Я просто наблюдаю

Этот текст я написал по двум причинам. Во-первых, мне нужно было хоть как-то скоротать время в ожидании подходящего момента. Не знаю, настанет ли он, но я надеюсь, что мне повезет, а моей физической силы и, что еще важнее, силы духа хватит для осуществления задуманного. Надеюсь, что я смогу выжить. Я не был слишком удачлив по жизни, но должна же фортуна улыбнуться хоть раз, правда? И сейчас, черт возьми, для этого самый подходящий момент. Вторая причина предельно проста - я хочу спасти тебя, читающий эти строки от той участи, которой я так отчаянно надеюсь избежать сам. Если ты не из “них”, если ты не понимаешь, о чем я сейчас вообще говорю, то у меня для тебя плохие новости, друг или подруга. Тебе грозит опасность. Опасность такого рода, что, поверь мне, ты к ней не готов. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это бежать. Если ты перебрался через шкаф и пролез за холодильником, если ты читаешь этот текст с экрана ноутбука, стоящего в неприметной квартирке, где я жил, то у тебя, скорее всего, очень мало времени и очень мало шансов, но они есть. Просто бросай это занятие, беги и никогда не возвращайся. Не спрашивай и не думай. Спасайся, ибо совсем рядом таится нечто невообразимое, нечто злое и, совершенно точно, уже положившее на тебя глаз. Поверь, история, которую я собираюсь поведать, не стоит риска. Поставь свою жизнь на первый план и просто беги так быстро, как можешь. Ты, наверняка, не веришь мне. Считаешь, что это просто какая-то глупая шутка, развод. Что ж, я, наверное, тоже бы не поверил. Впрочем, я не могу никак убедить тебя в своей искренности и серьезности. Ты поверишь, когда узнаешь, но, когда ты узнаешь, будет уже поздно что-либо предпринимать, увы. Не нужно на меня обижаться. Если ты столкнешься с “ними”, твои шансы из ничтожных превратятся в нулевые, но не вини меня, ведь я предупреждал и, пожалуй, не несу ответственности за чужую судьбу. Я расскажу все, как есть. Расскажу, как произошло то, что произошло. Я не знаю всей правды, но поделюсь теми обрывками истины, которые известны мне. Так я смогу очиститься, сбросить с души камень и, возможно, подарить тебе немного конкретики напоследок.

***

Меня зовут Александр. Мне тридцать один год и я попал в скверную ситуацию. Французский полицейский, живший в восемнадцатом веке, сказал однажды фразу, которая стала крылатой. Ищите женщину. Да, у любого мужчины, если хорошенько покопаться, в шкафу хранится скелет, ато и не один. В жизни любого мужчины есть представительница противоположного пола, из-за которой он не может спать и есть, радоваться и грустить, а все, кто утверждает обратное, либо не понимают, о чем говорят, либо просто лгут. Ту, которая стала моим, с позволения сказать, криптонитом, звали затейливым, слегка странным именем Глаша и, несмотря на кажущуюся комичность, это имя буквально полыхало огнем у меня перед глазами в тот момент, когда его обладательница сообщила, что уже давно спит с другим и теперь решила уехать к нему жить. Не буду в красках описывать свои чувства в тот момент. Не буду рассказывать о том, как сильно я любил ее и какие планы на будущее уже выстроил в голове. Не буду вдаваться в подробности той унизительной истерики, которую закатил, услышав правду. Не буду копаться в деталях того параноидального бреда, который последовал за расставанием. Как я снова и снова отматывал пленку и прокручивал в голове ситуации, смотря на них под совершенно другим углом. Сегодня мы задержимся с подругами, буду поздно! Знаешь, у меня тут командировка на неделю, но ты не переживай, я скоро вернусь. Нет, это просто коллега меня подвез после работы, не выдумывай. Запах? Кто-то в офисе переборщил с мужским парфюмом, вот и пропахли все насквозь. Ложь, обман, наглое вранье прямо в глаза. Увы, ничего, судя по всему, не меняется. Мы, как вид, были эгоистичными лицемерными животными в прошлом и остались ими сейчас, а все правила приличия и громкие фразы, просто красивая социальная маска, которая скрывает истинную суть людей. Так или иначе, Глаша исчезла из моей жизни. Впрочем, не совсем так. Она буквально вытолкала меня из нее за порог нашей съемной квартиры, а я, находясь в полнейшей прострации, просто не нашел, что ответить. Так и получилось, что, одним погожим весенним вечером, я очутился на водительском сидении своей потасканной “Тианы”. Задний диван и багажник были завалены немногочисленным скарбом, в груди зияла кровоточащая дыра, в зубах торчала зажженная сигарета, несмотря на железное правило не курить в салоне, черный список мессенджера пополнился редким женским именем, а рот тихо нашептывал грязные ругательства, в красках описывая, где, кого, как и сколько видели глаза.

***

Ночь я провел в раздумьях, самокопании и грусти по безвозвратно упущенным возможностям, а утром, сидя за рабочим столом в родном, набившем оскомину офисе, спешно продумывал план дальнейших действий. Первым делом я созвонился с хозяином квартиры и, не скрывая волнующих подробностей, вывалил ему все как на духу. Тот, на удивление, мою позицию понял и согласился уладить все вопросы по поводу осмотра и приемки жилплощади с моей, теперь уже, бывшей. Во время обеда я доехал до этого тщедушного дедка, передал ключи и распрощался. Теперь оставалось главное - найти новое место проживания. Это, увы, оказалось не так просто. До конца недели я ночевал в хостеле, где мило беседовал с девочкой администратором и слезливо пересказывал всю нелегкую историю моей трагически оборвавшейся личной жизни. Днем я, как ни в чем не бывало, ходил на работу, где часами скроллил предложения аренды, отхлебывая кофе из подаренной Глашей кружки. В общем, это были тоскливые, совершенно беспросветные дни отчаяния, грусти и абсолютной неуверенности в завтрашнем дне. Впрочем, будущее оказалось куда более непредсказуемым, чем я мог себе представить. Подходящий вариант нашелся. Я связался с девушкой по имени Альбина, которая предлагала уютную крохотную студию в одном из спальных закутков светломайского района, и договорился о встрече. Меня немного обнадежила перспектива наконец-то поспать в, пусть и не самой роскошной, но отдельной берлоге. Кто знает, может быть, когда время смоет страдания и горе, жизнь вернется в позитивное русло?

Альбина оказалась моей ровестницей. Девушка выглядела измотанной и уставшей, но не утратила какой-то простой сибирской харизмы. Условий или требований она почти не выдвигала. Кошек и собак, само собой, держать строго запрещалось, но больше ее, казалось, ничто не беспокоило. Хозяйка обмолвилась, что квартиру она купила для подрастающей дочери, отсудив у бывшего мужа хорошую сумму при разводе. Ребенку, впрочем, было всего десять лет, так что о самостоятельном проживании пока говорить не приходилось. Оставлять жилплощадь невостребованной тоже не хотелось. Некоторое время тут был импровизированный семейный склад всякого старого хлама, но, в итоге, студию решили сдавать пока не подрастет дочь. Тут и подвернулся я. В общем, ситуация была на руку обоим. Женщина получала хоть какие-то деньги, а я получал вполне уютную скромную обитель, где мог начать все заново.

- А как тут с соседями? - задал я вопрос, когда хозяйка уже стояла в прихожей, собираясь уходить. Документы были подписаны, ключи переданы, приветственный чай допит, конверт с наличными выдан из рук в руки.

- Всмысле? - растерялась Альбина.

- Ну может знаете кого-нибудь. Стоит ли опасаться? От меня проблем не будет, но и мне они не нужны.

- Хм. Я тут бываю редко, но кое-что, наверное, могу сказать. Ну, в конце площадки живет бабулька лет семидесяти. Бабка как бабка. Какой-то работяга еще по соседству с женой. Тут, в основном, под съем все квартиры, поэтому люди меняются часто. Студенты, одинокие люди, какие-то парочки молодые. Если вы про алкашей и бандюков, то это все в нулевых осталось. Сейчас тут камеры везде и стало гораздо спокойнее. Спальный район. Тихий и уютный. Живите на здоровье, Саш. Увидимся.

- Ага, до свидания. - ответил я и закрыл за девушкой дверь.

***

Кто-то назвал бы это место халупой, кто-то, норой. Скромная маленькая студия действительно не поражала своим великолепием, но сейчас это было именно то, что мне нужно. Тихая безопасная гавань, в которой можно бросить якорь и обрести мир. Если не со вселенной, то, хотя бы, с самим собой. Продолжая морские аналогии, я мысленно прозвал квартиру каютой и, разумеется, я стал капитаном этого судна. Разобрал немногочисленный скарб, умастырил на рабочем столе свой компьютер, растолкал вещи по ящикам и шкафам. Немного подумав, решил отметить новоселье и заказал суши. Через час угрюмый, замученный мужик привез мне целлофановый пакет с пластиковыми контейнерами, в которых покоились заветные роллы в лучших традициях японской кухни - майонез, крабовые палочки, переваренный рис и соленый лосось из ближайшего супермаркета. Впрочем, все ведь зависит от угла зрения, правда? Сегодня это сибирское переосмысление классического восточного блюда казалось мне верхом кулинарного мастерства. Я уселся за стол, открыл бутылку вина, которая болталась в нашем с Глашей холодильнике больше года, но так и не дождалась своего часа. Я наполнил до краев эмалированную кружку с изображением милого котика, отхлебнул. Зацепил палочками печальную филадельфию, обмакнул в соевый соус и отправил в пасть, довольно причмокнув. Пару минут я тупил, скролля страницу видеохостинга и решая, под какой же ролик я буду сейчас пить и есть. Наконец вездесущий рандом предложил мне выпуск на тему истории популярной в нулевых игровой серии. Я откинулся в кресле, закинул ногу на ногу, еще немного отпил, схомячил пару рисовых комочков и постарался расслабиться. Тягостный, унизительный период моей жизни остался навсегда со мной, но, сейчас он казался не таким близким, как раньше. Не таким личным. Мне подумалось, что, со временем, я смогу все это оставить в прошлом. Время не лечит, но оно умеет сглаживать углы. Процесс запущен и теперь ему просто нужно дать завершиться.

