Я упал к вам с миром. Часть вторая. Нашествие

Я УПАЛ К ВАМ С МИРОМ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

НАШЕСТВИЕ

Иванов уже битый час демонстрировал июльскому солнцу свой зад, копаясь в двигателе своих «Жигулей». Яростно матерясь, истекая потом, он пытался водрузить на место перебранный карбюратор, но тот упрямо не желал этого делать.

«Что же это такое, снимаешь – всё понятно, а ставишь – его будто подменили? Ну, не хочешь по-хорошему, будет по-нашему», – он схватил лежащую возле колеса кувалду.

Строптивый карбюратор, почувствовав неладное, мгновенно попал в нужные пазы. «Так-то лучше», – злорадно подумал Иванов и быстро закрутил гайки, опасаясь, что настырный агрегат вновь проявит своеволие.

С облегчением распрямил затекшую спину, сплюнул давно погасшую сигарету и утер пот с лица, размазав по нему остатки смазки.

Ненавистное полуденное солнце безжалостно пекло. Иванов взял с крыши автомобиля старую кепку, натянул на голову, максимально прикрыв ею глаза.

Сельскую тишину нарушил звук приближающегося мотоцикла. Двухколёсный конь был болен, – его двигатель кашлял и иногда громко стрелял.

«Как минимум запаздывает зажигание, ну а причину сей хандры поможет определить только вскрытие», – поставил диагноз Иванов.

Он уже разглядел седока этой машины, и когда тот приблизился, махнул ему рукой, давая знак остановиться. Старенький мотоцикл притормозил, оглушительно чихнул и заглох.

– Ну, привет, Егор, – Иванов вытер тряпкой замасленные руки.

– Здравствуйте, дядя Вася, – улыбнулся тот.

– Рассказывай, как ты свою конягу до такой жизни довел, – Иванов присел на корточки, разглядывая разгорячённый двигатель.

– Не знаю. Я ездил на нём, а он всё хуже и хуже работает, – потупился Егор. – Я вот даже поршневые кольца новые купил, может, прежние износились уже.

– Может, и износились, а может, и нет. Ставь свой драндулет на костыль, сейчас посмотрим.

Иванов достал свой набор ключей, ловко выкрутил свечу зажигания, осмотрел ее, хмыкнул; на удивление споро разобрал блок цилиндра и вытащил поршень.

Видимо, за Егором, в отличие от него самого, приглядывали высшие силы, но даже при святом покровительстве необходимо иногда прикладывать руки. Он зачистил надфилем свечу от густого нагара, от него же напильником избавил поршень. Вот чем хороша старая техника – она еще не такие издевательства может выдержать.

Он работал и размышлял: «Думал ли я когда-нибудь, что буду лично ремонтировать старые машины, и это он-то – Третий Наследник Великого Гнезда? На мой взгляд, местная цивилизация сделала огромный шаг назад, отказавшись от рабства. Но, с другой стороны, мои доблестные предки не гнушались тяжёлого труда; с честью и гордостью шли в бой, защищая соплеменников; огнем и мечом брали то, что считали своим по праву. Эх, чего уж теперь об этом, да и был я всего лишь третьим, мне ничего не светило в будущем».

Иванов закончил собирать двигатель. К своему удивлению, он даже не вспотел и ни разу не матюгнулся, возможно, присутствие подростка заставляло быть более сдержанным.

– Заводи, – скомандовал он.

Егор с нетерпением взялся за руль и дернул ногой рычаг стартёра, мотоцикл завелся сразу. Мотор работал ровно, без признаков недавних неполадок.

– Дядя Вася, спасибо огромное! – его счастью не было предела.

– Да ладно тебе, – непривычное и приятное удовлетворение от сделанной работы впервые посетило Иванова. – Ты вот что, купи другое масло для бензина, а то какую-то гадость заливал. И заезжай, если будут проблемы.

– Еще раз спасибо! – крикнул Егор, крутанул газ и с пробуксовкой тронулся с места.

Иванов понаблюдал за удаляющимся мотоциклом, затем повернулся к своим «Жигулям», подтянул повыше рукава и сказал с угрозой:

– А теперь продолжим.

