Я-Нормальный!

Глава 1

Школа осталась позади, как смутный сон. Пришла пора определяться с будущим — или, вернее, позволить будущему определиться за тебя. В итоге я оказался в колледже. Если быть честным, его выбрали за меня, а мне оставалось лишь молча кивать, безвольно соглашаясь, как марионетке

Вскоре собрали вещи для переезда — неброские, безликие коробки.

Дорога отняла почти целые сутки, вытянув из меня остатки сил ,превратив в сгусток усталости. На освоение этого нового пространства не осталось ни энергии, ни времени.

И вот — первая ночь в новом доме. Комната пахла пылью, одиночеством и чужими воспоминаниями. Перед сном в голове крутились лишь тусклые, мысли: до учёбы осталась неделя, скоро придётся изображать улыбку, знакомиться с новыми людьми ,снова встраиваться в бессмысленный ритм чужой жизни.

Казалось, ничего хуже этой предстоящей рутины быть не может.

Но уснуть в эту ночь так и не удалось. Что-то витало в воздухе — не звук, а скорее давление, тихая, нарастающая тяжесть. Я ворочался с бока на бок, а темнота за окном нагоняла жути. Часа в два или три ночи послышались шорохи в соседней комнате — той самой, что была совершенно пуста.

Сначала я решил, что это ветер бьётся о щели в раме — слабая надежда. Заглянул в щель между занавесками,

на улице стояла гробовая, абсолютная тишина. Ни ветерка, ни шороха листьев, только мёртвая, бездыханная тишь, будто сам мир затаился и замер.

И в тот момент страх пришёл — не испуг, а настоящий, древний, леденящий душу ужас. Он поднялся из самых глубин живота, сжал горло, заставил сердце биться так громко, что казалось, его стук слышен в каждой комнате этого проклятого дома. Схватил первое, что попалось, — крестовую отвертку, оставшуюся после сборки компьютерного стола, её холодная металлическая рукоять была жалкой, беспомощной защитой от того, что могло ждать в темноте.

На цыпочках, затаив дыхание, я подошёл к двери. Медленно приоткрыл её и заглянул внутрь.

Там, в густой, почти осязаемой темноте, чётко вырисовывался чей-то силуэт. Не расплывчатая тень, не игра света — а ясная, чёрная форма, нарушающая саму геометрию пустого пространства. Он не двигался. Он просто стоял. И ждал

Глава 2. Неделя позади

Пролетело шесть дней — шесть серых, безликих отрезков времени, слившихся в одну сплошную полосу ожидания и внутреннего оцепенения. И снова, как холодный сквозняк из щели в полу, накатило то самое тревожное чувство. Оно не приходило волной — оно просачивалось, медленно и верно, заполняя всё внутри тяжёлой сыростью. Завтра предстоит идти в колледж и знакомиться с новыми лицами, смотреть в чужие глаза, слышать чужие голоса, снова примерять на себя маску нормальности. Мысль об этом висела в воздухе комнаты, как запах старой пыли и отчаяния.

Лёг спать, желая лишь одного — забыться. И на этот раз, вопреки ожиданиям, быстро провалился в сон. Но это не было спасением.

Приснилось нечто странное. Тот же дом, но он выглядел искажённым, лишённым не только красок, но и души. Всё вокруг было в гнетущих чёрно-белых тонах, словно кто-то выкрутил контраст на минимум, превратив мир в выцветшую фотографию забытой катастрофы. Воздух был густым и неподвижным, как в склепе. Я бродил по знакомым, но чуждым комнатам, и каждый шаг отдавался глухим эхом. И снова потянуло к той самой, соседней комнате. Дверь была приоткрыта, а за ней царила абсолютная, поглощающая свет чернота.
Там стоял он. Тот самый тёмный силуэт. Контуры его были чёткими, но в то же время будто дрожали на грани восприятия, как мираж в зное. Только на этот раз он не растворялся в воздухе. На этот раз он медленно, почти незаметно, начал приближаться. Не шагами — казалось, не двигался вовсе, а пространство между нами само сжималось, втягивая его ко мне. От него веяло не холодом, а полным, абсолютным отсутствием температуры — вакуумом, высасывающим из мира тепло, звук, саму жизнь.
Я проснулся. Вернее, меня вырвало из сна ударом собственного сердца — оно колотилось в грудной клетке с такой дикой, животной силой, что казалось, вот-вот разорвёт рёбра и вырвется наружу. В ушах стоял оглушительный гул крови. И тут же, сквозь эту паническую какофонию тела, сквозь сонную оцепенелость и вату в голове, мой слух, заострённый страхом , снова уловил его. Тот самый шорох. Теперь уже не в соседней комнате. Теперь — прямо за створкой двери моей спальни. Будто что-то тяжёлое и неимеющее определённой формы волочилось по полу в прихожей.



