Вытрезвитель

Глава 1

Если Вам когда-либо доведется побывать в местечке под, ставшим уже неофициальным, названием “Купчино” с целью, к примеру, подбора для своей спальни, или кабинета, своего или начальника, небольшого мебельного гарнитура; или, скажем, пропечатки настоящего неподдельного штампа врача – венеролога с единственным конкретным словом “Годен”; или, быть может, устройства сына или дочери, внука или внучки в музыкальную школу или в школу спортивную; а также, возможно, для приобретения партии не самого лучшего, но довольно дешевого майонеза; или еще с какой-нибудь не названной целью, всего и не перечислишь, то вполне вероятно, что, по совету знакомых, или же доверясь объявлениям рекламных газет, всегда имеющихся в предостатке в каждом в почтовом ящике, выйдете Вы из автобуса или троллейбуса на углу пересечения широкого проспекта с понятным определенным названием Славы и более узкой улицы с неглубокими, но частыми лужами, с не подходящим для местного климата, но давно ставшим здесь привычным, названием Белградская.

Тут не проедете мимо. Еще из транспорта внимание пассажиров привлекает большой красочный билборд: медный ангел с золоченого шпиля Петропавловского собора напоминает жителям и гостям нашего города, что мы находимся ни где иначе, как в культурной столице.

Далее, пологаясь на указанный в объявлении адрес, многие направляются к Белградской, но уверяю Вас, гораздо удобнее и ближе пройти через двор. Он открывается сразу за билбордом. Там сквозная арка под большим десятиэтажным домом. За аркой, будьте осторожны – опять-таки лужа. Что делать – весна. Весна не только на улице, весна в головах наших, я полагаю – самых культурных, дворников Санкт-Петербурга.

Лужу лучше обойти и сквозь легкий туман, который от парения последнего растаявшего снега случается уже в это время года, направиться по уходящей чуть влево и прямо пешеходной дорожке. Не то чтобы особая чистота её, но явно заметная, посреди царящей распутицы, возможность пешеходного по ней передвижения, приятно Вас удивит. Хотя возможно в следующее мгновение из тумана вынырнет, пыхтящее, шваркающее выхлопными газами, выдавливающее на край асфальта грязную жижу, той самой чистоты техническое объяснение…

Будем надеяться, Вы успели отскочить на безопасное расстояние, и брюки Ваши и пальто не изменили своих первоначальных свежести и цвета. Если только ботинки?

Да, ботинки жалко, но их, по крайней мере, не сдавать в химчистку. Здесь гораздо удобней и ближе, к сожалению, не только для пешеходов.

Если это маленькое недоразумение с авто, не омрачило Вашего настроя на столько, что бы отказаться от самой сути поездки, позвольте мне предложить Вам выбраться обратно на ту же самую дорогу для пешеходов и продолжить наше путешествие.

По правой стороне проплывут несколько типовых многоэтажек, слева постепенно начнут вырисовываться контуры нежилого, но так же типового, при этом очень многофункционального сооружения. Именно сюда и ведет Вас какая-либо из указанных выше, или не указанных, пусть это останется Вашей тайной, причин. При дальнейшем приближении, откроется ряд больших, закрытых металлической сеткой, окон борцовского зала детской спортивной школы. В борцовском зале нельзя играть в мяч, внутреннее расположение защитной сетки остается загадкой для непосвященных. Возьму на себя смелость предположить, что Вы так же, как и я, в нее не посвящены, а посему, если олимпийские победы сына для Вас не задача сегодняшнего дня, предлагаю не задерживаться здесь дольше. Тем более, что впереди, со второго этажа, уже доносится до нашего слуха, негромкая манящая музыка. Музыка непритязательная, отчасти даже монотонная, но привлекающая неожиданным естеством. Саксофон, скрипка, аккордеон, рояль… все не в записи, все натурально, все первозданно, как и положено для музыкальной школы. Правда, не более чем через минуту, эту музыку Вы станете называть проще – какофонией, обыкновенным набором нот, или, что совершенно тривиально - звуками. Как еще можно назвать, нам с Вами обывателям, беспрестанно повторяющийся по десять и более раз один и тот же проигрыш, одно и тоже упражнение? Мы поступим мудрее, не станем дожидаться разочарования. Идемте дальше.