***

Егор лежал с закрытыми глазами на небольшом песчаном пляже после купания в холодной речной воде и с наслаждением грелся под вечерним, но всё еще жарким солнцем. Эта река довольно своенравная и имеет жуткое название в переводе с языка живущего здесь тысячелетиями народа – Волчья пасть. Она может в течение получаса подняться на несколько метров, сметая деревья и обрушивая берега, а может сделать такой вот подарок, как этот пляж.

Сейчас тут безлюдно – середина недели, любители отдохнуть на природе вкалывают где-то в городе, давно забыв, что существует такая замечательная вещь, как летние каникулы. Егор любил в одиночестве побыть на берегу, слушать раскатистый звук течения и наблюдать бурлящий поток воды. Но больше всего ему нравилось ощущение свободы в этих полудиких местах – он тут один – он хозяин над собой и миром, где никто не скажет, что можно, а что нельзя.

Он встал с песка, попробовал стряхнуть с себя песчинки. Бесполезно, нужно лезть в воду, чтобы смыть их. Егор побрел к реке. Вода холодом обожгла разгоряченное на солнце тело. Затаив дыхание, резко нырнул, течение тут же начало сносить его в сторону, несколькими взмахами рук он стабилизировал себя и направился к берегу. Выбравшись, фыркнул от удовольствия и посмотрел на небо. По всей линии горизонта тянулись темно-серые тучи с грязно-желтым отливом. Егор понимал, что этот оттенок указывает на поднятую пыль, и скоро начнется буря.

Он направился к мотоциклу. Резкий шипящий свист заставил пригнуться. За спиной раздался грохот удара о воду. Егор обернулся на звук. Что произошло, подробно разглядеть не удавалось, – река в повороте скрывалась за деревьями, лишь поднятый фонтан воды с шумом опускался вниз.

***

Иванов удовлетворенно ходил вокруг своей машины, похлопывая по руке массивным гаечным ключом.

«Ну, вот и молодец. Стоило сопротивляться? Всё равно же у тебя выбора не было. Подчинилась как миленькая. Теперь ты меня повезешь, куда я скажу. Теперь я на тебе ездить буду», – со злорадной улыбкой думал он.

Он застыл, опасаясь поверить. Руки затряслись.

Иванов зажал кулаки, боясь, что дрожь спугнет одному ему слышимый сигнал:

«Не может быть! Столько лет прошло. Бесконечные годы притворства в чужой для себя личине под этим безумным и ярким светилом, а проклятые комары сколько крови моей попили».

Он вытащил фляжку из кармана и жадно приложился к ней, глотая жгучую жидкость, но это не помогло, – теперь тряслись и колени. Яростно, не глядя, запустил пустую емкость на чей-то участок и сорвался с места с такой скоростью, с которой в жизни не бегал. Раздался негромкий звон и чей-то вскрик позади, но Иванову не было до этого дела.

«Надо успеть к кораблю, чтобы определить место прибытия. Я должен их встретить до того, как они ступят на землю. Я первый тут появился! Немного времени еще есть до начала темноты – мое-то зрение давно адаптировалось к местному свету», – бешено думал он.

Иванов несся, не разбирая дороги, невероятными прыжками преодолевая двухметровые заборы, распугивая куриц и сгоняя с места млеющих котов. Собаки в ужасе прятались в конуры.

Добежав до леса, он с треском вломился в колючие кусты, не обращая внимания на боль от ран. Вскоре показалось почти уже родное болото. Два года он тут не был. Корабль, казалось, немного погрузился в трясину. Мох лез вверх по его обшивке.

Прямо в одежде Иванов прыгнул в мутную жижу. Несколькими могучими рывками добрался до судна.

Оказавшись внутри, он ударом врубил связь и услышал:

– О, Третий наследник, вернее, последний, а мы тебя заждались, – раздался смутно знакомый голос. – Ты низложен.

***

Егор предусмотрительно оделся, чтобы заросли не царапали тело, да и клещей стоило побаиваться. Он шел вдоль кромки обрывистого берега: так легче сохранять ориентир, а кусты шиповника и поросль молодых сосен меньше цеплялись за одежду.

