Я поцелую тебя

Сотрудники студии “Гелиос” затихли, ожидая завершения встречи их руководителя с Луве и Ингер Лашонами – владельцами Эльфийской башни, в которой с недавнего времени студия арендовала помещение.

Восемнадцатиэтажная башня вмещала концертный зал и кинотеатр, рестораны и элитные магазины, офисы многих известных бизнесов и считалась одной из главных достопримечательностей города. Их маленькая студия располагалась на шестом этаже и предлагала услуги по проектированию освещения интерьеров и подбору светильников. Заполучить в заказчики миллиардеров Лашон было бы заманчиво. Главный конкурент “Гелиоса” – фирма “Лучия”, находилась этажом выше и занимала в три раза больше пространства. У “Лучии” было больше связей, опыта и ресурсов, но у них не было Кая.

“Она не сможет отказать Каю, – думала Герда, любуясь им через стеклянную стену, отделяющую кабинет начальника от их офиса. Высокий, статный, златокудрый Кай что-то воодушевленно рассказывал прямой, как спица, госпоже Лашон и её длинноволосому мужу. Герда не встречала мужчин, равных по красоте Каю. Если б можно было созвать всех победителей конкурса “Мистер Вселенная”, выстроить их в ряд и сравнить с Каем, они бы поблекли перед ним.

Герда еле слышно вздохнула, теребя перекинутую через плечо косу.

Коса была просто загляденье: русая, длинная, пушистая. Нильс улыбнулся. Он видел Герду каждый день, но не мог насмотреться. Жаль, что она редко его замечала.

Якоб хмыкнул, наблюдая за коллегами. В другой раз он непременно напомнил бы Нильсу, что пялиться на Герду бесполезно, ей всё равно не нужен никто кроме Кая, но сейчас побоялся нарушать благоговейную тишину.

Госпожа Лашон всецело попала под обаяние молодого владельца “Гелиоса”. Она пыталась сосредоточиться на изображениях светильников или отвлечься на созерцание цветущих роз в большом керамическом горшке, но видела только синие, как горное озеро, глаза собеседника. Она держала своего славного мужа за руку, нервно пожимая её, и не замечала, как тот морщился от боли.

Кая забавляло её волнение, но он давно привык, что женщин кидало в жар в его присутствии. Она была недурна, с узким лицом, красивым носом с горбинкой, яркими тёмными глазами. Короткая стрижка молодила её. Мужу госпожи Лашон было скучно, светильники и дизайны интересовали его меньше всего, он пришёл только для того, чтобы поддержать жену.

– Вот интересный вариант, – сказала госпожа Лашон, чтобы хоть что-то сказать. – Мне нравится воздушность образа. Но лампы слишком простые. И приделанные к ним крылья смотрятся странно. Я бы заменила их.

– О, это “Ingo Maurer” – немецкая компания с мировым именем, – начал говорить Кай, но она его перебила.

– Галерея, которую я собираюсь открыть, – это не обычный музей. Моя миссия – помочь местным талантам показать себя. У мировых знаменитостей довольно славы. Я же хочу дать надежду непризнанным гениям. Будет фальшиво воспользоваться дизайнами известных компаний, даже для люстр. Может, вам известны местные художники? Из нашего города? Те, кто может придумать что-нибудь феерическое, ничуть не хуже этого? – госпожа Лашон захлопнула каталог.

Кай не ожидал, что богачка столь пренебрежительно отнесется к самым модным светильникам в мире, но быстро сориентировался.

– Как благородно, – кивнул он, осмысливая её просьбу.

Приоткрыв дверь, Кай выглянул из кабинета.

– Нильс! Помнишь ты показывал мне люстры? Чудесные зеркала?

– Волшебные, – откликнулся Нильс.

– Госпоже Лашон интересно на них посмотреть.

Нильс нашёл нужный файл и переслал Каю.

– Работа нашего талантливого дизайнера Нильса Берга.

Кай предложил клиентке сесть в его кресло, чтобы лучше видеть презентацию. Её муж встал рядом, потирая придавленные супругой пальцы.

На экране появились трёхмерные модели каскадных люстр с расположенными ярусами зеркальными подвесками. Модели медленно поворачивались, чтобы можно было рассмотреть их со всех сторон.

– Прелестно! – воскликнула госпожа Лашон. – Они элегантны и праздничны одновременно. И как удачно расположены лампы, их совсем не видно.

– Как тебе? – обратилась она к мужу.

– Много бликов.

– И?

– Будет трудно рассмотреть экспонаты.

Господин Лашон бросил тоскливый взгляд в сторону двери.

“Соображает, – подумал Кай, – зеркала устроят на стенах игру света”.

– По-моему, это как раз то, что нам нужно! – не сдалась госпожа Лашон. – Я представила себя на месте посетителя. Как я вхожу в галерею и вижу эти светлые пятнышки везде: на потолке, стенах, – и сразу у меня ощущение, что я попала в страну фей. Решено. С дизайном определились. Теперь вам нужно найти местного мастера, который воплотит эту прелесть в люстры!