Да, кстати, если Вы подустали и желаете перекусить, или, быть может, выпить кружку пива, сразу за музыкальной школой – продовольственный магазин. Там же - и пиво. Правда, что бы войти в него, придется вернуться. Вход с обратной стороны борцовского зала. Замечу сразу: пиво здесь отменное; не менее отменная и барменша Алевтина. А вот с колбасой или сыром не торопитесь. Цены завышены, а товар, надо признать - залежалый, о чем не скрывая, если будут трезвые, любезно предупредят продавцы.

Кому-то из них, уже случалось, портили из-за низкого качества хозяйского продовольствия собственный внешний вид. Причем не только фаз, но и профиль. Местные граждане поговаривают, будто магазин существует вовсе не для обеспечения населения товарами первой необходимости, а для чего-то того, что и не увидишь; о чем, всего скорее, так и не узнаешь.

И тут, наиболее докопались до истины, так называемые, дворовые философы, коих в немалом количестве найдется здесь практически в любое время. Они всегда обо всем все знают. Особенно преуспели те, кто в силу образа необразцового существования или в силу каких других обстоятельств нередко оказываются в милиции; а потому вполне заслуженно считаются в местных кругах профессионалами данного вопроса.

- Мафия, - скажет Вам дворник Евгений, закусывая просроченной колбаской бессрочную паленую водку.

- Хе-х-хе, мафия – поддержит друга дворник Тимофей.

Евгений, несмотря на свои малый рост и худобу, имеет немалый вес в плане общественного к нему уважения со стороны Тимофея и старшей, лет на восемь, подруги Кати. Евгений не просто дворник, скажем более – он вообще не дворник. Евгений - самый настоящий народный дружинник. Он состоит в штате районного управления внутренних дел, и метлу берет в руки лишь постольку поскольку. Постольку – как, метла и лопата ему самому очень нравятся, поскольку – как ничему другому, за свою долгую, почти предпенсионную, жизнь так и не научился.

- Работал я вот холодильщиком… - начнет рассказывать Евгений.

Да потом, вдруг, неожиданно и проговорится, как уволили его по собственному желанию, из комбината по обслуживанию населения после первого самостоятельного визита к клиенту.

В следующий раз Евгений будет вспоминать про свои невероятные способности телевизионщика, а подвыпив, опять – как его слезно просили не заглядывать телевизору вовнутрь, ибо здоровье работника тогда ценилось значительно больше частной собственности.

О чем бы не зашел разговор, Евгений обязательно поддержит беседу. И начнет непременно с одной короткой фразы.

- Работал я вот…

И дальше уже конкретно по теме: плотником, столяром, каменщиком, водителем; токарем, фрезеровщиком, паяльщиком, тут обязательно добавит – окулистом, в смысле паял для очков оправы; курьером, стекольщиком, ветеринаром (держал котам лапки), музыкантом (точил для гитар деревянные грифы), в аэрофлоте (грузчиком), визажистом (без объяснений)...

К обеду Евгений напьется, спустится в, пристроенный здесь же, муниципальный общественный туалет, коим заведует Катерина и заснет, положив усталую голову, на колени своей подружке. Катерина будет гладить его мягкой варежкой; в бесплатном туалете прохладно; Тимофей почтительно останется на улице, дабы не мешать интимной жизни товарища.

