Я отпускаю тебя

Трое лихих людей увязались за ней, стоило ей немного отдалиться от деревни.

В их случае слово «лихие» имело двойной смысл. С одной стороны, по ним было видно, что сами они отчаянно хотят показать, что им никто не страшен, ни закон людской, ни кара небесная, ни нечисть лесная. С другой, по факту мало чем отличались они от обычных разбойников. Пахло от них кровью путников, испытавших на себе короткие, увесистые дубинки, и слезами невинных дев.

Ирина обернулась на них с беспокойством. Беспокойство это было ясно видимо, и от молодчиков пахнуло самоуверенностью. Девушка ускорила шаг, подобрав подол длинного голубого платья без украшений.

Её реакция не осталась незамеченной. Запах добычи распалил охотников, и те заторопились нагнать свою жертву.

- Красавица, спешишь куда-то? – крикнул один из них на подходе.

Высокие, длинноногие, одетые в короткие рубахи и порты, они двигались ощутимо быстрее её и вскоре заступили дорогу, окружив девушку с трех сторон. Ирина затравленно оглянулась. От деревни было не так уж далеко, на крик может кто-нибудь прибежать. Но видимо, слишком не терпелось этим мужчинам, слишком сжигало их изнутри змеиное пламя желания.

- Пропустите, пожалуйста, - решила она притвориться дурочкой.

Пройти еще немного… Совсем чуть-чуть.

- Пропустить?

Молодчики заржали, как над хорошей шуткой. Один из них дернул её за распущенные волосы, в ночном мраке казавшиеся темными.

- Эй, а косу-то она не носит! Есть грешок за душой, а?

- Тогда мы точно ничего плохого не делаем! – решил тот, что видимо был за старшего, - Ей терять уже нечего!

Как будто если бы было, они бы отступились…

- Не надо, пожалуйста! – взмолилась Ирина, - Только не здесь!

Ну серьезно, кто насильничает прямо посреди дороги? А если проходить кто-то будет?

И будто в ответ на эти мысли, позади послышался уверенный мужской голос:

- Отпустите девушку.

Приближавшийся к ним со стороны деревни светловолосый мужчина был высок и широкоплеч, ростом и статью он превосходил каждого из троицы; однако несложно было понять, что численное превосходство внушает им уверенность в собственных силах. Однако видевшая в темноте лучше них, Ирина отметила то, что могло внушить куда больше опасений: богатую вышивку на рубашке, какой не бывает у простых крестьян.

- Иди своей дорогой, путник, - заявил один из бандитов.

- Моя дорога привела меня сюда, - парировал светловолосый.

- Пожалуйста, не надо! – взмолилась Ирина, - Я не хочу, чтобы кто-то пострадал за меня!

Но только не возымели её слова никакого действия.

- Я даю вам последний шанс, - спокойно заметил светловолосый.

Секунду, кажется, колебался главарь разбойников, но потом мотнул головой:

- Преподайте ему урок.

Сама схватка заняла лишь несколько мгновений. Успели разбойники понять во что ввязались, когда навстречу их дубинкам поднялся всамделишный меч.

Но сделать с этим они не успели ничего.

- Барышня, ты в порядке?

Едва вытерев клинок об одежду последнего разбойника, светловолосый подошел к Ирине, и в его голосе звучало такое беспокойство, будто он к родственнице своей обращался.

Девушка медленно, будто в шоке, закивала:

- Да… Если бы не вы… Они бы…

- Все хорошо, - заверил мужчина, - Тебе есть куда идти?

Секунды Ирина смотрела на него. Выглядит сильным.

- Я живу довольно далеко, - сказала она наконец, - И мне… страшно идти одной.

И в этот самый момент послышался еще один голос:

- Господин! Вы здесь?!

Четверо солдат в цветах княжеской дружины прибежали со стороны деревни. К сражению они безнадежно опоздали, но княжич успешно справился сам.

Что это не был сам старый князь, Ирина не сомневалась.

- Я здесь, - заверил княжич, - А с обережников местных я три шкуры спущу. Распустились лихие люди, как мыши в сытый год.

Высказав это обещание, он вновь обратился к Ирине:

- Так где ты живешь?

