XXIII Аркан

Женское пение потихоньку пробуждало меня ото сна. Бархатный вокализ успокаивал, не позволяя испугаться неизвестной обстановки. Просторная комната с убранством в синих тонах не очень-то напоминала московскую общагу лохматых годов постройки. А сгорбленный седой старик в чёрном костюме, с длиннющим носом и спадающими с висков редкими клоками волос точно не был похож на сокурсника Лёху.

- Приветствую тебя в Бархатной комнате, – голос его был высоким и чуть визгливым, – меня зовут И-игорь.

От пристального взгляда выпученных глаз с полопавшимися капиллярами захотелось спрятаться… куда-нибудь.

- Ну же, мастер, не стоит так сразу пугать нашего гостя, когда он даже не отошёл от долгого сна, – мне на плечо легла чья-то рука.

Дёрнувшись, поворачиваю голову направо и… еле удерживаю челюсть сомкнутой.

Синее вечернее платье с подолом до самых щиколоток и открытыми плечами еле удерживало огромную грудь, что так и просилась прочь из тесной ловушки ткани. Длинные ноги были плотно сомкнуты и чуть повёрнуты коленями ко мне, позволяя хозяйке изогнуться всем телом и боком облокотиться на спинку широкого дивана, на котором сидел и я. Её левая рука перешла с моего плеча вначале на шею, дразняще касаясь кожи ухоженными ноготками, и закончила путь на затылке, аккуратно тот поглаживая. Длинные, пригнанные один к одному пепельно-серые волосы стекали водопадом по правому плечу. Прядка чёлки прикрывала часть лба, не мешая разглядеть лицо девушки. Самую малость пухленькое, ровно настолько, чтобы лишить черты избыточной остроты и при этом не переходя грани. Шоколадного оттенка кожа подчёркивалась розовым блеском губ и ярко-жёлтыми глазами, что неотрывно следили за метаниями моего взгляда по её телу. На пальцах правой кисти были накладки в виде металлических когтей с нанесёнными на них буквами латиницы, складывающимися в имя – AGATA.

- Ну как, дорогой гость? Вы довольны своей скромной будущей помощницей? Или же… – она нагнулась практически вплотную ко мне и томно прошептала в ухо своими пухлыми, накрашенными губами, – вы желаете познакомиться ближе, прежде чем делать выводы?

- Агата, будь добра поумерить свой напор, – оборвал её заигрывания Игорь.

Хмыкнув, девушка отстранилась, но ладони с моего затылка не убрала.

- О, гость, ты оказался здесь, в Бархатной комнате, не случайно. А потому что можешь подписать Контракт, – он выделил голосом последнее сказанное слово и подтолкнул ко мне лист бумаги движением пальца.

- Даже не знаю, что и сказать на такое, – возвращаю себе, наконец, дар речи.

- Как насчёт «подпишу его немедля»? А я тогда скажу тебе… – Агата вновь приникла ко мне, – огромное спасибо.

На удивление, подобный напор со стороны совершенно незнакомой девушки не заставлял меня чувствовать скованно. Наоборот, её поведение вместе со звучащим вокализом и тихой музыкой меня расслабляло, не позволяя зайтись истерическим криком «где я?» и «кто вы такие?». Благо что у меня имелась догадка насчёт второго. Движением руки убираю с лица длинную чёлку тёмно-синих волос.

- Вижу по глазам, что посещение Бархатной комнаты для тебя, по какой-то причине, не является первым. Ну да это и неважно, на самом-то деле. Здесь, на границе между сознательным и бессознательным, дозволено многое. И ещё чуть-чуть сверху.

Агата при этих словах игриво захихикала мне в ухо, заставляя спину изойти мурашками. Прямо чувствую, как флюиды девушки заползают мне в мозг. А оттуда спускаются кое-куда пониже.

- Раз я могу мыслить вполне последовательно и даже строить причинно-следственные связи, то получается, что вы немного лукавите – это место вполне подчиняется логике сознательного.

- Ой ли? – старик подпёр подбородок кулаком и усмехнулся, ещё сильнее выпучив глаза. – Интересно, на чём же основана подобная уверенность?

- Пф, всё просто… – хотел было продолжить я и замолчал. Потому что осознал ма-а-аленький нюанс: граница вполне себе может означать действие сразу и тех, и иных законов состояний, разделяемых ею.

