павильона под флагом, между скромненьких колонн классического стиля, напрочь и окончательно стер из ее памяти образ Волха Всеславича, будто и не появлялся тот пресловутый и весьма сомнительный древний «богатырь» в ее жизни со всеми его темными искушениями…

Когда они возвращались берегом к мосту, Ксюша вдруг вспомнила, что среди главных мест для «туристических поцелуев» в Санкт-Петербурге особое место занимает громадная колоннада Казанского собора. Ох, по размаху настоящей романтики она и рядом не стояла с уютной коллонадочкой на этом уютном мысочке-бережочке – восточной стрелке Елагина острова!

Место следующего, Четвертого Петербургского, которого честно и терпеливо подождали ровно месяц, заполняя промежуток будничными, то есть «петербургскими с маленькой буквы», тоже могло вызвать у Ксюши нешуточные опасения. Оранжерея Таврического сада… Эта точка, между прочим, присутствовала, в «официальном списке поцелуйных локаций Санкт-Петербурга», но Влад обещал, что знает там закуток, который точно не известен туристам.

- А что если мы там провалимся куда-нибудь? – сжалась Ксюша, узнав про Таврический сад. – Я же тебе рассказывала, что у Вики было… Да и вообще… А вдруг там нарциссы есть? – напомнила Ксюша про свою особенную нарциссефобию, ведь про Навь как таковую она вовсе не забыла.

- Есть, но совсем немного, - отмахнулся Влад. – Я все помню про них, про то, что они – ключ, который тебе в руки брать нельзя. Классный кактус Царица ночи в этот сезон не цветет, а только он может пахнуть на всю оранжерею… а то могли бы Тринадцатый устроить и на Барбадосе или в Доминикане… но это весной… если ты захочешь.

- Там видно будет, - торкнула авантюра Ксюшу, и она закрыла глаза. «А почему бы и нет, подруга… Одна нога – там, на Барбосе, другая – здесь!».

- Дорожки широкие, к цветам специально подходить нужно, - окончательно успокоил Влад Ксюшу. – А нам цветы не нужны, точно?

- А можно я маску надену? – решила-таки перестраховаться Ксюша.

Влад прибалдел.

- Ну такую, обычную… Против вирусов, - оправдывающимся тоном объяснила Ксюша. – У меня красивая есть.

Влад все не отходил от удивления.

- А в твоем закутке сниму, - твердо пообещала Ксюша.

Влад отмер, заржал и хлопнул себя по лбу:

- А… дошло, как до жирафа! А то я как представил…

И он заржал еще заливистей.

Выбрали будний день, когда меньше всего уроков и посетителей в оранжерее тоже немного – и с последним в тот день школьным звонком сразу дунули в Таврический сад.

Владов закуток находился в дальнем углу оранжереи, за маленьким водоемчиком, в сумраке под разросшейся монстерой с разлапистыми темными листьями.

Всяких цветущих красот было так мало, а нарциссов – вообще никаких, что у Ксюши все опасения сразу испарились… но все-таки маску она решила вплоть до эпической минуты не снимать.

Ксюша, войдя в оранжерею, сразу угадала местонахождение ультраромантического закутка, и пока они неторопливо направлялись туда, пыталась вообразить саму давнюю мечту Влада об оранжерейном поцелуе – то, как, в каких картинах и красках он мог его себе представлять… Картинки в воображении Ксюши получались какими-то смазанными, расфокусированными, и от этого ей с каждым шагом становилось смешнее и смешнее… Лукавый бесенок даже искушал ее спросить Влада, имея в виду Вику: «А какого роста для такого поцелуя ты представлял свою девушку? Там высокой вот эти лапища в глаза будут лезть…» А если он растеряется, подбодрить: «А мне – в самый раз! Только не поднимай меня там». Но Ксюша прикусила губу и благоразумно промолчала…

А маску сняла за шаг до зеленого полога, создававшего под собой особую, таинственную и туманную тень. И как тогда на Неве, Ксюша постаралась не закрывать глаза…

Но на этот раз она смотрела чуть вверх – и полог тропического леса, широкие листья монстеры нависали сверху и со всех сторон… и, наконец, принялись как будто кружиться вокруг нее хороводом невиданных огромных темных бабочек. Никакого Барбадоса с Доминиканой к нему в придачу не нужно было!..

Пятый и Шестой могли поменяться местами. Вернее – могла поменяться местами их декорация. Потому что для одного из них нужен был густой тихий снегопад. А для другого все и так давно было готово – то была тайная точка в… Эрмитаже! Месяц прошел, снегопадом не пахло, поэтому на передний план вышел Эрмитаж. О котором Ксюша, разумеется, не знала заранее.

