Я вам не Сталин… Я хуже! Часть четвёртая: "Шок и тремор".

Маршал К. Маннергейм, из Приказа по финской армии от 13 марта 1940 г.:

«Солдаты! Я сражался на многих полях битв, но еще не видел воинов, подобных вам. Я горжусь вами, как если бы вы были моими детьми, я равно горд солдатами из тундр Севера, как и сынами широких равнин Похьянмаа, лесов Карелии, улыбчивых общин Саво, богатых хуторов Хяме и Сатакунты, парнями шумных березовых рощ Уусимаа и варсинайс Суоми. Я равно горд жертвой, принесенной как фабричным рабочим и парнем из бедной избушки, так и богатым человеком. Я благодарю вас всех — офицеров, унтер-офицеров и рядовых...».

Запись в дневнике майора Энгеля, адъютанта Гитлера:

«Начальник генерального штаба Финляндии генерал Хейнрикс находился в ОКХ, и ему намекнули о разрабатываемом плане Барбаросса. Все были поражены тем, с каким воодушевлением этот руководитель отнесся ко всем планам. Фюрер им покорен и верит в доброе братство по оружию; он делает общие замечания относительно Финляндии и ее политики. Партнерство же было бы более трудным, поскольку Финляндия не желает связывать себя соглашениями и ни при каких обстоятельствах разрывать связи с Америкой, а по возможности также и с Англией. Это было ему (Гитлеру) безразлично. Это смелый народ… всегда хорошо иметь-соратников по оружию, которые преисполнены желанием мести, и это принято во внимание. В политическом плане следует быть осторожным. Народ чувствителен, его нельзя опекать наподобие словаков. Финский никель для нас столь же важен, как нефть и зерно для Финляндии. Фюрер предоставил ОКВ полную свободу в переговорах с Финляндией, времени осталось самое большее три месяца».

ИНТЕРМЕДИЯ.

«23 марта, 1941-го года.

В связи с повышенным интересом проявляемым германскими генштабистами к условиям Северной Финляндии, Главнокомандующий финской армией фельдмаршал Карл Маннергейм, для пущей уверенности ранней весной лично посетил участок границы между Петсамо и Саллой.

В сопровождении губернатора Хиллиля, генерала Айро, полковника Виикла и других офицеров, с помощью саамов-оленеводов и погранстражи, он совершил по тундре двухнедельную, в несколько сот километров поездку вдоль восточной границы, повторив излюбленный гусиными стаями весенний маршрут. Эту поездку следует расценивать как своеобразную реакцию на гиперактивную разведывательную деятельность немцев в этом районе…

Мол, мы тоже лыком не шиты!

Другая, только ему известная цель: выяснить не может ли строительство новой дороги, или какая-либо иная причина - привести в случае войны к возникновению боевых действий с Советами на этом довольно протяженном участке.

Хотя, да: вызванная действиями политиков общая напряжённость присутстовала - в частности случались частые нарушения воздушного пространства Финляндиисоветскими самолётами, но в целом обстановка была спокойной. Обе стороны зарывались в землю и окутывались колючей проволокой, а мнение всех финских командиров ответственных за этот участок было одно:

«Рюсся своё получил, рюсся больше сюда не полезет!».

В конце поездки Маннергейм встретился в Петсамо с германским полковником Эрихом Бушенхагеном, Начальником штаба армии «Норвегия». Во время продолжительной и конструктивной беседы, Главнокомандующий финской армией технично сбагрил все заботы-хлопоты по обороне этого района в будущей войне на германскою сторону, чуть ли не открытым текстом заявив:

«Вам нужен никель Петсамо? Вот и защищайте его!».

В принципе не возражая против такого подхода, полковник Бушенхаген тем не менее выразил крайнюю озабоченность своим правым флангом:

«Смогут ли финны защитить сосредоточенные в этом районе немецкие войска от удара со стороны Советов с юга – с направления «Салла — Кандалакша»?».

