Я болен

Меня отвели в обшарпанную палату – большую, на двенадцать коек. В палатах двери не предусмотрены. Просто проемы – видимость дверей. Это сделано, чтобы постоянно наблюдать за больными и видеть, что они делают.

Палаты, в основном одноглазые монстры, смотрят в длинный коридор, по которому ходят сумасшедшие. Но они, конечно, не все сумасшедшие. Некоторые – мертвецы, а некоторые — нормальные, как я, просто их считают сумасшедшими.

Моя кровать у самого окна. Окно зарешечено. Пока санитар расстилал мою постель, я успел выглянуть во двор. Там мерно прогуливалась моя Любовь. Она сразу же заметила меня и, расплывшись в улыбке, помахала мне букетом коричневых цветов.

– Что! – спросил я.

– Чё ты сказал?! – раздалось откуда-то сверху.

Это в голове рождаются звуки, может кровь пульсирует в венах. Или почки все и за них и зубы выпадают что нет притока крови, кости слабеют, позвоночник кривой. Столько всего, что можно разреветься.

– не гони! – кричит моя Любовь, что я пугаюсь. Озираюсь по сторонам, ищу её, но это лишь галлюцинация.

Топот ног и шелест тапочек по разбитому линолеумному паркету. Это сумасшедшие с мертвяками возвращаются в свои палаты со столовой как стая антилоп с водопоя, их гонят львы.

У проема появляется Лева, следом мертвяк Вагон. Лева доходит до окна разворачивается. Он над чем-то думает. Останавливается посреди комнаты меж двух кроватей. Поднимает руку и говорит.

– Не ты, а вы. Не Лева, а Алексей Андреевич.

Мертвяк садится на кровать ближе к входу, смотрит в одну точку. На него никто не обращает внимания. Он так и будет протирать глазами дыру в стене. Пока не ляжет спать.

Время подходит к тихому часу, все сумасшедшие рассасываются с коридора по палатам. Слышно, как по взлетке рыскает санитар.

– Чистая вода в попе не держится! – кричит моя Любовь, откуда-то сверху.

– Что? – спрашиваю я, нет показалось.

Я закрываю глаза притворяюсь кроватью.

Во сне я вижу мою Любовь. Я кладу голову ей на колени. Она в белом платье расшитым серебряными нитями и жемчугами. Она ласкает мои волосы, поет колыбельную. Я всхлипываю, затем сотрясаюсь от плача и не могу сдержать слез. Бегу по ледяной реке. Вижу девочку лет десяти, и она проваливается. Я прыгаю в воду и тону. Спасите! – Кричу просыпаюсь и жалею. Ведь Любовь ушла. Была рядом. Ушла.

Пока я притворялся стулом прошло много дней. Я все думал, решил сходить на прогулку, но не нашёл тапочки.

– че тупишь! – доносится голос сверху.

– Что? – не понимаю я.

– Поторопись!

Я босиком бегу ко выходу и врезаюсь в толпу.

– Иванов куда прешь! – рычит санитар.

Открывается железная дверь.

– по одному на выход! - Подает команду другой. Я рвусь вперед. Тут санитар, стоящий у входа хватает меня за шкирку.

– где тапочки? Босиком нельзя.

Я пытаюсь вырваться, ведь мне нужен кислород, чтобы лучше думать.

– да пусть так идет. В кой-то веки на прогулку собрался. – Говорит другой.

– Киселев метнулся за тапочками, - командует санитар больному.

Меня подхватывают, надевают тапочки. Я как бабочка выпархиваю под солнце с темницы. Я сажусь на березу, лечу выше. Впереди забор с колючей проволокой. Я бегу, то взлетаю, расправляю крылья.

– стой! – кричит позади санитар. Он тяжело так дышит. Я ему машу рукой. Бегу все быстрей и быстрей.

Кто-то ставит подножку. Я снова лечу и врезаюсь об бетонный забор носом. Меня тащат в палату. Я лежу, вдыхаю остатки уличного кислорода.

– милый, – доносится шепот сверху.

– что? – спрашиваю я.

Ее руки опускаются на голову. Длинные тонкие пальцы гладят волосы. Я всхлипываю, решаю выйти отсюда, как можно скорей. Быстро не получится. Ведь я сам задал условие. Не смог обуздать гордыню. Так постепенно зашел в тупик. Но можно найти свое.

Кислород тек по венам, поджигая кровь. На конечной станции искры собирались и разгорелось пламя, и я себя таким еще не ощущал. Моя Любовь сидела рядом. Мы сцепились пальцами. Она вдыхала аромат моего тела. Я прислонил голову к ее плечу. Она всегда пахла мамой, молоком новорожденного.

– все будет хорошо! – доносится голос сверху.

– что? – спрашиваю я и отправляюсь в путешествие.

С этого момента я встаю в центре комнаты, руки поднимаю кверху, повторяю: "Прощай, прощай, прощай..." Слева возникает черный столб, поглощающий мою энергию. Говорю "прощай" и питаю себя. Понимаю, что всё сводится к энергии. Столб - бес, а моя любовь - мой защитник. Нужно обрести крысиную сталь, чтобы выбраться.

В мире энергии всё движется и меняется. Жизнь здесь — постоянный фестиваль. Вихри клубятся, а черная дыра затягивает мысли. Я шепчу стихи, ощущая азарт. Сила черного притягивает и поглощает меня, лишая связи с реальностью. Но я не сдаюсь. Моя поэзия — мой меч в войне с демонами. Огонь моих слов подобен дыханию дракона.

- ты заболел? - спрашивает голос сверху. И я понял, что все это время не обращал никакого внимания на этот голос.

- признайся! - кричит стальной голос сверху.

- нет, - я не болен.

- ты должен!

- обратись к психиатру, - шепчет моя любовь и протягивает руки. Я обнимаю ее, чтобы проникнуть в её мир. - Милый возвращайся, Я жду. - Я соглашаюсь с ней.

Остаюсь навсегда с ней. Мы не люди, мы пустоты, звёзды.