– Вы имеете в виду… ручную работу? – запнулся Кай. – Это будет очень эксклюзивный заказ.

– Конечно, эксклюзивный, – подняла брови госпожа Лашон, довольная тем, что ей удалось смутить этого Аполлона. – Пусть все восхищаются волшебными зеркальными люстрами только у меня, в “Чертогах грёз!”

Она протянула руку для рукопожатия, но Кай поднёс её к губам.

– Рад был познакомиться с вами, госпожа…

– Зовите меня Ингер, – перебила она, вздрогнув от поцелуя, ожёгшего кожу. И тут же повернулась к мужу и взяла его под руку.

– Вот видишь, Луве, как быстро мы выбрали! А ты мне не верил.

– Да, дорогая.

Он был на полголовы ниже её и чуточку старше, лет на пятнадцать, но ей нравилось, что он был немного похож на Джонни Деппа и не считал деньги. И всегда был с ней таким милым. Ингер пообещала себе никогда не приходить в “Гелиос” без Луве.

***

Когда заказчики скрылись из виду, гелиосовцы чуть не запрыгали от радости, поздравляя друг друга. Это был шикарный заказ. Нильс представил как люстры, изготовленные по его дизайну, украсят галерею, которая займёт весь третий этаж Эльфийской башни; и это было чертовски приятно. Кай вручил Герде карточку и отправил в “Лапландию” за напитками для всех. Нильс вызвался помочь. С торжествующими улыбками они пронесли свои коктейли и ягодный слаш для Кая мимо сияющих витрин “Лучии”.

Потом Герда смотрела, как Кай тянет через соломинку ледяной слаш.

– Я даже летом не могу это пить! У меня мозги замерзают.

Кай, выхватив салфетку из пачки, нежно стёр следы мороженого с её губ, и она покраснела.

Нильс прикусил соломинку в приступе ревности, а Якоб закатил глаза, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни.

“Каждой улыбкой, каждым касанием невзначай он даёт ей надежду, – думал Нильс, – а выходит с работы и забывает о ней. Когда она поймёт, что он не хочет быть с ней вместе?”

Он мыл стаканы и изучал себя в зеркале. “Я вполне симпатичный. Кузина Манон говорит, что у меня доброе лицо, что я внимательный и не могу никого обидеть. О, Герда! “Всё, что мне нужно на Рождество – это ты”.* ( песня Мэрайи Кэри “All I need for Christmas is you.”)

***

Кай вышел из офиса в прекрасном расположении духа. Нильс заблуждался: он думал о Герде. Приятно, когда кто-то влюблён в тебя. Каждый рабочий день он мог наслаждаться восхищением в её глазах. Близость влюблённой, привлекательной девушки горячила кровь. Подсмотреть бы, как она мечтает о нём! Довольная улыбка скользнула по его губам. Он мог поспорить на что угодно, что стоило поманить её, и она отправилась бы за ним хоть в тундру. Но не следовало затевать амуры на работе. Ей, конечно, этого хотелось. И он не отрицал, что в фантазиях Герда часто оказывалась у него в постели. Какая у неё грудь! А у роз, которые она ему подарила, был особенный, дразнящий запах. Этот запах так возбуждал его, что порой он звал Герду в кабинет, чтобы она рассказала ему новости или принесла журналы. А один раз он попросил её сделать зарядку с ним вместе. Как она смущалась! До сих пор бедная вспоминает, как они прыгали и махали руками. Груди её скакали, как мячики, а блузка выбилась из юбки. Нет, ему нужно держаться от неё подальше. Только флирт и грёзы. Похоже, Ингер тоже была от него без ума. Чуть пальцы не оторвала своему благоверному. Ах, разве он был виноват в том, что так невероятно красив?

Улица встретила морозом и колкими снежинками. Кай поспешно застегнул пальто и пожалел, что не надел шапку. Он жил недалеко и на работу ходил пешком.

Кай скользнул взглядом по парковке и замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Женщина в длинной белой шубе, стуча каблуками, подошла к машине незнакомой ему марки. Что-то запредельное было в монстре-автомобиле, сверкающем как сахарная гора. Даже шины колёс у него были белые и сливались с засыпанным снегом асфальтом. Футуристическими формами это средство передвижения больше напоминало космический корабль, чем автомобиль. Женщина обернулась и посмотрела на застывшего истуканом Кая. Она была совершенна. Воплощение грации и величия. Он мог поклясться, что снежные вихри кланяются ей. Хотелось подойти поближе и познакомиться, но ноги как будто вмёрзли в землю. А потом в шею ему врезался снежок и стёк за шиворот; рядом кто-то гнусно рассмеялся.

Кай обернулся, раздражённый, выискивая глазами негодника, но видимо мальчишка успел убежать. Кай размотал дорогой кашемировый шарф и стал брезгливо отряхивать налипший комьями снег. Когда он закончил с этим занятием, то увидел, что женщина и её луноход исчезли с парковки. Он удивился тому, как бесшумно она уехала.