Глава 2

Впрочем, я отвлекся. Но, поверьте, я вовсе не забыл про Вас. Итак, Вы в Купчино, идете пешком от проспекта Славы; направляетесь дворовой дорогой вдоль улицы Белградской. Спортивная и музыкальная школы остались за спиной, и если теперь Вы повернетесь налево, с этой левой стороны от Вас они и окажутся. Венеролог - справа, сразу за муниципальным туалетом. Из туалета доносится естественное журчание воды, там не перекрываемая, в связи со старостью чаша Генуя; и неестественный храп. Я полагаю, догадываетесь чей?

Если Вам нужна мебель, то все это многофункциональное заведение придется обойти, но затем, после покупки, Вам все равно предложат вернуться сюда для погрузки выбранного шкафа или дивана. Здесь открывается тыльная сторона сооружения, которая имеет внутренний двор, образованный самими стенами этого, очень многофункционального, заведения.

На ночь двор перекрывается сплошными металлическими воротами. Ворота раскрашены в три цвета нашего многонационального флага, что указывает на нахождение по близости, помимо туалета, еще одного, не менее муниципального, государственного, учреждения.

В общем именно так и должно было статься. Ведь не даром на Катиных коленках отдыхает не кто иной, как самый настоящий, не добровольный – штатный, народный дружинник органов внутренних дел.

Рискну предложить Вам не торопиться, если, конечно, цель визита не венеролог, и совершить экскурсию именно в то заведение, ради которого так красиво, в три цвета, выкрашены ворота.

Сейчас, днем, они распахнуты, проникнуть на территорию двора трудности не представляет. При входе, слева - из окон второго этажа, вперемежку с роялем, доносятся скрипка и аккордеон. Под их дисгармонию на первом этаже открывается запасной выход продовольственного магазина. На улице, с сигаретой в пухлых губках, появляется барменша Алевтина. Дворник Тимофей, гладя на неё, в смысле на сигарету, облизывается словно кот.

- Ты такие не куришь, - произносит Алевтина. Затем, несколько смягчившись, продолжает:

- Ладно, иди к своим майонезникам. Пару баночек возьмешь. Будут тебе сигареты.

- Беломора, - просит Тимофей.

- Иди, иди. Будет тебе “Беломора”.

Тимофей скоренько, насколько это возможно для его, уже пенсионного, возраста, уходит в дальний угол, где скрывается за маленькой невзрачной дверью майонезного завода. Официально он занимает какую-то должность там.

– . –

По диагонали, через весь двор, к Алевтине направляется молодой человек. Он не особо большой; он скорее – здоровенький, розовощекий, упитанный. Он в серой униформе. Поверх униформы накинута черная, похожая на кожаную, куртка. Молодой человек – милиционер. Он подходит к Алевтине, здоровается с нею. Алевтина называет милиционера Игорьком и спрашивает, не найдется ли у него “Беломора”.

- Я такого не курю, - отвечает Игорек.

- А у мужичков?

Милиционер засовывает руку в карман, выставляет ногу вперед, неопределенно теребит носком по асфальту.

- Ну, Ба-си-к, - вытягивает навстречу ему симпатичные пухлые губки Алевтина.

“Басик” уходит обратно через двор с тем, что б вскоре вернуться с распечатанной ополовиненной пачкой папирос.

Вместе с Алевтиной у запасного выхода магазина, его будет дожидаться Тимофей с двумя банками майонеза. Произойдет натуральный обмен, в ходе которого каждый получит своё, в том числе и Игорёк, за что в дальнейшем будет бит собственной женою и тёщей…

Мы не станем дожидаться трагической развязки. Мы покинем двор и, если не возражаете, посетим заведение, в котором, возможно, Вы никогда ранее не бывали.

Напоследок, обращу лишь Ваше внимание на погрузочный рабочий вход мебельного салона. Двери его распахнуты, изнутри доносится визг циркулярной пилы. На порог выходит рабочий в синем спецкостюме...

