Я найду тебя, принцесса!

Лезвия мечей с оглушительным лязгом столкнулись. Рыцарь и вор, скрестив клинки, стояли на лужайке за домом. Там же среди кустов жимолости сидела и принцесса, которую доблестному воину нужно было спасти из лап коварного плута.

– Сдавайся! – пробасил Виталик и сделал шаг назад, замахиваясь для нового удара.

– Я не отдам её тебе! – соседский мальчишка, запыхавшись, еле держал в руках палку, он явно был измотан этой схваткой.

Виталик вскрикнул и нанёс удар. Деревяшки вновь отскочили друг от друга, но вор, не устояв на ногах, упал на землю.

– Нет, пощади! – завопил неприятель, выставляя детскую ручку вперёд.

– Врагам короны нет пощады!

С этими словами Виталик опустил свою палку, изображая добивание. Мальчишка захрипел, кривляясь, будто его действительно поразила сталь рыцарского оружия.

– Теперь вы свободны, принцесса!

Не выходя из образа, паренёк развернулся к кустам, но принцессы не увидел. Неужели снова украли? Или мама позвала домой?

– А где она? – недоумённо посмотрел на своего товарища Виталик.

Тот лишь пожал плечами и, смирившись с поражением, распластался на траве. Всё равно идти никуда не надо, он уже дома у своей тёти, Марии Семёновны, продавщицы и владелицы местного магазинчика. Решив не терять время на уговоры друга, Виталик отправился на поиски один.

Лето. Долгожданная пора неумолимым локомотивом неслась сквозь жизнь четвероклассника Витали. На таком же быстром поезде он и приехал в деревню к бабушке в самом начале школьных каникул, а теперь на дворе стояла середина июля и совсем скоро родители должны были забрать его домой, обратно к учебникам, домашке и ранним подъёмам. Что ж, если времени осталось немного, значит каждый день должен быть насыщенным, чтобы вот точно-преточно отдохнуть на целый год вперёд, так думал школьник. Однако у такого курорта был один, но очень досадный недостаток – в маленькой деревушке, расположенной в десяти часах езды на поезде и ещё двух на машине почти не было сверстников. Небольшие домики населяли в основном старики, а реже взрослые, дети которых уже закончили школу и приезжали к родителям максимум на пару недель.

Виталику долгое время приходилось придумывать себе занятия. Например, в самом начале лета это было исследование чердака в доме бабушки. Сколько всего интересного он там нашёл и не сосчитать. Жаль только, что домой нельзя будет забрать маленький медный глобус или перочинный ножик с ручкой в виде рыбы – отец однозначно назовёт это ржавым хламом и скажет оставить в деревне, а мама будет только причитать об испачканной футболке. Поэтому пока все находки стояли на прикроватной тумбочке в комнате мальчишки, всё ещё надеющегося переубедить родителей. И если у археологов, коим представлял себя Виталик, ковыряясь на чердаке, работа никогда не заканчивается, то экспедицию под крышей дома ждала другая участь. Спустя несколько дней мальчишке надоели бесконечные ящики, пыль и вездесущие пауки.

Далее мальчишка решил научиться рыбачить. Вязать крючки его научил сосед, Геннадий Егорович, даже подарил небольшую удочку для тренировки. Вот только это увлечение продлилось ещё меньше – удача, приведшая к приманке крупную рыбину, видимо, не рассчитывала, что четверокласснику она окажется не по силам. Итог: удочка выскользнула из потных ладошек и скрылась в водах реки. А дальше: дорога домой, слёзы горечи утраты подарка и «дурацкая рыба, я даже есть тебя не буду больше!». Впрочем, угроза была в силе до первой банки «Матье» купленной бабушкой в местном магазинчике.

Спустя порядочное количество занятий и такое же мелких обид и расстройств, каково же было счастье узнать, что в деревне появился не один, а сразу два других ребёнка. Мальчика звали Лёшей, они с Виталиком оказались ровесниками и быстро сдружились. Девочка же, Соня, к новому знакомому относилась более осторожно, словно сторонясь его. Это Виталю волновало особенно сильно, ведь Соня ему очень понравилась. Кудрявые каштановые волосы, большие карие глаза и синее в белый цветочек платье – она выглядела, как юная леди из рассказов про рыцарей, которые иногда читала бабушка. Лёшка же был больше похож на бандита, уголовника, как оценивала иногда старушка внешность людей в телевизоре, и совсем не подходил Соне, пусть и явно ей нравился куда больше. Однако это не мешало им втроём время от времени играть. Вот и сегодня они решили провести время вместе. Вот только, после победы Виталика, Соня куда-то пропала.