Глава 3. Возвращение

В эту ночь пришлось спать со светом — было как-то не по себе.
Погасил лампу только с началом рассвета.
Всю ночь из-за стены доносились непонятные шумы. Проверить, что там, не хватило духа. Ночь тянулась мучительно долго, а может, и вовсе дремал с открытыми глазами. С первыми лучами звуки прекратились.
Отправился на проверку. Так же, как и тогда, открыл дверь. Но силуэт не исчез. Он неподвижно стоял в том самом углу.
Захлопнул дверь, наскоро оделся и выбежал из дома.
Решил провести этот день где угодно, только не здесь.
Сходил в круглосуточный магазин, купил еды , пришёл в себя и направился обратно. По пути у подъезда пристала местная шпана.
— Слышь, пацан, дай чипсы, — буркнул один из них.
Лишь усмехнулся про себя. «Сам купи», — промелькнула мысль, ловко проскользнул в подъезд и захлопнул за собой дверь. Фух, пронесло.
Благодаря этой ситуации удалось на время забыть о тревоге, навеянной соседством с призраком.
Вечером, чтобы скоротать время, сел за компьютерные игры. Время и вправду пролетело незаметно. Осознал это лишь тогда, когда глаза начали слипаться от усталости. На часах было пять утра.
Быстро выключил компьютер. Хорошо, что завтра лёгкие пары — можно и прогулять.
В эту ночь за стеной стояла тишина.
На следующий день устроил себе выходной. Раз уж завтра суббота, решил немного выпить. Сходил в магазин, купил алкоголя, приготовил что-то перекусить и вечером под сериал опрокинул несколько стопок. Отрубился.
Очнулся ближе к обеду. Во рту пересохло, голова раскалывалась, а из соседней комнаты, будто на зло, доносился звук, похожий на ремонт. Это невероятно бесило.
Сделал газировку по советскому рецепту, выпил — не помогло. Пришлось идти в магазин за средством от похмелья. Вечером снова напился до беспамятства.
Утром проснулся без головной боли — странно, но ладно. Выходные пролетели незаметно. Решил, что завтра поеду в больницу и возьму больничный.






Глава 4. Новый этап

Сходил в больницу, открыли больничный на неделю. Думал, теперь можно просто валяться на кровати и ничего не делать, но не тут-то было. Шум и грохот за стеной снова не давали покоя.
Вызвал священника. Он приехал и смотрел на меня как на сумасшедшего.
— Тут никого нет, — заявил он.
— Как нет? — Вон же он, стоит!
Священник прошёлся по дому с благовониями, побрызгал всё святой водой и уехал с усмешкой.
Теперь стало окончательно ясно: это явление вижу только я.
Закрыл ту комнату на ключ. Так, на всякий случай.
Ночью поднялся сильный ветер, началась гроза. Уснул с огромным трудом, а проснулся от ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Этот силуэт стоял прямо напротив кровати!
Вскочил от ужаса. Существо плавными движениями вышло из комнаты.
Что это было?
Проснулся и сел на кровать .По спине струился холодный пот. Показалось, что всё произошло наяву! Трудно передать, какое счастье испыталось от осознания, что это был всего лишь
кошмарный сон. Наверное, последствия вчерашней выпивки.
Пожалуй, стоит завязать с алкоголем. Но его дурманящая тяга пока что сильнее.
День прошёл обычно, будто день сурка. Нечто новое появилось лишь под вечер: начали слышаться неясные голоса, будто чей-то крик, и звук сверления в стене.
Сегодня не пил — просто не было денег на выпивку. Засыпал тяжело, лёг в час ночи, а уснул, наверное, только к пяти утра.















