Я обещаю вернуться

Весна вступала в свои права, но погода ещё хранила прохладу, пробуждая город постепенно, словно осторожный художник, который не спешит мазками оживлять холст.

Я сидел на деревянной скамье у музея войны 1812 года — места, где прошлое не просто отражается в камне и металле, но живёт в воздухе, в звуках и тенях, что колеблются между временами. В руках — чашка с кофе, горячий и густой, с лёгкой сладостью, не перебивающей горечь, он словно сама жизнь — горькая и сладкая одновременно, с оттенками света и тени, веры и сомнения.

Проходящие мимо люди смотрели на меня, кто-то невольно задерживал взгляд, кто-то тихо говорил спутнику: «Похож на того актёра, знаешь, из нового фильма». Они шептались, улыбались и кивали — словно встречая старого знакомого. Но если бы они знали, кто я на самом деле.

Я мог бы рассказать вам многое, что знаю — о тех, кто не замечает меня, но чьими судьбами я живу. О парне, который, идя домой после занятий, решил отказаться от автобуса и пройтись пешком — именно в тот миг, когда на остановке старушка тихо начала молитву, пробуждая в нём что-то давно забытое. О жене, которая, сидя у больничной кровати мужа, крепко сжимает в руках иконку и молится о его спасении, умоляя о милости и жизни. О студенте, который, встречая у метро бездомного, не прошёл мимо, а дал ему последние сто рублей, отказываясь от поездки, чтобы дойти до дома пешком.

Откуда я всё это знаю? Потому что я — архангел. Да, именно так. Я — Михаил, Архистратиг Божий, воин света, кто сражался с демонами, кто не один раз низвергал тьму и стоит на страже человеческих душ.

В этот день я оказался в Москве не случайно. Я жду начала новой истории — истории двух душ, что были рядом со мной в вечности, а теперь должны родиться вновь. Эта история — одна из самых древних и сильных, ведь речь о любви, что сильнее самой смерти.

Когда-то тут недалеко был храм, построенный в честь меня. Его поглотило пламя войны 1812 года. Я видел, как французы, обезумевшие от крови и страха, подожгли его. Как заживо сгорали раненые и беззащитные. Это было время, когда человечество стояло на краю пропасти.

В тот кошмарный час я увидел их — молодого солдата, истекающего кровью от ранения в живот и перебитой ноги, и рядом с ним — медсестру, живую, сильную, решившую остаться с ранеными, хотя могла уйти. У них не было на шее крестов, но был один большой алтарный крест, который они держали вместе: она сверху, он снизу. Крест был раскалённым, обжигающим, но не причинял боли — он был их опорой и символом единства.

Они обхватили крест, прижав лбы друг к другу, шепча обещания и слова любви. Они знали, что умрут здесь, в пламени и дыму, но их души были едины, неразделимы.

Внезапно она отпустила руки — смерть пришла тихо и незаметно, отравив угарным газом её лёгкие. Солдат понял это и вцепился в крест сильнее, но она уже не держала его.

Тогда я приблизился к ним в своём истинном облике — с белоснежными крыльями, светящимися доспехами, и взял душу медсестры, освободив её из тела, а потом и его. Их души встретились в моих руках — чистые, наполненные любовью, которая способна была преодолеть смерть.

На Небесах уже закончился суд, где решили, что ради любви им суждено вернуться на землю, пожертвовав крыльями и ангельской чистотой.

Сегодня, в эту самую минуту, они появятся на свет вновь — в роддоме неподалёку. Я знаю их путь — первые шаги, первые радости, первые горькие разочарования. Как она будет смеяться, несмотря ни на что, и как его сердце остынет, отдалится от жизни.

Но сейчас он ещё не актёр, она ещё не ведьма.

А я — просто молодой человек, который похож на известного актёра, который пьёт кофе в центре Москвы, сидя на скамье, что хранит воспоминания о войне и любви.