Однако она покачала головой:

- Я не смею беспокоить княжича своими проблемами. Я сама дойду домой. Спасибо вам.

В ответ он нахмурился:

- Может, я и княжич, но в первую очередь я мужчина. Я не могу оставить женщину в опасности.

- Я не сомневаюсь, что на дорогах, за которыми следит княжеская дружина, мне ничего не угрожает, - заверила девушка.

Она развернулась, чтобы уйти.

- Как ты смеешь поворачиваться спиной к княжичу! – вскричал один из дружинников, но княжич остановил его:

- Пусть идет.

Скрываясь за деревьями, Ирина чувствовала его внимательный взгляд.

И радовалась тому, что распущенные волосы скрывают её тайну.

- Папенька! Я вернулась!

Отец её названный, дух Водяной, отвернулся от грамоты, что разглядывал, и поднял на дочь бирюзовое лицо. Как всегда, был он весь в делах, ведь управлять водоемами – нелегкая работа. Да еще кузен его, Болотник, в последнее время все больше яриться стал.

- Когда ты приходишь, реки и озера успокаиваются, - улыбнулся Водяной, - Как прошла охота?

- Ужасно, - призналась Ирина, - Мою добычу увел смертный, представляешь?!

Резким жестом она отбросила с лица зеленоватые волосы. Вот уже пять лет прошло с той поры, как мучаясь из-за несчастной любви, решилась она утопиться. Сейчас, повзрослевшая и помудревшая, понимала она всю глупость своего решения: ни один мужчина на целом свете не стоил её слез. Но тем не менее, она не жалела. Погибнув тогда и возродившись как мавка, младший дух утопленницы, она обрела то, чего не хватало ей в жизни – семью, что её любила. Сам Водяной назвался её отцом; были у неё и названные братья, сестры, дядья и тети из тех, кого люди звали дурацким словом «нечисть».

А то, что чтобы поддерживать свое существование, иногда ей приходилось убивать мужчин, - кому от этого вред?

Среди них хватало тех, чья смерть приносит одну лишь пользу.

- А что он сам? – спросил её отец, - Не занял её место?

Проживший не одно столетие, Водяной не видел смысла сожалеть о человеческой жизни.

- Нет, - ответила мавка, - Слишком много с ним пришло людей. Но я с ним еще встречусь.

Она сама не помнила, в какой момент пришла к такому решению.

- Надо же отомстить.

Грозна была княжеская стража, да только неспособна она уберечь от нечистой силы.

Накинув полог отведения глаз, прошла Ирина в княжеский терем, как к себе домой. В тот вечер задержался княжич на пиру, но вернулся он в свои покои один.

И замер, увидев силуэт девушки у окна.

- Не ожидал? – осведомилась Ирина.

- Не ожидал, - признал княжич, - Но ты могла бы просто прийти открыто. Стража бы тебя пропустила.

Мавка ожидала испуга, паники, и в первый момент растерялась. Потому и ответ её звучал недостаточно солидно для жуткого порождения навьего царства:

- Так уж и пропустила бы?

Каким-то слишком уж невозмутимым он выглядел.

- Я уже отдал такой приказ. Мне стало интересно. Мы встретились совсем ненадолго, и ты мне даже не назвала своего имени. Я Мирослав. А тебя как кличут?

Как же беспечен он был… Назвать свое истинное имя нечисти – глупее поступка не придумать. Сама Ирина была еще слаба в колдовстве, но к примеру, дядя её, Огненный Змей, мог легко превратить в безвольную игрушку глупца, что дал бы ему над собой власть. Не то что истинного имени, а даже капли крови или пряди волос хватало ему, чтобы навести чары.

И не смогла она удержаться от того, чтобы его предупредить.

- Не стоит говорить свое настоящее имя тем, кто приходит под покровом ночи. Порой приходят они не с добром.

- Благодарю за предупреждение, - серьезно ответил Мирослав, - Но ты ведь пришла с добром.

- Почему ты так в этом уверен?

Почему-то не захотелось мавке убивать его в ответ на эти слова. Хотя видят предки, тем, что увел у неё добычу, он заслужил это многократно.

- Чувствую, - убежденно заявил княжич, - Зло в людях я всегда чувствую. И в тебе его нет.