- Мастер, а не оставите ли вы нас наедине, чтобы я могла разъяснить нашему гостю всю глубину сказанных вами слов?

Ладно, здесь я уже начал краснеть. Возможно, впервые в своей жизни всего лишь из-за слов.

- Агата… – старик вздохнул и посмотрел на меня с пониманием. По крайней мере, выпученные глаза Игоря в этот момент не вызывали столько внутреннего напряжения при прямом на них взгляде.

- Хм, – девушка отвернулась и извлекла из ниоткуда длинный мундштук, в который вставила тонкую дамскую сигаретку и подпалила её вспыхнувшим на левом указательном пальце огоньком, после чего прихватила губами край курительного приспособления, не забыв многозначительно стрельнуть в меня глазами, словно бы с неким намёком. Резко запахло клубникой.

- Уж извини прыть моей и твоей помощницы. Она всего лишь старается быть наиболее полезной.

- Буду последним, кто на подобное оскорбится.

Агата на это выпустила мне прямо в лицо небольшой клуб дыма и улыбнулась. В принципе, чтобы со мной не произошло, оно мне нравится. И… кажется, в подобном и заключалась цель этих… существ. Ибо людьми их не получится назвать даже при очень большой натяжке.

- Вернёмся же к Контракту и тому, кто ты есть.

- Удивите.

Игорь щёлкнул пальцами, и передо мной зависла карта Таро с изображением чёрного человечка, куда-то шагающего с узелком на плече. Нулевой аркан – Шут. Нулевой или же двадцать второй в колоде Старших Арканов. Начало нового цикла, свобода, потенциал и «чистый лист». Но стоит лишь его перевернуть, и достоинства обращаются недостатками – безрассудством и неосмотрительностью.

- Видишь ли, прошлый владелец Дикой карты…немного оступился. Но из-за этого и стало возможным то, что произошло с тобой. В проигрыше таится будущая победа и наоборот.

- Давайте часть, включающую в себя лекцию по диалектике, мы пропустим.

- Хорошо, – старик улыбнулся и наклонился вперёд, положив ладонь на лист бумаги. – Тогда, раз уж хочешь обойтись без лишних слов, то решай.

Склоняюсь сам над пододвинутым ко мне листом.

«Время не ждёт.

Оно приводит всех и каждого к одному концу.

Настоящей подписью я соглашаюсь с утверждением выше и выбираю свою судьбу по собственной воле».

Ну нет. Ну не-е-е-ет.

- Что-то не так? – Игорь ещё сильнее выпучил глаза.

- Консультация у юриста?

- Отклонено.

- Поправка в формулировку?

- Пожалуйста, – он взмахнул ладонью, и лист стал пустым, – это не более чем формальность, на самом деле, но она полностью возлагается на твои плечи.

Немного подумав, склоняюсь над листом и понимаю, что нечем писать.

- Держи, – Агата нагнулась ко мне, обдав ухо горячим дыханием, и вложила в правую кисть золочёную авторучку с узором синей бабочки.

«Время не ждёт, оно неумолимо стремится вперёд, к черте, за которой всё обратится в ничто.

Настоящей подписью я соглашаюсь с утверждением выше и обязуюсь взять ответственность за собственную судьбу в свои руки,

равно как и за последствия, будь они жестоки ко мне или же нет».

- Интересная формулировка, – Агата привстала с дивана и, облокотившись на стол, вчиталась в написанное, показывая, что замеченная ранее лёгкая пухлость в теле девушки была не более чем расслабленными в состоянии покоя мышцами, которые сейчас, из-за принятого неудобного положения, напряглись, натягивая ткань платья, демонстрирующего одновременно с этим длинный разрез на левом бедре.

Перевожу взгляд к потолку и медленно выдыхаю. Она делает это специально, а потому не следует реагировать – так я покажу, что купился на её игру. Хотя я и впрямь купился. Перед тем как поставить подпись, тянусь к чёлке и, ухватив несколько волосков, подношу их к глазам. Всё же тёмно-синие. Вздохнув, вывожу ручкой неровные русские буквы.

Минато Арисато.

***

- Поезд прибыл на станцию Иватодай. Следующая остановка – Сибаси. Поезд прибыл на станцию Иватодай. Следующая остановка – Сибаси.