Просто в один прекрасный день Влад неожиданно сказал как само собой разумеющееся:

- Завтра идем в Эрмитаж.

- Ой! – сказала Ксюша. – А почему именно завтра?

- Потому что пришла пора Пятого, - решительно и бесповоротно заявил Влад, потом подождал немного, пока Ксюша переведет дух, и добавил, разрядив слишком резко и слишком рано сгустившуюся романтическую атмосферу, ведь Ксюша даже губу прикусила. – А ты что думала? Экскурсия? Не, экскурсии потом. Завтра нормальный день. Уроков меньше. И готовиться к послезавтра не надо, там же физра одна… ну, и биология.

Ксюша глубоко вздохнула и шумно выдохнула:

- Что, прямо в Эрмитаже?!

- А ты в нем была когда-нибудь? – тактически извернулся Влад.

- Не-а, - помотала головой Ксюша. – Не успела… Но очень хотелось!

Тут Влад серьезно задумался, а спустя несколько мгновений расцвел:

- Слушай, так даже лучше! Начать Эрмитаж вот так, по-нашему! Но я заодно буду считать упущением, что свою девушку не сводил в Эрмитаж сразу… Ну, типа для успокоения совести буду так считать. Вот что: большую экскурсию я тебе обещаю на каникулах, а сейчас прицельно выходим на точку. По сторонам там не смотри, чтобы все не смешалось… Просто там вокруг всего полно, всякой красоты. Понимаешь?

- Понимаю. – Ксюше смешно стало. – Мне с закрытыми глазами по Эрмитажу ходить, пока ты меня приведешь типа «на точку»?

- Было бы прикольно! – весело мотнул головой Влад, и светло-русый длинный локон челки красиво упал ему на левый глаз. – Я готов привести тебя туда за руку.

Но от игры в поводыря все-таки разумно отказались – это был бы перебор, чреватый всякими неловкостями и неудобствами.

Не смотреть по сторонам в Эрмитаже у Ксюши тоже не получалось. Она лишь старалась не вглядываться и не задерживать внимание… Так и поднялись на второй этаж, где их принял длиннющий, роскошно декорированный зал по центральной оси которого были выставлены скульптуры мифологических персонажей.

Не мог не привлечь внимание Ксюши красивый мраморный юноша, преклонившей колени перед обнаженной древнегреческой красавицей. Но пришлось на ходу лишь поворачивать, пока то было возможно, голову в сторону той скульптурной группы, потому что Влад, даже не глянув на нее, увлекал Ксюшу куда-то дальше. Ксюше оставалось лишь на несколько секунд представить их на их месте… ну, то есть… все понятно и так!.. ну, и немного приятно покраснеть про себя на эту тему. Потом Ксюша вспомнит про эту скульптуру и узнает в интернете, что этот юноша – тот самый Пигмалион, который создал скульптуру Галатеи, влюбился в нее и упросил богиню Венеру оживить его холодную мраморную девушку. Забавно, что Пигмалион и сам тут состоял из холодного мрамора, и не ясно было на первый непосвященный взгляд, кто же тут кого первым создал и оживил!

- Пришли! – внезапно остановившись, сообщил Влад.

Ксюша чуть не запнулась, возвратилась в реальность, пришла в себя и сказала:

- Ой!

Еще один красивый мраморный юноша, но только крылатый-прекрылатый, склонился над лежащей красавицей перед поцелуем… Но оказалось из рассказа Влада, что пернатый красавчик, наоборот, слегка приподнялся сразу после поцелуя. Потому что еще несколькими мгновениями ранее девушка была натурально мертва, а теперь она ожила и руками нежно обнимала голову спасителя. Явно назревал новый поцелуй – уже по обоюдному согласию и по-настоящему горячий, не реанимационный!

- Это «Психея, возрожденная поцелуем Купидона», - шепотом объяснял Влад. – Скульптура итальянца Антонио Канова… Короче, Психея была земной девушкой, и в нее влюбился бог любви Амур… то есть Купидон… и взял ее в жены. А потом как-то так получилось, что она сильно обожгла его горячим маслом из лампы… нечаянно… а мать Амура, богиня Венера, взъелась на Психею и послала ее в ад за какой-то гадостью. Там, в аду, Психея надышалась всяких отравляющих газов и того… померла короче, но Амур к тому моменту уже выздоровел и помчался ее оживлять… Типа как ты меня в Екатерингофе. Короче, на их месте могли бы оказаться мы, только наоборот.