Глава 5
Жизнь и Смерть

Проснулся в обед, но встать с кровати смог только к вечеру.
День уже почти закончился, а я всё ещё лежал и слушал, как за стеной кто-то говорит. Не разобрать слов — просто голоса,
И с каждым днём всё громче. Как будто они не за стеной, а прямо в моей комнате.
Заглянул в соседнюю комнату — пусто.
Пыль на полу ровная, как скатерть. Ни одного следа. Но голоса не прекращались. Значит, дело не в соседях. Дело в чём-то другом.
Дни пошли по одному сценарию.
Ел, умывался, пытался учиться, но в голове стоял этот гул. Ложился спать, просыпался в семь утра с ощущением, что кто-то в комнате только что был. Как будто дыхание чужое на затылке.
Купил беруши.
Думал, поможет. Вставил — а голоса не снаружи. Они внутри, прямо в голове звучат. Беруши — просто кусочки поролона. Бесполезно.
А потом началось.
Сначала — тихий стук в дверь. Потом — чувство, что за спиной кто-то стоит. Оборачиваешься — никого. Во время еды — тень в дверном проёме. В зеркале в ванной — чьё-то отражение за спиной, на секунду. Потом исчезает.
Решил покончить с этим.
Полез в интернет, нашёл какого-то мага. Написал ему. Он ответил коротко: «Лови». Списал ритуал — свечи, круг мелом на полу, слова странные.
Решил попробовать.
Купил всё, дождался ночи. Погасил свет, нарисовал на полу знак, расставил свечи. Стал читать те слова. Вроде бы тише стало. Свечи горят ровно. уже подумал — работает.
А потом всё началось .
Свечи погасли сразу все, будто кто-то сдул. В комнате — темнота, хоть глаз выколи. И тогда я услышал его. Не голос из стены. Шёпот прямо рядом с ухом. Он назвал меня по имени.
И я понял. Это не я его вызвал.
Он меня ждал.







Глава 6 на перекос судьбе

Этот силуэт появился прямо в центре пентаграммы — не как видение, а как физическое продолжение темноты, сгустившейся в человеческую форму. И заговорил. Голос был низким, безэмоциональным, будто доносящимся из-под толстого слоя земли. Он говорил, что перед ним — полоумный, жалкий червь, возомнивший, будто способен свергнуть самого бога. Каждое слово падало, как камень в колодец, отдаваясь внутри черепа глухим, унизительным эхом. А потом просто растворился — не исчез, а будто шагнул обратно в ту самую пустоту, из которой возник. 🫥

Пришлось затушить все свечи — пальцы дрожали так, что несколько раз промахнулись мимо фитилей. А потом — бегство. Выбежал на улицу, даже не закрыв дверь. Ноги сами понесли вниз по лестнице, через двор, к воротам. Стучало в висках, в груди колотилось что-то тяжёлое и горячее. Да, струсил. Испугался до оцепенения, до тошноты. А кто бы не испугался? Когда сама тьма обретает голос и говорит с тобой на равных — остаётся только бежать.

Возвращаться не хотелось. Два часа бродил по ночному району, курил на холодных лавках, смотрел, как в окнах гаснет свет. Но в конце концов пришлось — некуда больше было идти.

Дверь в квартиру оказалась приоткрыта. Всё внутри было перевёрнуто. Посуда — на полу, разбитая, в осколках. Стулья — опрокинуты, один даже сломан пополам. Книги с полок — разбросаны веером. Картина висела криво, будто её сдернули, а потом попытались вернуть на место. Стоял на пороге и смотрел. Удивления не было. Даже страха не было. Просто пустота, будто внутри всё прогорело. Потом, молча, принялся за уборку. Собрал осколки, сложил в пакет. Поднял мебель, поставил на место. Сломанный стул отнёс в угол — разберу потом. Действовал на автомате, будто это был не его дом, а чужая квартира после чьего-то ухода. Лёг спать, не раздеваясь. Спать не хотелось, но тело отключилось само.

Утром собрался как во сне — механически, без мыслей. Поехал учиться. Сидел на лекциях, смотрел в окно, но ничего не видел. На перемене вышел в курилку, встретил друга. Закурили молча. Потом, не выдержав, начал рассказывать. Сначала сбивчиво, потом подробнее — про голоса, про силуэт в пентаграмме, про беспорядок в квартире. Друг слушал, не перебивая, только изредка кивал. А когда речь закончилась, его лицо изменилось — не испуг, а скорее растерянность, даже жалость.