Дёргаюсь, словно меня шокером ударили. Сердце заколотилось как бешеное, а руки судорожно начали хвататься за окружающие предметы – поручень, край сиденья и сумку, перекинутую через плечо. Вагон пуст, и никто не видит моих метаний. Кое-как успокоившись, встаю на ноги и покидаю вагон.

Белые кафельные стены шли вдоль поезда, оставляя лишь проход к холлу станции. Толкаю поручень турникета и попадаю в просторный зал. Несколько рядов кресел, вендинговые автоматы и лестницы эскалаторов на противоположном конце, ведущие в здание небольшого торгового центра.

Из людей лишь редкие одиночки, идущие навстречу. На потолке посередине зала висели электронные часы, показывающие почти полночь, всего нескольких секунд не хватает до точного времени.

Внезапно все электрические огни вокруг гаснут. Табло, светильники, диоды на турникетах, неон рекламы – всё, для чьего существования нужен бег электронов, отключилось.

Кажется, это и есть Тёмный Час – двадцать пятый час в сутках, когда начинает происходить злостная паранормальщина: люди скрываются в гробах, защищающих их от нападений местных «демонов», всё вокруг заливает бледно-зелёный свет, отчего реальность становится похожа на морг или больницу из ужастиков, а у обычных японских школьников проявляются сверхспособности.

Опять откидываю лезущую в правый глаз чёлку – она начинает раздражать, а я-то всего с ней провёл лишь несколько… минут? Как вообще можно отсчитывать время в Бархатной комнате, если она не существует в реальности? С другой стороны, раз я её наблюдал, касался вещей и вдыхал аромат Агаты… то есть, её сигарет, конечно же, то можно сделать вывод о вполне себе материальной природе логова Игоря. Граничное состояние, то да сё…

Покидаю холл железнодорожной станции и выхожу на городскую улицу. Ряды обычных многоэтажек в обе стороны, несколько машин на дороге – ничего странного, за исключением огромной желтоватой луны на половину неба, что заливала своим будто бы болезненным светом окружение, отсутствие какой бы то ни было работающей техники – все машины стояли с потушенными фарами и молчащими двигателями, и множество гробов.

Чёрные, ромбовидные, сделанные из материала, напоминающий мрамор, они стояли на тротуарах поодиночке и группами, опирались основаниями на спинки скамеек, лежали на сиденьях внутри машин, словом, находились всюду, где Тёмный Час внезапно застал людей.

Вновь поднимаю взгляд к луне. До полнолуния, при котором местные «демоны», называемые Тенями, станут наиболее активными, и к тому же появится «босс» – одна из сильнейших и крупнейших из них, оставалось ещё несколько дней. Но это не означает, что сейчас на улице безопасно, а потому следует шевелиться, чтобы добраться до условно охраняемого места.

Общежитие Иватодай, в которое меня поселили при переводе в новую школу. Ну не меня, разумеется, а тело того самого Минато Арисато, чьё место я совершенно внезапно для, думаю, нас обоих, занял. Там можно будет выдохнуть, так как общага является базой для кучки обычных японских школьников, что умудрились пробудить в себе паранормальные силы. Уповать на защиту школоты, конечно, немного странно, но за неимением гербовой, как говорится…

Краем глаза замечаю движение – дома начали… вытягиваться? Они мялись словно пластилин, тянулись вверх и начинали образовывать сводчатый потолок, стремительно меняющий цвет с серых бетонных стен на белизну резного мрамора, скрывая всё, что находилось внутри, от желтоватого света луны. Машины, светофоры, дорожные знаки и гробы, в которые обратились люди в момент наступления Тёмного Часа, выталкивались прочь расползающимся из условной точки центра полом, выложенным плиткой.

От увиденного роняю челюсть – этого я точно не ожидал. Всё окружение постепенно заканчивало деформироваться и мяться, перетекая от состояния городской улицы к храму. Точнее, к усыпальнице. По крайней мере, огромный саркофаг в центре на это намекал. Вокруг него по углам из пола медленно выросли четыре статуи, изображающие женщин в тогах и с ангельскими крыльями, стоя́щих спиной к гробу и воздевших руки наружу. Вырезанные из мрамора лица были хорошо различимы – лёгкая печаль. Словно плакальщицы.

Крышка саркофага начала отползать в сторону, а позади него возникла из ничего высокая фигура.