Эпизод со снежком испортил настроение. Кай пришёл домой злой, плюхнулся в кресло, не переодеваясь, и погрузился в думы о несбывшемся. Когда-то он рисовал не хуже Нильса. Его работы хвалили, но выбирали другие – привычные, практичные, понятные клиентам. Умные люди научили, что в мире больше всего ценится искусство продавать. Армия безвестных художников никуда не исчезнет, потому что публике удобно чтить немногих кумиров и не замечать остальных. Как только Кай перестал корпеть над своими дизайнами и занялся маркетингом, его карьера пошла в гору.

Кто знает, потерпи он несколько лет, могло случиться так, что госпожа Лашон восхищалась бы его разработками. Нильсу повезло, он оказался в нужном месте в нужный час. К тому же, у него нашлись родственники, занятые в ювелирном бизнесе, которые обещали сплести какое угодно макраме из зеркальных подвесок! Скоро люстры Нильса украсят “Чертоги грёз” и, возможно, станут знаменитыми. Нильс Берг войдёт в историю, и его имя будут повторять наравне с Филиппом Старком и Инго Маурером. Думать об этом было грустно.

Кай очнулся в темноте. В комнате было зябко. Включив свет, он полез на антресоли, где хранился старый ватман и мелки. Ему захотелось рисовать. Не мог же он совсем разучиться! Кай сделал набросок машины, которая так поразила его сегодня на парковке. Потом он взял другой лист и попытался нарисовать владелицу авто. Получилось хуже автомобиля. Её черты ускользали, мелок крошился. К тому же, он не разглядел её хорошенько.

“Неправда, мы с тобой давние знакомые, Кай”, – прошептал женский голос так близко, как будто говорившая стояла у него за спиной.

Кай вскочил и огляделся. В комнате никого не было. Померещилось?

Больше ничего необычного за вечер не произошло, но ночью Каю снилось, как он и снежная женщина летят на чудо-автомобиле над зимними городами, замерзшими реками и холмами, покрытыми редким лесом. Волосы заиндевели, и ветер кусал лицо. Почему-то верх автомобиля был открыт. Он вспомнил, что уже не первый раз летит с этой женщиной. Снежинка упала ему на нос, и он проснулся.

“Я видел её в моих снах, – подумал Кай, переворачиваясь на другой бок. – Бывает, что один и тот же сон снится несколько раз. Красивый сон”.

Наутро его трясло от озноба, голова была тяжёлой, а в горло как будто запихали вчерашний липкий снежок. Кай наглотался таблеток, напился чая, собрал все одеяла в доме и устроил себе берлогу в постели. Повалялся ещё пару часов и позвонил на работу, предупредил, что заболел. Герда всполошилась, захотела окружить его заботой, принести мёд, суп и малиновое варенье, он еле отбился. Сказал, что не хочет никого видеть, ему нужен покой. Только Герды ему не хватало в его спальне!

Усмехнувшись, он положил телефон на пол и краем глаза заметил, что в кресле кто-то сидит. Кай прищурился, вглядываясь в темноту, дрожащей рукой включил лампу на прикроватной тумбе и затаил дыхание. Уютно поджав под себя ноги в белых колготках, в кресле полулежала женщина из его сна. Мех её шубы отливал серебром. Она казалось сотканной из света, неземной. Почувствовав его взгляд она, она обернулась. Глаза её переливались всеми оттенками синего и мерцали, будто хрустальные. Кай моргнул, чтобы прогнать наваждение.

– Что, Кай? Не пускаешь Герду к себе? – игриво изогнула бровь незнакомка. – Вот и правильно.

– Ты не настоящая, – прохрипел Кай.

– Ты меня видишь, значит, настоящая, – весело возразила женщина, легко поднимаясь с кресла. Полы её шубы взметнулись от резкого движения, и ветер пронёсся по комнате, выстужая тепло.

Она потянулась, встав на цыпочки, прошла через комнату и села к нему на кровать.

– Я заболел, – еле слышно пожаловался Кай.

Она положила руку ему на лоб, и холод пронзил его тонкими иглами, а постель превратилась в снежный сугроб.

– Какой ты слабый.

– Я умру? – Кай не мог отвести глаз от её лица. Он и представить себе не мог, какой красавицей будет его смерть.

– Ты будешь жить вечно, если я поцелую тебя.

Она нежно провела рукой по его щеке.

Кай замер. Так страшно ему не было никогда. Холодные одеяла весили целую тонну, и он не смог пошевелиться, когда она медленно приблизила к нему своё совершенное лицо. На мгновение их губы смёрзлись в жгучем, леденящем душу поцелуе, а потом наступила темнота.

Когда Кай очнулся, то почувствовал себя здоровым и полным сил. Он легко отбросил одеяла, которые совсем недавно казались ему неподъёмными, и с удовольствием принял душ. Регулируя температуру воды, он обнаружил, что чем она холоднее, тем приятнее ему обливаться. Удивительно, как противно было болеть, и как чудесно снова быть здоровым! А ещё ему хотелось рисовать. Вдохновение подстёгивало скорее предаться творчеству. Он разложил листы ватмана на полу, открыл новую упаковку пастельных карандашей и вдруг услышал, как навязчиво запиликал телефон.