На это фельдмаршал ответил утвердительно, но предупредив без пяти минут союзнеиков на всякий случай:

«На первое время мы могли бы разместить близ Кемиярви одну-две дивизии из дислоцированного в Оулу V армейского корпуса. Но позднее эти части все же потребуются в южных районах страны».

В общем, занимаясь вопросами подготовки второй – Продолженной войны с Советами, Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм, как бы уже не три недели…

Непроизвольно шевельнув усами, Фельдмаршал иронически усмехнулся:

«Точнее с прошлого советского ультиматума!».

…Не был в столице Финляндии.

***

К удивлению, хорошо знакомый служащий Министерства иностранных дел - встретивший его на вокзале, предложил воспользоваться своим автомобилем, а когда тот уселся, предельно вежливо спросил:

- Не возражаете, Карл, если мы немного изменим привычный Вам маршрут?

Чертовки уставший за время поездки уже старый финский фельдмаршал, не придав ровным счётом никого значения вопросу, откинул голову на мягкий подголовник и ответил:

- Конечно, нет.

И закрыл глаза…

Со времён Зимней войны (если не раньше), он не мог хорошенько выспаться. Когда же решив ввязаться в «драку больших мальчиков» он стал сотрудничать с представителями Германского командования, недосыпание стало хроническим.

А возраст то даёт о себе знать!

Поэтому Карл Маннергейм не упускал ни одной минутки, когда можно вздремнуть.

Очнулся он от резкого толчка торможения, ругани шофёра и гомона толпы.

Хельсинки не так и, велик и вскоре проехав его буквально насквозь, автомобиль сперва прополз вдоль длюнющей очереди (сродни той, что была в Мавзолей с мумией Ленина – что он видел в кинохронике), затем оказался возде огороженного высоким железным забором неприметного двухэтажного здания. Даже если бы не было развивающего красного знамени на крыше, Маннергейм прекрасно знал: это здание советской дипломатической миссии[1]. Но обычно это было довольно безлюдное место на задворках финской столицы, с редкими прохожими и обязательным нарядом полиции у ворот.

Сейчас же…

Площадь перед зданием была битком забита народом - да так, что не пройти не проехать. Слышался гул голосов, ругань…

Хотя хриплая ругань шла в основном от небольшой кучки людей в полувоенной форме, стоявших с плакатами «Позор» и прочего подобного содержания, но не производила никакого впечатление на большинство собравшихся. Лишь изредка, кто-то из них отпускал замечания типа:

- Патриот с деньгами - полезней Финляндии, чем просто нищий патриот.

Или:

- На патриотизме дом себе не построишь.

Вот ещё:

- Мне дали земельный участок на болоте и с патриотизмом его не осушить. А вот с деньгами можно попробовать!

Десятка два полицейских стояли где-то в сторонке и старательно делали вид, что держат всё под контролем.

Минуты две потаращив на толпу свои блёкло-выпуклые скандинавские зенки, фельдмаршал подобрал челюсть и поборов растерянность, грозно рявкнул:

- Что, чёрт побери, здесь происходит?

- Это - очередь в советскую дипломатическую миссию.

- Я это сам вижу! Но для чего?

Его очень хорошо знакомый из МИДа, но занимающийся не столь дипломатией - сколько политической разведкой, ответил вопросом на вопрос:

- А Вы давно не слушали «Радио Выборга», Карл?

Презрительно оттопырив нижнюю губу:

- Я его вообще ни разу не слушал.

- Советую послушать.

Начиная закипать, фельдмаршал побагровел лицом:

- А если без неуместных в данном случае загадок?

- Про сделанные в начале марта предложения Сталина слышали?

В начале марта Сталин предложил главе финской дипломатической в Москве всяческие преференции для страны в обмен на нейтралитет. Эти предложения вызвали бурные дебаты в Сейме, он сам тогда выступал, чуть не сорвав голос.

