Я не твоя

Он стоит передо мной.

Не могу оторвать взгляд. Бежать бы, затеряться в толпе, вызвать такси… Но ноги словно приросли к полу. Я завороженно смотрю на него, как кролик на удава.

Он слегка поворачивает голову. Расслабленное лицо мгновенно напрягается. Темные брови слегка хмурятся, губы сжимаются в плотную линию, а глаза прищуриваются. Он смотрит на меня в упор. Взгляд — как отполированная сталь. В нем нет ни капли тепла.

И сразу как будто смолкает гомон и шум вокруг. Становится очень тихо, и весь мир сжимается до его высокой фигуры в ладно сидящем деловом костюме. Я делаю вдох, и легкие обжигает ледяной воздух, а по коже пробегает озноб. Первый шаг… Как на край пропасти.

Темные глаза медленно скользят по моему телу. От кончиков красных туфель до волос, завитых в дурацкие локоны. Обычно я ношу прямые волосы, но сегодня нужно соответствовать. Все-таки корпоратив, десять лет фирме. Фирмы, которую создал его отец, и где мы когда-то работали рядом. Чувствую, как мои губы кривятся в нервной ухмылке, пока он меня осматривает.

Ну, что? Я еще ничего или как?

Наконец-то его глаза находят мои, и я вижу в них знакомый огонек интереса. И чего-то еще… Предвкушения?

— Привет, Даша, — его голос ничуть не изменился за последние два года. Та же приятная хрипотца, от которой подгибаются коленки, а сердце бьется чуть чаще. Тот же обволакивающий тембр, который заставляет вспоминать наши многочасовые разговоры… Тогда нам было о чём поговорить… А что теперь?

— Привет, Антон, — выдавливаю из себя и поражаюсь, какой у меня сиплый голос. И проклинаю себя. Какого черта я вообще подошла к нему после всего, что было? Почему не сбежала через черный ход? Но я и подумать не могла, что он будет сегодня на празднике! Или вру себе, что не могла?

— А где твой муж? Спустил тебя с поводка на вечер? — вопрос бьет плетью по нервам.

Делаю глубоких вдох.

— Я развелась. Год назад…

— Оу, — выдыхает он, словно пробуя новость на вкус. Интерес в темных глазах становится ярче. — А что так? Надеюсь, не из-за меня? Хотя мы два года не виделись… Да и где уж мне до «святого» Паши. Получилось его пощипать?

Он еще раз проходит взглядом по мне, чуть задержавшись на платье, и делает вывод:

— Не-е, не получилось… Ну, я рад, что он не такой уж дебил, как казалось. Так почему развелись?

Антон чуть подается вперед, и я улавливаю знакомый запах его парфюма. Мох, сырая листва и горький грейпфрут. Аромат просто бьет в мозг, вызывая калейдоскоп обрывочных воспоминаний… Горячая кожа, влажная от поцелуев… Его ладони, знающие каждый изгиб моего тела… До стыда. И до безумия. Лицо горит. Зачем я подошла? Зря! Дура!

— Характерами не сошлись, — огрызаюсь я. — А ещё я — сука и недостойна такого человека, как Паша. Ладно, приятно было повидаться. Прощай, Антон.

Резко разворачиваюсь и собираюсь сделать шаг, но тут же горячая рука хватает меня за обнаженное предплечье и тянет назад…

Едва не падаю, не удерживаясь на высоких каблуках и буквально врезаюсь в жесткую грудь Антона. Впрочем, он поддерживает меня, и его рука оказывается на животе, обжигая даже через ткань.

— Отличный пресс, Даша, — слышу смешок за спиной. — Со штангой тоже приседать не ленишься? И куда ты так торопишься? Мужа уже нет... Детьми еще не обзавелась…

— Отпусти, — шиплю я не хуже разъяренной кошки, чувствуя, как пальцы на предплечье сжимаются всё сильнее, до боли. — Мне больно!

Захват чуть ослабевает, но он всё ещё держит меня. Оглядываюсь — вокруг шум, музыка, смех. Полумрак ночного клуба, снятого под этот чертов корпоратив, делает нас невидимыми. Понимаю, что орать и брыкаться — это очень глупая затея. В лучшем случае, подумают, что я — пьяная.Я — бабочка в паутине.