– Слушаю, – сказал он сердито, – Герда? – Он и забыл, что работает где-то в “Гелиосе”, казалось, это было давно, в одной из прошлых жизней. – Конечно, болею. Ты же не думала, что я выздоровлю за один день? Нет, у меня всё есть, ничего не нужно. Справляйтесь без меня”.

Отложив телефон, он не удивился, увидев снежную женщину на пороге своей спальни.

– Я знаю, кто ты, – сказал Кай. – Ты моя муза.

Она подошла и опустилась на пол с ним рядом.

– Дурачок, – сказала она, взъерошив ему волосы. – Я твоя королева.

Это были волшебные дни. Кай влюбился. До сих пор он считал себя не способным на сильное чувство. Он нравился женщинам и был не против скоротечных, ни к чему не обязывающих отношений. Заранее предугадывал, какие дамы охочи до интрижки, а какие ждут только серьёзных отношений. Презирал навязчивых и слезливых, избегал драм. Он позволял себя любить, если его пассии не наглели и не требовали больше, чем он был готов им дать.

Но с королевой все было иначе. Он терял себя, стоило им слить губы в поцелуе. Они летели как ветры, сильные и дерзкие, преследуя друг друга, переплетаясь, разгоняя облака, кувыркаясь в сугробах и завывая от дикого счастья. Он рассыпался на тысячи снежинок, умирал и возрождался, как снежный феникс. Лежал, уставившись в потолок, и не мог вспомнить, касался ли он её тела? Какой была её грудь? Снимала ли она шубу во время их близости? Это было не важно. Она была восхитительна. Гладкая, как лёд, холодная, как водопад в горах, безупречная, как чистый снег. Он любил её и рисовал в шубе и без. Остальное не имело значения.

Несколько раз он уклонялся от разговоров с настырной Гердой по телефону, потом перестал отвечать. Она не угомонилась, пришла в его дом, звонила, стучала в дверь. Кай и Снежная королева хихикали и не открывали. Герда ушла, но через пару часов вернулась и не одна, Кай сразу почувствовал это. Снежная королева тихо скользнула в спальню, а Кай набросил халат и поспешил в прихожую, опасаясь, что после требовательного стука, непрошенные посетители начнут выбивать дверь.

– Что происходит? – спросил он, открывая.

Эта ненормальная привела полицейских!

– Ваша коллега беспокоится, что вы не отвечаете на звонки и не приходите на работу.

– Но я же болен.

– Уже две недели прошло. Вы никогда столько не болели, – Герда смотрела на него блестящими от слёз глазами.

“Какой у неё плаксивый голос, – подумал Кай. – Раньше я этого не замечал. И лицо толстое”.

– Я же не виноват, что заболел, – пожал он плечами.

– У вас не топят? – поёжился полицейский. – Холоднее, чем на улице.

– Мне так нравится. Как видите, я в полном порядке. Постараюсь впредь отвечать на звонки, раз мои сослуживцы такие паникёры. Я уверен, что они справятся с работой до моего возвращения.

– Пожалуйста, Кай! – взмолилась Герда. – Госпожа Лашон звонила несколько раз. У неё возникли сомнения, и она хочет говорить с вами. Если завтра вы не придёте, я боюсь, что она расторгнет контракт. Она думает, что вы в нём не заинтересованы.

– Вот как! – Кай еле вытерпел её канючащий монолог.

Не думает же Ингер, что он прилагается к её заказу?

– Хорошо, завтра я буду в офисе, – пообещал он.

Хотелось скорее спровадить Герду и бдительных полицейских. Уточнив, что вопросов к нему больше нет, Кай пожелал всем хорошего дня и запер дверь.

Зайдя в спальню, он увидел, как Снежная королева расчёсывает волосы его щёткой. До сих пор она прятала волосы под шапку (или корону?), а теперь они рассыпались по плечам, ровные и блестящие, и в комнате словно стало светлее.

– Ты неотразима! – Кай с трепетом поцеловал её макушку. – Завтра мне нужно пойти на работу, – добавил он, грустно вздохнув.

– Сходи, конечно, – сказала она. – Я буду ждать тебя.

***

Мир вне его квартиры был ужасен: безликие здания, истоптанные тротуары, суматошные прохожие, от которых разило едой, приторным одеколоном и мылом. Пушистый снег старался прикрыть это вопиющее безобразие, но вокруг было столько суетливых тел и пукающих машин, что он не справлялся.

Кай вошёл в Эльфийскую башню, шарахнулся от носатого швейцара и не узнал вычурного вестибюля с помпезными фонтанами и позолоченными скамейками. Стеклянные двери лифта были плохо отмыты.