***

Следующий день прошел, на удивление, плодотворно. На работе я был бодр и спокоен. Делал свое дело и не парился по пустякам. Во время обеденного перерыва, сидя в столовой и поглощая посредственный борщ, я решил скоротать время и совместить приятное с полезным. Мне предстояло снова учиться самостоятельности и, для начала, нужно было прибарахлится всякой бытовой мишурой. Маркетплейс заботливо предлагал всевозможные товары, подпадающие под мои запросы. Я набрал полную корзину всякой мелкой белиберды начиная от зубной пасты и заканчивая резиновыми перчатками для уборки в бортовом санузле. Знаете же, как это бывает. Ты заходишь выбрать себе новые штаны, а, в итоге, обнаруживаешь себя через час-другой, листающим страницу с бомбочками для ванны или невероятным набором инструментов для чистки правого уха сиамского кота по большой скидке. Я же, каким-то непонятным образом оказался в разделе фототехники, вспомнил про свою старую зеркалку, подумал, что, возможно, настало время достать ее из пыли и тут увидел то, что привлекло мое внимание.

Вид, открывающийся с пятнадцатого этажа, на котором располагалась съемная квартира, я оценил в первый же день. А еще я подметил про себя, что окна соседних высоток расположены весьма удобно и, будь у меня телескоп или что-то подобное, можно было бы, смеха ради, поглядеть на то, что делается в чужих домах и скоротать таким образом скучный вечер. Телескопа у меня, увы, никогда не было. В хозяйстве не нашлось даже какого-нибудь завалящего дедовского бинокля. Зато у меня была та самая камера, на которую, при желании, можно накрутить разнообразную оптику. Конечно, денег и глупости у меня не хватало, чтобы прикупить себе профессиональный телевик со всеми современными наворотами, но заботливые китайцы, в очередной раз, побеспокоились заранее и я, с удивлением, стал изучать страницу, которая предлагала приобрести мануальный объектив с максимальным фокусным расстоянием в 800мм и, идущим в комлекте, магнифером, который, если упростить и не вдаваться в технические подробности, умножал все это дело в два раза. Человеку, который далек от мира фотографии и ничем серьезнее смартфона не пользовался, эти числа не скажут ничего, но, просто для понимания, поясню, что на такую приблуду вполне можно сфотографировать, скажем, полную луну или, если вы человек не обремененный стеснением и моральными принципами, соседку, переодевающуюся в домашнее, ато и дефилирующую после душа совсем без всего. Обычно такие агрегаты стоят приличных денег, но этот предлагался за сущие копейки. Я подумал и решил, а почему бы, собственно, и нет? Добавил черную трубу в корзину и оплатил весь заказ.

Несколько последующих дней прошли в делах и рутине. Я разобрался с плитой и наловчился готовить простенькие холостяцкие блюда, окончательно навел порядок в квартире и выбросил кучу ненужных вещей, включая безделушки и шмотье, подаренное когда-то бывшей. Единственное, что меня смущало в новом месте, это окна, которые, по какой-то непостижимой причине, не были закрыты абсолютно ничем. Никаких занавесок или штор. В один из вечеров, по пути домой, я заехал в строительный магазин и прикупил пару рулонных тканевых жалюзи. Это недоразумение я приколхозил к стеклопакетам на двусторонний скотч и стало намного комфортнее. Ту самую бутылку вина я допил за два вечера и решил, что продолжать не стоит. Алкоголизм ведь так и начинается порой. С незначительных, но регулярных доз, призванных заглушить душевную боль. К тому же, мою всеобъемлющую тоску и грусть разбавило заветное уведомление, пришедшее на телефон. “Заказ доставлен в пункт выдачи”, гласило сообщение в шторке смартфона. Я оттрубил свою положенную смену, завел авто и поспешил домой, чтобы разбирать покупки.

***

В тот вечер у меня было странное ощущение. Любопытство, азарт, стыд, ютящийся где-то на границе сознания. Я разложил купленное барахло по своим местам и, с удовольствием, взялся за основное блюдо в меню. Честно говоря, я ожидал, что придет неработоспособный хлам. Так часто бывает. На картинке ты видишь нечто идеальное и прекрасное, а, в итоге, тебе доставляют кривое пластиковое недоразумение, которому место на помойке. Впрочем, в этот раз все было совсем иначе. Описание не обмануло. В коробке обнаружилась увесистая, добротно выполненная металлическая труба, пара переходных колец и немногословное руководство пользователя. Я установил штатив напротив окна, зафиксировал на нем объектив, прикрутил к нему увеличительную насадку, присоединил камеру, открыл крышку и заглянул в видоискатель. Разумеется, моему взору предстала только размытая чернота. Тогда я приподнял жалюзи, выключил свет в квартире и стал методично и планомерно разбираться, что да как. Объектив оказался примитивнее некуда, но собран был вполне качественно. Абсолютно все регулировалось вручную, а диафрагма была неизменна как цены на колбасу в советском союзе. Камера наотрез отказывалась работать с ним в автоматическом режиме, впрочем, для тех, кто ставит на зеркалке что-то кроме “М” приготовлен отдельный котёл в аду, так что проблемой это не стало. Минут тридцать я крутил, двигал, настраивал и, в итоге, достиг определенного прогресса. Печалило меня только отсутствие хоть какой-то стабилизации, но что еще ждать от стекла за цену меньшую, чем современные наушники. Да, для чего-то серьезного эта приблуда явно не подойдет и снимать на нее динамичные кадры не выйдет, но я ведь ее и не для этого брал. Мне удалось наконец поймать в видоискатель подъездную дверь соседнего дома. Я закрутил штативные винты, зафиксировав картинку и принялся ловить фокус. Еще несколько мгновений кропотливых трудов и вуаля! Глазу предстала темная, но вполне четкая сцена. Не буду вдаваться в технические подробности и пытаться переводить миллиметры во всеми любимый зум, но могу сказать одно - игрушка оказалась что надо. С расстояния в сто пятьдесят - двести метров, она позволяла детально рассмотреть цифры на табло домофона, прочитать забавную, пассивно агрессивную надпись на рюкзаке входящего в подъезд мужика и определить цвет глаз у курящего возле входа курьера. Взволнованный таким занятным приобретением, я погрузился в процесс с головой и стал методично изучать обстановку.

Огромная открытая парковка во дворе не представляла из себя ничего интересного и смотреть там, по сути, было не на что. Я развлекся, наводясь на автомобильные номера и внимательно изучая мусор в контейнере, но скоро мне это совершенно наскучило. Некоторое время я понаблюдал за редкими входящими и выходящими на улицу людьми и принялся выцеливать окна. Большая часть была либо непроницаемо черна (Альбина, очевидно, оказалась не совсем права касательно востребованности местных домовладений у желающих снять жилье), либо наглухо отгорожена от случайного наблюдателя вроде меня шторами и занавесками. Моему взору, однако, предстало много всего забавного. Вот комната, в которой перед огромным телевизором сидит здоровенный мужик в майке и шортах. На экране идет некий фильм весьма пикантного содержания, а одинокий зритель внимательно следит за происходящим в кадре делая недвусмысленные пассы рукой. Вот кухня, залитая теплым светом потолочной лампочки. За обеденным столом сидят мужчина и женщина, молча поглощая ужин. Начинается разговор но, в какой-то момент, женщина вскакивает и начинает размахивать руками, выкрикивая что-то. Мужик терпит некоторое время, потом тоже встает и начинает орать в ответ. Эта сцена продолжается несколько минут. Я вижу, как мужчина начинает закипать. Уже очевидно, к чему все идет, но, к моему удивлению, удар приходиться не по телу благоверной, а по стоящей на холодильнике микроволновке. Стекло разбивается и проступает кровь на руке. Скандал, вызванный неизвестными мне причинами, сходит на нет и вот уже женщина мечется с полотенцем, пытаясь замотать руку благоверному, а тот обиженно отпихивает ее, продолжая кричать. Перевожу взгляд на этаж ниже. Какой-то щуплый паренек стоит на табуретке и долбит поварешкой в потолок - очевидно семейную ссору слышно по всему подъезду. Вот мужчина играет с ребенком в конструктор сидя на ворсистом ковре. Мальчик построил что-то вроде башни Саурона и отец заботливо гладит сынишку по голове. Мужчине приходит сообщение или поступает звонок и он отвлекается на телефон. Малыш продолжает ковыряться в кубиках и блоках, а папа усердно что-то набирает на экране. На его лице расплывается довольная улыбка. Вдруг в проходе появляется женщина. Мужчина, заметив ее, спешно прячет телефон в карман и привстает, приветствуя супругу. В глазах той заметен мимолетный огонек подозрения, но он быстро угасает, когда муж сжимает ее в крепких надежных объятиях. Что-то мне подсказывает, что переписывался он не по рабочему вопросу. За тот вечер я успел увидеть многое. Видел бабульку, угрюмо и безмолвно сидящую в пустой комнате рядом с работающим телевизором. Видел шумную компанию подростков, закативших пьянку по причине, очевидно, отсутствия родителей. Видел сладкую парочку, на протяжении нескольких часов обжимающуюся на кровати в уютном свете торшера. Видел какого-то странного товарища, сидящего за столом и упорно строчащего что-то на ноутбуке. Он, время от времени, отвлекался на то, чтобы налить себе в кружку чай и, иногда, прохаживался по комнате, разговаривая сам с собой. Наверное, какой-нибудь фрилансер или писатель, кто знает. Видел нечесанного подростка, на протяжении всего вечера рубающего в компьютерную стрелялку и дымящего одноразку. Видел молоденькую девушку, без конца треплющуюся с кем-то по видеосвязи и эротично оголяющую ножку. Я видел многое, но, в итоге, почему-то остановился на одном окне, которое буквально приковало все мое внимание.

