Я никуда не пойду

– ­Боюсь, что с этой девицей мы огребём кучу неприятностей, – заметил Пауль.

– С чего ты решил? – не согласилась Месс. – Обычная выемка. Отличия от прошлых раз не превышают допустимой погрешности.

– Во-первых, это девочка. С ними всегда трудней.

– Всего наша служба провела больше полусотни выемок, и никаких особенностей в гендерном распределении не было. Мальчиков и девочек почти поровну. И ничего, обходится без эксцессов, справляемся и с теми, и с другими.

– Девчонка должна устроить истерику, и, к нашему приезду, полностью выплакаться, а эта спокойно объявила, что никуда не поедет, и больше не добавила ни слова. Меня это тревожит.

– Ничего страшного. Чуть побольше повизжит, когда мы будем её забирать. Не вижу серьёзных отклонений. Или ты чего-то боишься?

– Мне-то чего бояться? Я отвечаю за автоматику, нашу и инопланетную, которую, в случае чего, можно и уничтожить, а тебе придётся иметь дело с ребёнком, которому ни в коем случае нельзя причинить вреда.

– Вот уж это – самое простое, – усмехнулась Месс. – Что я, девчонок не видала? Они все одинаковы.

– Эта – нет. Взгляни, какое у неё имя.

– Вполне обычное. Инопланетники порой дают детям чудовищные имена, так что нам приходится их переименовывать, а у этой имя нормальное.

– Нормальное было бы Бетси, а у этой – Бесси. Попомни моё слово, задаст этот бесёнок нам жару.

– Хорошо, хорошо, – только мы уже прилетели. Где будешь садиться?

– Где обычно, – в голосе Пауля исчезли сомнения. Перед входом в коттедж – посадочная площадка.

– Не боишься, что она будет заминирована? – голосом, исполненным сарказма, спросила Месс.

– Ничуть.

Действительно, жители древнейших инопланетных колоний не пытались оказывать вооружённое сопротивление. Они срочно откочёвывали куда подальше, иной раз в соседнюю галактику, оставляя освоенные планеты, с заводами, космодромами, домами и школами. Ничего не портили, ничего не пытались эвакуировать, просто кидали нажитое и бежали в неизвестность.

А ещё они бросали детей. Подростков, если такие были, забирали с собой, младенцев, видимо, тоже. Инопланетники знали о прилёте землян за два-три года и, возможно, за это время у них просто не рождались дети. Что можно знать о бывших своих соплеменниках, если вас разделяют тысячи лет во времени и тысячи световых лет в пространстве?

Не знали даже, всех ли детей от двух до пяти лет инопланетники оставляли на пустой планете, или такая судьба постигала только избранных. По сравнению с многомиллиардным населением Солнечной, инопланетники казались щепоткой пыли, но эта щепотка не желала иметь с бывшей родиной ничего общего, и бывшей родине это было обидно. Одну за другой разведотряды обнаруживали колонии внеземлян, основанные в те времена, когда люди ещё не владели сверхсветовыми скоростями, пытались вступить с ними в контакт, но получали пустую планету, на которой порой прятались два-три малыша, оставленных неясно по какой причине. Были ли это все дети внеземлян, или покидали только избранных, сказать не мог никто.

Дети были не просто покинуты, а оставлены на попечение автоматики. Умные машины их кормили, купали, чему-то учили, но конкретно чему – неизвестно. У разведчиков руки не доходили до подобных тонкостей, а быть может, более сложные программы не обнаруживали себя и не поддавались расшифровке.

Такие сложности – и ради чего?

Разумеется, вторично бросать уже брошенных детей никто не собирался. Схроны выискивались, дети изымались и вывозились на Землю. О дальнейшей их судьбе не знал почти никто; тайна личности священна. Возможно, их передавали специально обученным семьям или воспитывали в интернатах, которых на Земле тоже было довольно. Во всяком случае, Пауль и Месс, как и вторая пара сотрудников, занимавшаяся выемкой детей, представления не имели, что с этими детьми было впоследствии.