В “Гелиосе”, он понял, что ничуть не соскучился ни за Якобом, похожем на медведя в клетчатых штанах, ни за Нильсом, встретившим его кислой миной. Что с ним было не так? Герда… Хоть бы молчала. Кай быстро прошёл мимо неё в кабинет. Взгляд упёрся в розовый куст. Убожество! Как он терпел это безобразие столько дней? А запах? Кай зажал нос. Эта девчонка хотела его отравить!

– Герррда! – яростно закричал он.

Она влетела на его зов в ту же секунду. Глаза распахнуты, коса растрёпана. Когда она успела наесть эти щёки?

– Герда, вынеси отсюда горшок. Воняет.

– Но…

Она явно хотела услышать что-то другое.

– Вам же нравились розы. Вы не были против.

– Нравились? Ну нет! Им не место в моём офисе. Выбрось их в мусор. Сейчас же! – поторопил он.

Кай закатил глаза, глядя, как она кружит возле горшка, соображая, как его ухватить.

– И пожалуйста надень завтра что-нибудь другое или сядь на диету. От тебя за два метра несёт пирожками.

Увидев сквозь стекло Герду, с натугой несущую тяжёлый горшок, Нильс поспешил открыть ей дверь и попытался перехватить его. Они застряли в проходе, чуть не уронив ношу.

– Вы мне ещё землю просыпьте, – съязвил Кай. – Устроим здесь теплицу с навозом.

– Что случилось? – спросил Нильс, когда Кай закрылся в кабинете.

Герду трясло, глаза остекленели. Испугавшись, Нильс взял её за руки.

– Ну-ну, тише.

– Он… он… сказал выбросить их в мусор!

Нильс обнял её, успокаивая. Розы были подарком Герды Каю по случаю переезда их студии в новый офис. Нильс знал, как горячо Герда любила розы. Может быть, даже больше, чем Кая.

– Им нельзя на мороз, – всхлипнула Герда. – Даже если я возьму такси, они замерзнут пока я их донесу-у-у…

– Может, отдать их соседям? – предложил Нильс. – Эльхам поставит их в “Сокровищах Персии”. Я уверен, она не откажется.

– Хорошо, – кивнула Герда. – Отнеси их прямо сейчас.

Они разомкнули объятие, и Герда села за свой стол, уставившись в одну точку. Кай никогда не был таким грубым. Слезинка покатилась по щеке.

Кай открыл на компьютере файл с люстрами Нильса. Непонятно, почему ему раньше нравились эти люстры? Округлые зеркальные висюльки напомнили ему… жуков. Много-много жуков, нанизанных на верёвочки. Что за сомнения одолели Ингер? Стоит говорить ей про жуков или нет? Тогда ей захочется поискать другой дизайн. А оно ему надо? Скорей бы оказаться рядом со своей королевой!

Едва Нильс вернулся, определив горшок с розами на новое место, как появились супруги Лашон.

– Добрый день, – поздоровалась госпожа Лашон, окинув взглядом присутствующих. – Как здоровье нашего друга Кая?

Прежде чем кто-то успел что-то сказать, дверь кабинета распахнулась, и Кай шагнул навстречу дорогим клиентам.

– Как же приятно, что вы беспокоились обо мне, обворожительная Ингер!

Он подхватил обе руки обескураженной дамы и страстно поцеловал сначала одну, а потом другую.

Сотрудники “Гелиоса” во все глаза смотрели на своего обнаглевшего босса. Герда заметила, как посуровел господин Лашон.

– Луве, я безумно рад тебя видеть!

Кай обнял мужа Ингер, как закадычного друга.

Что-то нервное и незнакомое проявилось в мужчине, которого Герда беззаветно любила вот уже три с половиной года. Неужели обычная простуда, как он пренебрежительно отозвался о своей болезни, так его изменила?

– Вы сегодня экзальтированны, – сказала госпожа Лашон, переглянувшись с мужем, стойко пережившим неожиданное объятие.

– Может, самую чуточку, – не смутился Кай. – Иногда мир кажется застывшим, словно жук в янтаре, и хочется его расшевелить.

– Жука?

– Нет, мир. Расскажите же, почему вы хотели меня видеть?

– В прошлый раз вы поняли меня с полуслова, – Ингер опустила ресницы. – Вы предложили дизайн, который совпал с моим видением на все сто! Понимаете, эта галерея для меня – проект мечты, я хочу, чтобы её заметили, говорили о ней, чтобы никто не остался равнодушным. Наверное, как и вам, мне хотелось бы растревожить пресыщенную зрелищами публику, расшевелить мир!

Чем дольше она говорила, тем ярче разгорались её глаза.

– Однажды я проснулась среди ночи и поняла, что название “Чертоги грёз” не подходит для галереи. Звучит слишком пафосно, даже, подавляюще. С тех пор я мучаюсь, ищу новое название, а ничего подходящего не приходит в голову. Может быть, вы…

– Назовите её “Осколки грёз”, – перебил Кай, подумав, что Ингер с её проектом мечты начала ему надоедать.

– “Осколки грёз”, – повторила Ингер. – Как тебе? – повернулась она к мужу.

– Депрессивно.