Тучи уже заслонили заходящее солнце, тень сумерек накрыла лес, притихший в ожидании бури. Ни ветерка, ни звуков птиц, лишь вечный шум могучей реки.

Егор добрался до излучины и не увидел ничего, что указывало бы на недавнее падение. Река здесь неглубокая, может, метра полтора-два. Прозрачные воды вздымались и закручивались, огибая валуны на дне и затонувшие брёвна листвяка, – всё как обычно.

Ветки ударили позади по ногам Егора. Он отскочил от неожиданности, с удивлением посмотрел на потревоженный куст шиповника.

«Может, это одичавшая собака?» – с надеждой подумал он.

Сердце бешено заколотилось. Еще один куст тряхнуло. Чьё-то вытянутое тело метнулось в сторону. Егор попятился, споткнулся о гнилой валежник, упал на спину, но тут же вскочил, оглядываясь по сторонам. Шуршание потревоженной растительности теперь было повсюду. Порой в траве мелькали длинные лоснящиеся фигуры. В какой-то момент, прекратив хаотичное движение, они ринулись в его направлении.

Страх взял верх, он побежал сквозь заросли, царапаясь открытыми участками рук и ног. Крупная сухая ветка больно хлестнула по лицу. Егор вновь споткнулся, поднялся, провел рукой по месту удара, чувствуя теплую влагу, и с удвоенной энергией побежал дальше, туда, где ждал его мотоцикл.

Невидимая гигантская рука пригнула деревья на противоположном берегу. Через секунду незримым локомотивом мощнейший ветер с грохотом и треском обрушился на лес.

Егор выбежал на открытый участок, где начинался пляж. Поднятый ветром песок плетью ударил по лицу, запорошив глаза. Ноги, внезапно оказавшиеся в мягком грунте, подвели его, заставив опять упасть. Приподнявшись на локте, он проморгался и посмотрел назад. Высокое старое дерево, не выдержав чудовищного напора ветра, с треском рухнуло. Громкий визг раскатился сквозь шум бури.

«Спасибо тебе», – еле слышно сказал Егор древнему исполину.

Он вскочил на ноги, рывком преодолел оставшиеся метры, в прыжке уселся на байк, рванул стартер и, добавив песка бушующему безумству стихии, устремился к накатанной дороге.

Уже совсем стемнело. Верхушки деревьев мрачными тенями изгибались под властью шторма и заполняли небо сорванными листьями.

Егор ехал так быстро, как мог позволить извилистый путь. Свист раздался позади. Он оглянулся. Черный двухметровый призрак, извиваясь и скоро перебирая короткими лапами, догонял его. Егор посмотрел вперед, но было поздно. Дорога резко поворачивала вправо и вниз, в овраг. Колёса байка оторвались от земли.

«Теперь меня точно догонят», – отрешенно подумал он.

Кустарник неспешно проносился под ним, а вот противоположный край оврага приближался очень быстро. Удар пришелся на переднее колесо. Амортизаторы беспомощно заскрипели, но всё же поглотили часть удара. Инерция бросила Егора вперед, о стену склона. Мотоцикл кувыркнулся в воздухе и с лязгом рухнул на землю, разбрасывая осколки пластика.

«Неужели это всё?» – только и подумал он.

***

Иванов сидел на вырезанной из кости спинке, некогда роскошного капитанского ложа. Пальцы непроизвольно отбивали по ней замысловатую дробь. Его опять трясло, но теперь уже от страха. Когда он узнал голос говорившего, то мгновенно прервал связь. Главный интендант Его Могущества, баснословно богатая и влиятельная тварь, замкнувший на себя всё снабжение дворца и армии. Третий наследник помнил, как впервые увидел его. Он тогда только завершил трансформацию во взрослую особь и впервые увидел мир осмысленным взором, а этот слизняк уже стоял перед ним, умудрившись опередить его собственного Великого Отца. Оскалив пять десятков своих мелких зубков, и с глазами, полными бездны, он якобы спешил засвидетельствовать почтение новому принцу. План был прост – стать первым существом, которого осознанно увидит наследник, тем самым получив его привязанность. Отец тогда едва не казнил его, но, подумав, решил всё-таки не ломать работающее без перебоев снабжение, да и принц был всего лишь третьим. План интенданта почти сработал, но только вместо привязанности он получил вечный страх Третьего наследника перед ним.

