Я счастлив

Три года я был в плену у туземцев, сам стал почти одним из них, даже девчата заглядывались. Но я сбежал однажды, когда они и не думали обо мне. Просто изучил их жизнь достаточно для того, чтобы знать, что будет завтра или через неделю. Именно неделю мне этого хватило чтобы исполнить задуманное.

Дикари оставались уверены, что я не уплыву с острова, хотя здесь и оставались небольшие проа для ловли рыбы в прибрежной зоне. Открытые корпуса не позволяли отходить далеко от берега, где волны достаточно велики и легко могут захлестнуть небольшое судёнышко. Они недооценили разум пленника и способность воплощать задуманное.

Так вот, раз в году всё племя садилось на свои большие проа и уходило куда-то на целую неделю. Оставалось закрыть небольшую лодку палубой, чтобы она не набрала воды и уйти. Ещё требовался парус и весло, но этого они не оставляли. Только я всё продумал, и побег удался. Весло я сделал, пока застывала смола, а в качестве паруса использовал циновку, на которой спал. Довольно толстая, она весила, как три паруса, но меня всё устраивало.

Сверху корпус я накрыл доской, про которую все забыли, длинный и узкий горбыль как раз подходил для моей задумки. Верёвки я заготовил заранее, плетя их, когда меня никто не видел. Грубая «косичка» оказалась вполне прочной, а мне большего и не надо. Намазав края лодки густо смолой, я уложил сверху доску и плотно обмотал верёвкой. Дня три это будет сохнуть, а пока из куска доски я вырубил грубое весло.

Аборигены украшают вёсла резьбой, похожей на их татуировки, а мне такие излишества ни к чему. На короткую мачту я взял кусок бамбука, а парус прикрепил к двум бамбуковым жердям и повесил на мачту вроде люгерного. Набросав в корзину кокосов, спустил лодку на воду и пошёл с боковым ветром, куда глаза глядят.

Думаете, это так просто, управлять проа? Лодка только с виду примитивная, но сильно отличается от европейских судов. Мне пришлось вспомнить всё, что видел и слышал от самих аборигенов. Язык дикарей я выучил примерно через год, а потом прилежно слушал, что они говорят между собой, особенно, перепив пальмового вина.

Выручило меня то, что ветер дул ровный и на управление не пришлось сильно отвлекаться. Спал на жердях, которые настелены на поперечные балки, не особо удобно, но я привык. Выручал топорик, который я незаметно сделал по образцу аборигенов. Скорее это тесло, но свою работу выполняет. Вскрыть кокос, срубить ветку, хотя в море рубить ничего не пришлось. Даже парус переносить не пришлось. Моя конструкция на такая эффективная, как у дикарей, но в управлении оказалась проще.

Пару островов я прошёл, не причаливая, сейчас важно уйти подальше. Но вот, кокосы подошли к концу, и пришлось приставать к берегу. По пальмам я теперь лазаю не хуже дикарей, а нарубив кокосов, ушёл дальше. Теперь у каждого острова я останавливался и пополнял запас, вдруг дальше долго не будет островов. Рыба… как хотелось её вначале, но потом я привык. Кокос, это и еда, и питьё, его сок может прекрасно утолить жажду, а внутренность позволяет не чувствовать голода.

Сейчас сложно сказать, в какой момент я понял, что такая жизнь начала мне нравиться. Ты свободен, как ветер, когда тебя ничто не тревожит. Кокосы есть на любом острове, а на некоторых есть и бананы, тогда у меня небольшой пир. Хочу, уплываю в даль, а хочу, пристаю к острову, порой на несколько дней. Острова я выучил не хуже дикарей, находя по звёздам нужный.

Зато какие картины открываются в океане, днём летучие рыбы, дельфины, акулы разбавляют его однообразие. Ночью звёздное небо, великолепный потолок над головой, завораживающий красотой и бесконечностью. Иногда океан светится, как будто луна утонула в его водах. В это время ты забываешь обо всём на свете, наслаждаясь неповторимой красотой, которую дарит природа.

В шторма я отсиживаюсь на островах, заходя в бухточки, или просто с подветренной стороны. В это время я плету верёвки, или пряду тонкий шнур, вымочив волокно молодых кокосов в воде. Это требует времени, но на каждом острове у меня замочены волокна или листья пандануса, лишённые острых колючек по бокам. Из этого я однажды сплёл новый парус. Мой прежний снова стал циновкой, на которой я сплю во врем отдыха.