Детский схрон, к которому они подлетали сейчас, не был особо спрятан. Городов на этой планете не имелось, до эвакуации люди жили в крошечных посёлках или, скорее, хуторках на два-три домика. Сейчас все они опустели, но не так трудно специалисту определить, какие коттеджи подключены только к электричеству и воде, а какие ещё и к линии доставки продуктов. Причём определить это можно было в центре, которых насчитывалось по одному на каждом из трёх материков планеты. Именно в полностью подключенном коттедже и обитает брошенный своими малыш.

Земляне не знали, как называли свой мир его прежние обитатели, и тем более не собирались давать ему своё название. Говорили просто: «планета», а в случае надобности добавляли номер по каталогу. На этой планете был оставлен всего один ребёнок – пятилетняя девочка Бесси. Её и предстояло вывезти на Землю.

Прямо с заброшенного космодрома Месс сделала вызов. Девочку надо было предупредить, чтобы она успела свыкнуться с мыслью, что скоро уедет отсюда. Техника инопланетников отличалась от земной непринципиально, так что Пауль и Месс, побывавшие на сорока чужих планетах, прекрасно умели ею пользоваться.

Ответа не было, но Месс знала, что её слышат.

– Здравствуй, Бесси, – сказала она. – Меня зовут тётя Месс, почти как тебя. Я прилетела с Земли, планеты-матери, откуда родом все люди. Это самое прекрасное место в мире, мы поедем туда вместе, и ты сама всё увидишь…

Изображение так и не включилось, но из динамика донёсся детский голосок:

– Я никуда не пойду.

В целом ответ был ожидаемый. Ребёнок не верил, что незнакомая тётка, собравшаяся забрать её из дома, может принести что-то хорошее. Очевидно, сбежавшие родители, пугали ребёнка страшными пришельцами, которые ухватят дитятку за бочок и утащат неведомо куда, за широкие реки, за высокие горы. Поэтому обычно за первой же фразой следовала истерика, вызванная нежеланием уезжать. Если же незваные гости являлись неожиданно, не предупредив о своём приходе, с испуганным ребёнком и вовсе мог случиться серьёзный припадок. Так что Месс действовала строго в соответствии с методичкой. Только ответ на этот раз был не вполне стандартный. Ни крика, ни плача, а спокойный, уверенный голос:

– Я никуда не пойду.

Дом, который определил Пауль, ничем не отличался от остальных домов. Если бы пришлось шерстить их все, поиски заняли бы не одну неделю. А так через полчаса Месс и Пауль уже были на месте. Как обычно, никаких хитрых замков не встретилось, дверь покорно открылась перед Паулем. На планете водилось мелкое зверьё, в том числе хищники, и все запоры были заточены против них, чтобы зверьки не проникали внутрь и не вздумали селиться в человеческом жилье. О том, что хищником может быть человек, автоматика не догадывалась и беспрепятственно пропустила пришельцев внутрь.

Умный дом, рассчитанный на одну небольшую семью. Любой землянин мог бы жить в таком, испытывая лишь одно неудобство: слишком мало соседей. Точно также, инопланетник, если бы вдруг попал на Землю, страдал бы от ужасной скученности. Но это же не причина отказываться от контактов и бежать куда глаза глядят, бросая дома и детей.

Прихожая, в которой, конечно же, пусто, лишь на низкой вешалке красуется детская курточка. Гостиная, в ней идеальный порядок, какой только машине под силу навести, даже цветы политы, разумеется, не маленькой хозяйкой, а умными механизмами. Хотя, возможно, цветами занимается Бесси – вон леечка с водой стоит. Из гостиной ведут несколько дверей: в столовую, спальню, пару кабинетов и детскую. Любители готовить, а такие есть всегда, устраивают в доме кухню, полную вычурной техники, у любителей мастерить своими руками можно встретить мастерскую с кучей древних станков, но, в целом, помещений в доме слишком много не бывает, хотя для Бесси может найтись несколько укромных уголков.

На этот раз долго искать не пришлось. Первая же комната оказалась детской, и пятилетняя хозяйка была на месте. Бесси сидела на полу в обнимку с большим мохнатым медведем, каких обычно называют плюшевыми.