Гнетуще пустая комната. Серые стены, несколько картонных коробок, стоящих в углу. Где-то за границей видимости скрывается одинокий светильник, а у дальнего конца, под углом к окну стоит высокое напольное зеркало. По началу кажется, что в комнате никого нет, но вдруг я улавливаю какое-то движение. Сперва я не могу понять, что это было, но потом до меня доходит - отражение. Кто-то в комнате все-таки был. Этого кого-то скрывают от моего взора внешние стены, но он, на секунду, отразился в том самом зеркале. Я продолжаю наблюдать, ожидая продолжения и вдруг уши пронзает громкий неприятный звук. Я чуть не вскрикиваю от неожиданности, но быстро прихожу в себя - всего лишь дверной звонок. И кому я, интересно, понадобился? И зачем?

Наспех опустив жалюзи, я включил свет и подошел к двери, заглянул в глазок. С той стороны показался какой-то бородатый мужик в засаленной футболке и мятых шортах. Вид незнакомца не выражал никакой агрессии, но его появление меня, все же, смутило. Я скользнул взглядом по наручным часам - 23:44. Не слишком ли поздно для визитов вежливости? Пока я прикидывал варианты, мужик протянул руку и вдавил кнопку звонка еще раз. От оглушительной трели я невольно закрыл уши ладонями. И кто только додумался поставить такую громкую штуку в таких крохотных апартаментах.

- Кто? Че надо? Вы время видели? - раздраженно крикнул я через дверь.

- Привет, сосед. Извини за такой поздний визит. Я из двести семидесятой. У тебя бумаги нет туалетной, а? Тут такое дело, что мне надо, а закончилась. - примирительно ответили с той стороны. Мои опасения и гнев тут же сменились на легкое веселье. Чтож, вполне уважительная причина, чего уж. Со всяким, как говорится, может приключиться.

- Момент. - ответил я и направился в ванную. Я достал из упаковки один рулон, еще раз усмехнулся глупости и, одновременно, трагизму ситуации, и отпер входную дверь. Как только замок щелкнул, в образовавшемся проеме появилось взволнованное лицо соседа.

- Вот, держи. - проговорил я, немного опешив от странного поведения. Впрочем, в такой ситуации, как у него, пожалуй, это вполне нормально.

- Владимир. - представился тот, забрав тэбэшку, и протянул руку в знак приветствия.

- Саша. - спокойно ответил я на рукопожатие. Ладонь оказалась очень сухой и холодной на ощупь, словно перчатка. Впрочем, какой она еще может быть у провинциального заводчанина, или кем там этот Вова работает.

- Только заехал, да? - тут же последовал вопрос.

- Эм, ну да. А что? - немного растерявшись ответил я.

- Один живешь? - продолжил мужчина, совершенно проигнорировав сказанное мной.

- А вы с какой целью интересуетесь, товарищ майор? - попытался я перевести неудобный диалог в шутку.

- У тебя кошки или собаки есть? - не унимался собеседник, вперившись в меня взглядом через приоткрытую входную дверь. Я деликатно придерживал ее свободной рукой так, чтобы та не распахнулась настежь и посторонний глаз не получил возможность разглядеть в деталях убранство моего жилища.

- Друг, ты не обижайся, но уже без пятнадцати двенадцать и я хотел бы поспать, а не разговоры разговаривать. - тонких намеков, очевидно, Владимир не понимал.

- Ты выпить не хочешь? У меня коньячок есть хороший. Бахнем за знакомство? - бесцеремонно наседал сосед.

- В другой раз бахнем, Вов, спокойной ночи. - уже совсем прямо процедил я и попытался закрыть дверь. Сосед держался за нее свободной рукой и, на секунду, мне показалось, что сейчас он рванет створку на себя, втолкнет меня внутрь помещения и… Не знаю, что могло произойти дальше. Пожалуй, все что угодно. Так или иначе, несмотря на мимолетное сопротивление, дверь закрылась, я повернул собачку замка и сделал неуверенный шаг назад. Подумав, я еще раз посмотрел в глазок. Вова постоял несколько секунд, отстраненно и обиженно глядя перед собой, потом оценивающе взглянул на рулон туалетной бумаги в своей руке, хмыкнул и исчез из поля видимости.

Перед глазами еще раз пронеслась картина произошедшего и ее главный герой. Вова, значит. А вот и первый представитель светломайской фауны. По первому впечатлению, тянул мужчина лет на сорок. Короткие густые волосы с редкими проблесками седины, уставшие карие глаза, ввалившиеся куда-то глубоко. Под ними обвисшие мешки, тонкие губы обрамляет густая щетина, увенчаная залихватскими усами. Впечатление сосед производил весьма двоякое. В нем можно было разглядеть одновременно и стремительно опускающегося на социальное дно алкоголика, и самобытного нерда-инженера, проводящего вечера за изучением профильной литературы, и простого городского сумасшедшего, живущего в мире шизофренических грез. Сложно было сказать что-то наверняка. Я не успел разглядеть подробно, но, в момент, когда Вова бесцеремонно сунул голову в открытый проем, правая сторона его бестолковки слабо блеснула металлом. Мужик с серьгой в таком районе? Чем это еще могло быть, если не серьгой? Впрочем, это во мне говорят закостенелые предрассудки, подумал я тогда. Да, лет пятнадцать назад, гуляя по спальным районам Новозарьевска просто с волосами длиннее определенной, устанавливаемой местными пацанчиками отметки, получить в бубен и расстаться с ценным имуществом было проще простого, но Альбина права, те времена уже давно прошли и теперь детвору кошмарят не молодцы, одетые в треники с лампасами и выбритые под ноль пять, а миловидные ребятишки, подозрительно похожие на звезд южнокорейской эстрады. Парадокс, да и только. В общем, по здравом размышлении, учитывая современные нравы, серьгой в ухе пригородного работяги уже точно никого не удивишь и шутки про пиратов давно канули в лету.

Это незапланированное знакомство немного сбило мой вуалеристский настрой и, тем вечером, к приобретенной игрушке я больше не возвращался. Вместо этого я повалялся какое-то время, бесцельно листая нескончаемые интернет страницы, а, когда окончательно вымотался, просто уснул, забыв даже расстелить диван.

***

- Нет, такого не знаю. Из какой говорите? - проговорила в трубку Альбина.

- Из двести семидесятой. Владимир зовут. Такой, с усами, знаете. - я еще раз описал внешность соседа по памяти. Официальное обращение к ровеснице на “Вы” меня откровенно раздражало, но тыкать арендодателю было как-то неловко.

- Хм, честно говоря, нет, даже отдаленно припомнить не могу. А что он сделал? Угрожал что ли? - Альбина заметно оживилась. Видимо, в сплетнях и жареных подробностях она толк знала.

- Да не то чтобы, нет. Строго говоря, он пришел за, уж извините за такие подробности, туалетной бумагой. Просто мужик какой-то мутный, что ли. Я подумал, вдруг это псих, которого весь дом шарахается… - я уселся на лавочке поудобнее и переложил телефон в другую руку. Справедливости ради, я и сам не понимал, с какой целью я вообще позвонил хозяйке и чего хотел от нее добиться. Она ведь говорила, что никого тут не знает, бывает в этих краях редко и квартирой не пользуется. Чем она может помочь? Да и надо ли вообще помогать? Ничего, по-сути, не произошло. Не то чтобы не произошло ничего ужасного, а совсем ничего. Допустим, приедет Альбина, сходим мы вместе к Владимиру и? Попросим, чтобы он не пугал ссыкливого хиккана и не просил у него помощи в экстренных вопросах, потому-что тот слишком ранимый и везде видит угрозу? Да, звучит план не слишком надежно. Так уже не Вова, а я буду выглядеть отбитым фриком, которого лучше обходить по широкой дуге.

- Саш, ну я честно говоря, даже и не знаю, чем вам помочь. Попросите его не приставать или типа того. - в голосе девушки отчетливо слышалось пренебрежение и непонимание - выставить себя дураком я умею отлично.

- Да, окей. Это я так. Просто поделиться, скорее, хотел странной историей. Вам счетчики, кстати, сфотографировать или можно показания прислать в сообщении? - я попытался вернуть разговор обратно в русло здравого смысла.

- Лучше фотографию. Ладно, Саш, мне бежать нужно. Пишите, если вдруг что.

- Да, хорошо. До связи.