Мавка сумрачно рассмеялась. Захотелось ей прямо сейчас развернуться к нему спиной, убрав волосы, чтобы показать разверстую спину. Смотреть в отражение, ловя ужас и отвращение на его лице.

Но она не рискнула.

- Не обманись своим чутьем, княжич, - только и сказала она.

После чего, распахнув ставни, шагнула за окно.

Уже второй раз уходя без добычи.

Вновь и вновь приходила она и вновь уходила ни с чем. Каждый раз обещала себе мавка, что в этот раз она добьется от него непочтительности, грубости. Что это даст ей право его сожрать.

И каждый раз уходила ни с чем.

Постепенно их беседы становились откровеннее. Рассказывал Мирослав о себе, - и аккуратно старался вызнать о ней. Так узнала Ирина, что когда-то у него была любимая сестра по имени Милана, да только пропала она три года назад. Говорили, что повинна в том нечистая сила, и что нет уж её больше на свете.

Но только не терял надежды княжич однажды её найти.

Давно уж рассказала Ирина ему свое имя и сейчас набиралась смелости на самое главное признание. Как отреагирует он, узнав, что общалась с ним одна из тех, кого он винит в исчезновении своей сестры?

Этого ей так и не удалось узнать.

- Осенью у меня свадьба, - сообщил Мирослав, - И я хотел бы, чтобы ты там была. Не бойся. Никто тебя не прогонит.

Почему-то в тот момент Ирине показалось, что все ее тело окаменело. Почему? Почему эта новость так взбудоражила её, что казалось, ее сердце сейчас снова забьется?

- Кто она? – коротко спросила мавка.

Она сама не знала в тот момент, пожелает ей счастья или утянет в омут.

Но ей важно было знать.

- Ты вряд ли её знаешь, - ответил княжич, - Зовут её Велимирой; владения её отца находятся западнее, и она никогда не появлялась в наших краях.

- А ты там был? – спросила Ирина.

- Никогда.

Воцарилось короткое молчание. Мавка понимала, что вопрос её глупый. Что ответ предельно ясен им обоим.

Но все-таки она не могла не спросить.

- Ты её любишь?

Мирослав промедлил с ответом.

- Это не имеет значения, - сказал он наконец, - Даже если буду знать, что встретившись, возненавижу её, я все равно поступлю так, как велит мне мой долг перед своим народом.

«На народе ты женишься, не на ней», - подумала тогда Ирина.

И к своему удивлению, мысленно добавила:

«И не на мне»

- Понятно, - сказала она, отворачиваясь, - На свадьбу твою я не приду. Но передай Велимире, что я желаю ей счастья.

«Счастья, которого нет у меня».

Люди говорят, что мавки не плачут. Говорят, что последние свои слезы выплакали они в смертной жизни.

Люди врут.

Укрывшись в старом капище за холмами, рыдала Ирина, предаваясь неведомому ей доселе чувству глубокой печали. Чувствуя, как разрывается изнутри её сердце.

Хотя она была далеко не самой могущественной среди нечисти этих лесов, никто не смел потревожить её.

Кроме одного.

- Дядя Огненный Змей…

Сводный брат Водяного печалей, казалось, не ведал вовсе. Даже в людском обличье он походил на прихотливо пляшущий огонь. Огонь горел в его глазах, огнем сверкала его улыбка.

Тот, кому были ведомы самые темные страсти людские, танцующей походкой подошел к названной племяннице.

- Ах вот какими способами мой брат расширяет свои территории, - насмешливо заметил он, - Он посылает своих дочерей, чтобы создавали новые водоемы.

Ирина улыбнулась через силу. Она никогда не приняла бы слов сочувствия.

Но Змей, казалось, мог поделиться с ней частичкой своей беззаботности.

- И кто же смог заставить плакать глаза утопленницы? – осведомился он.

- Какая разница… - вздохнула она.

Настроение снова испортилось.

- Ай, ничему тебя ни жизнь не учит, ни даже смерть, - махнул рукой Змей, - Как при жизни вляпалась в несчастную любовь, так и теперь наступаешь на те же грабли.

- Я не хотела, - повинилась мавка, - Я его съесть хотелааа…

Она снова разрыдалась.