Оставив друга лежать на траве за домом, мальчишка отправился на поиски исчезнувшей принцессы. Деревня была не самой большой и представляла собой пару десятков жилых одноэтажных домов, разделённых одним перекрёстком. Вдали виднелась старая ферма, откуда частенько доносилась громкая музыка, крики и рёв машин. Раньше жителей здесь было куда больше, но теперь увеличивалось лишь количество пустеющих хат. Тут и там встречались покосившиеся заборы, дырявые крыши, заколоченные двери и окна. А кругом – кажущиеся бескрайними зелёные поля, где когда-то, по рассказам бабушки Томы, выращивали самые разные овощи.

Виталик прошёлся вдоль высокого забора дома, за которым они играли, внимательно озираясь по сторонам и вслушиваясь. Тишина. Если Соня решила вместо игры в рыцарей начать игру в прятки – могла бы и сказать, они с Лёшкой точно бы не отказались. Вдруг за краем забора раздался шелест листы. Витька бросился на звук, но путь ему преградили густые заросли шиповника, под колючими ветками которого пусть и можно было пролезть, но, если он опять испачкается, бабушка снова будет ругаться. Виталик, знающий окрестности наизусть, зашёл на территорию пустующего дома и обошёл его. Никого. Лишь в старом гнилом заборе выломана доска, а на ржавом гвозде болтается небольшой кусочек ткани. Сине-белой таки.

– Соня, ты не поранилась? – Беспокойной крикнул мальчишка.

Ответа не последовало. Аккуратно заглянув за забор, мальчик убедился, что никого нет и ногой выломал ещё одну доску, чтобы пролезть. Путь вёл в сад, где каждый год росли груши, а ближе к осени становилось очень много ос. Бабушка запрещала сюда заходить, но Соня об этом не знала.

– Соня, – вновь крикнул Виталик, – Нам нельзя сюда, тут ос много! Слышишь? Покусают ещё! Выходи, мы уже не играем.

Снова тишина. Тревога в груди мальчишки понемногу нарастала, когда он шаг за шагом углублялся в чащу сада. Над головой шелестели деревья, тут и там падали переспелые груши. Пока их немного, но совсем скоро здесь ступить будет негде.

Немного побродив, Виталик вернулся обратно к забору, после чего вышел на дорогу и направился в обход, к настоящему входу в сад. Раз Соня внутри, она обязательно выйдет через него. Если, конечно, снова не надумает сломать забор.

Спрашивать у местных жителей мальчик постеснялся. Дед Лёва снова начнёт подтрунивать и шутить. Вон он, за забором снова лежит под машиной и что-то чинит. Зинаида Захаровна, сидящая сейчас у окна в доме напротив, опять разволнуется и начнёт причитать, паренёк не раз слышал, как они что-то обсуждали с бабушкой, поэтому прекрасно знал, чем всё закончится. Даже Геннадий Егорович, местный рыбак и самый, наверное, добрый человек на свете сейчас ничем не поможет – он ловит рыбу в местном пруду. Все немногочисленные жители деревни были чем-то заняты или прятались по домам от нарастающей жары.

За следующим поворотом показался велосипед. Его хозяин, местный почтальон, что-то старательно вставлял в поржавевший почтовый ящик на заборе. Вот, кто точно знает всё и обо всех!

– Василий Петрович! – Замахал Виталя и бросился к мужчине. – Василий Петрович, а вы Соню не видели?

Почтальон отвлёкся от дела и взглянул на мальчика усталыми глазами:

– Девочку в синем платье?

– Да, куда она пошла?

– Она к твоему дому побежала, если не ошибаюсь. К тебе, наверное.

Пышные усы слегка приподнялись – почтальон улыбнулся и продолжил просовывать письмо в ящик. Виталик побежал домой. Если Соня поранилась, то у бабушки точно найдётся средство. Всегда находится. Он однажды коленку ободрал, так баба Тома приложила какой-то лист, наклеила сверху пластырь и констатировала: «Жить будешь».

Июльское солнце пекло, словно кочегары внутри этой звезды получили разнарядку сжечь как можно больше угля. Сквозь листву склонившихся над пыльной дорогой деревьев замаячила крыша родного домика. Добежав до вечно открытой калитки, парнишка взлетел по ступенькам и потянул на себя деревянную дверь. Так с громким скрипом поддалась.