— Что загрустила, Дашенька? — шепот его обжигает. — Устала? Так давай посидим.

Он увлекает меня в сторону красного диванчика. Правда, тот занят. Но разве Шахова это когда-то смущало?

— Место освободите, — негромко говорит он, и весь отдел рекламы в полном составе покорно снимается с диванчика, кидая на нас любопытные взгляды. Еще бы! Сын хозяина и личная ассистентка хозяина. Чувствую, как вновь заливаюсь краской. Завтра весь главный офис будет гудеть! Боже, зачем я к нему подошла!!!

Он почти швыряет меня на этот диванчик, как сломанную куклу, и садится рядом. Мой клатч он кладет подальше от меня. Отлично. Я теперь без телефона и ключей! Если только пытаться отбить свое имущество силой. Но я помню, что это чревато… С отчаянной надеждой пытаюсь углядеть шефа. Может, хоть отец его утихомирит! Но Бориса Петровича не видно. Возможно, он вообще уже уехал.

— Кого выглядываешь? Нового ебаря? — резко спрашивает он.

— Перестань! И что тебе за дело? — я пытаюсь встать, но он удерживает меня за плечо.

И вдруг совершенно неожиданно очень ласково гладит по спине. Его рука, как будто, проводит огненную дорожку вдоль позвоночника. Хочется одновременно и прижаться к ней и сбросить.

— Ну, не злись, — слышу я уже мягкое шипение. — Я так соскучился, а ты убегаешь… И ладно бы к мужу, а то к любовнику. Мне обидно.

Он прикасается лбом к моему плечу, слегка потираясь, совсем как кот. Но руки так и лежат на плечах.

— Так что, нашла мне замену? — вновь слышу ласковый голос.

— Да, нашла, — отвечаю я. Тут же его пальцы остро впиваются в мои плечи, рискуя оставить следы на коже.

— Покажешь?

— Он не здешний. Я на работе больше романы не кручу. Учусь на своих ошибках, — выпрямляю спину и стараюсь смотреть прямо перед собой. Все равно здесь людное место. Ничего он мне не сделает. Ничего…

— Умная, значит, стала, — слышу его негромкий смешок. — Только я думаю, ты врешь. Как всегда… Никого у тебя нет. Поехали ко мне, скучно здесь. Тебе есть, где жить? Пашка выпнул голой или хоть отступные дал? Впрочем, тебе и не за что… А ты всё еще белье не носишь?

Его рука плавно скользит мне на грудь и очень тихонько по-кошачьи проникает под шелк платья добираясь до соска… от ощущения его пальцев на коже и от публичности этого жеста меня просто подбрасывает, как от удара током.

— Ты с ума сошел, Шатов?! — почти кричу я, но шум музыки проглатывает мои слова. Да и сидим мы в довольно темном углу.

— Ой, всё, — кривится он и убирает руку. — Не визжи. Кому мы тут нужны — здесь танцы, водка и бесплатная еда. Да я если тебя здесь трахну — никто и не заметит. Попробуем?

Его глаза загораются лихорадочным огнем. Опять этот взгляд… Что он хочет? Зачем он это делает? Просто пытается задеть?

Как же отвратителен и прекрасен он в этот момент. Как эта мысль могла закрасться в мою голову?! Сердце замирает от ужаса и… предвкушения? Что это — какая-то больная игра, в которой я снова участвую?

— Иди к чёрту, — шепчу и закрываю пылающее лицо руками. Не могу смотреть на его острую породистую рожу с шальными, похотливыми глазами.

Но вдруг едва ощутимо чувствую, как кончики пальцев касаются моей спины, перебирая позвонок за позвонком, словно струны гитары, вызывая по коже ворох мурашек. Боже мой, опять! И от этого едва ощутимого намека на близость меня снова начинает трясти. Я должна уйти. Сейчас же. Пока не стало слишком поздно. Чего он добивается? Пытается напугать? Или ему действительно все еще что-то нужно от меня?

— Я домой хочу. Отпусти меня, — чуть не плачу я. А может и плачу. Потому что он вдруг проводит пальцами по моей щеке, и я чувствую, что-то теплое влажное. Похоже, это действительно слезы…

— Ладно, Зимина. Вижу, ты сегодня не в настроении, — вздыхает он, доставая телефон. — Такси тебе вызову.