Часто прерываемые драками, закрытые депутатские слушания продолжались пять часов. В конечном итоге, сто двенадцатью голосами против восьмидесяти восьми, советские мирные предложения были отклонены…

И вот видимо опять!

Маннергейм с раздражением:

- Не только слышал про этот бред, но и читал. Это – уловка этого хитрого грузина, прежде чем всадить нам нож в спину. А меж тем нам чуть ли не раз в неделю предъявляют ультиматумы, а вдоль границы сосредотачиваются советские войска…

Тот, не скрывая иронии, проигнорировав «хитрого грузина» и «нож»:

- Про «ультиматумы» и «сосредоточивающиеся войска», наш народ слышит с прошлого лета и эта тема уже изрядно ему приелась…

По его словам, с какого-то момента вещающая на Финляндию советская радиостанция «Радио Выборга» изменила стиль и тон. Уже никакой ругани в адрес «прихвостня императорской кобылы[2]», никакой - ни то что бы коммунистической пропаганды.

Даже ни слова из коммунистической риторики!

Исторические экскурсы про то, как хорошо жилось финскому народу в составе Российской империи и про то - как он ещё лучше заживёт после того, как Правительство Финляндии примет советское предложение об нейтралитете.

Сперва над этими предложениями надсмехались, но затем…

Первыми «клюнули» так называемые «перемещённые лица» - население, вынужденное покинуть территории Финляндии отошедшие Советскому Союзу.

- Представляете, Карл! Им предложили не только баснословные компенсации за потерянное недвижимое и движимое имущество в золоте, но и возможность через территорию СССР уехать с этим золотом в Соединенные Штаты, Канаду или Австралию. Причём все дорожно-транспортные издержки русские берут на себя!

Испытав приступ острой «попаболи» в «пятой точке», Маннергейм лишь с ненавистью скрипнул зубами.

В 20-е годы в США была принята программа по переманиванию финнов на Аляску[3], закрывшаяся только после наступления Великой депрессии. Финляндия испытывала тогда не самые лучшие времена и, если подчитать «по головам» - в результате он лишился две-три полнокровные пехотные дивизии.

Обведя через автомобильное стекло рукой толпу, он начиная понимать всю серьёзность проблемы:

- Так значит, это соискатели компенсации от Сталина?

- Да. Процедура упрошена до предела: требуется заполнить соответствующий бланк, предоставить копии заверенных у нотариуса документов. И ждать принятия Сеймом «Закона о нейтралитете».

- И власти Хельсинки смотрят на это и сидят сложа руки?

Тот, пожал плечами:

- А что им остаётся делать? Как говорил Маркс: «Когда идея овладевает массами, она становится материальной силой». Да к тому же Финляндия – демократическая страна. А собравшиеся здесь люди, в принципе ничего не нарушают.

При упоминании Маркса и особенно «демократии», фельдмаршалу изменила его обычная невозмутимость и он повысив голос, вскричал:

- Я не хуже – лучше Вас, Олаф, знаю финские законы! В поправке ко «Второму закону о защите республики», для проведения собраний и культурных массовых мероприятий с участием более тридцати человек, требуется разрешение полиции[4].

Тот, не поведя и бровью, кивнув на толпу:

- Это не подходит ни под одно из определений из этого закона. Это – просто очередь, а не собрание или « массовое культурные мероприятие»!

С трудом взяв в себя в руки, Маннергейм спросил:

- И когда же русские обещают начать выплаты?

- С момента подписания «Договора о нейтралитете» нашим правительством и его ратификацией Сеймом. Точнее – через двадцать четыре часа. Если верить русским, первый вагон с двадцатью тоннами золотых монет уже в Выборге.

Тяжело вздохнув:

- Поэтому, Карл, точно такую же толпу Вы увидите на проспекте Турку[5].

Подумав и решив, что пока ему впечатлений хватит, Маннергейм буркнул:

- Не сегодня.

