Я не хочу становиться злодеем в собственном фанфике 2

Холодная, почти ледяная ци мощным потоком входила в меридианы, проходила полный круг по телу и вырывалась обратно вовне. Лишь тонкий след оставался на скрытых в теле духовных венах, искрящейся пылью оседая на стенках, постепенно накапливаясь, оставаясь внутренним резервом.

Ан Ли устремил внутренний взор внутрь себя, усилием воли заставляя ци оставаться в теле подольше, захватывая вошедший поток, требуя от него оставить от себя больше, чем требовал того один из законов совершенствования.

Являя собой образец усердия и сосредоточенности, автор отринул все мирское: ничего не слышал, ничего не видел, никому ничего не собирался говорить. В какой-то момент он даже забыл, что все еще принадлежит миру людей, а не является одним из холодящих внутренности, несущих силу потоков.

И именно в этот самый момент перед ним предстала картина: мальчик, не более пяти или шести лет, худенький да с большими глазами. Он бродил в темноте, нет, куда-то бежал и прижимал руки к груди, точно молился небу или что-то нес, неясно. Пацаненок постоянно оглядывался, очевидно, боялся, что за ним гонятся, только Ан Ли никого больше не видел. В очередной раз обернувшись, мальчик раскрыл рот в немом крике и тут из темноты, прямо ему в лоб прилетел средних размеров камень. Мальчик упал, из рассеченной раны потекла кровь. Ему бы сжаться, закрыться, но юный мученик поднялся на ноги и побежал быстрее, а потом, словно почувствовав зрителя на невидимой трибуне, посмотрел прямо на Ан Ли. Удивился, едва не обмер.

В этот самый момент видение завершилось, а автора выкинуло из транса совершенствования. Ан Ли открыл глаза и глубоко вдохнул. Перед взором предстали светящиеся неровности пещеры, но через пару долгих мгновений зрение выровнялось, оставив мир таким, каким его должен видеть человек.

Из узкого, треугольного выхода валил яркий солнечный свет. Ан Ли с мгновение смотрел на кусочек неба, привыкая к его насыщенному свету, и поднялся с широкого уступа. Крутанулся в одну сторону, затем в другую, с удовольствием отмечая скрип чуточку затекших мышц. И скорее почувствовал, чем увидел за пределами каменного схрона человека, к которому не то чтобы торопился выйти, но и встречу предпочел не откладывать.

— Ты становишься неосторожна, — выходя на свет, на большой, полный насыщенной изумрудной зелени луг, искоса посмотрел на гостью автор.

— Неужели ты собираешься отчитать свою шицзэ? — сложила руки под грудью и склонила набок голову Хуа Малинь.

— Я обучаюсь на пике главы школы, мой статус выше, — фыркнул молодой мужчина.

— Временно, — не отступила девица.

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — многозначительно добавил Ан Ли. И на лицах молодых людей заняли места яркие, говорящие о радости встречи, улыбки. Хуа Малинь, в своем неизменном платье с глубоким декольте и провокационными разрезами на бедрах, подошла ближе и обняла Ан Ли за руку, положила на крепкое плечо голову. Ан Ли не попытался притянуть или, наоборот, оттолкнуть девушку, поцеловал ее в макушку и тихо спросил. — Как там учитель?

— Именно о нем я пришла поговорить. Глава школы ищет поводы ужесточить наказание.

— Разве Тао-шицзунь не передал ему записки? — которые сам Ан Ли написал уже после того, как вернулся со своего смертельного рандеву на вершине духовной горы.

— Опалил и состарил, некоторые специально надорвал, — согласилась героиня, кивнула, но со стороны это выглядело так, словно она потерлась о плечо мужчины щекой. — Прошло больше года, а дело еще не закрыли. Я боюсь, что глава Юань намеренно затягивает разбирательство.

— Не припомню его вражды с учителем Тао.

— Мы можем о ней и не знать, — справедливо заметила героиня. Немного помолчала, крепче сжимая руку любующегося бескрайними просторами вершины друга. — Ты говорил год, тебя оправдали духи—основатели, не пора ли открыть правду?