– Да, – согласился Кай. – А к чему лгать? Много вы знаете людей, чьи грёзы сбылись? А если сбылись, то принесли ли они ожидаемое счастье? Ваша галерея для настоящих художников, я полагаю? Настоящие художники живут и дышат депрессией. Потому что их творения, не важно какие: картины, скульптуры или стихи, – не соответствуют замыслу. Они всегда грубее, примитивнее, хуже и глупее, даже, если кажутся удачными. Взлёт, эйфория от прикосновения к замыслу, который явился в грёзах, быстро сменяется разочарованием и падением. В творчестве нет счастья, только его осколки. Мы все ничтожны перед вечностью.

– Боже, как вы правы! – в волнении госпожа сделала круг по комнате и опустилась на диванчик. – Никто никогда не говорил мне этого. Вы, наверное, ангел, посланный к нам с небес. “Осколки грёз”. Так и есть. Я готова заказывать вывеску.

С этими словами она поднялась и выбежала из офиса, ни с кем не простившись. Господин Лашон выскочил вслед за нею.

– Кажется, моя миссия здесь закончена, – сказал Кай. – Пойду ещё поболею.

Хотелось сбежать из этого душного, заурядного мирка туда, где его ждал настоящий ангел.

– Кай! – воскликнула Герда, когда он уже открывал дверь. – Рождественский гала-вечер! Его устраивают Лашоны уже через два дня. Вы помните?

Он смерил её взглядом.

– Думаешь, мне это интересно?

И ушёл.

– По-моему, у него кукуха поехала, – сказал Якоб.

– А вдруг ему действительно нужна помощь? Он выглядит таким несчастным.

– Разве? Он не болен, он с кем-то встречается. Это очевидно, – заявил Нильс. – Если честно, я ожидал, что после такого приёма Лашоны от нас откажутся. Или даже попросят освободить помещение.

– Миллиардеры, попробуй пойми их. Но дамочка точно втюрилась. “Вы, наверное, ангел”, – передразнил её Якоб.

– С ним что-то происходит. Он сам не свой, – не унималась Герда.

– Забудь о нём! – возмутился Нильс. – Думай о том, что важно для тебя. А Кай себя не обидит.

– Верно, – поддержал Нильса Якоб. – Думай о себе и о Нильсе. Давно пора. Где ты найдёшь такого простака, который таскал бы за тебя розовые горшки?

Нильс упёрся в Якоба взглядом, а тот развёл руками и подмигнул ему.

Герда прыснула, глядя на них.

– Давайте повеселимся на празднике, даже если Кай не придёт!

***

Рождественский гала-вечер устроили на десятом этаже Эльфийской башни, где в обычное время находилась зона отдыха, было много открытого пространства, беседок, диванчиков со столиками, а также имелась пара популярных баров и небольшая сцена, где часто выступали местные музыканты.

К Рождеству добавили ёлку и несколько праздничных инсталляций, в их числе – роскошные сани с оленями, управляемые не Сантой, а лихими эльфами с разбойничьими рожами. В сани можно было залезть, чтобы сфотографироваться.

Приглашения получили все бизнесмены, которые арендовали офисы в Эльфийской башне.

Нильс, Якоб и Герда уже засвидетельствовали признательность чете Лашон, поучаствовали в играх и лотерее, выиграли бутылку игристого вина и брошь в виде цветка пуансеттии, которую Герда приколола к пиджаку Нильса. Ткань её платья была слишком тонка, чтобы выдержать подобное украшение.

Если Ингер и расстроилась, не увидев, Кая, то не подала виду. На празднике было много нарядных гостей, несколько друзей-миллиардеров и достаточно коктейлей, чтобы не заскучать.

Нильс и Герда уже уговорили полбутылки игристого, Якоб незаметно переместился за другой столик, чтобы не мешать, и Нильс предвкушал отличный вечер. Герда хотела танцевать. Музыканты на сцене как раз приготовились играть, а в зале убавили свет. Нильс уже сказал Герде при встрече, что синее платье с блёстками, открытым лифом и пышной юбкой до колен ей очень идёт, и теперь соображал, как лучше похвалить её причёску. Герда распустила косу, уложила волосы волнами и сразу стала другой: загадочной и строгой. Нильс хотел, чтобы она знала, что такой она нравится ему ничуть не меньше уютной офисной Герды. Он любовался её шеей и мягкими локонами, когда она взглянув на вход в зал, тихо выдохнула: “Кай!”

Нильс развернулся и тоже увидел босса. Тот шёл по проходу между столами, оттопырив локоть и что-то весело объясняя… воображаемому собеседнику. Рядом с ним никого не было, но он явно делал вид, что ведёт кого-то под руку.

– Он что пьян? – возник рядом с ними Якоб, которого тоже удивило поведение босса.

И только Герда, только Герда видела её! Она не понимала, почему ей знакома эта надменная женщина, но ненавидела её всем существом. Дыхание перехватило от обиды и страха потерять Кая навсегда, и Герда смело шагнула им навстречу.

– Зачем ты пришла? – зазвенел неприязнью её громкий голос.