На планете не водилось существ, хотя бы слегка напоминавших земных медведей, да и нигде они не водились. Но дети на всех планетах продолжали играть с мишками, подтверждая неразрывную связь с бывшей родиной.

– Здравствуй, Бесси, – произнесла Месс ласково. – Я к тебе.

– Я никуда не пойду, – твёрдо ответила Бесси.

– Конечно, не пойдёшь! – подтвердила Месс, ловко подхватив девочку на руки. – Я тебя понесу.

Бесси не пыталась вырваться. Казалось, она закаменела, так что держать её приходилось, словно неживую вещь. Впрочем, женщину это ничуть не смутило.

– Поехали! – радостно объявила она, выдернула из рук Бесси мишку и кинула на диван. – Брось каку, на Земле у тебя будет много замечательных игрушек!

Последнее также было оговорено методиками, которые запрещали брать на Землю, что бы то ни было, из личных вещей. Мало ли что может скрываться в безобидной на вид игрушке. На этот раз мудрые инструкции оказались правы. Брошенный медвежонок резво подскочил, прыгнул и вцепился Месс в лицо. Он не пытался царапаться или кусаться, да и чем мог кусаться мягкий игрушечный медвежонок, но Месс нелепо изогнулась и, выпустив ребёнка из рук, свалилась на пол. Мишка подхватил девочку, не позволив ей удариться, и тут же вновь кинулся на инспектора.

Бесси вскочила и выбежала в ближайшую дверь. Пауль одной рукой ухватил медведя за загривок, оторвав от жертвы, другой распахнул аптечку, которую непременно носил при себе, и прижал к шее Месс инъектор с антидотом.

Все дозы в аптечке были рассчитаны на детский организм, предполагалось, что с инспектором ничего случиться не может, но лучше такая доза, чем ничего.

Медвежонок не проявлял в отношении Пауля никакой агрессии. Обычная игрушка, какие есть в каждом доме.

Месс со стоном открыла глаза. Первыми её словами были:

– Где девчонка?

– Найду. Никуда она не денется. А тебе надо на корабль в медотсек. Током тебя шарахнуло хорошо.

– Вот и встретились с оружием…

– С оружием тоже разберусь. Это уже по моей части. А пока – пошли, если, конечно, можешь.

Пауль помог Месс подняться, свободной рукой подхватил медвежонка, и оба инспектора вышли из негостеприимного дома.

На корабле Пауль уложил напарницу в медицинском отсеке, а сам занялся трофеем. Дело оказалось не слишком трудным, через полчаса Пауль появился у Месс.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я себя чувствую прекрасно, а вот твой дурацкий диагност меня не выпускает и требует, чтобы я не вставала с койки.

– Диагност знает лучше. У тебя сильная контузия и подозрение на сотрясение мозга. Ты помнишь, как ударилась затылком? Нет? Вот и лежи, раз сказано лежать.

– Что с девчонкой? Ты её поймал?

– Поймаю. Никуда она не денется. Она в одиночестве несколько месяцев прожила, проживёт и ещё пару дней.

– Она за это время ещё каким-нибудь оружием обзаведётся, ты и не узнаешь каким, пока она его в ход не пустит.

– Не подозревай ребёнка в коварных планах. Нет у неё никакого оружия, и не было.

– А мне, значит, показалось, что меня ударило. Почему, в таком случае, меня здесь держат?

– Потому что у тебя серьёзная контузия. Ты упала и ударилась головой. Медведь тебя поймать не мог, он страховал Бесси. К тому же, вес у тебя изрядный, игрушке не по силам. А током он тебя стукнул не слишком сильно.

– Но ведь стукнул!

– А ты что хотела? Здесь, в отличие от прочих планет, водятся хищные звери. Мелкие и для взрослого человека не опасные. А на ребёнка такой зверёк может и напасть. Чтобы этого не случилось, у Бесси есть защитник.

– Я, кажется, не слишком похожа на мелкого хищника.