— Правду о том, что Тао Ваньши с самого начала говорил неправду?

— О том, что он с самого начала никого не обманывал, — хватка стала значительно крепче. Девушка злилась, но все еще стояла рядом, а не пыталась поразить Ан Ли одной из своих молний.

На этот раз автор промолчал. Хуа Малинь не в первый раз просит от него раскрыть правду, и Ан Ли честно об этом размышлял, но пока не нашел безопасного пути. С одной стороны, он перестанет притворяться, с другой, его, наверняка если не вышвырнут из школы, то точно не дадут учиться и совершенствоваться, испугаются, изучат, залезут ему в голову… и ничего не найдут. Разозлятся и уничтожат.

— Прости, но нет, не сейчас.

— Тогда, что же нам делать? Что, если глава Юань решит запечатать вершину? Никто от этого, конечно, не умрет, но сам пик безнадежно отстанет, а репутация Тао-шицзуня будет разрушена!

— Тогда нам нужно выдумать такое доказательство его невиновности, чтобы глава Юань не мог скрыть его от остальных и учитель был оправдан.

— Сказать правду значительно проще.

— Я тоже волнуюсь об учителе, — рыкнул автор, — но сейчас не время. Боюсь, станет только хуже.

Поджав губы, Хуа Малинь еще с минуту стояла неподвижно, после чего все же отошла от автора. Оглядела его с головы до ног, хотела что-то сказать, но нахмурилась и передумала.

— Я на твоей стороне, — отчего-то захотелось сказать Ан Ли, и он не стал противиться желанию. — И пусть я… мне дорог и учитель. Я не забыл о том добре, что он для меня сделал.

— Пока я тебе поверю, — сдалась девушка, повесив голову.

— Тебе не стоит приходить так часто, глава Юань может что-нибудь заподозрить.

— У него ко мне особенное отношение. Кроме того, он уверен, что я безнадежно в тебя влюблена.

У Ан Ли где-то внутри что-то екнуло, потому что Хуа Малинь сказала об этом с таким равнодушием, что без пояснений становилось понятно: это неправда.

— Что ж, тогда ладно, главное, чтобы он не заговорил о свадьбе, — неловко пошутил автор, тут же об этом пожалев. Да и Хуа Малинь так на него посмотрела, точно он успел серьезно ее оскорбить.

— В общем, думай, я даю тебе еще полгода. Если за это время дело не завершится, ты расскажешь правду, — прозвучало как: «я тобой пожертвую». — Не сомневайся, я смогу заставить тебя это сделать.

Ан Ли кивнул, а девушка развернулась и отправилась к левому спуску с луга. Автор с минуту провожал ее взглядом, после чего втянул прохладный воздух раннего утра, и направился к правому спуску, тому, что вел к одной из площадей центрального пика Дуаньхань, где скоро начнется общая тренировка.

В жизни на центральном пике оказалось немало преимуществ: множество мест для совершенствования, куда более богатая духовная аура, отличная еда, а еще по-настоящему интересная программа тренировок физических. Но все это перекрывается одним жирным минусом — Ан Ли здесь пленник.

После его триумфального возвращения, о причинах которого он опять соврал: не рассказал ни о странной тени, ни о вошедших в его сознание кристаллах, которыми обратились духи-основатели. Его передумали казнить, но подозрения от этого никуда не исчезли. Из-за чего все обитатели школы разделились на два неравномерных лагеря. Одни, и их было большинство, считали, что грех Ан Ли ничем не смыть и он навсегда останется незаслуживающим доброго слова предателем, вторые, их меньшинство, говорили тоже, но с оговоркой, если уж основатели сочли нужным простить подлеца, значит, в душе того осталось что-то хорошее и он им еще пригодиться. Рассуждали на тему звериной сущности автора, говоря, что его лучше накормить и пригреть, чтобы в нужный момент спустить с поводка на общего врага.