- Съела б – еще хуже было бы, - заверил дядя, - Оно так не решается.

- А кааак?

Наверное, в иной ситуации не стала бы она просить совета у того, кто известен своим коварством. Но сейчас…

Ей хотелось хоть какой-нибудь поддержки.

- Давай, я помогу, - решился Огненный Змей, - По-родственному. Так как его зовут?..

Мирослав занимался смотром войск, но впервые в жизни чувствовал, что не лежит у него к тому душа. Мрачные мысли одолевали его, и любая мелочь вызывала раздражение.

Совсем скоро начнут набег степняки, и без союза князей не удастся ему защитить свой народ. На фоне тысяч жизней его собственное сердце не играет роли.

Он надеялся, что Ирина поймет его в этом.

Но только с тех пор, как он рассказал ей о свадьбе, она ни разу не пришла к нему. Уж не случилось ли с ней чего?..

От сумрачных мыслей оторвал его незнакомый голос. Кто-то искал с ним встречи.

Это был мужчина лет тридцати. Тонкокостный, изящный, девки наверняка так и липнут. Длинные волосы были рыжими, - чтобы не сказать красными. Одет незнакомец был богато, но непривычно, по-иноземному.

А на поясе его красовался клинок булатный.

- Ты, значит, княжич? – приветствовал он Мирослава, - Я здесь во имя чести своей семьи!

- Чем же я посягнул на эту честь? – спросил в ответ княжич.

- Моя племянница Ирина! – воскликнул в ответ рыжеволосый, - Ты опозорил её!

В тот момент Мирослав даже не подумал о том, какие сплетни пойдут средь его ратников после этих слов.

- Так ты дядя Ирины! – обрадовался он, - Ты знаешь, где она?! Что с ней?!

- Не ври, что тебе не все равно! – ответил рыжеволосый, - Ты опозорил её и разбил ей сердце!

Ратники переглядывались и перешептывались. Любой другой на месте княжича уже давно наказал бы наглого чужеземца за дерзкие слова. Но он лишь сказал:

- Уверяю, что твою племянницу я не тронул и пальцем.

- Слова – ветер, - откликнулся тот, - Честь восстанавливается лишь кровью. Сражайся со мной один на один.

- Как ты смеешь угрожать княжичу! – немедленно послышались голоса возмущения.

Однако Мирослав одним жестом заставил их замолчать.

- Я сражусь с тобой, - заверил он, - Но при одном условии. Если я выиграю. Ты расскажешь мне, где её искать.

Рыжеволосый улыбнулся, - и Мирославу вдруг стало страшно.

А в следующий момент чужеземец атаковал. Тяжелый, широкий клинок плясал в его руках, будто деревянная трость. Это был умелый противник, в его движениях чувствовалось не только мастерство, но и опыт, какой невозможно было обресть за тридцать лет жизни. Очень быстро Мирослав понял, что может только защищаться.

Отступал он назад, неустанно парируя удары. Клинок в руках чужеземца прочертил длинную полосу на его плече, обагрившись кровью. Но постепенно бешеный натиск замедлялся. Рыжеволосый начинал уставать. Все чаще понимал княжич, что у него есть возможность контратаковать.

И вот, чужеземец совершил ошибку. Увернувшись от его удара, Мирослав подхватил клинок круговым движением, вырывая его из ладони и отбрасывая в сторону.

И тут же приставил свой меч к горлу противника.

- Сдавайся.

Странно, но рыжеволосый не выглядел расстроенным поражением.

- Сдаюсь, - легко согласился он, - Ты силен, княжич. И однажды станешь великим воином.

Без малейшего страха развернувшись спиной к победителю, чужеземец подобрал свой клинок и, даже не вытерев от крови, спрятал в ножны.

- Ты должен мне ответ на вопрос, - напомнил Мирослав.

- Да, конечно. Вопрос, что сжигает твою душу изнутри, да? Тот, что заставляет сомневаться в себе и своем долге. Где моя племянница? За холмами ты найдешь старое капище. Оно давно уж заброшено, и ни одна хоженая тропа не ведет к нему. Ты найдешь её там.

- У меня есть еще вопросы, - сказал княжич.