Забежав в прохладу четырёх стен, Виталик осмотрелся. Бабушка, как и всегда, сидела на кресле у старого шипящего телевизора с кривоватой антенной. Это её внук, однажды играя в рыцаря, случайно зацепил её деревянным мечом. Сигнал от этого, конечно, лучше не стал, но и не ухудшился, поэтому бабуля лишь развела руками и с улыбкой заявила, что теперь будет больше времени на вязание. Вокруг всё было привычно: стол с двумя табуретками у окна, на нём – небольшая тарелка со сладостями, самыми любимыми из которых были шоколадные конфеты, на подоконнике кувшин с пучком каких-то маленьких белых цветочков, а на полу большой, тёмно-красный ковёр с узорами. Виталик иногда представлял, что каждый узор – это бастион, замок или лагерь для отдельного войска. Каждый из них в любой день мог перейти из одних пластиковых рук в другие, тогда бывшие владельцы становились партизанами и прятались либо в ворсе, либо в горах-складках брошенного на пол дедовского тулупа. Бабушка Тома иногда рассказывала, как дед бил немцев в лесах, как вместе с партизанами они освобождали деревни, как его награждал сам Жуков. Деда Виталик знал только по фотографиям – тот умер ещё до его рождения, но истории о его подвигах и приключениях находили отклик в сердце ребёнка и воплощались иногда на ковре. Осторожно переступая раскиданных по «полю боя» солдатиков, мальчик подошёл к дивану, такому же старому, как и большинство вещей в доме. Его родители привезли сюда, когда купили новый. Заглянув через спинку и не обнаружив никого, паренёк вздохнул и хотел было подняться к себе, как вдруг в соседней комнате что-то упало. Раздался стук распахнувшейся оконной рамы, за деревянной стеной зашуршали кусты.

– Соня! Принцесса! Стоп игра! Бабушка, Соня не слышит!

Старушка, сложив руки на коленях, смотрела в пустоту. Под её ногами лежала размотанная пряжа с двумя воткнутыми спицами.

– Бабушка? Всё хорошо?

Виталик обошёл кресло.

По грязной, сползшей набок косынке бегали маленькие жуки. На иссиня-черном лице старушки застыла гримаса ужаса. Вместо глаз линзы очков закрывали зияющие дыры, откуда то и дело вылетали мухи. Открытая челюсть с вывалившимся чёрным языком и гнилыми зубами слегка прикрывала полоску на шее. Костлявые руки лежали на коленях ладонями вверх.

– Бабушка, ты вечно роняешь свою пряжу. – Виталик вернул растрёпанный грязный моток старушке и поцеловал её в лоб. – Здесь была Соня, я вас скоро познакомлю. Её и Лёшку, моего друга, он в траве, дома у тёти Маши.

Шорох кусов быстро удалялся от дома, и Виталик поспешил вслед за ним.

Бело-голубое платье маячило в зарослях поросших грядок. Принцесса убегала к соседнему дому. Мальчик бросился следом. Он в два прыжка преодолел рядки с помидорами и огурцами, но не рискнул идти по посадкам картофеля – бабушка будет ругаться. И ещё потому, что там, как она говорит, водятся змеи. Выскочив обратно к калитке, парень повернулся и увидел, как Соня безуспешно пытается перелезть через высокий соседский забор. Быстро подойдя, он схватил девочку за ногу:

– Поймал! Я выиграл!

– Пошёл на хрен, урод!

Мощный удар кроссовка в лицо заставил Виталика отшатнуться назад. Девушка, не удержавшись рухнула на землю, но тут же вскочила и метнулась прочь. Очередная погоня оказалась более короткой. Крепкие Виталины руки сжали плечи девушки. Он развернул её и посмотрел в глаза:

– Ты чего дерёшься?! Мы же играем!

– Отпусти! Помогите! Кто-нибудь! Насилуют!

Соня забилась в истерике, пытаясь вырваться, но Виталик поднял её над землёй до уровня своего лица:

– Пошли, я тебя с бабушкой познакомлю.

Соня не прекращала вырываться. Она царапалась, кусалась, била по спине, когда парень закинул её на плечо и понёс в дом. Она была такой громкой, что крики эти резали уши. Оказавшись в доме, она так крепко схватилась за дверной косяк, что никакие уговоры не могли заставить её разжать руки. Пришлось силой рвануть бедняжку. Но Виталик не рассчитал силы и Соня, как тряпичная кукла, упала на пыльный пол и не двигалась.

– Ушиблась, Виталенька. – Прохрипела бабушка. – Какая буйная у тебя подружка, усади её за стол и привяжи. Тряпки в моём сундуке.