К сожалению или к счастью, но на центральном пике жили в основном те, кто причисляли себя к лагерю «сжечь предателя», только Ан Ли об этом не печалился. Ему все равно не о чем и ни с кем не хотелось разговаривать. Да и в том, что тебя опасаются, есть некая привлекательность. Его появление никогда не остается незамеченным.

Сейчас ничего не изменилось. Ан Ли вышел на большую, выровненную плоским камнем площадку, по краям которой росло несколько ветвистых деревьев, но в основном трава. Такая же блестящая и изумрудная, как и на лугу, как и на всем пике.

Ан Ли пришлось несколько раз быстро моргнуть, чтобы после перехода зрение вернулось к человеческой норме, и он смог разглядеть перекошенные неудовольствием лица своих так называемых шиди. Прямо сосисочная вечеринка, а все потому, что глава школы Юань не особенно рвался обучать девушек. Выбирал их только по какому-то исключению, так что полюбоваться изящными формами чужих фигур у Ан Ли не выходило. Ведь те красавицы, что все же попадали на пик, тренировались как можно дальше от автора. Местные самцы не подпускали их к предателю, который, наверняка, испортит редкий здесь цветок. Нет-нет, они это не допустят, они сами его испортят!

Проходя к стойке с самыми настоящими, но безымянными мечами для тренировки, Ан Ли с толикой удовольствия отмечал, как затихают разговоры маленьких компаний, когда он оказывается рядом. Главное было сдержать рвущуюся на лицо улыбку, так что автор попытался отвлечься от прожигающих его спину взглядов размышлениями о мальчике. Том черноволосом страдальце, который уже не в первый раз мешает его сосредоточению во время совершенствования души.

Мальчишка начал являться ему спустя неделю или около того с момента спуска со снежной вершины. Чернота пропускает только его, но не окружение, не тех, кто стоит рядом и тиранит. Всякий раз его то толкают, то дают непосильные задания, то, как сегодня, метят в него камнями.

В игре Ан Ли не помнит задания отыскать бедолагу, ничего подобного не задумывал он и в фанфике, но автор отчего-то не сомневался, малец реален и ему требуется помощь. Пока Ан Ли никому о нем не рассказывал, посчитал излишним, но чувствовал, что его необычные видения важны, и он должен что-то сделать. Надеялся, что к моменту, когда его все-таки начнут выпускать за пределы школы, ничего страшного случиться не успеет и он найдет зацепки, по которым сможет отыскать ребенка.

Нет, несколько раз Ан Ли пытался рассказать о своих ведениях Хуа Малинь, но та постоянно его перебивала и заботилась только о будущем пика. Автор не мог ее в этом винить, в конце концов, именно его появление создало проблемы ее ненаглядному учителю. И все же рассказывать о мальчике молодой практик передумал. Сперва отыщет, поймет, в чем дело, а потом уже поговорит с той, кого все еще считает своей личной богиней.

Выбрав меч в белых ножнах, кажется, из слоновой кости, Ан Ли отошел в тень дерева и принялся молча дожидаться учителя. Точнее, того, кто сегодня будет следить за их тренировкой. Снаряд, каким бы красивым он ни был, не шел ни в какое сравнение с мечом, который Ан Ли выкрал из родового поместья и который так неаккуратно умудрилась потерять Хуа Малинь. Ничего, после формирования духовного основания, автора отправят в долину на другой стороне горы, где он обязательно добудет себе новый, даст ему имя, свяжет с ним свою судьбу.

Именное оружие, — звучит сказочно. Новый меч примет его, а не того Ан Ли, который занимал тело до него. Станет верным оружием. Опорой. Жаль, что летать он на нем сможет только после формирования ядра, но это мелочи. Однажды это тело уже формировало концентрат силы, сможет еще раз.

На площадку, красуясь в полете, прибыл Каньли Миньнай. И толпа восторженных, считающих, что вместе с хозяином поднимаются и собаки, молодых мужчин бросилась к своему избранному кумиру. Вряд ли все они пылают к нему почтением, большинство, наверняка, завидует, но наблюдать такое каждое утро довольно занятно.