— Слушай, — сказал он медленно, выбирая слова. — Я, конечно, во всё могу поверить, но… Вчера заезжал к тебе. Ты был сам не свой. Кричал что-то вроде «Я свергну бога! Он ничто передо мной!». Кидался чем попало, швырял тарелки в стену, перевернул стол. Я пытался тебя успокоить, но ты будто не видел меня. Просто смотрел сквозь. В итоге я уехал. Не знал, что делать.

Вот это да, — прозвучало внутри, но голос будто принадлежал не ему. Как так-то? Значит, это был не кто-то другой. Это был он сам.

Друг положил руку на плечо, слегка сжал.
— Тебе бы к психиатру обратиться. Серьёзно. Не думаешь?

Сделал последнюю затяжку, бросил окурок в урну. Выдохнул струйку дыма в холодный воздух.
— Думаю… стоит попробовать.





Глава 7
Осознание

Решиться на поход к психиатру удалось только через месяц. Не то чтобы боялся — просто всё как-то мешало. То работа наваливалась, то учёба, а то и обычная человеческая лень брала верх: зачем куда-то идти, если можно просто отлежаться, надеясь, что само как-нибудь рассосётся? Но однажды утром стало понятно — не рассосётся. Собрался почти механически, будто выполняя чужой приказ.

Доехал до больницы — нестрашной, обычной районной поликлиники, только с табличкой «психиатрическое отделение». Прошёл регистрацию у сонной женщину за стеклом, получил талончик и сел в коридоре на жёсткий пластиковый стул. Ждал. Вокруг такие же, как и он, — кто-то нервно перебирал пальцами, кто-то уставился в пол, кто-то тихо бормотал себе под нос. Воздух пах антисептиком и тихим отчаянием.

Когда на табло замигал его номер, вошёл в кабинет. Комната оказалась не такой, как ожидал: уютная, даже красивая, вся в тёплых деревянных панелях, на полках книги, на подоконнике — цветок. За массивным письменным столом сидел мужчина лет тридцати, с умными спокойными глазами и большой, аккуратно уложенной бородой. Выглядел не как казённый врач, а скорее как тот, кто действительно готов слушать.

«Ну, здравствуй, — сказал доктор, откладывая ручку. — Расскажи, что привело тебя ко мне?»

И он начал говорить. Сначала сбивчиво, путаясь в деталях, потом всё быстрее, будто прорвало плотину. Всё выложил — и про ночные голоса, и про силуэт в пентаграмме, и про то, как друг рассказал про его собственные неконтролируемые крики и битьё посуды. Говорил, не скрывая страха и стыда, глядя в окно, лишь изредка бросая взгляд на врача.

Доктор слушал, не перебивая, лишь иногда кивая. А когда история закончилась, он откинулся в кресле, сложил пальцы домиком и посмотрел прямо в глаза — с выражением не жалости, а какой-то глубокой, тяжёлой понимающей грусти.

«Парень, — начал он мягко, но очень чётко. — Мне действительно сложно тебе это говорить, но… по всему, что ты описал, у тебя признаки шизофрении и биполярного расстройства. Голоса, видения, вспышки агрессии, за которыми ты сам не помнишь… это всё укладывается в картину. Твоё сознание… оно иногда создаёт реальность, которой нет».

Внутри будто оборвалась какая-то струна. По телу прошла волна леденящего онемения, а в голове зазвенело: «Нет, нет, не может быть». Собственный голос прозвучал резко, почти крикливо: «Я здоров! Я абсолютно нормальный! Вы просто меня не понимаете! Это всё было наяву!»

Но доктор уже не спорил. Его лицо стало профессионально-бесстрастным. Он молча взял трубку телефона, набрал номер и сказал спокойным, ровным голосом, который не предвещал ничего хорошего: «Да, у меня здесь пациент. Нужна одна свободная палата. Срочно».

И в тот самый момент, пока доктор говорил в трубку, мир вокруг будто накренился. Прозрачная грань между «сейчас ещё всё можно исправить» и «всё кончено» исчезла. В голове пронеслось только одно — тихое, ясное и бесповоротное: «Всё. Это пиздец». Не драма, не страх, а просто констатация. Приехали.