Мальчишка так и сделал. Водрузив девушку на одну из табуреток, он связал привязал её к ножкам, а руки постарался зафиксировать на столешнице дедовской солдатской портупеей. Длины еле хватило.

– Умничка, внучек, а теперь принеси гостье покушать, я там кашу из топора приготовила.

Каша из топора была не самым любимым, но одним из самых вкусных блюд в доме бабы Томы. Правда, последнее время топоры стали какими-то уж очень некачественными. Если раньше, с любопытством заглядывая в кастрюлю, Витька не обнаруживал никакого топора, то теперь он никак не хотел растворяться в стряпне.

Виталик поставил горячую кастрюлю с торчащим древком и бурлящей под ним жижей на стол.

– Вот, бабуля приготовила. Ты кушай, Соня. – Он принялся разливать содержимое по тарелкам. – Видишь, убегала, а сейчас кушать будем, да, бабушка? А можно конфетку?

– Кушай, внучек.

Витька взял в руки сладость, развернул фантик и закинул конфету в рот. Она оказалась твёрдой.

– Ты чаю налей, что вы в сухомятку! – Недовольно, но заботливо прохрипела старушка.

Мальчишка снова послушался и поставил кипятиться чайник.

Соня подняла голову. Видимо, на вкусный запах бабушкиной стряпни.

– Сука… – простонала она.

– Нельзя ругаться! – Вздрогнул Виталик, боясь, что бабуля могла услышать. – Наругают же за плохие слова!

– Слушай, извини. Ладно?

– Ладно.

– Тебя ведь Виталик зовут, да? – Голос Сони дрожал.

– Мы ведь знакомы, ты чего… – краснея, неловко заулыбался мальчик.

– А теперь начнём всё заново. Я – Соня. Виталик, мне больно и неудобно, можешь, пожалуйста, развязать меня?

– Это для твоего блага, внученька. – Прохрипела старуха.

– Это для твоего блага… Сонечка. – Повторил Виталик.

– А как я буду есть?

Паренёк заулыбался ещё сильнее:

– А я тебя покормлю.

Довольный, Виталик взял со стола ложку, зачерпнул зелено-синюю кашицу и поднёс ко рту Сони. Та поджала губы и отвернулась.

– Ну же, – уговаривал мальчик, – Давай, за ма-а-му…

Девушка сжала кулаки и, зажмурившись, всё же открыла рот. Дрожащими руками Витька поднёс ложку ближе и увидел, как та касается уголков рта. Губы Сони сомкнулись и наружу ложка вышла уже чистой. Что-то внутри мальчишки взбудоражилось от такого зрелища. Соня зажмурилась ещё сильнее, попыталась проглотить, но уже через секунду содержимое оказалось на столе. Девочку стошнило.

– Сука… – пыталась набрать воздуха в грудь, прошипела она.

– Ах ты мерзавка! – зарычала бабушка.

– Мерзавка! – Вторил Виталик.

– Ты от еды моей нос воротишь?!

– Бабушка старалась! А ты! Не нравится, так и скажи!

– Накажу тебя!

– Бабушка накажет тебя!

Соня принялась за попытки вытащить руки из тугого ремня:

– Господи, пожалуйста, прости, – причитала она, – Отпусти меня, умоляю. Пожалуйста…

Из её глаз хлынули слёзы. И вновь что-то дрогнуло в Виталике.

– Прости, я… – запричитал он, – Я не хотел обидеть. Тебе плохо?

С этими словами мальчик принялся, держа девушку за голову, вытирать её рот.

– В каком ты классе?

– Что? – Сквозь слёзы промычала Соня.

– Я вот в четвертом. Хожу в школу в городе. А тут на лето.

– В шк… Да сколько тебе лет?!

Виталик задумался, сел на табурет напротив и принялся загибать пальцы:

– Раз… Два… Три…

– Тебе на вид лет сорок! Какая, сука, школа?! – Не выдержала девушка, вновь принявшись дёргать руками.

– Нет! Мне вот столько! – Виталик вытянул распахнутые ладони вперёд. – Мама говорит, я особенный, но хороший!

– Ты, сука, в зеркало посмотрись!

Зеркало. Оно было. В бабушкиной комнате на шкафу. Нужно принести сюда, к столу, и показать ей. Виталик молча поднялся и ушёл в соседнюю комнату.

Шкаф стоял у кровати, на которой спала бабушка. Его двери были распахнуты, демонстрируя наполнение из бесчисленного множества халатов, платьев, кофт и прочей одежды. Виталик взялся за левую дверцу и лёгким движением захлопнул её.