Восемь чёрных гробов, имеющие на крышках скульптуры плачущих женщин, вертикально зависли в воздухе вокруг тёмного гуманоидного силуэта, скованные продетой сквозь них цепью. Тонкие белые ноги, похожие на цилиндры, были частично прикрыты полами чёрного плаща. Руки в перчатках по локоть пусты, но ножны меча на поясе подсказывали, что это может с лёгкостью измениться. Плащ на груди застёгнут, плотно облегая достаточно атлетичную фигуру, и стянут коричневыми подтяжками. Голова напоминала распахнутый птичий клюв, в верхней половине которого торчали ноздри, что можно было также принять и за глаза маски. Внутрь же словно затолкали кусок плаща и подпоясали его ремнём.

- Танатос… почему...

Танатос – бог смерти из греческой мифологии, иногда называемый Смертью, так как считается предвестником её появления, дарующий вечный и мирный сон. А ещё он не должен вот так вот свободно разгуливать, являясь частью моей пока что не обретённой суперсилы. Но видимо, у него другое мнение насчёт того, чем именно он является.

Клюв распахнулся ещё шире, и по храму разнёсся глубокий и спокойный мужской голос:

- Погляди на меня без страха, человек. Я не враг тебе и не судья. Я – лишь тень, что следует рядом с каждым, отсчитывая с момента его первого вдоха. Ты устал. Как и любой прочий, но не отдаёшь себе в этом отчёта, цепляясь за жестокость жизни, что не стоит ничьих усилий. Я слышу это в твоём дыхании, вижу в твоём лице. Но я не взываю к отчаянию, лишь предлагаю покой, в котором нет боли. Нет тревоги. Нет ожидания следующего удара судьбы. Мирная смерть – не наказание, а лишь дверь, что открыта в покой тишины после долгого пути. Там нет ни мрака, ни холода – только сонное ничто, где забывается горечь утрат, и где не требуется больше бороться. Если ты готов – шагни вперёд. Я проведу тебя мягко, как мать ведёт ребёнка через начало его жизни, ведь я Танатос, не конец, а завершение.

Впадаю в лёгкое оцепенение, загипнотизированный словами персонифицированной Смерти. Может… может, мне и впрямь стоит? Просто заснуть и забыть обо всём? Какой смысл в окружающем мире, если он для меня прекратит существовать? Перед саркофагом начала подниматься из пола лесенка, словно приглашая взойти по ней.

Делаю шаг вперёд, затем второй, но что-то на краю сознания не позволяет окончательно ввериться забвению рассудка. Как же так? На пороге новой жизни... настоящего... приключения, вот так взять и умереть в самом начале? Даже не попытавшись? Просто… сдаться и отдаться сну?

Не… нет, пожалуй, я всё-таки откажусь. Помереть всегда можно, а вот для жизни время строго ограничено. Так что… я разворачиваюсь и, несколько раз чуть не споткнувшись на ровном месте, бросаюсь назад, в сторону станции. Храм не захватил собой весь город, лишь часть, которая на границе мраморных стен обращалась улицей.

- Да будет так. Ты отказался от мирного забытья – так отправься в него моей силой!

За спиной раздался треск колющегося мрамора. Бросаю короткий взгляд через плечо и вижу вонзающиеся в пол храма светящиеся огромные мечи. За ними стоял Танатос с воздетым к потолку клинком. Страх придаёт сил, и я в последний момент достигаю границы.

Шум прекращается. Ещё один короткий взгляд показывает медленно парящего вслед за мной Танатоса и мечи, что заполонили собой практически всю ширину зала храма, но при этом не пересекли границу между ним и улицей.

Взбегаю по лестнице, ведущей в здание станции, и спотыкаюсь на ровном месте от внезапного скрежета и металлического лязга. Перемахивая через турникеты, вижу, как на плитку перед входом падает сплющенная в блин легковая машина. Резкое движение на краю зрения побуждает дёрнуться в сторону и мимо пролетает ещё одна машина, чей капот мгновенно смялся о стену. Смертельная опасность придала тщедушному телу Минато, а теперь уже, получается, моему, дополнительные силы, и я в несколько секунд преодолеваю зал и выбегаю на перрон. Только сейчас понимаю, что меня задерживает болтающаяся через плечо сумка и плеер на шее. Сдёргиваю их и отбрасываю в сторону. Что бы внутри ни лежало – оно не ценнее жизни.