Иванов выбрался из болота на берег, посмотрел на перекошенный корабль, с каждым годом неумолимо поглощаемый трясиной, в сердцах ударил рукой о землю и тихо заскулил.

«Что же делать? Получается, Великий Отец мертв, мои братья тоже – это же самый настоящий дворцовый переворот. Да ведь только чтобы узаконить его, я должен быть устранен, иначе буду угрозой легитимности новой власти. Вот только что я могу сделать один?» – осознал он.

Внезапно Иванова осенило, но уверенности не прибавилось. Теперь приходилось выбирать между страхом и ужасом. Наконец, он решился и, хлюпая водой в ботинках, побежал назад, к селу.

Налетевшая буря била в спину, заставляя бежать быстрее, сумерки накрыли округу. Еще немного, и вот уже видны огни в окнах.

Бабка Агафья стояла возле ворот своего дома без привычного платка, ветер нещадно развевал седые волосы.

– Агафья Матвеевна, – Иванов рухнул на колени и упал ниц, – помогите!

Грозная старушка схватила березовую оглоблю, прислоненную к забору, и с неожиданной силой приложилась по спине Третьего наследника, так что у того искры из глаз полетели.

– Ты что же, жаба зеленая, за помощью к дряхлой бабке прибежал? – ее голос перекрывал бушующую стихию. – Там Егор в беде, а ты, тварь такая, распластался передо мной.

– Он в беде? – у Иванова что-то шевельнулось в душе, нечто неведомое и звериное.

– Здоровый мужик, а сопли распустил, – не унималась бабка Агафья, – иди и без него не возвращайся.

Она вновь замахнулась оглоблей, но Иванов распрямился и мгновенным движением перехватил готовое обрушиться на него орудие. Утер нос свободной рукой и сказал он спокойно:

– Я приведу его, бабушка Агафья.

– Так-то лучше. Ищи их на пляже возле излучины и помни, на тебя великие предки смотрят сейчас, – произнесла она, успокаиваясь.

Она смотрела вслед скрывшемуся во мраке Иванову: «Ты уж постарайся, совсем человеком стал, а я помогу, чем смогу».

***

Существо, стоявшее на вершине оврага, напоминало большую ящерицу. Таких больших Егор видел только в фильмах о животных, вот только немигающие глаза на большой голове блестели, выдавая ночного охотника. Тварь чего-то выжидала. Из мрака возле нее возникли еще два силуэта чуть поменьше. Возможно, им нужно было гарантированное численное превосходство. Рептилии двинулись к Егору, охватывая его полукольцом.

Он зашарил рукой по траве, пытаясь нащупать какую-нибудь палку, которой смог бы отбиваться, но то, что всегда находилось в избытке, когда в этом нет необходимости, сейчас, как назло, не попадалось.

– А ну, назад! – раздался громкий знакомый голос.

Иванов шагнул из темноты, оказавшись между Егором и странными тварями. Ящерицы остановились, переключив внимание на более опасный объект.

– Назад, я сказал! – рявкнул он.

Иванов двинулся к самой крупной рептилии и что есть мочи отвесил пинка ей под брюхо. Та, взвизгнув, как собака, начала в нерешительности пятиться. Еще один пинок, наконец, убедил тварь, кто здесь главный, и та быстро скользнула в кусты, две оставшиеся последовали ее примеру.

– Цел? – Иванов обернулся к Егору, перевел взгляд на лежавший байк и покачал головой.

– Вроде да, дядя Вась, – он поднялся на ноги. – Что это было?

– Всего лишь гончие. Важно показать вожаку, кто тут хозяин, и вся стая будет как шёлковая.

Он подошел к мотоциклу, взявшись за руль, рывком поднял его, осмотрел и сказал:

– Вилка, конечно, разбита, но ехать сможет. Садись и поезжай домой, тут небезопасно.