Напротив него возник высокий грузный мужичок. Короткие волосы, маленькие темные глаза, пухлое лицо со щетиной. Одет он был в грязную шерстяную рубашку, накинутую поверх майки, и ещё более грязные брюки, кое-как натянутые на кирзовые сапоги.

Это и был Виталик. Тот самый мальчик, что играл… играл? Нет, он вспомнил! Тот день, летний день, когда страница с цифрой «5» на календаре ещё не пожелтела от солнца! Тогда он снова полез на чердак, чтобы поиграть в археолога, но баба Тома разозлилась, что негодник снова наведёт там беспорядок, и закрыла его на ключ. Да… ключ. Он висел на её шее. Подойдя к ней, сидевшей в кресле, сзади, Виталя хотел сорвать ключ и убежать, но верёвка отказывалась рваться, а он всё тянул и тянул. Тянул… и тянул… А дальше? А дальше к ним пришёл сосед-рыбак с ведром гальянов. Он увидел бабушку в кресле и разозлился. Угрожал врачами. А Виталик не любит врачей. Поэтому он достал из-за печки топор и ударил Геннадия Егоровича. Тот рухнул на пол дома и не двигался, прямо как Соня. Но она-то очнулась. А старик нет. Чтобы не вызвать подозрений, Виталик отнёс его на задний двор, усадил в стул, примотал к рукам удочку и опустил крючок в ведро, наполненное водой. Пусть все думают, что он ловит рыбу. Позже рыбака увидел почтальон. Теперь он стоит, прибитый гвоздями к забору, чтобы никто не подумал, что он не работает. И так было со всеми. Все оставшиеся в деревне жители были аккуратно расставлены по своим местам. Даже тётя Маша, к которой приехали Лёшка и Соня… приехали. Приехали! Они были там, на старой ферме, где играла музыка и ревели машины! И Лёшка никакой ни друг! Гуляя по деревне, Витька увидел, что тётя Маша лежит в грядках и пытался её поставить обратно, а тут появились они. Эти… гости. Молодой парень и девушка. Они смеялись и кричали до момента, пока не увидели Виталика в грядках. А в его руках разбухший труп женщины. Лёшка тогда схватил палку и кинулся на мужчину. Что тому оставалось делать? В попытке найти предмет для самообороны, Виталик бросился на задний двор, к кустам жимолости, где и нашёл ржавый железный прут. Он выиграл этот бой. А Соня… она сбежала. Она искала помощи, но везде находила лишь трупы. А теперь она здесь.

– Закончи дело! Найди ей место! – Раздался клёкот старухи.

Взревев, Витька бросился обратно к столу, но на выходе из комнаты ощутил жгучую боль в животе. Опустив глаза, он увидел древко топора, торчащее из окровавленной майки. Из-за угла вышла Соня:

– Прости…

В глазах темнело, пульсирующая боль, казалось, скоро поглотит всё тело. Витька рухнул на колени перед девушкой. По его грязной щеке светлой дорожкой прокатилась слеза.

– Мне… очень… больно… бабушка…

***

Смеркалось. В деревне никогда не было так многолюдно. Полицейские машины освещали фарами темнеющие улицы. Во всех дворах работали эксперты. Соня сидела в карете скорой помощи, дрожа от ужаса, и рассказывала всё статному мужчине в форме.

– Значит, вы с парнем туристы и приехали сюда просто так?

– Да, мы хотели вести блог про…

– Про деревни.

– Да.

– М-да, выбрали, конечно, местечко.

Лейтенант усмехнулся и сделал пометку в блокноте. Тут к нему подбежал молодой полицейский и что-то шепнул на ухо. Лицо старшего по званию посерьёзнело, он поднял глаза на Соню:

– Наши ребята сейчас были на заброшенной ферме недалеко отсюда. Вы туда не заезжали?

– Нет, мы были только здесь, наша машина…

– На въезде стоит, видел.

– А что?

– Да так, неважно.

После опроса Соню отправили в ближайший город. Домой. Когда в окнах машины почти перестал виднеться сине-красный свет проблесковых маячков, в лобовом стекле он только нарастал. Ферма. Неважно, о чём умолчал майор. Соня прекрасно знала, что там найдут полицейские и ещё больше о том, чего они никогда там не обнаружат. Девушка еле сдерживала улыбку: хотели всего-то обнести магазин в захолустной деревне, а сейчас в её машине под сидениями достаточно денег и ценностей, чтобы обеспечить себе, как минимум, целый август тусовок. Спасибо кретину Виталику – избавил дома от хозяев. Главное – не жадничать.