Смартфон отправился в карман, а из другого я вынул пачку “Кэмэл” и зажигалку. Чиркнул, прикурил, задумался. В голове была какая-то невнятная каша из свежих воспоминаний, переживаний, планов и размышлений. Мысли о Глаше перемежались раздумьями насчет увиденного в видоискателе камеры и образом густых усов Владимира, почему-то не идущих из головы. Я стряхнул пепел и огляделся. Двор представлял собой живое воплощение идей писателей антиутопистов. Сейчас, немного разобравшись с делами, расслабившись, улучив свободную минуту и оказавшись в самом сердце этого бетонного монстра, я смог узреть его нутро в полной мере. Прямо передо мной возвышался монументальный колосс панельной шестнадцатиэтажки на восемь подъездов. Сзади и слева горизонт загораживали ее единоутробные братья. В прорехах между домами виднелись ряды таких же, похожих друг на друга как две капли воды, серых клонов. Какие-то умельцы, решили, очевидно, разбавить гнетущую серость и выкрасили некоторые элементы веселенькой желтой краской, но позитивнее от этого не стало. Справа проходила длинная, покрытая выбоинами и кочками двухполоска, на которую кварталы спального района были нанизаны как лампочки на гирлянде, а за ней нависала высокая железнодорожная насыпь, по которой, время от времени, проносились ржавые составы, везущие контейнеры с товаром, цистерны с топливом и, иногда, вагоны с людьми. Посреди двора, словно в качестве особенно изощренного издевательства, раскинулась громадная футбольная коробка, обрамленная сетчатым забором. Впрочем, за все время, проведенное в этих краях, я ни разу не видел на ней ни одного футболиста или, на худой конец, ребенка гоняющего мяч. Единственными посетителями спортивного сооружения были пивные бутылки, угрюмо выглядывающие из грязи и вездесущие голуби, важно прохаживающиеся по истлевшему покрытию в поисках пропитания. Ни гуляющих парочек, ни тусующихся тинейджеров, ни, на худой конец, набивших оскомину собачников, выгуливающих своих кабыздохов. Если, по началу, на такую флегматичность местных обитателей я не обращал внимания, то сейчас меня это откровенно удивило. Все-таки это чертовски странно для подобной локации. Я не могу сказать, что знаком с обычаями провинциальных трущоб очень близко, но, тем не менее, бывал в них довольно часто и всегда неизменным было одно обстоятельство. Да, жители могут быть ленивыми и безинициативными. Да, часто они просто влачат жалкое серое существование под стать своим квадратным метрам, но спальный район без алкашни? Это что-то новое. В каждом подобном доме обязательно есть пивной ларек или филиал “КБ”, где работяга может разжиться дешевым пойлом, чтобы утопить в нем страдания о несбывшихся надеждах. И здесь все это тоже было. Не было только тех самых работяг. Где-то на горизонте чадил трубами завод, по дороге, то и дело, проносились фуры и продуктовые грузовички, парковка была заполнена ржавыми седанами и совсем уж прогнившими пережитками прошлой эпохи. Кто-то порой приезжал и уезжал, кто-то заходил в дома и выходил из них, но все это происходило словно в тумане. Словно люди подсознательно чувствуют какую-то опасность, словно они не доверяют этому месту. Словно они стараются как можно быстрее оказаться в своей безопасной квартирке и закрыть дверь как можно плотнее. Эта гнетущая атмосфера передалась и мне. Я спешно докурил и поднялся со скамейки. Подхватил пакет с нехитрой снедью, купленной по дороге с работы, затушил окурок в банке от газировки, выглядывающей из мусорки и направился к своему подъезду. Дребезжащий лифт, скрипя и громыхая, поднял меня на, ставший уже относительно родным, пятнадцатый этаж и захлопнул свое жерло за моей спиной. Я прошел по коридору, ведущему к двери моей квартиры, стараясь не нервничать от мерцания барахлящей лампочки под потолком, и спешно юркнул внутрь жилища. Да, место действительно гнетущее и мрачное, но, одновременно с этим, и спокойное. Самое подходящее место, чтобы подумать и отпустить, отдохнуть и выдохнуть. Тут не происходит ничего интересного и все ведут затворнический образ жизни? Пусть так. Зато мне нечего опасаться. Нет маргиналов, которые решат ограбить, нет традиционной пьяни, стараниями которой полиция дежурит круглыми сутками. Тут нет ничего и тут, похоже, вполне безопасно и стабильно. Мне ничего не угрожает и от меня никому ничего не нужно. С такими мыслями я, в тот вечер, вошел в свою крохотную обитель. Такие мысли витали на границе сознания, когда я жарил замороженные котлеты и распихивал обед по пластиковым контейнерам, делая заготовки на остаток рабочей недели. Эти мысли звучали логично и обоснованно. В них был здравый смысл. Впрочем, практика показала, что я опирался совсем не на то, на что стоило. Тут действовали совсем иные законы, о существовании которых, в тот момент, я даже не догадывался. И, совсем скоро, жестокая реальность спустила меня с небес на землю и показала, что вся моя уверенность, все мои убеждения не стоят и выеденного яйца. Есть в этом мире такие вещи, которые просто не подвластны твоему сознанию. Вещи, которые мозг не способен воспринять. И, когда ты сталкиваешься с подобным, все проблемы отходят на второй план, высвобождая один единственный инстинкт - желание, во что бы то ни стало, спасти свою жизнь.

***

Вопреки моим опасениям, Вова больше не докучал. Возможно, он оказался одним из немногих, кто понимает с первого раза. Собственно, мотивы соседа меня не слишком интересовали. Главное, что он не мешает мне жить, а причины этого уже дело десятое и, откровенно говоря, не мое. Делать было решительно нечего, смотреть кино я не хотел, играть желание отсутствовало и я решил, наконец-то, снова занять свой наблюдательный пункт. В этот раз, вместо того чтобы глазеть в видоискатель, скрючившись под неудобным углом, я включил режим “Live view”. На экране камеры появились цифры и условные обозначения. Вместо изображения я снова увидел только сплошную черноту. Подкрутил значение ISO, увеличил экспокоррекцию и, наконец-то, появилась картинка. Все мельтешило паразитными шумами, но для наблюдения этого было более чем достаточно. Хлипкий штатив немного сбил ракурс, но я сумел выправить положение и весь экран заполнило то самое окно, слежку за которым прервал любитель посидеть на унитазе.

Убранство комнаты совершенно не изменилось. По прежнему виднелись коробки, на которых теперь я заметил какую-то маркировку, в углу кадра снова стояло зеркало, развернутое градусов под сорок пять относительно меня. Я взял со стола кружку с чаем, немного отхлебнул и занял удобное положение, наблюдая за происходящим. Темное помещение, приоткрытые жалюзи, камера, нацеленная в чужое окно и детский азарт, захвативший мое естество. В тот момент у меня было странное, игривое чувство. Я понимал, что занимаюсь чем-то не слишком хорошим, но и не настолько ужасным, чтобы стыдиться. В конце концов, я просто наблюдаю. Что в этом, собственно, особенного.

Спустя добрые полчаса мне откровенно наскучило пялиться в экран своей зеркалки. Я даже думал, что камера просто зависла, но бегающие пиксели шума говорили о том, что все впорядке - просто ничего не происходит. Я собрался было заканчивать со своими глупыми дурачествами, как вдруг показалось какое-то движение. В противоположной от окна стене виднелась межкомнатная дверь и я, подсознательно, ожидал, что она вот-вот откроется, представив взору обитателя жилища. Впрочем, в реальности произошло нечто иное. В окне, буквально ниоткуда, появилась человеческая фигура. Немного придя в себя от удивления, до меня дошло, что человек, судя по всему, все это время сидел или лежал на полу, так что не попадал в поле моего зрения. Собственно, больше ему взяться было, попросту, неоткуда. Теперь я видел силуэт, стоящий спиной ко мне и что-то изучающий в зеркале. Хоть качество картинки и оставляло желать лучшего, я не мог не отметить, что силуэт выглядел весьма и весьма недурно. Это была молодая девушка. Она была одета во что-то наподобие спортивного комбинезона, в которых щеголяют борцы и посетители тренажерных залов. Я невольно засмотрелся на прекрасные формы, пышные волосы до самого пояса и элегантную аристократичную позу, в которой незнакомка застыла, уставившись в собственное отражение. На секунду меня посетило сомнение. Может быть сейчас тот самый момент, когда стоит прекратить свои шалости? Перевести камеру на какое-нибудь другое окно или вовсе выключить? Да, может быть и стоило сделать именно так, но знаете, если бы вы видели ее, то, думаю, поступили бы так же, как поступил я. Нет, я не отвел взгляд и не закрыл объектив крышкой. Вместо этого я осторожно, чтобы не сбить ракурс, положил палец на кнопку спуска и сделал пару снимков. Сделал я это вовремя, ведь, как только затвор, характерно щелкнув, вернулся на положенное место, девушка пошевелилась и подошла ближе к зеркалу, размахивая руками на манер разминающегося спортсмена. Хм, домашний вечерний фитнес? Похоже на то. Она провела пальцем по отражающей поверхности и что-то сказала вслух. Какие-нибудь фразы вроде “Я самая пресамая” или “Ты неотразима”, что же еще. Меня заинтересовало, чем же продолжится это представление. Я подстроил фокус, немного поигрался с параметрами, чтобы улучшить качество картинки и тут камера выдала досадный сигнал. В углу замигала иконка в виде схематической батарейки, оповещая, что заряд почти закончился и веселью, соответственно, тоже скоро придет конец. Запасного аккумулятора у меня, увы, не было, и питаться от сети мой архаичный агрегат был не способен, так что, на сегодня, пришлось прерваться. Я выругался, с досадой задернул жалюзи и выключил камеру. Воткнул в розетку зарядное устройство и пообещал себе, что завтра обязательно увижу чуть больше.