Дожив до довольно преклонных лет, Карл Маннергейм так и не обзавёлся недвижимостью. Двухэтажный особняк на вершине холма в престижном жилом районе Хельсинки, рядом с городским парком, где он жил с 24-го года, ему не принадлежал. Его он арендовал у одного финского промышленника, владельца шоколадной фабрики «Фацер». Но вот внутренний интерьер и мебель, он спроектировал сам и изготовил на собственные средства.

До дома они доехали в полном молчании и уже почти на самом пороге, прощаясь, его старый знаемый из МИДа, глядя куда-то в сторону:

- Не знаю как Вам, Карл, но мне кажется, пришло время что-то предпринимать.

- Что именно, Олаф?

- Чтоб Вы не предприняли, как Верховный главнокомандующий, знайте: я буду на вашей стороне. И не только я.

И уже уходя, на мгновение глянув в глаза фельдмаршалу:

- Главное, чтоб уже не было поздно.

Фельдмаршал знал: за его знакомым из МИДа - стояла не только финская секретная служба, но влиятельные финансово-промышленные круги. И не только финские, а к примеру шведские. А те уже давно определись в своей политической ориентации на Третий Рейх.

***

В 1892-м году (как давно это было!) Карл Маннергейм женился на Анастасии Араповой - аристократке русско-сербского происхождения. Нажив в законном браке двух дочерей, они расстались уже через десять лет, официально разведясь в 1919-м году. Новым законным браком он не сочетался. Постоянных любовниц тоже не имел.

Поэтому кроме немногочисленной прислуги, его никто не встретил.

За скромным холостяцким ужином изучив финляндскую прессу, Карл Маннергейм выругался, скомкал газеты и бросил её в корзину для мусора. Так и не приступив к десерту, он заказал кофе покрепче, заперся в кабинете и сидя за письменным столом на котором стояли портреты последнего Российского императора и его младшей сестры Ольги – в которую когда-то был тайно влюблён. Включив приёмник и, нервно постукивая пальцами по столешнице, около часа слушал «Радио Выборга».

На удивление диктором был не урождённый финн - которого слушатели-финны считали б предателем и поэтому не доверяли бы его словам, а владеющий финским языком русский. Ну, или может представитель какого другого народа СССР. Хорошо поставленый, приятный на слух голос, хотя и с довольно сильным акцентом.

Невольно испытывая лютое «ностальжи», бывший генерал Русской Императорской Армии выслушал про дореволюционное «житие» в Великом княжестве Финляндском, а когда начался «концерт современной американской музыки» - выключил радио и, глубоко задумался…

Услышанное было столь неожиданным, что бывший кирассир Русской Императорской Армии - на чистейшем «великом и могучим», пару раз подряд вспомнил про вполне определённую «матушку» - что бывало с ним в очень редких, даже можно сказать – в исключительных случаях.

До сих пор Главнокомандующей армии Финляндии довольно пренебрежительно относился к советской пропаганде. Очаровать она может лишь людей с вполне определённым складом ума, а таких в любой нормальной стране не так уж и много. Говоря их же языком:

«Классовая база недостаточна для революции».

Для того чтобы у коммунистической партии в любой стране появилась эта самая «классовая база», нужно чтоб большинство населения разом обнищало. А чтоб этого добиться, надо очень сильно постараться.

Как очевидец не так давно прошедших событий на исторической Родине, Карл Маннергей вспомнил что творилось в России накануне «Эпохи пересен» и тяжело вздохнул...

Но теперь, он столкнулся с чем-то для себя неведомым и поэтому опасным.

Красная пропаганда взывала не к голодранной нищете, а к вполне состоятельным людям!

И взывала вовсе не к их сознательности, а к меркатильным интересам.

«Это вообще немыслимо!».

В конце концов Верховный главнокомандующий запаниковал:

«Да что в конце концов происходит?».