- Извини, но я не собираюсь на них отвечать, - улыбнулся рыжеволосый, поворачиваясь, чтобы уйти.

Едва же скрывшись из виду, обернулся он змеем и воспарил в небеса сполохом яркого пламени.

Шаги человека Ирина услышала издали.

Нечисть лесная ходила бесшумно, но смертный человек, как ни старался, не мог подражать ей. Даже искусных охотников было слышно за милю.

И охотники превращались в добычу.

Вот еще несколько недель как не подпитывала она свои силы плотью людской. Мавка могла долго жить, не убивая, но постепенно чахла она и слабела. И вот, сейчас само провидение привело к ней жертву.

Так думала она до того, как рассмотреть, кто к ней явился.

- Ирина! – крикнул Мирослав, - Ты здесь?!

Хотела она проявить гордость. Спрятаться, укрыться. Чтобы он её не нашел.

Но что-то будто толкнуло её в спину.

- Что ты здесь делаешь?

Порывистым движением княжич подбежал к ней. Его глаза горели каким-то лихорадочным огнем.

- Я искал тебя. Ирина… Я хочу быть с тобой. Я не могу без тебя. Каждое мгновение без тебя мучительно.

Взяв её за руку, княжич положил её ладонь себе на грудь, и Ирина ощутила, как гулко бьется его сердце.

Почему-то подумала она, что ее сердце, сердце утопленницы, бьется так же.

- Но ты же жениться собрался, - цепляясь за остатки здравого смысла, напомнила она, - Или в полюбовницы меня зовешь?

- Я не женюсь, - с какой-то болезненной отчаянностью заявил он, - Ни на ком, кроме тебя.

И прежде, чем она успела осмыслить эти слова, он жадно, страстно поцеловал её в губы. Долго длился этот поцелуй, настолько долго, сколько мог выдержать томимый отчаянной страстью мужчина.

Ведь не так уж сложно продолжать и продолжать поцелуй, когда тебе не требуется дышать.

- Но ведь тебе нужен этот брак, - напомнила Ирина, когда поцелуй все-таки прервался, - Он нужен тебе, чтобы защитить свой народ.

- Плевать на народ, - решительно ответил княжич, - Мне не нужен никто. Кроме тебя. Я люблю тебя. Больше, чем кого бы то ни было. Просто будь со мной. Остальное неважно.

Он подался ей навстречу, и в эту ночь Ирина не смогла отказать.

Огненного Змея она нашла перед самым рассветом, в его тереме, что скрывался за завесой волшебства перед самым носом у смертных людей.

- Что ты сделал? – с порога спросила мавка.

Дядя улыбнулся:

- Понравился мой подарок? Судя по запаху, эту ночь ты провела вполне неплохо.

Она мотнула головой и повторила:

- Что ты сделал? Что за подарок?

- А ты не догадалась? – продолжал ухмыляться Змей, - Я встретился с твоим воздыханным, и мы немного потолковали. По-мужски, с применением мечей. Он, кстати, неплохо рубится для смертного.

- Ты наложил заклятье на крови, - сделала вывод девушка, - На его крови!

- Ну да, - согласился Змей, - Он мучился от… как это правильно называется… внутреннего конфликта. И я немного подкорректировал баланс. Что-то усилил, что-то подавил. Теперь он не мучается. Теперь он будет любить тебя вечно, не обращая внимания на всякие глупости. И будете вы с ним жить долго и счастливо. Ну, по меркам смертных. Хотя у меня есть одна знакомая, которая молодильные яблоки выращивает, лучше смотайся к ней, не дожидаясь, пока вопрос встанет ребром…

- Ты мне зубы не заговаривай! – разъярилась мавка, - Какие яблоки, вопрос вообще не в этом! Ты превратил его в безвольную куклу!

- Абстракции, - поморщился дядя, - Человеческие заморочки. Или скажешь, сегодня ночью он был плох?

Помолчала она какое-то время, вспоминая сегодняшнюю ночь. Прекрасную. Волшебную. Идеальную.

И при этом – неуловимо отвратительную.

- Сегодня ночью он ласкал меня, - сказала она наконец, - Ласкал? Или же это я ласкала себя его руками? Скажи мне, дядя. Если сам можешь это различить.