***

Мне снился странный сон. Я шел между рядов стеллажей и перекладывал какие-то банки и контейнеры. Иногда я останавливался и думал, как бы получше пристроить очередной предмет на полке. Где-то высоко горел свет, где-то на периферии маячили силуэты других людей. Я же просто шел вперед и сортировал непонятно что, непонятно зачем. На границе слышимости, постепенно, начал нарастать тревожный гул и я решил ускориться. Нужно срочно доделать начатое и покинуть это странное место. Знаете же, как это бывает во сне. Тебе кажется, что ты занимаешься чем-то невероятно важным, а, на самом деле, ты выстраиваешь песчинки в порядке возрастания. Думаю, примерно той же логикой руководствуются торчки или пациенты психушки. Разница только в том, что приходы нормального человека не выходят за пределы сновидений, а у таких товарищей все начинает просачиваться в реальность.

Я почувствовал, что начинаю просыпаться. Думаю, меня разбудил тот самый гул, который я слышал во сне. Может кто-то из соседей решил пропылесосить? Сознание постепенно возвращалось в тело, дыхание выравнивалось, приходя к своему обычному ритму. Я лежал на правом боку и уже собирался открыть глаза, как вдруг понял - что-то не так. Я услышал какой-то едва различимый звук. Звук был тихий, робкий, но он, как будто бы, имел не совсем случайную природу. Мы все интуитивно можем понять, когда штору качнуло сквозняком, а когда ее сознательно отодвинула чья-то рука. Я услышал тихий одиночный скрип половицы и сразу почувствовал, что это не реакция конструкций на перемену температуры или естественное смещение материала. Жуткое, неправильное, неумолимое осознание накрыло меня и сковало своей неотвратимостью - в одинокой маленькой комнате я был не один. Кто-то стоял совсем рядом. Кто-то стоял на пятачке покрытого ламинатом пола в каких-то паре метров от меня. Стоял в полной темноте не издавая ни звука. Стоял и… Ждал чего-то? Готовился? Но, к чему? Может быть к моему пробуждению? Как, черт возьми этот кто-то попал в мой дом? В запертую изнутри квартиру на пятнадцатом этаже. Я попытался успокоиться. Ладно тебе, Саша. Просто приснился дурацкий сон и ты все еще пребываешь под впечатлением. Все еще не пробудился окончательно вот и мерещится всякое. Поток моего самоуспокоения прервался, когда скрип повторился. За ним последовало шарканье босых ног и глубокое сиплое дыхание. Нет, это не сон. Это все происходит на самом деле. Происходит со мной. Прямо здесь и сейчас. Я услышал, как тихий женский голос стал напевать какую-то мелодию, от чего по коже побежали мурашки. Я, по прежнему, лежал уткнувшись лицом в спинку дивана и боялся пошевелиться, боялся выдать, что я знаю, что я не сплю. Та, или то, что было здесь приблизилось. Я спиной почувствовал тепло, исходившее от ее тела. Теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. Что-то подсказывало, что и мою жизнь от смерти сейчас отделял совсем короткий отрезок. Диван просел под давлением инородного объекта и к моим ногам прижалась кожа этого существа. Оно село рядом. Просто молча село, продолжая напевать свою долбаную песенку. Оно уже совершенно не скрывалось. Очевидно, ему наскучил весь этот фарс и оно решило заканчивать игру. У меня не оставалось другого выхода, кроме как попытаться дать бой. Я не знал, что это и на что оно способно. Я не знал, чего оно хочет и какую судьбу приготовило для меня, но я, черт бы его побрал, не буду играть по его правилам. Я придумаю свои и будь что будет. Совсем рядом на барной стойке лежит мой топор, который я притащил из машины, да так и не убрал в ящик с инструментами. А на столе валяется здоровенный колдстиловский тантоид с черной прорезиненной рукояткой. Если я сделаю все достаточно резко и стремительно, то успею добраться до оружия и дать отпор. Продам свою жизнь максимально дорого, если уж на то пошло. Нужно только не тупить и не поддаваться страху. Я сделал глубокий вдох, приготовился вскочить и ринуться за оружием, но… Но мое тело отказалось подчиняться. Глаза оставались закрыты, руки смиренно лежали на простыне, а ноги уткнулись коленями в мягкую поверхность дивана. Сознание вопило и исходило отчаянием и яростью, пытаясь заставить организм подчиняться, но все мои члены были безмятежны и расслаблены. Мне казалось, от напряжения я просто сойду с ума. Наконец губы немного разомкнулись, издав жалобный стон, глаза распахнулись и я, обретя контроль, дико заорал, садясь на пропитавшемся потом покрывале.

***

Комната встретила меня темнотой и ночной тишиной. Кроваво красные цифры, горящие на панели встроенной в кухонный гарнитур духовки, безразлично сияли, показывая половину третьего ночи. Никаких жутких незнакомцев и незнакомок. Никаких женщин, наблюдающих как я сплю. Никаких скрипов и шорохов. Только вода, капающая из крана в забытую с вечера в мойке тарелку и тихо гудящий холодильник, решивший подморозить купленные вчера пельмени как следует. Всего лишь глупый сон. Всего лишь сонный паралич, вызванный переизбытком стресса, или как там называют это явление всякие шизоиды из интернета. Я усмехнулся и, с облегчением, плюхнулся обратно. Ох уж эта фантазия. Это же простая многоэтажка в самом заурядном районе самого заурядного российского города. Тут не место для паранормальщины и ни одной потусторонней сущности нет никакого дела до такого ничтожества, как я. Эти мысли заставили усмехнуться и расслабиться. Эти мысли были логичны и здравы. Впрочем, эти мысли были, одновременно, ошибочны и лживы. Зло уже было рядом. Оно подкрадывалось, усыпляя бдительность. Оно готовилось. Готовилось сделать свой ход.

Лежа утром и глядя в освещенный утренним светом потолок, я подумал о собаках. Все-таки странно. Как же так получается, что я не слышал и не видел ни одного кабыздоха за все это время? Неужели, ни у кого из жителей нет питомцев? Должны быть. Просто обязаны. Но, нет. Никаких намеков на присутствие хоть одного блохастого в округе. Шальным делом хотел позвонить Альбине и задать этот вопрос ей, но вовремя спохватился - совсем конченым психом мне выглядеть не хотелось. Надо сказать, что я вообще не видел никого из соседей, кроме странного Вована. В один из дней я отпросился с работы, наспех состряпав легенду про срочный прием у врача. На самом же деле, я просто так устал от свалившихся на голову трудностей, что сил не было совсем. Я до позднего вечера провалялся под пледом, попивая чаек и думая о всяком. И за это время я не слышал никого и ничего. Никто не шумел в подъезде, никто не хлопал входными дверями и не выходил покурить. На улице не слышался смех детей или басы из пацанской девятки. Я даже попытался поразглядывать округу в свою камеру, но меня встретило лишь тотальное запустение. В окна смотреть было бесполезно - днем они были совершенно непроницаемы из-за разницы в освещении, а на улице не происходило абсолютно ничего. Но, с приходом вечера все изменилось. Когда солнце начало скрываться за железнодорожной насыпью, в район вернулась жизнь. Или подобие жизни. Знаешь, как в какой-нибудь игре ты ходишь по комнатам. По заранее смоделированным локациям, за пределами которых нет ничего. Впрочем, у тебя создается впечатление, что мир живет и дышит. Ты слышишь в наушниках продуманный эмбиент, в который, время от времени, вклиниваются характерные шумы присутствия людей: скрипы, голоса, покашливание, смех и плач. Ты видишь персонажей, которые выполняют какие-то действия. Ты веришь какое-то время. Ты веришь, что та симуляция, в которую тебя погрузили, реальна. Что ты являешься частичкой общества, социума, но, если подумать, это высшее проявление одиночества. Ты не взаимодействуешь, ведь, кроме тебя, тут нет никого. Никого, на самом деле, вокруг нет. Ты единственное существо, обладающее сознанием, а вокруг просто декорации. Да, умело и со вкусом размещенные, заставляющие верить в собственную реальность и убедительные, но абсолютно фиктивные. Я никогда не забуду тот момент, когда я осознал. Осознал то, что привело меня в полнейший ступор, а, затем, и в ужас. Это был странный момент. Я думал, что вот так и сходят с ума. Хотел бы я сказать, что я действительно спятил. К сожалению, все было реально и, от этого, нереальность происходящего, врезалась в сознание как несущаяся на всех порах электричка.