Пауль в сомнении пожевал губами, а потом всё же ответил:

– Это с какой стороны посмотреть. Ты схватила Бесси, вырвала у неё игрушку, а саму Бесси хотела куда-то утащить. Вот медведь и кинулся спасать.

– Я действовала в соответствии с правилами.

– Это ты медвежонку объясни или тому, кто будет защищать её в следующий раз.

– В следующий раз никакая игрушка до меня не достанет, уж об этом я позабочусь. А пока девчонку надо срочно искать. Так что, командуй своим медприборам, чтобы они выпустили меня отсюда.

– Погоди. Ты же сама только что говорила, что правила надо исполнять.

– Так это правила работы, а не валяния в постели!

– Вот что, дорогая, – жёстко объявил Пауль, – ты отвечаешь за свою часть работы, а я – за свою. Это не только эксплуатация техники, но и безопасность и здоровье экипажа. Выпускать тебя в таком виде на чужую, да ещё и опасную планету – нельзя. Изволь лежать и лечиться. А Бесси я найду сам, может быть, на день позже, чем бы тебе хотелось.

– Кто тебя подстрахует, когда очередное плюшевое чудовище вцепится в тебя?

– Придётся постараться, чтобы не вцепилось.

– И как ты это сделаешь?

– Тебе хочется знать? – Пауль присел на край больничной койки. – Хорошо. Но, чур, не обижаться. Ты работаешь строго по инструкции, улыбаешься, говоришь ласковые слова, но для тебя это не ребёнок, а объект выемки. Медвежонок это чувствует и воспринимает тебя, как врага. Боюсь, что Бесси это тоже чувствует.

– Ты хочешь сказать, что я плохо работаю?

– Я не хочу сказать ничего, сверх того, что я сказал. Дальше думай сама.

– А теперь слушай ты! – Месс села на постели, сморщившись от приступа головной боли. – Ни один из детей, которых мы отвозили на Землю, не хотел туда ехать. Это был не просто каприз, они сопротивлялись отчаянно, что есть сил.

– Знаю.

– Но оставлять их на брошенных планетах нельзя, не только потому, что у нас вырастет чудовищный космический Маугли. Эти детишки, такие милые внешне, – инопланетники, они несут угрозу Земле. Мы изымаем этих детей не столько ради них, сколько ради спокойствия Земли.

– Я знаком с этими рассуждениями и не верю в них. Так или иначе, это наши люди, хоть их предки и улетели с Земли тысячу лет назад и теперь не хотят иметь с нами дела. Но если бы они желали нам зла, они бы нашли другой способ, чем подкидывать нам своих детей. Поэтому я, в первую очередь, работаю ради детей. А Земля как-нибудь, сама сумеет себя защитить.

– Всё это глубокая философия на мелких местах. Сейчас нам надо найти беглянку, как её ни называй: бедной сироткой или объектом выемки.

– Согласен. С утра я этим и займусь. Девочка проголодается, а еды ей взять негде, кроме как в старом доме.

– Давай, давай… Посмотрю, как у тебя получится.

С этим напутствием Пауль и отправился на поиски беглянки.

Бесси перебралась в другой коттедж, и транспортная система, взломанная Паулем, точно указала, где именно спряталась девочка.

Коттедж был окружён садом или, верней, огородом, потому что вместо цветов здесь были высажены ягодные кустарники, травянистые, наподобие земляники, и повыше, вроде ежевики и малины. Сорта Пауль определить не умел, но был уверен, что ягоды, те, что созрели, съедобны. Видимо, они и составляли вчерашний ужин Бесси.

Здесь, возле рдеющей ягодной гряды Пауль и устроил засидку.

Бесси появилась через полчаса. Было видно, что ночь она провела кое-как, платье не менялось, и сама девочка выглядела замарашкой. Она двинулась было к ягоднику, но замерла, увидав, что на дорожке, расставив лапы, сидит её мишка, утащенный чужаками.

– Ведмедь! – произнесла Бесси, схватив своё сокровище в охапку.