Люди за соседними столиками прекратили разговоры, чтобы понять, чем высокий элегантный красавец досадил девушке в синем платье.

– Я чего-то не знаю? – прошептал Якоб Нильсу. – Почему она говорит о Кае “пришла?”

– Фу, Герда, это грубо, – пожурил её Кай.

– Я королева и могу приходить, когда мне вздумается, – свысока посмотрела на Герду снежная женщина.

– Ты королева снежных буранов и вечного льда. Тебе не место среди живых. Уходи!

– Кай – королева снежных баранов? – просипел Якоб, сползая под стол. – Какой чудесный вечер! – Он прижал руки ко рту, чтобы не рассмеяться.

Всё больше людей подтягивалось, чтобы послушать спорящих на ковровой дорожке Кая и Герду.

– На Северный полюс? – подняла брови Снежная королева.

– Оставь его! – потребовала Герда, потянув Кая за руку.

– Ты мне не указ! – топнула ногой королева, и тут все зрители ахнули. Нет, они не увидели снежную женщину, но их как будто окатило ледяной волной.

Королева схватила Герду за подбородок.

– Ты ему не нужна, глупая девчонка. Он никогда не вернётся к тебе, потому что я его поцеловала. Много раз. А ты слишком тёплая для него.

Она легонько толкнула Герду, но этого оказалось достаточно, чтобы та упала. Все закричали, но Нильс точно видел, что Кай её не трогал. Вместе с другими он кинулся поднимать Герду.

– Идём отсюда, пока я всех не заморозила, – сказала королева Каю, и они направились к выходу.

Что ж, он предупреждал её, что они не увидят на людском празднике ничего особенного.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Нильс, когда Герде помогли подняться.

Она держалась за горло: прикосновение Снежной королевы обожгло холодом.

– Дыши вместе со мной, – велел Нильс, испугавшись, что она задохнется. – Вот так. Вот умница.

Едва её дыхание выровнялось, как Герда встрепенулась, огляделась, прошептала: “Его ещё можно спасти”, – и ринулась к лифтам.

– Герда, стой! – закричал Нильс, рванувшись следом.

– Оставь эту сумасшедшую, – ухватил его за рукав Якоб. – Безнадёжный случай. Найди себе нормальную девчонку, здесь есть выбор!

Нильс не стал его слушать. Он предположил, что Герда побежит за Каем на улицу. Он не позволит ей замёрзнуть. Он захватит её пальто и свою куртку и догонит её.

***

Герда успела заметить, что Кай и Снежная королева вошли в лифт. Стрелка на табло показывала вверх. Лифт остановился на восемнадцатом этаже. Там находился ресторан “Акробат”, популярный летом, но в данный момент закрытый на реновацию. От дурного предчувствия жгло в груди. Куда бы не вела Кая Снежная королева, их следовало остановить. Когда подъехал лифт, Герда, не раздумывая, нажала кнопку последнего этажа.

***

Швейцар уверял Нильса, что никто не выходил из здания в последние полчаса. Он не видел ни девушку в синем платье, ни высокого господина, но отвёл Нильса к охранникам, и те любезно согласились посмотреть запись с камер наблюдения на десятом этаже. Кай и Герда воспользовались разными лифтами. Несколько минут ушло на то, чтобы выяснить, где они вышли.

– Восемнадцатый этаж? Они не должны там находиться, – нахмурился охранник. – Придётся пойти проверить.

Не дождавшись его, Нильс побежал к лифту.

***

Коридор, по которому шла Герда, был освещён, но пустота давила. За стеклянными стенами ресторана таилась темнота, но входные двери разъехались, как только Герда приблизилась к ним. Помедлив, она вошла. Где их искать? Сможет ли она включить здесь свет?

Тишину нарушил переливчатый смех Снежной королевы. Герда, сжав кулаки, направилась на звук.

Дверь на террасу на крыше была приоткрыта, и ветер свистел, врываясь в ресторанный зал. Холод сладострастно впился зубами в её голые икры.

“Куда меня несёт?” – подумала Герда, взявшись за ручку двери, ведущей наружу, и увидела Кая.

Он был один, без пальто, без шапки и без Снежной королевы. В парадном сером костюме Кай сидел на параперте, смотрел на неё и улыбался. Летом на террасе стояли столики под яркими зонтиками, но сейчас их убрали, и было пусто. Только небо с редкими звёздами простиралось над ними, а внизу сияли городские огни.

– Я знал, что ты придёшь, – сказал он, вставая. – Иди ко мне.

– Ты простудишься.

Голос не слушался. Она мёрзла и оглядывалась по сторонам. Ей не нравилась улыбка Кая, и она не знала, что задумала Снежная королева.

– Здесь только ты и я, – сказал Кай, чтобы развеять её страхи. – Смотри сколько простора. Потанцуем?

Он потянул её прочь от двери и взял за талию.

– У тебя холодные руки.

– Ерунда.

Он закружил её в вальсе.

– Я не чувствую холода, не знаю усталости и боли. Я снежинка на балу у зимы. У меня нет печалей. А ты хочешь стать снежинкой?