***

Данное себе обещание я не выполнил. На следующий день добраться до наблюдательного пункта мне не довелось и через день тоже. Сначала на голову свалилось такое количество работы, что домой я приходил выжатый как тряпка. Затем мне принялся названивать неизвестный номер. Когда терпение лопнуло и я, все-таки, ответил на вызов, оказалось, что звонит Глаша. Стоило, пожалуй, сразу сбросить, но я, разумеется, не смог. С того конца провода на меня сперва посыпался град обвинений, упреков и оскорблений, а, затем, когда я спросил, за каким, собственно, хреном она устраивает это представление, я услышал плач. Впрочем, теперь это совершенно не впечатляло. Оказалось, что новообретенная любовь всей жизни наигралась за месяц. Новый идеальный сигма-бой удовлетворил свои потребности, реализовал хотелки и выпер Глашу на свежий воздух. Я выслушал длинную и очень мелодраматично тираду о том, как ей жаль, какую она совершила ошибку, как она хочет все исправить, как любит меня и прочее, прочее, прочее. Когда я сидел в салоне своего автомобиля, только порвав с Глашей, я мечтал о таком исходе. Естественно. Я жаждал мести как и все в подобных ситуациях. Я прокручивал в голове слова и фразы, формулировал колкую, полную сарказма речь, которую выдам с нескрываемым наслаждением. Упивался мыслями о, как мне казалось, торжестве справедливости и воздаянии. Это было тогда. Сейчас же я, с удивлением, обнаружил, что не чувствую ничего. Мне было плевать. Отчасти мне даже было ее жаль. Впрочем, разумеется, ни о каких уступках уже и речи быть не могло. Я выслушал этот слезливый пассаж, сказал что-то нейтрально вежливое, положил трубку и внес в черный список еще один номер. Видимо, оформила новую симку чтобы дозвониться. Что-ж, это льстит, не спорю. Я убрал телефон в карман и вышел на улицу. Сел за руль, завел двигатель и просто поехал вперед. На глазах выступили слезы, мозг заполнили пораженческие мысли. Впрочем, авто всегда помогает в таких ситуациях. Я всю ночь бесцельно колесил по городу, останавливался у обочин, говорил сам с собой, говорил с Глашей, представляя, что она сидит рядом, рыдал и смеялся. И, в конце концов, мне стало легче. Я поехал на работу совершенно не выспавшимся, помятым и пропахшим сигаретным дымом, но так легко мне не было уже давно. Мне было жаль, что все получилось именно таким образом, но, при этом, теперь все подошло к своему логическому завершению. Я мог поставить окончательную точку и отпустить, что я, собственно, и сделал. А вечером я, в прекрасном расположении духа, заехал в магазин электроники и купил запасной аккумулятор, чтобы не попасть впросак как в прошлый раз. Вернулся в свою каюту, разулся, переоделся, помыл руки. Я соорудил себе легкий перекус и подошел к стоящей на штативе зеркалке. Открыл крышку объектива, включил камеру и лениво зевнул еще не зная, что совсем скоро начнется настоящее безумие.

***

Комната в окошке видоискателя, на первый взгляд, не претерпела никаких изменений. Все те же коробки, все та же стена и дверь в ней, все то же зеркало, повернутое под углом, все та же пустота. Я пригляделся к деталям. Символ на одной из коробок был мне, будто-бы, отдаленно знаком. Какой-то круг? Нет, не просто круг. Это змея. Змея, закручивающаяся в спираль и пытающаяся сожрать собственный хвост. А ниже надпись “ДЕУС”. Хм, что это такое? Я был уверен, что где-то уже видел этот логотип, но где? На границе сознания всплыло обрывочное воспоминание. Что-то мелькало в новостях. Про супермаркет там было, что-ли. Косметика какая-нибудь? Или, может, товары для дома? Да какая, собственно, разница. Коробка и коробка. Я перевел взгляд на зеркало. Оно, как мне показалось, теперь было повернуто слегка иначе. Угол, стал немного меньше. Теперь в нем можно было разглядеть ту часть комнаты, которая была недоступна моему взгляду с такого ракурса. Впрочем, я, все равно, видел не много. В отражении виднелся стеллаж с какими-то книгами и склянками, на плечиках висело бежевое пальто или какой-то плащ, на полке стояло несколько фотографий людей в рамках. Хозяйки квартиры, по-прежнему, не было видно. Я прождал минут десять, надеясь, что она, наконец появится, но тщетно. Может ее вообще нет дома? Чтобы развеять подступившую скуку, я решил поглазеть и в другие окна. Да, в них, как я помнил, не было ничего особенно интересного, но мало ли.

Кухня, семейная пара, ужин. Хм, надо же. Судя по всему, смертоубийством скандал не закончился. Помирились, значит. Ну и хорошо. Сидят, разговаривают, кушают. Дальше. Тот самый мужик в майке и шортах. Мда, снова смотрит фильмы для взрослых и снова с открытым окном. Ну как можно быть настолько не осмотрительным? Зрелище, честно говоря, не самое приятное. Еще и фильм, судя по всему, тот же самый. Бабуля перед телевизором. Ну, понятно, у нее других способов провести вечер и нет. Слушает новости или какую-нибудь еще промывку мозгов. Забавно было бы с ней поболтать, конечно. Так, что еще? Опа, тинейджеры снова бухают. Да уж, повезло ребятам. Может у них родители работают посуточно или типа того? Эх, мне бы, в свое время, такие условия. О, вот это уже получше - любовнички. Обжимаются. Интересно, они встречаются или, может оба изменяют тут своим вторым половинкам? Судя по пикантности и, так сказать, буйству страсти присходящего, ставлю, пожалуй, на вариант номер два. А вот и наш любящий отец семейства. Сидит с сыном в лего играет. Малец строит какую-то штуку. Ага, опять башня в сердце Мордора. Интересно, а маленькие фигурки уставших хоббитов у него есть? Я бы за такой набор в детстве душу продал бы, пожалуй. Мужику приходит сообщение, достает телефон, что-то пишет. Открывается дверь, входит женщина, смотрит с подозрением. Стоп. У меня дежа вю? Мужчина вскакивает и обнимает супругу. Та успокаивается и тонет в объятиях. Какого? Другое окно. Альтушка говорит по видеосвязи. Из под черного халатика высовывается эротичная ножка. Игриво ерзает по кровати и улыбается собеседнику. Точно так же как в прошлый раз. Снова семейный ужин. Разговор идет не в ту степь. Мужик уже стоит и что-то орет. Напротив него машет руками жена. Я вдруг решаю посмотреть на микроволновку, стояющую на холодильнике. Та совершенно целая, если не считать брызги жира. Новую купили или починили? Страшный удар. Стекло разлетается вдребезги, рука покрывается кровью, женщина хлопочет с полотенцем. Как же так? Я опускаю камеру и вижу человека, который долбит в потолок, призывая соседей угомониться. Стоя на такой-же табуретке, как в прошлый раз. Той же самой поварешкой. В тот же момент. С тем же выражением лица. Это не дежа вю. Ситуация не похожа на ту, которая была, нет. Это та же самая ситуация. Я вдруг осознаю, что это не дежа вю, а скрипт. Последовательность действий, которая повторяется из раза в раз, точ в точ. Идентичная до мельчайших деталей. Эти люди. Эти сцены в окнах. Они живут по кругу. По циклу. По спирали. И я что, тоже живу по этой спирали? Я стал частью этой имитации? Они совершают зацикленный, шаблонный набор действий, а я наблюдаю в свою камеру и, соответственно, делаю то же самое? Незаметно для себя вхожу в этот лимб и… Спираль! Змея! Зеркало! Я, уже совершенно обезумев от увиденного, поднимаю взгляд от видоискателя и осматриваю дом напротив. И тут я замечаю нечто, выделяющееся на общем фоне. Да, то самое окно отличается. Там происходит движение, выбивающееся из общей монотонности. Горизонтальный поворот головки штатива, вертикальный, навести на объект, подстроить резкость, усилить экспозицию… господи иисусе!

***

Девушка стоит спиной ко мне. Совершенно обнаженная, невероятно прекрасная. Она стоит перед зеркалом, покачивая раскинутыми в стороны руками, словно находится под водой, словно ее тело покачивается на морских волнах. Я моргаю и она, вдруг замирает. Медленно поворачивается, демонстрируя свое тело, прохаживается перед окном, проводя ладонью по подоконнику, гладит свою серебряную сережку. Серебряная сережка. Как у…

- Так, я же просто наблюдаю. Просто наблюдаю. Никто не знает, никто не догадывается. Я не делаю ничего плохого. Просто смотрю и все. - говорю я шепотом, находясь на грани паники.

Девушка смеется, ухахатывается, сгибаясь в судороге и подходит к зеркалу. Она что-то пишет на нем губной помадой. Кроваво красной, так привлекательно смотрящейся на губах и так жутко выглядящей сейчас. Она заканчивает и поворачивает зеркало к окну. И я читаю: “Я тоже, Саша. Добро пожаловать!”. Я хочу оторвать взгляд. Хочу перестать смотреть, но не могу. В окошко видоискателя я созерцаю, как в зеркальной поверхности появляется новое движение. Я вижу, как темный, совершенно черный силуэт встает в нем и взирает в пустоту. У него нет лица, нет носа и глаз. Он недвижимо стоит и присутствует. Нет, это, черт возьми, никакое не зеркало. В зеркале не может отражаться то, чего нет! В нем нельзя увидеть истекающий кровью мир, пустые глазницы разрушенных зданий и расколотые небеса на фоне потусторонней фигуры, состоящей из сплошного мрака. Девушка уже совершенно не скрываясь смотрит прямо на меня. Нас разделяет больше ста метров темного двора. Я стою в темной комнате, смотрю на нее через объектив камеры, через, почти полностью занавешенное непроницаемой преградой, окно, но она, черт возьми, меня видит! Она знает. Она знала все время и просто играла.

Будто всего этого мало, она кокетливо наклоняет голову. Густые, черные как смоль волосы падают на ключицу, покрывают обнаженное плечо, скользят по груди. Она делает характерное движение, будто собирается вынуть наушник, берется длинными пальцами за сережку и тянет. И серьга движется. Сначала совсем немного, а, затем, проходит все дальше и дальше. Как собачка на молнии она движется по заготовленной траектории и открывает, расстегивает кожу, выпуская кровавые фонтаны. Слои тканей и мышц расходятся и спадают. Лицо, волосы, изящный нос и идеальные губы падают под собственным весом, орошая пространство алыми брызгами. Тело раскрывается и разверзается, кости и органы отходят вместе с кожей, словно теплая подкладка на зимней куртке. Сосуды отрываются и отклеиваются и, наконец, естество этого чудовищного существа предстает в своем первозданном виде. Худое, серовато-черное нечто, напоминающее манекен, покрытый свежим гудроном, облегченно потягивается. Оно освободилось от своей маски, от своего костюма, от своей, так надоевшей одежды. Оно поворачивается к своему отражению, недвижимо замершему в зеркальной аномалии, а, затем, вздымает отростки, служащие каким-то подобием рук и, с этим движением, свет в окне меркнет.