На одном из островов я встретил людей, уже думал уплыть, но среди аборигенов я не увидел мужчин. Женщины мило строили глазки, кормили меня жареной рыбой, приправленной чем-то очень вкусным, и я растаял. Оказалось, что их мужчины погибли в сражениях с другими племенами, а на острове остался седой старик, который уже ходил, опираясь на палку.

В общем, пришлось мне быть мужчиной, а задержался я тут почти на месяц. Провёл я его не даром, некоторые женщины благодарили меня потом весьма своеобразно. Не сказать, что это мне не нравилось, но я просто устал, и однажды убежал, прыгнув в лодку и подняв парус.

– Возвращайся, когда отдохнёшь! – крикнул с берега старик.

Оказывается, он всё это время присматривал за мной. В общем, сбежал я с лёгким сердцем, наслаждаясь океаном, свободой и возможностью отдохнуть от мужских обязанностей. Снова потянулось время, когда свободен, как ветер. Неповторимое ощущение продолжалось примерно месяц. А потом я стал вспоминать остров с женщинами, знакомые лица, аппетитные фигурки. Добил меня мой «меч», потребовавший, чтобы я нашёл ему дело. Вздохнув, я повернул лодку и поплыл обратно.

– Эгей, – пронеслось над водой, и я посмотрел туда, откуда доносился крик.

На коряге лежал человек, стараясь изо всех сил не свалиться в воду, несмотря на крайнее истощение. Третий день он плыл на этой коряге без еды и воды. Конечно, я не пожалел кокоса, чтобы напоить и накормить потерпевшего. Его лодку потопили моряки с какого-то судна, выстрелив, ради потехи, из пушки. Ядро попало в корпус и разломало его пополам.

То, что я принял за корягу, оказался поплавок с привязанными к нему жердями. Это помогло человеку не стать жертвой акул, но воды и еды не было. Придя в себя он и рассказал мне свою историю.

– Я держу курс к женщинам, можешь составить компанию.

Человека звали Мако, и он согласился. Крепкий мужчина, такой пригодится на острове, но вот приживётся ли он там, это вопрос. Нас встретили радушно, угостили, но потом пришёл старик. Называя женщин по именам, он разделил их пополам, а потом указал нам, где чья половина. Забавная ситуация, у меня уже некоторые в положении, но оставшиеся так строили глазки, что все вопросы отпали.

В это раз я пробыл на острове две недели, а потом опять сбежал. Бродяжий дух проснулся во мне с непреодолимой силой, ну не могу я долго оставаться на одном месте. Снова я уплыл за горизонт, бродить по волнам и наслаждаться свободой. Лодку пора бы сменить, парус новый, а вот дерево имеет свой срок. Ничего, я сделаю, Мако обещал помочь. Лишь бы он потом не убежал, как я. Только странно устроен мир, когда тебя манит возвращаться обратно.

На острове меня ждут любимые женщины и мои дети, славные карапузы, которые лезут на руки и обнимают так нежно и приятно. Мако уже выбрал дерево, из которого мы будем делать лодку. У него тоже стали появляться дети и наше племя не исчезнет. Старик уже почти не ходит, скоро ему отправляться в последний путь, но лодку надо успеть сделать раньше. В два топора мы управимся за месяц, или за два, я отвык считать дни.

Со временем я понял одну простую вещь, свобода должна быть наполнена смыслом. Тогда просто убежал из плена, и свобода вскружила мне голову, а теперь у меня есть и свобода, и смысл. Старший сын уже сам лазит за кокосами, значит, племя наше будет жить.

– Ваши дети переженятся, и новые дети будут бегать по острову, – старик попросил вынести его к морю.

Он уже совсем плох, но спуск на воду новой проа, это большое событие для племени. лодка с шумом скатилась по брёвнышкам, зачерпнув носом, и старик улыбнулся, это хороший знак. Я не уплыл, надо же похоронить местного вождя, но потом я снова уйду в море. Теперь я понимаю бродяг, свобода зовёт тебя за горизонт, но и дом зовёт тебя возвращаться. Вот так и буду жить, пока не состарюсь, уплывая и возвращаясь. Я теперь настоящий дикарь, и это сделало меня счастливым.