Он нажимает кнопки, а я замираю от надежды. Неужели отпустит? Мне повезло.

— О, пять минут до приезда. Пойдем. Сумку не забудь, — он легко поднимается с диванчика и протягивает руку.

Я пытаюсь гордо отказаться, но ноги затекли, каблуки слишком высокие, а этот чертов диван слишком низкий. Пару мгновений он смотрит на мои нелепые попытки встать.

— Давай без этого, сильная и независимая, — шипит он и берет мою ладонь, поднимая меня рывком.

Мы идем в гардероб, где я долго судорожно ищу в сумочке номерок от шубы. И вроде сумочка небольшая, и света в той зоне достаточно, а я все ищу и ищу под непроницаемым взглядом темных глаз. И каждую секунду жду какой-нибудь гадости, которая сорвется с его красивых чувственных губ. Но он молчит и терпеливо ждет…

Вот наконец-то номерок найден. Он забирает его и дает утомленной девушке. Та выдает мою шубку. Антон помогает мне одеться.

— Ты в туфлях пришла? — кивает он на мои ноги.

— Я на такси приехала, — отвечаю, стараясь не смотреть на него. Здесь слишком светло, мне неприятно его видеть. Хотя машинально отмечаю, что за два года он совсем не изменился. Все так же красив. Хотя можно ли сильно измениться с двадцати пяти лет?

Телефон в его руках пиликает.

— Черный мерседес гос номер МС566Р прибыл на место назначение, — читает он вслух. — Видишь, я тебе хорошее такси вызвал. Мог бы и сам отвезти, но ты же со мной не сядешь…

Он смотрит прямо на меня, и я ёжусь под этим цепким взглядом. Как будто он выискивает во мне какие-то недостатки под безжалостным светом. Но, вообще, я его на год старше. Может они и есть. Выпрямляю спину и делаю подбородок чуть выше.

— Спасибо, но я тебя ни о чем не просила. Прекрасно добралась бы сама.

— Ага, — кивает он. — Пойдем, в машину тебя посажу. Посмотрю, кто там приехал. А то украдут тебя, по кругу пустят, закопают в канаве… Я не переживу…

Лицо у него абсолютно серьезно и бесстрастно, но меня передергивает от омерзения. Чувство юмора у него тоже осталось прежним.

Мы выходим на улицу, и колкий декабрьский ветер отвешивает мне жесткую пощечину, приправленную ледяной крупой. Волосы мгновенно спутываются, а ноги покрываются мурашками. Зато все возбуждение последних минут слетает, как пух с одуванчика. Антон вышел просто в костюме, но, похоже, совершенно не чувствует холод.

— Вон машина. Мог бы и поближе встать, дебил, — бурчит он, беря меня под руку.

Он подводит меня к мерседесу и открывает дверь. В чём-чём, а в галантности на людях ему не откажешь.

С удовольствием ныряю в теплый кожаный салон, обдающий терпким запахом синтетической ванили от ароматизатора.

— До свидания, Даша, — говорит он мне на прощание. — Добрых снов.

И захлопывает дверь.

На меня тут же накатывает эйфория. Хочется смеяться и плакать одновременно от облегчения. Надо же! Отпустил! А я до последнего боялась, что он сядет со мной рядом и продиктует свой адрес. И я поеду. Поеду, как последняя дура. А он отпустил! Улыбка заставляет разъезжаться губы, но в темном стекле я вижу, что она больше похожа на гримасу боли… Да и слезы почему-то текут, не переставая… Стираю их тыльной стороной ладони. Всё, Даша, всё! Всё закончилось… Теперь мы еще пару лет не увидимся и слава Богу! Вот в воскресенье в церковь зайду и свечку поставлю! И к психологу запишусь.

От последней мысли меня пробирает истерический смех, и даже закаленный таксист опасливо косится в мою сторону.

— Девушка, с вами всё в порядке? — настороженно спрашивает он. И я его понимаю — декабрь. Тут количество неадекватных клиентов растет с каждым днем.

— Всё в порядке, — успокаиваю его. — Всё в порядке…