Я отрываю взгляд от видоискателя камеры и вижу, что сцены в окнах замерли, словно кто-то поставил фильм на паузу. Все замерло и остановилось. Я приоткрыл окно и прислушался. Казалось, само мироздание в этом клочке пространства остановило свое движение. Где-то вдалеке слышались звуки проезжающих по шоссе машин, катящего поезда, гудящих трансформаторов. Где-то вдалеке город продолжал жить свою привычную жизнь, но не здесь. Здесь, в этом, затерянном среди промышленных зданий и серой однообразности, спальном районе происходило нечто, выходящее за пределы моего понимания. Нечто не от мира сего. Нечто, чему я, как не пытался, не мог найти объяснения. Я судорожно соображал и думал, что же делать, что предпринять. Позвонить кому-нибудь? Позвонить в полицию, может позвонить Глаше? И что им сказать? Даже если кто-то приедет, чем они смогут мне помочь? Кто поверит в такие бредни? Бежать? Взять сумку с документами, выбраться на улицу, сесть в машину и уехать? А дадут ли мне это сделать? Шестеренки в мозгу крутились со скоростью циркулярной пилы, стараясь найти выход из ситуации, но их отчаянное вращение прервал тихий, отдаленный звук. Кого может напугать заурядное пиликанье открывающегося домофона? Что, собственно, в нем может быть страшного, скажешь ты. В чем причина боязни такого повседневного, бытового явления, как открывающийся подъезд? В том, что за ним последовало. В том силуэте, который неспешно вышел из темного зева под свет уличных фонарей. В том, что я, какое-то время назад, принял за висящее на плечиках пальто бежевого цвета. Но это было вовсе не пальто. Это была кожа. Это была новая кожа, новый облик, который существо напялило на себя, но еще не успело в нем освоиться. В том кровавом шлейфе, который тянулся за ним, когда оно уверенно шло через парковку. А следом из дома начали выходить новые и новые фигуры. Люди? Может быть. Может быть жители решили подышать свежим воздухом перед сном. Да, все вместе, не сговариваясь, покинули свои уютные квартирки и устремились во двор. Впрочем, что-то мне подсказывало, что их ведут совсем другие мотивы. Вся эта процессия, ведомая своим непостижимым лидером, безмолвно рассредоточилась по улице, стала прохаживаться вокруг автомобилей, изучать окна моего дома. Когда они, наконец, зашли в мой подъезд, я плюнул на все предрассудки и опасения и взял в руки телефон.

***

Что я могу сказать. Я уверен, что ты, читающий этот текст, улыбаешься и думаешь, что наткнулся на выдумки какого-нибудь психа, съехавшего с катушек от одиночества. Я подумал бы так же, но ты не видел того, что видел я. Ты не слышал того, что слышал я. Ты не знаешь того, что знаю я. Справедливости ради, я и сам ничего не знаю. Я набрал номер 112 и нажал на иконку вызова. Нет, мне не ответил жуткий голос с той стороны провода. И никакие потусторонние звуки в динамике тоже не прозвучали. Я не услышал вообще ничего. Сеть пропала. Связь с внешним миром нарушилась и на компьютере. Я проверил провода, перезагрузил роутер, но сигнал так и не появился. Даже моя рация, приобретенная для вылазок на природу, издавала только мерное шипение помех. Ни на одном из каналов не было ничего. Никаких ментов, принимающих бухарика или наркомана, никаких скорых, едущих на срочный вызов, никаких хулиганов, засоряющих эфир бессмысленной тарабарщиной. Я оказался отрезан от мира и заперт в своем собственном убежище. Я попытался дозвониться до Глаши, потом до родителей. В конце концов я отчаянно набирал все номера из списка контактов по порядку, но результатом была неизменная тишина. Но тишина была недолгой. Вскоре я услышал отдаленные шаги, звук лифта. Как там было в детской страшилке? Девочка, девочка, гроб на колесиках уже в твоем городе, девочка, девочка, гроб на колесиках уже в твоем доме? Это был не гроб из глупой сказки. Это были бесчисленные твари, само существование которых противоречило всем мыслимым законам природы. Это был сам страх в чистом виде. И скоро этот страх постучался в мою дверь.

- Сань, привет, займи косарь до завтра, а. - проговорил знакомый голос соседа Вовы.

- Сань, ну помоги по соседски, а. Выручи. У меня сын заболел.

Трясущимися от ужаса и выброшенного в кровь адреналина руками я взял топор, снял чехол, схватил оружие поудобнее.

- Санек, ну что ты за человек? Я коньячком тебя угощу. Пошли ко мне на полчасика? Посидим, поболтаем. Даже не познакомились как следует.

Секундная пауза.

- Саня, открой. Покажу тебе кое-что. Смотри какую штуку нашел! Прикинь, он живой и говорящий! Ты не поверишь своим глазам.

Удаляющиеся шаги. Короткая минута затишья. Снова стук. На этот раз, настойчивый и уверенный.

- Молодой человек, вы нас топите. Это соседка снизу! Молодой человек, откройте! Вы мне всю ванну уже залили. Потолки новые попортили! Молодой человек! - женский голос с нотками злобы.

- Санек, давай открывай, братух. Мне тут долго мерзнуть стоять? Я пивчика взял, пиццу заказал. Посидим, Глашке кости перемоем. - друг Женя. Не общались уже почти год.

- Александр! Полиция! Откройте дверь! Нам поступил срочный вызов! Будем ломать, если не откроете! С вами все впорядке? - мужской бас. Самое то для стража правопорядка. Как же, вызов поступил, конечно.

- Доставка, здравствуйте. Откройте пожалуйста. Молодой человек, мне некогда тут с вами торчать, у меня еще куча заказов. Молодой человек. - ага, а это, значит, курьер. Суши, наверное. На чем же он приехал? На бесшумной машине? Или на воображаемом самокате?

- Саш, я все поняла. Извини меня! Я люблю тебя, Саш! Пусти, а. Давай как раньше вместе посидим! Сашуль, прости! Я с тобой хочу быть! Сашенька! - твари. Теперь еще и Глаша. И как же она, интересно, здесь очутилась? Может у нее теперь друзья в органах, которые могут адрес вычислять?

- Саня, хватит уже цирк устраивать. Саш, открывай, давай. Мать волнуется. Ну будь мужиком, сынок! Открой дверь. - батя, значит. Два года как на том свете. Пьянка еще никого до добра не доводила - спасибо ему за урок.

- Александр! Соседи жалуются! Александр, откройте немедленно! Александр! Что вы себе позволяете? Я в суд подам! Полицию вызову! Александр! Вы мне денег должны! - Альбина. Как же. Хозяйка явилась. Еще бы.

- Сэм? Ты же знаешь, что открыть придется. Давай не будем мучаться. Пусти. Это же мой дом. Наш дом. Нам надо мириться, дружище. Нам нужно искать общий язык, брат. Я знаю, что ты думаешь. Я то же самое думаю. На первую мысль ответ - да. На вторую - нет. Третья? Да это не возможно. Ну, маловероятно, вернее. Открывай и решим, что делать, как всегда. - я сам. Я сам говорю из-за собственной двери с самим собой. Сэм - обращение, о котором не знает никто кроме меня. Слово, которое я использую при разговорах с собой. Как, черт возьми? Откуда они все это знают? Впрочем, хрен я буду играть в их игры!