Включился простенький механизм, и мишка произнёс единственную фразу, которой был обучен:

– Я тебя люблю.

– И я! – закричала Бесси. – Я тоже люблю!

Потом она подняла голову и увидела, что на дальней скамейке с отсутствующим видом сидит Пауль. Он не собирался её хватать и даже вовсе не смотрел на Бесси, думая о чём-то своём. Но на коленях у него примостился такой же точно мишка, как и обретённый Бесси Ведмедь. Этот второй мишка, конечно, Бесси заметил и приветственно помахал лапой. Бессин Ведмедь тоже помахал лапой в ответ.

Бесси осторожно подошла, остановилась в нескольких шагах, готовая бежать в любую секунду.

– У тебя тоже Ведмедь?

– Если твоего зовут Ведмедем, то и своего я буду так звать.

– Только я всё равно никуда с тобой не пойду.

– А завтракать пойдёшь или будешь тут ягодки клевать?

– Завтракать – пойду.

– Вот и пошли, а то я ужас как кушать хочу.

– А злая тётка не придёт?

– Прежде всего, не такая она и злая, просто привыкла сначала делать, а потом думать. А во-вторых, она не придёт, потому что заболела.

– Тогда пойдём.

Бесси позволила взять себя за руку, и они отправились в первый дом, где работала линия доставки. Тут бы, по мнению Месс, самое время хватать девчонку и волочить на корабль, тем более что от щелчков током Пауль был надёжно защищён, но вместо этого они уселись за стол, усадили рядом Ведмедей, и нерассуждающая линия доставки выдала им две детских порции каши и шоколадного молока.

После завтрака Бесси убежала в детскую комнату, а Пауль остался в столовой, сказав, что хочет повозиться с линией доставки, которая держит его впроголодь. На самом деле он хотел посмотреть, чем займётся Бесси, оказавшись у себя дома в одиночестве. Для этого под потолком он прилепил скрытую камеру. Но узнать ничего не удалось: Ведмедь, когда Бесси отпустила его, повёл изумрудным глазом, и вся шпионская аппаратура немедля отказала.

Почему-то Пауля совершенно не расстроил такой результат. Пауль пожал плечами и занялся линией доставки. Чужепланетная кухня была напрочь незнакома, названия блюд ничего не говорили ему, но у системы нашлась полезная функция: можно было не просто заказывать известное кушанье, но и самому придумать нечто и объяснить автоматике, как это готовить из имеющихся продуктов. Подобное развлечение было очень популярно особенно среди космонавтов, которые, несмотря на сверхсветовые скорости, порой месяцами болтались среди звёзд. Пауль не был в этом плане исключением и загрохал такой обед, что не снился инопланетникам, бывшим, насколько можно понять, в этом плане изрядными аскетами.

За этим приятным занятием застал его вызов Месс, наконец получившей от диагноста право звонка.

– Что у тебя там?

– Всё нормально.

– Ты её нашёл?

– Конечно. Она в соседней комнате, играет. Сейчас будем обедать.

– Ты с ума сошёл? Хватай её под мышку и дуй на корабль!

– Нет, я никуда её не буду тащить. Хватит уже, натаскались. Бесси должна прийти на корабль сама.

– Не строй из себя психолога. Психологи займутся девочкой на Земле. Наше дело доставить её туда, а всё остальное – глупые выдумки. Можно подумать, что контузия не у меня, а у тебя.

– Наше дело доставить её здоровой, а не наносить травмы, с которыми неясно, как справляться.

– Покуда твоя девочка-одуванчик нанесла травму мне…

– Вот и лечись. А я пойду одуванчика кормить.

Первый раз в дружном коллективе произошла такая размолвка.

А пока Пауль и Бесси отправились обедать. Бесси смиренно ковырялась в том, что ей выдала умная техника, а Пауль устроил себе пиршество, какое и на Земле не вдруг закажешь.

– Что это? – спросила Бесси, кивнув на украшенную зеленью тарелку.

– Эта штука не простая. Котлета Де-воляй с печёными бататами. Надо бы с печёным пастернаком, но он здесь не растёт. Хочешь попробовать?