Поезд блокировал спуск на рельсы и оставался лишь небольшой зазор у головного вагона. Бросаюсь туда, уронив по пути пару гробов. Извините, люди, но у меня есть оправдание – меня хотят убить. Вроде как. Хотя как ещё можно трактовать врезающиеся рядом с тобой машины?

Спрыгнув на рельсы, бегу вперёд по пути. Вроде как Тёмный Час длится, внезапно, всего лишь час, а потому можно попробовать банально переждать нужное количество времени, отдалившись от Танатоса подальше. Вроде бы он не особо быстрый… Хотел было сказать я, пока не увидел его стоя́щим впереди. Резко торможу, разбрасывая гальку и, загребая камешки руками, помогаю себе развернуться на месте. Теперь бежим обратно. Слава богам, здесь нет легковых машин…

Спотыкаюсь, попав мыском в небольшую ямку, и падаю. Спиной чувствую волну воздуха, взъерошившую волосы. Поднимаюсь на колени и вижу воткнувшийся в бетонный забор рельс. Помогите мне…

До поезда и перрона всего ничего, но эти несколько десятков метров надо преодолеть, выдержав самый настоящий обстрел крупнокалиберными снарядами. Благо что путь немного изгибался, а потому стоит пробежать чуть вперёд, и можно будет прикрыться дугой забора от Танатоса. Ну если он продолжит стоять на месте, конечно.

Из положения сидя начинаю бежать, изо всех сил работая руками, чтобы хоть чуть-чуть придать себе скорости. Слышу за спиной металлический звон и через секунду бросаюсь ничком на насыпь. Надо мной пролетает второй рельс.

Раздирая ладони в кровь о мелкие камни, поднимаюсь и вновь начинаю бежать. Изгиб забора скрывается позади, и тут же раздаётся скрежет, а в спину прилетает сильный удар. Сцепив зубы, продолжаю бег. Кажется, третий рельс пробил забор, и вылетевшие шрапнелью осколки задели меня.

Запрыгиваю обратно на перрон и вновь преодолеваю холл станции, минуя две сплющенные легковушки. Преодолеваю по три ступеньки лестницы за шаг и выбегаю на улицу. Храма нет, лишь обычная дорога с тротуарами и домами по обе стороны от неё. Бежать по асфальту куда как приятнее и удобнее. Даже ноющая боль в спине не особо мешала, не иначе как из-за потока адреналина, в котором вряд ли можно сейчас обнаружить кровь.

Оглядываюсь через плечо – Танатоса не видать. Надеюсь, он не ждёт опять где-то впереди. Пробежав пару перекрёстков, понимаю, что есть одна проблема – я не знаю, где находится общежитие. Да и нестись к нему с Танатосом на хвосте… Нет, японские школьники, разумеется, сильны в противостояниях со всякой нечистью, но что-то мне подсказывает, что летящий со скоростью стрелы из лука легковой автомобиль сможет преодолеть их сюжетную броню.

Вот и чего делать? От возникшего в голове вопроса перехожу на шаг, одновременно восстанавливая дыхание. Хорошо, что Минато хоть и тощий, но выносливый. Будь со мной моё любимое пузико, то я бы точно не сдюжил подобного смертельного забега со Смертью. Ха-ха-ха…

Выйдя на очередной перекрёсток, вижу на улице, ведущей влево, фигуру Танатоса. Даже не думая прыгаю вперёд. Асфальт больно бьёт по рукам и плечу, а за мной пролетает очередной автомобиль.

- В школьный клуб по бейсболу запишись, скотина!

Не знаю, услышал ли он меня, но на душе стало несколько легче. Оскальзываясь, встаю на колени и опять из положения сидя бросаюсь вперёд. Уже даже не страшно, только больно от саднящих рук, спины и плеча.

Видя открытые двери некоторых магазинчиков и иных ночных заведений, на секунду задумываюсь о том, чтобы скрыться внутри, но тут же отбрасываю эту мысль прочь. Не найду выхода и всё, можно складывать в саркофаг.

Короткий взгляд через спину – Танатос парит на небольшом отдалении от асфальта вслед за мной. Слышу скрежет сминаемых стали и алюминия, а потому бросаюсь вновь ничком вниз. И сразу же понимаю – меня обвели вокруг известного органа. Пальца, то есть. Танатос просто подождал, пока я стану менее прытким, и именно теперь он метнёт свой снаряд. М-да, недолго Минато плясал, недолго от Смерти бегал. Прикрываю глаза.