Ах, какая незадача! Вы уж меня простите. Я обязан был предвидеть…

Никого не замечая, рабочий бросает прямо Вам под ноги мелкие обрезки мебельных плит и стеновых панелей. От обрезков вверх поднимается облако древесно-клеевой пыли, от которой, Вы неизменно чихнете. Тот, который в синем костюме, уже почти ушедший вовнутрь, оборачивается. Опилки, подхваченные потоком воздуха, летят ему в лицо. Он, так же как и Вы, начинает чихать, потом, плюнув в пол, махнув в нашу сторону рукой, скрывается в глубине салона.

Вы, отворачиваетесь от нахлынувшего на Вас безобразия, пытаетесь отряхнуться, и когда пыль оседает, видите перед собой бетонный козырек над входом в еще одно помещение. Снизу козырек заложен кирпичом и стеклоблоками. Вверх на него ведет металлическая, с ограждением, лестница. Там – деревянная дверь, над дверью – табличка. Разобрать, что на ней написано, из-за так и не рассеявшегося тумана, невозможно, но по её сдержанной деловой форме, а так же по форме скучающего под табличкой милиционера, становится понятно – организация за дверью серьёзная.

Одетый не по погоде – в рубашке без куртки, милиционер поеживается от утреннего холода. Заметив Алевтину, он перегибается через ограждение, начинает внимательно оглядывать двор.

- Евге-ений, - кричит он, - Коржиков.

- Здравствуйте, Валерий Александрович, - отзывается вместо Евгения Алевтина.

- Ох уж мне этот Евгений, - отвечает ей Валерий Александрович.

- Он, наверное, у Кати.

- Да-а. Привет, Алевтина.

- Валерий Александрович, возьмите кошечку.

- Ну, как так можно? – имея ввиду Евгения, сам себя спрашивает Валерий Александрович.

- Маленькая, пушистая такая. Приблудилась. Мы её прикормили, а СЭС требуют убрать животное из магазина.

Валерий Александрович снова перегибается через перила:

- Ев-ге-е-ний.

- Будет у вас тут жить, - продолжает Алевтина, - Я приходить, кормить буду.

Валерий Александрович ежится:

- Уж скорей бы он на пенсию ушел, что ли?

Устав скучать на холоде, милиционер открывает таинственную дверь и собирается уйти.

- Так как с кошечкой, Валерий Александрович?

- Ну, скажи там, - Валерий Александрович указывает рукой куда-то вниз, - Ребятам. Так-то увольнять без пенсии тоже жалко…

Глава 3

Замечу сразу: на верху, над козырьком, находится лишь часть – администрация, той серьезной государственной организации. Основа же её спрятана под землей. Быть может не очень глубоко, лишь наполовину, но все равно в подземелье – в подвале. Вход – слева,под козырек.

Если Вы, дорогой читатель, все еще со мной, я искренне благодарю Вас и уверяю, все самое интересное только начинается. Эту дверь Вам придется открыть самому. Она тяжелая, закрывается плотно, и некоторые, бывает, решив, что она закрыта на засов, нажимают звонок. Вам я предлагаю не делать этого, дабы не сбить естественности всего того, что здесь, в подвале, открывается.

Ну? Что же Вы встали? Смелее, прошу Вас. Именно так. Еще раз. Сильнее…

Спешу предупредить о некоторой опасности: прямо с порога ступени резко уходят вниз. Что делать? – подвал. Поверьте, в этом неудобстве ничуть не виновато само заведение. Помните, я говорил? Оно – государственное.

Снизу тянет и сразу охватывает Вас особой, присущей подвалам, сыростью. Единственная маленькая лампочка едва выхватывает округлые перила. Они тянутся вдоль стены, мимостеклоблоков, уходят вниз и где-то там исчезают. Позвольте посоветовать, не бравировать своей выправкой или ловкостью и, даже если не закружилась голова, все равно воспользоваться ими.