– Фу, гадость!

– А ты не фукай. Всякую вещь надо сперва попробовать, а потом уже говорить. Вот я на завтрак кашу ел, так разве фукал? Между прочим, отличная каша, хотя я никогда такой не пробовал.

– Да ну, обычная пулянка.

– Вот видишь, пулянка. А я не знал. Но попробовал, и мне пулянка понравилась. Всё на свете надо сначала попробовать.

– Я никогда ничего не пробовала.

– Это тебе кажется. Просто маленькая была, вот и не помнишь.

– А теперь стала большая?

– А как же. Маленькие сами не живут. И котлеты не едят. А тебе можно.

– Тогда, давай, попробую. Но, если она невкусная, я её есть не стану.

– Конечно. Невкусное даже медведи не едят.

– Почему ты говоришь: медведь? Он же Ведмедь.

– Ведмедем его зовут. А на самом деле, он медведь. Вот ты – девочка, а зовут тебя Бесси. Так и он.

– А что значит вед… ой, то есть, мед-ведь?

– Такой зверь на Земле живёт. У вас тут звери есть?

– Есть. Марги. Они кусачие.

Ну, вот, у вас марги, а у нас – медведи. Так-то они не кусачие, если их не трогать. А если тронуть, то тогда не обессудь. За раз могут руку откусить.

– Как мой Ведмедь злую тётку кусил?

– Ещё сильнее. Твой Ведмедь маленький, а медведь большой.

– Вот такой? – Бесси расставила руки.

– Ещё больше. Во-от такущий!

– Ух, ты! А ты мне привезёшь медведя?

– Что ты. Это же дикий зверь, он боится летать.

– И я боюсь летать…

– Но ты же не дикий зверь. Ты взрослая девочка и можешь уже ничего не бояться.

– Я не боюсь, я просто не хочу.

– Давай, мы знаешь, как сделаем? Мне всё равно надо отвезти тётю Месс к врачу. Вот мы её вместе отвезём, потом погуляем по Земле, например, съездим в заповедник к медведям, и, если тебе не понравится, сразу вернёмся домой.

– Больная тётка меня хватать не будет?

– Она будет лежать в постели. И потом, у тебя есть Ведмедь. Он защитит.

– Ой, как здорово!

В результате через пару часов они, взявшись за руки, подходили к земному кораблю, стоявшему на инопланетном космодроме. Месс, запертая в медицинском отсеке, заметила их издалека.

– Ну, наконец-то… Постой, она, что, со своим роботом? Отбери немедленно!

– Успокойся, – соврал Пауль. – Игрушку я давно подменил.

– Что она говорит? – спросила Бесси, заметившая, что Пауль о чём-то разговаривает, но не разобравшая подробностей.

– Она боится Ведмедя, – пояснил Пауль.

– И правильно боится. Не будет хватать.

Опасаясь, что Бесси передумает и запросится домой, Пауль немедленно поднял звездолёт на орбиту. Подъём был плавный, без толчков и не слишком быстрый, чтобы не вызвать возмущений в атмосфере. Поднимался на антигравитационных двигателях, так что ни о каких перегрузках, которых так боялись первые астронавты, и речи не было. Просто планета оказалась сначала просто внизу, а потом и вовсе в стороне.

– Смотри, это твой мир. Ты тут живёшь.

– А где Земля? – сдавленно поинтересовалась Бесси.

– Она очень далеко, отсюда её не видно. Когда-то, давным-давно, люди прилетели сюда. Они ещё не умели летать быстро и добирались в эти места не знаю, сколько лет. Никто из них не мог вернуться назад, да и не больно хотел. Сейчас мы можем долететь до Земли за пару часов, главное – точно выбрать конечную точку. И, конечно, найти, куда лететь. Во вселенной слишком много звёзд и планет, поэтому так трудно найти друг друга. Но тебя я нашёл и больше ни за что не потеряю…

Бесси слушала молча, со странным выражением лица, словно ей предлагали попробовать небывалую котлету.