- ПЕНТЕСИЛЕЯ! – раздался откуда-то спереди девичий крик.

А затем я чуть не оглох от звона над головой. Приподнявшись на локтях, вижу двух новых действующих лиц.

Первая фигура высокая, почти как Танатос, её корпус полностью закован в симметричную голубоватую броню, изящную, но крепкую на вид. На голове гладкая, изогнутая маска-шлем, венчаемая маленькой короной. Узкая прорезь для глаз в ней сияет ледяным светом. На ногах подобие чулок, переходящих в сапоги с высоким и опадающим с двух сторон белым бортом. Броня на левой груди повторяет рисунок с торса, а вот на правой — гладкая, будто бы оголённая. С плеч спадают на манер лямок платья цепи, что всё вместе отсылает наблюдателя к прообразу – Королеве Амазонок. Правая рука сжимает кинжал, а левая – шпагу, взмахом которой Пентесилея разрезала машину, запущенную в меня Танатосом.

- Живо ко мне, я его задержу! – вновь раздался крик спереди.

И обладательница призванной Персоны – Мицуру Киридзё. Высокая для своих восемнадцати лет и японского происхождения стройная девушка со светлой, практически белоснежной кожей. Вытянутое лицо с чёткими, аккуратными чертами сейчас искажено выражением сосредоточенности и страха. Самая заметная деталь облика – длинные, густые волнистые волосы насыщенно-алого цвета, достигающие талии. Белая рубашка и чёрная юбка до колен чуть измяты. Сапоги без каблука закрывали полностью голень, и именно к ним я бросился, шустро перебирая коленями и руками. Желания поднимать голову не было, словно так я буду чуть менее заметным для Танатоса.

- Быстрее! – меня подогнали громким окриком.

Я и так стараюсь, женщина. Уже добравшись до Мицуру, вновь слышу скрежет металла и вслед за ним стон девушки. Поднимаюсь на ноги и успеваю увидеть растворяющуюся в облаке синих бабочек Пентесилею, а рядом ещё одну покорёженную легковушку.

- Вот же… Персона! – Мицуру подняла к своему виску серебристый пистолет, похожий на Люгер, и нажала на спуск.

Вот только вместо мозгов и крови, с другой стороны вылетел синий дымок, а над девушкой вновь возникла Пентесилея. Та самая сверхспособность местных обычных японских школьников – призывать сомнительно выглядящим со стороны способом проекцию древнего героя или же божества, что может дать отпор демонам. Ну или Танатосу, как в нашем случае.

Вижу, как из носа Мицуру начинает струиться кровь – кто-то успел перенапрячься. Кажется, путь сюда выдался у девушки непростым, и она повстречала несколько Теней.

- Бегом отсюда, я его задержу! – она хватает меня за плечо и пытается отпихнуть себе за спину, побуждая бежать дальше.

- Ага, смешно пошутила, – я даже не тронулся с места.

Учитывая её состояние, Пентесилея сможет появиться ещё сколько? Один? Два раза? Интуиция мне подсказывает, что этого для создания форы не хватит. Да и прикрываться школьницей… Фу-у-у-у-у-у… меня мама не для этого растила, а потому…

- Дай сюда, – пытаюсь вырвать из ладони девушки пистолет.

- Ещё чего, – немедленно взбрыкнула она, – ты даже не умеешь им пользоваться! Да и с чего…

Над нашими головами вновь раздался звон – в Пентесилею влетел, не иначе как ради разнообразия, фонарный столб, который она не смогла отбить в сторону, и Королева Амазонок начала исчезать в синем облачке бабочек.

- Ай… – Мицуру схватилась за виски и присела. Ручеёк крови из носа потёк быстрее.

Воспользовавшись моментом слабости девушки, выдираю из её пальцев пистолет и окидываю его коротким взглядом. Небольшой, как раз мне по ладони, с коротким четырёхгранным стволом и гравюрой «S.E.E.S.» на нём. Подношу дуло к виску. Палец на спуске чуть дрожит. Несмотря на то, что мне прекрасно известно о его безопасности, тяжесть в руке и холод металла просто кричат – мне никак нельзя нажимать на спуск.

В сотне метров от нас Танатос вновь поднимал очередную машину. А потому решиться в итоге было легко. Нажимаю на спуск.

- ПЕРСОНА!