Избранный школы Шэншу бросил на Ан Ли недружелюбный взгляд, после чего принялся общаться со своими поклонниками. Автор очень хорошо понимал, почему ему не нравится, и не мог этим не гордиться. Пусть причина надумана, и Хуа Малинь не влюблена в пленника центрального пика, вид сходящего с ума от ревности героя по-настоящему веселил вновь начинающего свое восхождение практика.

Прибыл наставник. Один из самых старших учеников главы школы, которые предпочитали совершенствоваться за закрытыми дверями или покидали школу, чтобы набраться опыта в реальном мире. Ан Ли несколько раз моргнул, возвращая себе нормальное зрение и обратился в слух.

Как и все остальные участники тренировки, он занял место на площади и встал в стойку. Ан Ли любил эти тренировки. А как их не любить? Ведь это фехтование! Момент, когда меч становится продолжением тела и исполняет ровно те приказы, которые он него требует хозяин.

Старший ученик начал считать. Ан Ли по его команде принимал ту или иную стойку, замирая в ней до следующей цифры. Выпад. Уклонение. Защита. И все по новой. Ничего сверхъестественного. Основы. Однако мастерами не рождаются.

К тридцатому повторению Ан Ли почувствовал, как стремительнее начинает бежать не только кровь по венам, но и ци по меридианам. Именно она, проникая в каждую клеточку тела, облегчала задачу, позволяя тренироваться до кровавых мозолей. Ни с чем несравнимое ощущение. Ан Ли быстро полюбил эту усталость после плодотворной тренировки.

С вершины пика на площадь прибыл один из охраняющих внешние ворота практиков. Передал ведущему тренировку ученику записку, после чего поспешил откланяться.

Тот, кого сегодня можно звать мастером, перестал считать. Участникам группы начинающих и продолжающих пришлось замереть с мечом на вытянутой руке.

— Продолжайте без меня, не советую отлынивать, — с этими словами ученик призвал меч и устремился к воротам, что находились ниже по спуску.

Не прошло и пары минут, как один из тех, кто стоял в первых рядах, выкрикнул так, чтобы все услышали.

— Эй, а давайте Каньли-шиди будет считать? Так никто точно не собьется.

Не возражал даже Ан Ли, в конце концов, со счетом удобнее, а ведь не прошло еще и трети запланированной тренировки.

— У меня задумка интереснее, — заговорил избранный, и совершенствующиеся остановились. Каньли Миньнай вышел на место тренера и, сложив руки на груди, самодовольно оглядел товарищей по пику. — Можно сколько угодно тренировать выпады, но какой в том прок, если они не сработают с противником. Давайте утроим маленький турнир? Выберем себе спарринг-партнера и научимся чему-то новому!

Свежая идея заинтересовала учеников. Поднялся гомон обсуждения. Люди начали разбиваться на пары. Ан Ли же тяжело вздохнул, видимо, тренировку ему предстоит закончить в одиночестве и уже не здесь. Он было собрался покинуть площадь, как вдруг некто с первых рядов выкрикнул.

— Я хочу в партнеры Ан-шисюна. — Выкрикнули нагло и самоуверенно. Ан Ли обернулся и увидел парня, с которым за время своего пребывания на пике и парой слов не перекинулся. Стервец поглядывал на Каньли Миньная, точно спрашивал, все ли правильно делает.

Зрение вновь исказилось, как и всегда, когда Ан Ли пытался на чем-то сосредоточить взгляд. Поток бежал по довольно широким меридианам подручного, а значит, его совершенствование сейчас находится на второй или третьей ступени царства Закаленного тела. В то время как Ан Ли все еще оставался на седьмой из десяти ступеней заложения основ. По идее, этот выскочка уложит его на лопатки даже не вспотев, если, конечно, Ан Ли не ударит по местам разрывов, но оно того не стоит.

— Я не буду с тобой тренироваться, — уверенно, но с оттенком усталости заявил Ан Ли. Еще он не попадался на такую детскую уловку.

Парень дурашливо дернул головой, словно ослышался, поэтому повторил.