Глава 8
Это конец?!

В кабинет вошли двое — не просто мужчины, а настоящие глыбы в белых, накрахмаленных халатах. Вошли молча, без стука, словно знали, что сопротивление бессмысленно. Взяли меня под руки — не грубо, но так крепко, что любое движение казалось предательством собственных мышц. И повели. По длинным, вылизанным до блеска коридорам, мимо закрытых дверей с глазками, мимо пустых постов дежурных. Шаги отдавались гулко, будто мы шли не по полу, а по крышке гигантского пустого ящика.

Вывели через тяжелую металлическую дверь прямо на сырую парковку. Там уже ждала машина — серая, невзрачная, с затемненными стеклами, за которыми нельзя было ничего разглядеть. Меня усадили на заднее сиденье. Дверь захлопнулась с тихим, но окончательным щелчком. Двигатель вздохнул, и мы тронулись. Куда — никто не сказал. Я смотрел в стекло, но мир за окном был лишь размытым пятном грязных красок и неясных силуэтов. Казалось, мы ехали очень долго, но, возможно, всего несколько минут — время в таком состоянии теряет всякий смысл.

Мы приехали. Место называлось психиатрической больницей, но с первого взгляда оно напоминало что-то иное: высокий, безликий забор, увенчанный колючей проволокой, корпуса цвета выцветшей глины, маленькие окна, многие из которых были забраны решетками. Процедура регистрации прошла быстро и безэмоционально: заполнение бумаг, сдача всех личных вещей — телефона, часов, даже шнурков от ботинок. Потом была беседа с немолодым врачом, который задавал одни и те же вопросы разными, усталыми словами. Я отвечал, глядя куда-то поверх его плеча. Затем выдали комплект белья — грубая ткань, пропахшая хлоркой и чем-то еще, сладковатым и чужим. И проводили в палату. Она была пустой. Намеренно пустой. Только кровать, прикрученная к полу, тумбочка без ручек и окно с прочной решеткой. За окном медленно сгущались сумерки.

Первая встреча с лечащим врачом состоялась через неделю. Небольшой кабинет, заваленный папками и бумагами. Он расспрашивал меня: что я чувствую, что слышу, вижу ли я до сих пор тех, кого не видят другие. Я говорил, что я совершенно здоров, что все позади, что я готов вернуться к нормальной жизни, что здесь какая-то ошибка. Врач слушал, кивал, что-то помечал в толстой тетради. А в конце разговора, поправив очки, произнес ровным, спокойным голосом, в котором не было ни злобы, ни сомнения: «В этом году ты отсюда точно не выйдешь».

После этого дни потекли по новому руслу. Они складывались в однообразное, монотонное полотно: подъем, завтрак, обход, прогулка в замкнутом дворике, обед, сон час, ужин, отбой. Время здесь было странным — каждый день тянулся мучительно долго, но недели пролетали незаметно. Месяц прошел как один длинный, серый день.

На очередном приеме я снова пытался доказать свою нормальность. Говорил, что голоса молчат, что тени исчезли, что я осознаю реальность и готов нести за себя ответственность. Врач на этот раз отложил ручку, снял очки и посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Его голос, прежде спокойный, стал твердым и неожиданно резким, разрезая тишину кабинета: «Не надейся отсюда выйти».




Глава 9
финал , или окончание старого?

Проходят мои дни в лечебке как обычно, подъем в 6, уборка, в 7-8 завтрак, после завтрака иду на выдачу таблеток, пью их и открываю рот, дабы показать что точно выпил, а не просто спрятал за щекой.
отбой в 8 , казалось бы почему так рано, но меня это не должно волновать.
засыпается с трудом, я один в этой комнате, ничего и никого.
Пытаюсь заснуть, но воспоминания нахлынули,
над моей постелью снова появился старый <друг>
Начал бормотать ,шептать , что то подобное:
Я тебя вижу, ты и есть я, а я и есть ты!
Вы бы видели мое состояние в тот момент,
вспрыгнул с постели , рукой разбил окно через решетку , поймал осколок и бросился в силуэт,
Пырнул его!
но… почему…
Почему больно мне?..
Опускаю взгляд в сторону живота и вижу, как тонкая струйка крови спускается вниз по ногам .
Рухнул на пол- Я и Он….