Я только один раз не удержался и посмотрел в глазок. Увидел толпу, стоящую за дверью. Обезличенную массу, ждущую меня. Ждущую, когда я, наконец-то не выдержу. Когда им удастся сломить мою волю. Они просчитались. Моя воля и стойкость куда сильнее, чем им хотелось бы. Я не сдамся. Я плюнул на все правила приличия, подписанный акт о приемке в пользование хозяйственной утвари и штраф за ее порчу. Вырвал крепежные болты, привалил к двери шкаф, из которого посыпалась одежда и коробки с электроникой, подпер парой стульев, прислонил диван, обломив по дороге, пару ножек. Перекрыл воду и выдрал с корнем унитаз. Нахлобучил его поверх этой баррикады. Столешница, барная стойка и холодильник отправились следом. Это была долгая ночь. Очень долгая и очень жуткая ночь. Когда они додумались вырубить электричество и я остался без света, часы показывали два часа. Все что у меня осталось, это ручной фонарик и заряженный ноутбук. Я собирался встретить гостей как полагается, если они, все же, смогут прорваться, но они не спешили входить. Может не могли? Может это часть какого-то ритуала? Может еще что-то? Я не знаю. Знаю только, что дверь осталась заперта. По ней колотили и стучали, звонок разрывался от трелей и, в конце концов, я просто срезал его, оставив в стене болтающийся хвост оголенного провода. Чтобы хоть как-то успокоиться, я надел наушники и стал писать. Я стал подробно восстанавливать хронику событий, чтобы кто-нибудь узнал, что случилось, чтобы кто-нибудь просто был в курсе. Или, быть может, чтобы предупредить того, кто окажется на моем месте, не знаю. Ничего не знаю. Уже рассвело и я заканчиваю. Стуки в дверь не стихают, но, как мне кажется, становятся чуть реже. Я думаю, что днем они не активны. Я думаю, днем я смогу спастись. Как? Я собрал все имеющееся оружие в доме - топор и два здоровенных ножа. Но я ни за что не рискну открывать дверь. Они могут ждать там. Я почти уверен, что они стоят и выжидают. Устроили засаду. Усыпили бдительность. Я ничего о них не знаю. Я не знаю, кто они такие и чего хотят. Я не знаю правил игры, в которую меня втянули, следовательно, я придумаю свои правила. Нет, я не выйду через дверь. У меня есть идея получше. От своей походной юности у меня осталась масса всего интересного. Например две бухты паракорда. Не помню, сколько в них было изначально и понятия не имею, сколько я израсходовал. Шнур крепкий, это факт, но хватит ли длины? Не знаю. На какой высоте находится пятнадцатый этаж? Увы, интернета у меня теперь нет, но он тут и не нужен. Средняя высота потолка, примерная толщина перекрытий. Метров сорок? Пятьдесят? Не больше пятидесяти, думаю. На паракорде, как мог, навязал узлов. Побольше и потолще. Он прочный, но чертовски тонкий, хотя это точно лучше, чем распускать на лоскуты одежду и одеяла. Да, я мог бы сделать обвязку, если бы умел, но, увы, не умею - промышленный альпинизм это не мое. Думаю, шнура хватит. Думаю, я не сорвусь. Я возьму только самое ценное и попытаюсь сбежать. Ключи от машины в карман, обувь поудобнее, топор за пояс, нож в карман, телефон, деньги и документы туда же. Получится? Не соскользну? Выдержит веревка? Привязал ее к батарее, обмотал вокруг радиатора. Даже холодильник обогнуть хватило. Мои восемьдесят килограмм не такая большая нагрузка, чтобы развалить эту шаткую конструкцию, а вот физическая форма явно не подходит для подобных подвигов. Придется надеяться на чудо. Окно уже открыто. Я готов бежать. Помимо всего прочего, есть еще куча опасений. Что если существа разгадали мой план? Что, если я увижу их в окнах, мимо которых буду спускаться? Что, если они попытаются меня затащить внутрь? Буду биться. Пущу в дело свои нехитрые инструменты. Если придется, буду кусать и рвать ногтями. Я выживу. Я смогу спуститься из этого ада и ступить на землю. Я успею завести машину и уехать, а, если не получится, я побегу. Буду бежать так быстро, как не бегал никогда. Я буду бежать и бежать, пока не окажусь среди людей. Среди нормальных, живых людей. Таких же нормальных, как я сам.

***

Из предварительного протокола обыска жилого помещения по адресу [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] (часть данных удалена или изменена из соображений секретности)

…в присутствии понятых:

1. Величко Альбины Марковны, г. Новозарьевск, ул. [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]

2. Затмина Владимира Александровича, г. Новозарьевск, ул. [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]

с участием капитана Ночникова А.С. на основании постановления от [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] и в соответствии с [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] УПК РФ произвел обыск (выемку) по месту жительства Скворцова Александра Борисовича по адресу [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] в целях установления обстоятельств исчезновения Скворцова Александра Борисовича.

Далее следует изложение событий в вольной форме, записанное на диктофон проводившим досмотр [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], и, впоследствие расшифрованное и обличенное в письменную форму.

Раз-раз. Да, записывает. Значит, поступил вызов в службу 112 от Величко Альбины Марковны, проживающей по адресу [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], и являющейся хозяйкой квартиры-студии по адресу [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. Квартиру Альбина Марковна сдавала Скворцову Александру Борисовичу на основании договора аренды. Мы прибыли на место с капитаном Ночниковым и провели следственные мероприятия. Входная дверь в подъезд была повреждена, предположительно, неким режущим инструментом. Я не знаю, что именно использовалось, но похоже было на последствия использования бензореза. Панель домофона была вырвана из посадочного места и нашлась в мусорном контейнере неподалеку. На первом этаже были обнаружены бурые следы, которые, в этом мы с Ночниковым сошлись, выглядели как запекшаяся кровь. Следы тянулись к шахте лифта. На момент нашего прибытия электричество в доме отсутствовало, в результате, как мы поняли, аварии на подстанции. Так же, как только мы проникли в здание появился характерный запах. Хм, даже не знаю, как объяснить. Больничный такой запах. В поликлинике так пахнет. Лифт был обесточен, освещение отсутствовало. На вопросы об источнике запаха и причины отсутствия электроэнергии понятой Затмин Владимир Александрович, являющийся соседом пропавшего гражданина, ответить затруднился. По словам понятого, он всю ночь спал после дежурства и ничего не видел. Упомянул, что запах, возможно, является следствием работы расположенного неподалеку предприятия. Со Скворцовым Александром он знаком не был, но, пару раз пересекался в подъезде и обращался за какой-то мелкой помощью. Охарактеризовал его как замкнутого молодого человека, ведущего скрытный образ жизни.

Единственный путь наверх пролегал по незадымляемой лестничной клетке. Никаких следов или подозрительных предметов тут обнаружено не было, за исключением признаков жизнедеятельности подростков и хулиганов. Стены были исписаны ругательствами. Лампы на первом и пятнадцатом этажах были разбиты. На двери, ведущей на пятнадцатый этаж мы заметили странный символ, судя по всему, выжженный чем-то вроде клейма. На изображении была стилизованная змея, закручивающаяся в спираль вокруг себя самой. Ни я, ни мой коллега не смогли идентифицировать рисунок. Судя по состоянию поверхностей, рисунок был нанесен недавно.

На пятнадцатом этаже так же были замечены бурые следы, тянущиеся по полу от лифтовой шахты к искомой квартире. Бросилось в глаза, что на площадке также были повреждены плафоны и разбиты лампы. Электрощиток был вскрыт, автоматы грубо вырваны из своих мест. Запах на этаже чувствовался сильнее. Капитан постучал в дверь, представился, приготовил удостоверение и попросил открыть. Тем не менее, никакой реакции не последовало. Я обратил внимание на то, что на ручке видны некие, как мне показалось подтеки. На вид вещество напоминало свежий битум или черную гуашь. Надев перчатки я собрался воспользоваться полученным от хозяйки ключом, но дверь оказалась не заперта, а просто захлопнута.

В помещении было темно, проход был забаррикадирован сваленной в кучу мебелью. Часть завала обрушилась во время открытия двери, но никто не пострадал. Сразу же почувствовался сквозняк. Причиной его возникновения было распахнутое настежь окно. На наши крики никто не отзывался и понять, требуется ли жильцу помощь мы не могли, поэтому, посовещавшись, было принято решение разобрать часть завала и проникнуть внутрь. Через, приблизительно, десять минут, мы с коллегой смогли отодвинуть шкаф, подпертый холодильником и протиснулись в квартиру. На полу сразу же обнаружились следы некоей черной субстанции, аналогичной той, которой была покрыта дверная ручка. Зеркало в ванной было разбито, унитаз был отсоединен от сливной трубы и лежал в коридоре. Осколки зеркала были засыпаны в трубу. В закрытую дверцу холодильника был воткнут топор со следами все той же черной массы на лезвии. Коллега обратил внимание на шнур или веревку, которая была обернута вокруг холодильника. Оказалось, что трос был привязан к батарее и закреплен за наиболее массивные объекты в квартире. Другой конец выходил в открытое окно. В дальнейшем выяснилось, что шнур заканчивался на уровне третьего этажа. На веревке были навязаны крупные узлы и были заметны следы крови. Кровь, также, была обнаружена на подоконнике и оконном стекле. Недалеко от окна был обнаружен опрокинутый металлический штатив с закрепленной на нем зеркальной камерой. На камеру был установлен длинный объектив, очевидно, разбившийся при падении. Карта памяти в устройстве отсутствовала и обнаружить ее не удалось. На столе лежал ноутбук с оторванной крышкой, аналоговая рация и разбитая кружка. По полу были разбросаны личные вещи и мусор, жалюзи на окнах были плотно задернуты, за исключением одного. Учитывая выставленную высоту штатива, через эту щель арендатор, очевидно, вел за кем-то наблюдение. Документы, деньги, банковские карты и ключи найдены не были. Тела или их фрагменты так же не обнаружены. Никакой информации, касательно местонахождения Скворцова Александра Борисовича найти не удалось.

Мое личное мнение относительно увиденного не однозначно и прошу не опираться на него всецело при дальнейшем расследовании. Тем не менее, изложу его для полноты картины. Следы борьбы, обнаруженные в помещении, указывают на факт проникновения. Судя по всему, между Скворцовым и неким неустановленным субъектом завязалась драка, в ходе которой кто-то из них был ранен. Очевидно, Скворцов ожидал нападения и подготовился, заранее спустив из окна импровизированную веревочную лестницу. Не ясно, однако, смог ли он ей воспользоваться и покинул ли квартиру таким образом. Кровь на окне и веревке указывает на то, что попытки имели место, однако, высота, на которой заканчивается веревка, а также ненадежность этой конструкции, оставляет сомнения. Следов, крови и тела Скворцова, на земле мы не обнаружили, что говорит о том, что, вероятно, он вполне мог успешно спуститься и скрыться в неизвестном направлении. Информацией о наличии у арендатора автомобиля мы не располагали, поэтому поиск такового не проводился. Тем не менее, остается неясным, с кем могла завязаться драка в квартире и от кого отбивался Скворцов. Еще больше вопросов вызывает баррикада. Как предполагаемый нападавший смог преодолеть ее и оказаться в помещении не ясно. Не ясно также, куда пропала карта памяти и для чего предназначалась камера. Пробы черной субстанции, обнаруженной в помещении, пробы крови, жесткий диск поврежденного ноутбука и прочие вещественные доказательства были собраны экспертами, прибывшими после нашего ухода. Поиск Скворцова продолжается, обстоятельства произошедшего устанавливаются.