Ситуация становилась не на шутку угрожающей.

Изгнанное со своих земель коренное карельское население, до сих пор было самой ярой прослойкой сторонников возглавляемой им «партиии войны» в финском обществе.

И в то же время - тяжелейшей гирей на ногах у финской экономики и огромной общественной проблемой. Из 425 тысяч перемещенных лиц, примерно половину составляли земледельцы, для которых по принятому в июне 1940 года «Закону о срочном расселении» предстояло выделить около 80 тысяч земельных участков.

А где их взять?

Правильно: совсем в большевистском духе «экспроприировать у экспроприаторов» - изъять у частных владельцев.

Советская пропаганда воспользовалась моментом и попыталась внушить сельскому населению Финляндии, что ему грозит…

Коллективизация!

Шутка шутками, но ведь нашлись и такие которые поверили.

Однако, одних земельных учатков мало. Для обустройства беженцев, для устройства хозяйств для них, нужны деньги…

А откуда их достать?

Правильно – из той же «тумбочки»!

Для изыскания средств на выплаты, Парламент в июле 1940-го года ввёл тяжелейший налог на все имущество, стоимость которого превышала 40 тысяч марок. И тут же послышались голоса от разоряемых собственников, что советская оккупация в принципе, была бы ничем не хуже.

Однако недовольны были и те, в чью пользу «экспроприировались у экспроприаторов» земельные наделы и финансовые средства.

По принятому 29 июля 1940-го года закону, авторами которого являлись социал-демократы, полную компенсацию порядка 320 тысяч марок получат лишь бывшие владельцы мелких хозяйств. Средние и крупные же землевладельцы – лишь всего пять процентов от полной стоимости. А ведь среди них немало сторонников и даже членов влиятельной Аграрной партии, досель бывших на стороне военного кабинета министров…

Советы же предлагали полную компенсацию всем без исключения!

На чьей стороне окажутся их симпатии, даже гадать не стоит.

Опять же, вышеназванные законы, сами по себе ещё ничего не давали. Требовалось долгое время и огромная работа, чтоб от них увидели хоть какой-то толк. К примеру, земельные участки начали давать только в ноябре прошлого года, денежные компенсации - только что. И это при том, что за деньги невозможно почти ничего купить…

Все строительные материалы идут на строительство оборонительных сооружений, казарм, аэродромов, складов и так далее.

И тут Сталин предложил одним махом разрубить этот «гордиев узел»!

Если будет принято предложение о нейтралитете, довольными будут все: беженцы, крупные землевладельцы, промышленники, работники предприятий… И даже большинство солдат и офицеров.

Но тогда надо будет забыть об возвращении отторгнутых в результате Зимней войны территорий.

Сами собой сжались кулаки:

«Этого допустить нельзя!».

В поисках ответов на многочисленные вопросы, Карл Маннергейм вновь включил радиоприёмник и настроился теперь уже на радиостанцию «Маяк»… Забыв про сон, он до полуночи слушал «вражеские голоса» и всё больше и больше поражался от произошедших у «северного соседа» перемен:

- Подумать только: Соединённые Штаты Америки – социалистическое государство, а Советский Союз лишь идёт по его стопам… «Экономика догоняющего развития», предусматривающая не акционерные корпорации – как в США, а государственные… «Империализм – первая стадия социализма»… Невероятно до абсурда!

Но в то же время он не мог не признавать – это очень удачный, даже можно сказать – сверх гениальный ход советской пропаганды.

И в тоже время читая финскую прессу и слушая финское радио, Главнокомандующий финской армией испытывал досаду и чувство какого-то обезоруживающего бессилия.

Значение пропаганды он понимал ещё со времён Русской революции и Гражданской войны и это именно с его подачи - ещё до Зимней войны был принят «Второй закон о защите Республики».