Огненный Змей устало вздохнул.

- Повторюсь. Я лишь поменял баланс. Подавил лишнее. Но если ты хочешь, чтобы все вернулось, как было… Просто скажи это. И заклятье разрушится.

- Так просто? – изумилась мавка.

- Это же высшая магия! – ответил Змей, - Конечно, она проста. Все сложное всегда просто, а все простое всегда сложно.

В высшей магии Ирина не разбиралась. Не будучи урожденной нечистью, она не могла управлять силами, с которыми такие, как её отец или дядя, знались с самого рождения.

Поэтому она просто сказала:

- Тогда я хочу, чтобы все вернулось, как было. Все? Заклятье разрушено?

Огненный Змей прислушался к чему-то неслышимому.

И уверенно покачал головой.

- Но почему? – возопила девушка, - Ты же сказал, что достаточно это сказать! Так почему заклятье не разрушилось?

- Я сказал, что тебе достаточно это сказать, если ты этого хочешь, - поправил Змей, - Действительно хочешь. А не боишься, что если ты примешь мой подарок, это сделает тебя плохой. Я властвую над темными страстями, моя дорогая племянница. А не над глупой жертвенностью.

Он посмотрел на нее сверху вниз, и багряное пламя отразилось в его глазах.

- Просто признайся сама себе. Ты не хочешь, чтобы эта ночь была последней.

Когда Ирина вернулась, Мирослав уже был на ногах. К её удивлению, княжич занимался какими-то строительными работами. Однако увидев её, он немедленно отложил топор.

- С возвращением, любимая, - сказал он, подходя к ней и распахивая объятия, - Я ждал тебя. Смотри. Я хочу построить дом, где мы с тобой сможем жить. Вдали от всех. Только ты и я.

Однако она отстранилась, не соглашаясь на объятие.

- Вдали от всех? – спросила она, - Но как ты можешь так говорить? Ты княжич! Твой народ надеется на тебя!

- Пусть надеется, - пожал плечами Мирослав, - Мне все равно.

- Ты говорил, что скоро начнется нашествие степняков! – припомнила мавка, - Если ты не возглавишь оборону, их перебьют или угонят в рабство!

- Пусть угоняют, - ответил княжич, - Все это неважно. Главное, чтобы ты была со мной.

Она отвернулась.

- Ты даже не знаешь, чего хочешь. Неужели ты не заметил этой ночью? Тебе ничего не показалось странным?

- Эта ночь была самым чудесным, что когда-либо было в моей жизни, - пылко заверил княжич.

Ирина глубоко вздохнула. А затем потянула завязки платье. Пало оно к её ногам, но шагнувшего к ней мужчину девушка жестом отстранила. Развернулась спиной и откинула волосы.

- Смотри на мою спину. Внимательно. Неужели ты ничего не понимаешь?

Но в ответ услышала только одно:

- Ты прекрасна.

Никогда не думала она, что в ответ на эти слова испытает бессильный гнев.

- Ты только это видишь? Я – мавка! Утопленница! Нечисть! Такая же, как та, что забрала твою сестру!

И диссонирующе спокойно прозвучал его ответ:

- Я забуду о ней. Если ты пожелаешь.

- Дурак…

Это все, что она могла сказать.

Незваные гости прибыли рано утром. Четверо всадников в цветах княжеской дружины. Кажется, это были те самые четверо, что сопровождали княжича в ночь их встречи.

Вот только сам он их как будто не узнавал.

- Господин! – крикнул один из них, спешиваясь, - Ваш батюшка беспокоится за вас.

Ответом ему был лишь безразличный взгляд.

- Передайте батюшке, - холодно сказал Мирослав, - Что его беспокойство излишне. А теперь будьте любезны оставить нас вдвоем.

Дружинник запнулся, недоуменно глядя на княжича.

- Но господин… Вы нужны нам, - сказал он, - Вы нужны своим людям.

- Но мне не нужны мои люди, - откликнулся княжич, - Так и передайте батюшке. Любой, кто впредь побеспокоит нас, умрет.

- Господин, мы сражались бок о бок с вами. Мы братья по оружию. Вы поднимете меч на брата?

Ответом ему был холодный взгляд.