Не дожидаясь, пока Егор уедет, Иванов направился к реке. Ветер слегка стих. Через всё небо протянулась ослепительная молния, выхватив серые силуэты, двигавшиеся в лесу. Через мгновение удар грома заставил пригнуться.

Выйдя к реке, он остановился, разглядывая гостей.

Жабий рот главного интенданта, казалось, улыбался. Длинные жгуты обонятельных усов свисали до пояса. Тоненькие руки, торчавшие из мешковатого синего балахона, сжимали посох Великого Отца. Несколько десятков гончих услужливо ждали сигнала.

«Ну и уродливый же ты», – с отвращением подумал Иванов.

– Я знал, что ты придешь, – жабья морда оскалилась. – Ты не мог иначе, так ведь?

Былой страх пробрался в сердце Иванова. Ноги стали ватными.

А на небе тем временем стало происходить что-то невообразимое, в свете вспышек молний было видно, как тучи начали закручиваться спиралью.

– Что он там проквакал? – голос Егора заставил вздрогнуть от неожиданности.

– А-а, просто дешёвых фильмов насмотрелся, пытается злорадствовать, – самообладание начало возвращаться к Иванову.

Он обернулся, взглянул на подростка. Тот смотрел расширенными глазами на невиданных чудовищ.

Иванов сделал шаг навстречу интенданту.

Гончие по невидимой команде пришли в движение, обходя людей в уже знакомое полукольцо.

«Ох, Агафья Матвеевна, прости меня, не смогу я сдержать обещание, силы слишком не равны», – подумал он, высматривая главного в своре, чтобы хоть как-то сбить вот-вот готовую начаться атаку.

– Дядя Вась, – испуганный голос Егора заставил вновь посмотреть назад.

Из леса выходили волки. Возможно, сотня, может, больше. Огромный вожак замер. Стая послушно остановилась. Он принюхался, оскалил зубы и с места рванул навстречу рептилиям. Стая лавиной двинулась за ним. Секунда – и серый поток ворвался в ряды противника. Визг боли, звуки рвущейся плоти и рычание заполнили берег.

Молнии сверкали всё чаще, дополняя оглушительной канонадой место схватки.

В свете вспышек было заметно, как река ускорила течение, неся плавун и упавшие в нее деревья.

Иванов прыгнул к узурпатору, пригнулся от взмаха посоха, перехватил тонкую жабью ручонку, вырвал символ власти и, не прекращая движения, ударом тела отправил интенданта на песок. Сделал шаг назад и со всей мощью обрушил посох на голову ненавистной твари.

Над лесом появилась тень корабля, на секунду зависла и вертикальной свечой ушла сквозь тучи.

Схватка затихла. Волки уходили, исполнив свой долг. Многие были изранены и испачканы своей и чужой кровью, а некоторые остались лежать на совсем уж неприветливом пляже.

Бушующая река продолжала подниматься, подхватывая и унося в водовороте тела.

Иванов схватил за футболку Егора и потащил его на возвышающийся берег. Когда они оказались на безопасном удалении, мутный поток уже полностью поглотил место битвы.

– Они вернутся? – спросил Егор.

– Не знаю, – устало ответил Иванов, – но без этого, – он указал на лежавший рядом посох, – им сложно будет собрать законные силы. Теперь я Великий Отец.

Ветер полностью стих, дав волю вездесущим комарам. Один из них больно ужалил Иванова в щёку. Он оглушительным ударом прихлопнул его. Краем глаза заметил, что еще один комар сел на нос Егору и хотел было повторить экзекуцию, но получил удар по макушке.

– Ты смотри у меня, – услышал он голос бабки Агафьи, – я ведь не посмотрю, что ты теперь Отец Великий.

Иванов нервно засмеялся. Затем захохотал во весь голос, заглушая шум реки. Агафья Матвеевна тоже захихикала. Егор не выдержал и присоединился к общему веселью.

– Что ж по голове-то сразу, – давясь от смеха сказал Иванов, – я ведь с миром к вам упал.