– Садись в кресло, а то у тебя может закружиться голова. Ведмедя держи крепче. Через пять минут будем на земной орбите.

Чтобы пройти по уже хоженому маршруту, не требуется никаких расчётов. Переход мгновенный, разве что голова закружится с непривычки.

Звёздный экран в рубке установлен скорей для порядка, чтобы создавать у навигатора иллюзию полёта. Звёзды на экране мигнули, и высветился земной шар, готовый принять путешественников.

– Вот она, Земля! – Пауль повернулся к Бесси.

Ответа не было. Девочка сидела неподвижно, бледное лицо, потухшие глаза.

– Что с тобой? Голова закружилась?

– Домой хочу… – чуть слышно прошептала Бесси.

Вид у Бесси был так нехорош, что Пауль перепугался.

– Что ты, не переживай. Сейчас поедем домой. Врачей вызовем для тёти Месс – и поедем. Ты ведь выдержишь несколько минут?

Бесси судорожно кивнула.

Пауль бегом занёс второго Ведмедя в свою каюту, вызвал медицинскую бригаду для Месс, снял блокировку с дверей медотсека. Теперь оставалось самое важное и неприятное: объясниться с начальством. Как доказать, что ребёнок, за которым была послана специальная команда, должен остаться на родине, что Бесси не представляет никакой опасности для многомиллиардного населения Земли. Доказать это Месс не удалось, но Месс и не понимает ничего, кроме утверждённой инструкции. Руководство контактной службы должно быть не таким зашоренным.

Кабинет командора был заперт, на дверях горел красный огонёк, означавший, что командор занят, и входить к нему нельзя. Великая вещь – самодисциплина, горит красный огонёк, и никто в кабинет не войдёт.

Пауль толкнул посильнее, дверь распахнулась. Командор был в кабинете один, перед ним на столе стоял стакан и большой сосуд с прозрачной жидкостью. Комнату наполнял сильный спиртовый запах.

– А, Пауль! Заходи. Выпьем за упокой.

– Командор, у меня дело!

– Какое может быть дело? Только что сообщили: Сежрик умер.

– Какой Сежрик? – зачем-то переспросил Пауль.

– Ты его не знаешь, его другая группа привезла. Единственный ребёнок-инопланетник, который не умер в течение недели… Я уже надеялся, что он останется жив. Да, вот такая наша работа. Мы вывезли с разных планет пятьдесят шесть детей и получили в результате пятьдесят шесть трупов. Кто там говорил насчёт слезинки ребёнка? А целое кладбище – не угодно? Пятьдесят шесть! Или даже – пятьдесят семь! – вы же сегодня привезли эту, как её – Бесси. Молодцы, отлично справились с заданием!

– Я как раз по поводу Бесси. Её надо срочно отправить назад. Здесь она просто не выживет.

– Догадался, умница. А мы это знаем уже давно и всего лишь надеемся, что найдём способ их лечить. И вот, последний умер, хотя продержался почти год. Теперь очередь за твоей Бесси.

– Я её не отдам, а сейчас же отвезу назад.

– Поздно. Её уже забрали из корабля и увезли в реабилитационный центр…. – Командор принялся, расплёскивая свой напиток, наполнять стакан. – Представляешь, реабилитационный центр, где нет ни одного выжившего!

– Как забрали? Вход на звездолёт заблокирован. Кто смог?

– Твоя напарница. Вызвала команду и…

– Убью стерву! – прорычал Пауль.

– Ну-ну, потише. В этой истории уже довольно трупов. На, вот, лучше, выпей.

– Где Бесси?

– В ре-а-би-ли-та-ци-он-ном центре… – командор захихикал. – Увезли умирать.

– К чёрту название? Где этот центр?

– Я откуда знаю? Тайна личности, будь она неладна! Когда ребёнок умрёт, мне доложат, а до этого – ни-ни! А если бы ты и знал, где эта душегубка расположена, ничем бы это не помогло. Твоя Бесси уже впала в кататенический ступор, а из него ещё никого из найдёнышей вывести не удалось. Через пару дней – кома, а там и смерть.