Влад мило и при том практически беззвучно хохотнул.

У Ксюши голова шла кругом, но ехидный разум в ее голове не поддавался эмоциям и держался твердо, как мраморный.

- Тебя сюда мама в детстве тоже водила? – тихо и почти без лукавства спросила она.

И тут же бесенок подбросил ей картинку с Викой и Владом на месте Психеи и Амура. Фу! Ксюша отмахнулась от бесовского наваждения, почувствовала себя виноватой и пообещала себе больше ни за что не ёрничать с любимым.

Редкой чертой Влада было умение не обижаться.

- Не, - качнул он головой, и снова его челка, тоже качнувшись, задела Ксюшино сердце. – Это я в больнице придумал… Вместо одного, уже совершенно неактуального.

Этот «уже совершенно неактуальный поцелуй» так и остался тайной, а Ксюша поклялась самой себе про него никогда не спрашивать – именно в качестве искупления своей вины перед Владом за запретные игры своего воображения… Правда, интуиция ей потом периодически нашептывала, что «неактуальный» мог в незапамятные времена планироваться как раз при Пигмалионе, пока Вика оставалась для Влада практически неживой мраморной эльфийкой, а Пигмалион – товарищем Влада по несчастью.

Ксюша осмотрелась и спросила с самой романтической интонацией, на которую только была способна:

- И как ты себе это здесь представляешь?

- Да так же, как там… в больнице, - без заминки коротко объяснил технологию Пятого Влад.

Мурашки пробежали у Ксюши по спине между лопаток, дух стало захватывать. Умел же Влад создавать, как говорят геймеры, эффектный сеттинг!

- Только теперь ты следи, чтобы никто не видел, а то я не смогу, - с трудом преодолевая разыгравшееся дыхание, прошептала Ксюша.

- А почему никто не должен видеть? – подпустил наивное удивление Влад.

И привлек Ксюшу к себе…

И кто-то за пределами их личной, не подвластной никакой музейной суете реальности поаплодировал.

Когда Ксюша смогла оглядеться, вокруг них как будто ни души не было в радиусе всех смущающих метров. Никто не смотрел в их сторону. Амуру с Психеей тоже не до них было. И никого не слышно – только тихий звон стоял в ушах девчонки.

А спустя чуть больше месяца они даже сбежали прямо со второго урока – ради Шестого, ради невесомой небесной лавины пушистого снегопада! Пропустить его было нельзя!

Влад привез Ксюшу на стрелку Васильевского острова:

- Вот!

Нева к тому дню не полностью замерзла, зима была не очень-то холодной. Но река уже покрылась отдельными льдинами, лежавшими на ее глади почти вплотную друг к другу. И льдины сквозь текучую снежную пелену различались нечетко, а потому сами казались большущими снежинками, покрывшими реку. Красотища в триумфе охватившей и пропитавшей вселенную белизны!

Они встали предельно близко к реке. И снегопад здесь стал пахнуть даже не речной, а морской водой.

Влад задрал голову и открыл рот. Стал ловить ртом снежинки.

Ксюша сразу все поняла и последовала его примеру.

Снежинки касались ее губ, языка, вспыхивали на языке искорками холодка. Щекотали лоб и щеки. Чуть пощипывали веки. Когда она моргала, снежинки успевали осесть на ресницах – и создавали прямо перед глазами мимолетную вуаль-пелену… И вдруг Ксюша почувствовала на своих щеках ладони Влада – на удивление, теплые! Она невольно распахнула глаза во всю ширь и увидела над собой лицо Влада… Оно чуть поблескивало влагой от растаявших на его коже снежинок. А еще ярче поблескивали от зимней небесной влаги его губы. Ее парень был богом снегопада!

- А теперь я – твой пломбир! – себя не помня, прошептала Ксюша.

Вот такой был Шестой, тоже ни с каким другим не сравнимый!

Ксюша легко, даже охотно приняла предложение Влада подождать с остальными шестью до весны, до первой зелени и первых желтеньких пятнышек мать-и-мачехи. И первые шесть она готова была перебирать в памяти каждый день, каждую ночь, пока не заснешь! Пусть они соберутся в отдельную осеннее-зимнюю мозаику… Пусть эта уложенная часть большой мозаики «подсохнет» и укрепится в памяти.

Но когда первые почки распустились, а первые желтенькие цветочки засветились на газонах… ничего прекрасного не произошло!

Потому что на весенних каникулах произошла Ужасная и Странная Катастрофа!