Толчок спрессованным воздухом и мою голову толкает прочь от дула. Вспышка панического страха, вызванная мыслью, что я ошибся, и пистолет был всё же заряжен, практически мгновенно исчезает, и наступает состояние отрешённости. Воздух вокруг начинает скручиваться плотным коконом, подсвечиваясь синим. В ушах стучат слова:

Я есть ты. Ты есть я.

Из Моря Душ явился, дабы стать крыльями твоими,

что вознесут в самую высь или же ускорят падение в бездну,

ПРОМЕТЕЙ.

- ПРОМЕТЕЙ! – вместе с Персоной заканчиваю слова клятвы, и отрешённость сменяется пламенем, разгорающимся внутри. Губы самовольно кривятся в смешке: давай, Смерть, посмотрим, кто кого. Свет знания, рождённый из бунта против богов или же ты.

- П-персона? – с запинкой произнесла Мицуру, стоя́щая рядом на коленях. – Да как вообще…

Делаю шаг вперёд, развеивая кокон, и передо мной опускается на асфальт улицы Прометей. Его пропорции человеческие, но черты слишком резкие, будто высечены из камня. Поверх «кожи» пролегают тонкие разломы, из которых исходит оранжево-золотое свечение, словно внутри постоянно тлеет первородное пламя. Лицо закрыто гладкой маской, разделённой вертикальной линией: одна половина светлая, другая тёмная, что намекает и на его бунт против богов, и на его роль просветителя. Глаза в прорезях – два ярких огня. Доспехи гоплита – лёгкие, сегментированные пластины бронзового цвета с алыми, словно расплавленными прожилками. За спиной не крылья, а большие ромбы из света – символические лопасти, раздувающие жар знаний. В руках Персоны цепи, частично расплавленные, а частично ещё целые – символ наказания и непокорной воли. Они выглядели не ограничением, а скорее оружием.

Танатос замер, после чего опустил чуть смятую машину обратно на асфальт. Затем достал из ножен меч. Одновременно с этим окружение начало трансформироваться, вновь замещая кусок улицы усыпальницей. Но стены не замирают на границе – они всё тянутся и тянутся к нам, пока мы все втроём не оказываемся внутри.

- А я теперь тоже так могу, – произношу, всё так же ухмыляясь. А затем, следуя наитию, взмахиваю рукой с зажатой в ней Вызывателем.

Стены усыпальницы начали растекаться, сменяясь камнем пещеры, на котором были высечены рисунки всевозможных зверй. Рядом сидели грязные, бородатые люди. Некоторые кашляли, некоторые тряслись, обхватив себя руками.

- Когда-то люди, только начав жить на земле, страдали от холода, голода и жестокости дикой природы. У них не было ни оружия, ни огня, чтобы готовить пищу, освещать дома или обогреваться. Они умирали. От холода, голода и зубов хищников, – с каждым моим словом граница между усыпальницей и пещерой сдвигалась к нам, но я, не обращая на это внимания, продолжал, – но однажды Прометей проник в царство богов и украл огонь, что до этого был частью Олимпа и не предназначался для использования людьми. Он был не физическим явлением, но символом, дарующим людям возможность создавать орудия для труда, готовить пищу, согреваться и развивать цивилизацию, – движение границы остановилось. – Принесённый Прометеем огонь стал началом прогресса, что позволил людям победить голод, холод и дикую природу, – стены пещеры стали стремительно захватывать пространство усыпальницы. – Мы победили саму смерть, презрев её ледяную хватку на сердцах.

Между иллюзиями людей у стен пещеры загорелись огни костров. Они стали вытягивать к ним руки, обогреваясь и прекращая кашлять и трястись от холода. Своеобразное «поле» Прометея разрушало «поле» Танатоса, заключая того в ловушку.

- Сожги его в огне прогресса, Прометей! – крикнул я, когда храм окончательно исчез, и мы все оказались под потолком пещеры.

Взмахнув цепями, моя Персона закричала, а свет лопастей стал настолько ярким, что пришлось заслонить глаза рукой. Волна жара, ударившая спереди, опалила лицо. Спустя несколько секунд убираю руку от глаз – вокруг оказалась городская улица, погружённая в зеленоватый свет. Танатос исчез.

- Хе, как ло… – не успев договорить, падаю на бок.

Последнее, что успеваю осознать – руки, подхватывающие моё тело.