— Это не поединок. Это спарринг!

— Я услышал. И сказал, что не хочу с тобой тренироваться.

Умник растерялся и посмотрел на Каньли Миньная. Так явно, что даже смешно. Может, все-таки его проучить? Нет, тогда найдется еще больше припевал, которые решат во что бы то ни стало победить предателя, а Ан Ли пока не готов к большим сражениям.

— Почему? Неужели боишься?

— Хватит! — к наглецу шагнула одна из двух присутствующих девиц, что предпочитала исключительно белые траурные одежды и всегда собирала длинные темные волосы в немодную свободную косу. — Ан-шисюн наш товарищ, а то, что вы делаете никак, не походит на то, чему нас здесь учат. Если вы и раньше так к нему относились, то я понимаю, почему он выбрал другую сторону. Вы! Вы!..

— Не нужно, — пусть Ан Ли было приятно выслушать слова столь рьяной защиты, он не хотел, чтобы с девушкой перестали общаться или, еще хуже, попытались ей отомстить.

Красавица обернулась. Ан Ли моргнул, возвращая себе человеческое зрение, стремясь рассмотреть белое лицо. У девушки оказались поразительно черные, красивые глаза и тонкие губы, тонкие черты лица. Хмурясь, она производила впечатление холодной, отчужденной женщины, к которой лучше не приближаться, но гневный румянец на щеках смягчал образ.

— Нет, я скажу!

Ан Ли изогнул бровь, а девица оглядела младших учеников внутренних врат.

— Ан—шисюна оправдали сами духи основателей! Вы все слышали, что он был шпионом, который много раз именно тебя, — указала она на избранного, — уводил из-под острия меча. И вот как школа платит ему за службу? Это несправедливо! И я не собираюсь в этом участвовать, не собираюсь пятнать свою честь!

Резко отворачиваясь от обезображенного злостью лица Каньли Миньная, девушка в легком белом, подпоясанного черной лентой, платье решительно направилась к Ан Ли. Встала в паре метров от него и сдержанно, вкладывая кулак в ладонь, поклонилась.

— Меня зовут Цзян Ляо, и я говорю тебе спасибо, Ан-шисюн. Знай, что на пике Дуаньхань у тебя есть друг!

— Спасибо, но… — Ан Ли хотел спросить, понимает ли красавица, кого делает своим врагом и чем ей это грозит, но решил повременить с предупреждением. Все-таки на них сейчас смотрели добрые пятьдесят или около того человек.

— Я не смогу быть тебе партнером для спарринга, но мы можем тренироваться рядом. — В этом девица права, она тоже в царстве Закаленного тела, куда сильнее автора.

— Благодарю.

Более ни на кого не смотря, Цзян Ляо встала неподалеку от Ан Ли и они вместе принялись тренировать выпады, уклонения и защиту. Остальные растерялись, не зная, что делать.

Ан Ли посматривал на выступившую в его защиту красавицу. И внутренне ликовал не потому, что заинтересовался холодным цветком, а потому что он не достанется кому-нибудь из этих глупых недоучек. Они действуют из своих странных понятий чести и достоинства, когда сила превыше всего и ее нужно всем и каждому доказывать. Ан Ли из другого мира. И голова все еще у него на плечах. Его уже люто ненавидят, так что поводов для большего автор давать не собирается, хотя, стоять против всего мира ему очень даже по вкусу. Правильно ли ему определили путь героя?

Пока остальные решали, что им делать, а Ан Ли с Цзян Ляо сделали с пяток повторов, на площадь вернулся старший ученик. Вид его узких, метающих молнии глаз заставил младших учеников быстро вернуться к занятиям.

— После тренировки все побегут двадцать кругов вокруг вершины! — рыкнул временный наставник. — Ан-шиди, отправляйся в приемную к главе Юаню. Тебя ждут.

— Есть! — поклонившись старшему, кивнув Цзян Ляо, автор отнес меч туда, откуда взял, после чего поспешил удалиться с площади. Интересно, зачем он понадобился Юань Янъя? Что там еще успело случиться?