Вы зашли? В таком случае Вы, наверняка, двигаетесь вниз, тут больше некуда. Сзади медленно закрывается подпружиненная дверь. Пружина старая, капризная срабатывает долго. Вы уже прошли не менее половины лестницы, уже видите её окончание; пружина наконец начинает скрипеть, дверь с шумом захлопывается за Вашей спиной. Вы невольно оборачиваетесь. Уличный свет исчез, натертые перила призрачно уходят вверх, где-то сбоку гудит вентилятор, помимо сырости Вас охватывает мерцающий, готовый сгуститься полностью, мрак…

В следующий момент дверь распахивается. На миг – ослепляющий яркий свет, и мимо Вас с подхваченным под мышки, изрядно подвыпившим гражданином, спотыкаясь и едва не падая, проносятся два милиционера.

- Держи его, - кричит один милиционер другому.

- Мин-нуточку, - произносит гражданин.

- Да тут самому бы не свалиться, - кричит второй, - Понастроили лабиринтов.

Гражданина проносят дальше. Там – стол. За столом – опять милиционер. На груди у него – красный прямоугольный значок: “ДЕЖУРНЫЙ”.

На стол вываливается содержимое гражданских карманов. Среди прочего – распечатанная пачка “Беломора”. Милиционер со значком обращается к гражданину, просит назвать фамилию.

- Мин-нуточку, - отвечает гражданин.

Ему предоставляют слово.

- Мин-нуточку, - повторяет гражданин, пытается освободится от тех, кто его поддерживает.

Его отпускают, затем, вовремя спохватившись, подхватывают, усаживают на специальный, оббитый дерматином, диван. Не обращая внимания на протест, раздевают.

Рядом с дежурным за соседним столом сидит пожилой мужчина. На нем - белый халат и, похожий на поварской, колпак.

К столу подходит… А вот этого молодого человека Вы уже видели. Узнаете?

- Товарищ Басков, - обращается к нему похожий на повара мужчина, - Приподнимите, пожалуйста, доставленному рубашку.

- Ой, доктор! Не до Вас, - отвечает Басков.

Затем наклоняется к дежурному, что-то шепчет ему на ухо.

- Ты такие не куришь, - отвечает дежурный.

- Оч-чень нужно, - не отступает Басков.

Дежурный чуть кивает, и через минуту довольный дворник Тимофей будет жадно затягиваться папиросой. Вспоминая уснувшего в муниципальном туалете друга, с легким злорадством будет приговаривать:

- Эт, Евгений, эт…

Кстати, спустившись по той темной лестнице, далее Вы обнаружите яркий свет, тепло; от тепла - сухость и, возможно, застанете за столом дежурного меня.

- Мин-нуточку, - как сказал наш общий знакомый, - Да, конечно, именно меня Вы сегодня и увидите. Я слышу Ваши шаги на лестнице. Еще один шаг, еще…

Ах, нет! Я ошибся. Это не Вы. Я совсем забыл, что Вы не присутствуете здесь в действительности. Ведь не даром ни человек в синем спецкостюме – столяр мебельного салона, ни скучающий Валерий Александрович – начальник нашего заведения, не заметили Вас. А те двое милиционеров с задержанным гражданином? Они пронесли его, можно сказать прямо через Вас. Иначе как бы они сумели разойтись с Вами на узкой лестнице темного коридора? В таком случае, если, вдруг, что-то похожее на настороженность коснулось Вашего сердца - оглядитесь. Беспокойство напрасно, Вам не за что переживать. Ведь я приглашаю Вас не в качестве, не сумевшего самостоятельно добраться до дома, клиента. Я предлагаю Вам посетить наше заведение в качестве любопытного, незаметного для остальных, зрителя.

Я, полагаю, Вы уже догадались, что это за организация. Хочу лишь добавить, что та её часть, где Вы находитесь сейчас, называется дежурной. И надеюсь, учитывая изложенные выше оговорки Вашей безопасности, Вы не покинете её, и я с удовольствием продолжу свой рассказ.