- Меня не волнует, - раздельно произнес Мирослав, - Ничто. Кроме моей. Любимой.

На секунды взгляды бывших братьев по оружию сцепились подобно бойцовым псам.

А затем оба они потянулись к мечам.

Мирослав оказался быстрее. Дружинник еще извлекал меч из ножен, а безжалостный взмах клинка уже распорол его горло.

Растерялись его соратники, и видно было, что братские чувства не дают им пойти против бывшего товарища с той же легкостью, как против врага. Но Мирослав подобной слабости был лишен. Без малейших сомнений он атаковал.

Один за другим пали в грязь двое его братьев по оружию. Оставшийся не стал сражаться. Он принял единственно верное решение.

Развернув коня, он бросился прочь.

- Не смей! – крикнула Ирина, видя, как Мирослав натягивает лук.

- Не смей… - повторила она.

Княжич замер, держа стрелу на тетиве.

- Если дать ему уйти, - сказал он, - Он приведет сюда всю отцовскую рать. И самого отца.

- И что ты сделаешь тогда? – спросила мавка.

Надеясь, что ответ будет не тем, что она ожидает.

- Убью. Я убью их всех.

С грустью она покачала головой.

- Мирослав, которого я полюбила, никогда бы такого не сказал.

Никогда бы так не сказал. Тот человек, что не задумываясь вступился за незнакомую девушку. Тот человек, что готов был пожертвовать своим счастьем ради блага людей, что на него надеялись. Тот, кто всегда мог различить зло в людях.

Подвело тебя чутье, княжич…

- Поцелуй меня, - попросила она.

В последний раз.

Как долго длится последний поцелуй. Как против воли жаждешь оттянуть мгновение.

Мгновение, когда прозвучат последние слова.

- Я хочу, чтобы все вернулось как было.

И на этот раз Ирина всем телом почувствовала, как рвется связующая нить заклятья на крови. Не отрываясь смотрела она, как возвращается осмысленность в глаза княжича.

Она не хотела видеть его взгляд, когда он вспомнит, что совершил он из-за неё.

- Спи, - прошептала мавка, выпуская ему в лицо колдовскую пыльцу.

Мирослав повалился навзничь, как стоял. Он не мог противостоять колдовской силе.

Ни сейчас, ни тогда.

- Спи, - повторила Ирина, давясь слезами, - А когда проснешься, пусть я останусь для тебя… всего лишь странным сном. Сном, который ты, быть может, будешь вспоминать иногда с нежностью.

Рывком она обернулась. Уйти. Уйти сейчас.

Потому что потом сил на это уже не хватит.

- Прощай, моя любовь.

А Огненный Змей, что наблюдал за этой сценой из своего терема, задумчиво заметил:

- Надо же, ей хватило мудрости так поступить. Я горжусь своей племянницей. Что скажешь?

Массировавшая ему плечи красивая светловолосая девушка отстраненно улыбнулась:

- Ваша племянница мудра не по годам.

С легкой неприязнью Змей глянул на нее и уже с меньшей охотой добавил:

- Возможно, что она сильнее меня. Может то, чего я не могу.

Девушка ничего не ответила. Да он и не ждал ответа. Змей продолжал рассуждать:

- Возможно, нужно родиться человеком, чтобы действительно в полной мере осознать такие вещи. Как полагаешь?

Девушка покорно кивнула:

- Вы правы, господин. Для этого нужно родиться человеком.

- Ай, - отмахнулся Змей, - Что с тобой говорить. Ты все равно ничего не поймешь. Оставь меня. Раздражаешь.

Она не обиделась. Милана никогда не обижалась. Не обижалась. Не злилась. Не возражала. Что бы ни сказал Змей, в её речи находил он лишь эхо своих слов.

Как будто разговаривал сам с собой, - но нежным, мелодичным женским голосом, чье пение так любил слушать когда-то.

- Безвольная кукла… Ха!

Огненный Змей тряхнул рыжей головой, отгоняя глупые мысли. Глупые человеческие заморочки. У него было то, что он когда-то пожелал. О чем тут сожалеть? Все остальное – лишь глупые заморочки.

- И все-таки ты сильнее меня, - вслух сказал он, хоть и некому было его услышать, - Правда, племянница?