– Нет, я хочу в тепло. Вернёмся на праздник?

Кай кружил её всё быстрее и быстрее, и Герда уже не чувствовала под собой ног. Откуда в нём столько силы? Она зажмурилась.

– Разве там праздник? Летим со мной, и я покажу тебе настоящий праздник.

– Куда летим? – пискнула Герда, сопротивляясь.

Он тащил её к бортику, за которым была бездна.

– Не бойся! Танцевать в небе ещё веселее.

– Мы упадём. Мы разобьёмся!

– Если попросим ветер поддержать нас, то не разобьёмся.

– Кай, перестань!

Герда упиралась, не желая ступить на бортик.

– Какая ты упрямая! А хочешь я поцелую тебя? Ты же всегда этого хотела. Станцуй со мной в небе, и я поцелую тебя.

– Герда! Отойди от края! – истошно завопил Нильс, выбегая из ресторана.

Он уронил куртку и пальто, увидев, как его любимая девушка балансирует на покрытой тонким слоем снега крыше.

Кай прижал Герду к груди.

– Давай покажем ему, как мы целуемся в небе, – прошептал он, делая шаг назад и увлекая её за собой.

– Нет!

Сильные руки обхватили Герду сзади и, оторвавшись от Кая, она упала на своего спасителя, который охнул, ударившись о пол террасы. С минуту они лежали неподвижно.

“Кай упал с крыши, Кай упал с крыши, Кай упал с крыши”, – сердце Герды колотилось как бешеное.

Это было невозможно, но это было так.

Нильс застонал и попытался подняться, не разжимая объятий. Вдруг ей снова захочется прыгнуть.

– Как ты? – спросил он.

– Кай упал, – не сразу ответила Герда. – Он хотел, чтобы мы упали вместе.

– Фиг ему, – сказал Нильс, целуя её в затылок. – Пойдём отсюда.

Они встали и побрели к двери, ноги разъезжались.

– Скользко! Как ты здесь танцевала?

– Кто здесь?

Навстречу, светя фонариками им в лицо, вышли охранники.

– А это ты, – узнал Нильса один из них. – Нашёл пропажу?

– Там… Кай с крыши упал, – всхлипнула Герда.

– Что?!

– Я не видел, – сказал Нильс.

– Что ты говоришь? Не видел, как мы танцевали? Как он поволок меня к краю? Ты же меня спас!

– Ты танцевала одна, – возразил Нильс. – Полезла на парапет, и тогда я схватил тебя. Хорошо, что успел.

– Да нет же! Это был Кай. Я знаю, что говорю!

– У тебя стресс. – Нильс обнял её за плечи. – И у меня тоже скоро будет нервный срыв. Пойдём в тепло.

– Да уж, идите. Мы здесь сами разберёмся. Если кто-то упал с этой крыши, то вряд ли он далеко убежит. Найдётся внизу, как миленький.

Герда зарыдала, и Нильсу наконец-то удалось завести её в здание.

***

Тела Кая не нашли. Никто не верил Герде, когда она рассказывала о том, что он хотел улететь с ней вместе, и что Снежная королева превратила его в снежинку. Говорили, что это у неё расшатались нервы. Благодаря нескольким сеансам психотерапии и бесконечному терпению Нильса, Герда смирилась с утратой Кая и вернула себе душевное равновесие.

Кай исчез без следа, и несколько дней весь город обсуждал его мистическое исчезновение, пока эта новость не утратила остроту.

Грустила Ингер. Она верила, что Кай был гением и ангелом, который вернулся на небо, но, в отличии от Герды, ни с кем не делилась своими догадками. Ингер сожалела, что её знакомство с Каем получилось таким коротким. Она забрала картины, которые нашли в квартире у Кая, и позавидовала женщине, изображённой на них. Ей удалось занять место в жизни гения, стать музой, вдохновить на творчество. Ингер решила не выставлять их у себя в галерее. Ей не хотелось смотреть на женщину, которую любил Кай. Одну картину она всё же отнесла в “Гелиос”. На ней был изображен трон, строгий и гладкий, без лишних деталей и узоров. Он был безупречен. Нильс согласился найти мастера. Готовый экспонат назвали “Кресло Кая”, потому что слово “трон” звучало слишком пафосно.

Дивное, словно вылитое из жидкого зеркала кресло и сейчас можно увидеть в галерее госпожи Лашон.

А кресло Кая в студии “Гелиос” занял Нильс. При поддержке Ингер студии удалось выполнить все заказы и получить новые.

Нильс и Герда поженились, у них чудесная семья и симпатичные дети.

Лишь иногда, зимой, Герда поднимает лицо к небу и задумывается о том, что где-то там, среди подхваченных ветром снежинок, танцует Кай. Ему не холодно и не больно, у него нет забот. Она стоит и смотрит вверх, пока какая-нибудь озорная снежинка не целует её в щёку. Тогда она смахивает её варежкой и идёт домой к мужу, детям, теплому очагу и розам, которые её ждут.