Но стоило лишь чуть «отпустить вожжи» и весной 1940-го года Парламент вернулся к вопросу о цензуре. Конституционная комиссия под руководством Кекконена потребовала передачи цензурной службы под контроль гражданских лиц и всё-таки 31 мая добилась указа президента Рюти о переподчинении - когда под началом Министерства внутренних дел была создана «Инспекция по делам информации», занимавшаяся вопросами цензуры, он не проявил должной настойчивости.

Как уступку-подачку ему лично, президент Рюти 28 июля прошлого года образовал «Секретный комитет» во главе с Хейкки Реенпяя для выработки генерального плана по организации информационной деятельности во время войны.

Во время войны, а не в межвоенный период!

После завершения работы в конце августа «Комитет» рекомендовал создать (опять же под контролем премьер-министра) государственную информационную службу (ГИС), разделённую на два отдела: информации и инспекции…

Но опять же, как говорят русские:

«А воз и ныне там».

И вот теперь за эту недальновидность приходится расплачиваться.

Он почувствовал, как у него буквально опускаются руки:

«Действительно, пока не поздно – надо что-то предпринять… Что?».

Вспомнив русскую пословицу «утро вечера мудренее» и решив ей последовать, Карл Маннергейм выключил радио и отправился в спальню.

***

Посещение на следующий день Парламента, встречи с лидерами крупнейших политических партий, беседы с Президентом Ристо Рюти, премьер-министром Йоханом Рангеллом и министром иностранных дел Рольфом Виттингом - ещё больше испортили ему настроения и ещё сильней укрепили в мысли:

И без всякой войны, Финляндия находится на пороге национальной катастрофы.

Налоговое бремя тяжело сказалось на финском так называемом «среднем классе», что естественно - в огромной степени влияло на умонастроения в обществе, эхом отражаясь в стенах Парламента. В совсем недавно ведущим «Правом народно-патриотическом союзе» (ИКЛ) - осталось всего шесть членов: так называемая «шестёрка». Напротив, имевшая прежде всего пять депутатов «Социалистическая фракция» парламента - стала лидирующей силой. Их поддерживала даже «Шведская фракция» - исповедовавшая государственно-правовые и либеральные ценности.

Проблема в том, что после окончания Зимней войны в Финляндии не было отменено военное положение - предполагавшее пребывание Главнокомандующего на своём посту…

Что противоречит Конституции – основному закону страны.

А без отмены военного положения и автоматического лишения Карла Маннергейма диктаторских полномочий, невозможно принятие предлагаемого Сталиным «Закона о нейтралитете».

По своему содержанию «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации» - изданный на его основе в октябре 39-го года, позволяли значительно проще и быстрее, чем в мирное время, решать военные, административные и полицейские задачи…

Однако война кончилась ещё год назад.

И такое положение дел стало незаконным!

Его – Карла Маннергейма – совсем недавно спасшего Финляндию от «русского медведя», в финском Парламенте в открытую называли узурпатором!

С целью «натянуть сову на глобус», правительство Рюти в конце уже декабря 1940 года, предложило ввести «Закон о регулировании экономической жизни в чрезвычайных условиях», или так называемый «Чрезвычайный закон» - который заменил бы «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации» в условиях мирного времени.

Однако ещё до советских мирных инициатив, отношение к проекту было довольно неоднозначным, поэтому «Чрезвычайный закон» - уже на ранней стадии обсуждения был обречён на долгий «летаргический сон» в раздираемой противоречиями Конституционной комиссии парламента.

Теперь же, он был окончательно похоронен, а на повестке дня у депутатов стояла отмена действия «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации»… Подготовительная комиссия одинандцатью голосами против двух, уже высказалась за их отмену.

Голосование состоится через несколько дней – 6 апреля 1941-го года.

После их отмены же, на голосование в Парламенте будет представлен «Закон о нейтралитете».

Среди гражданских властей – тихая паника странным образом сочетается с надеждой решить экономические проблемы страны за счёт ставшего вдруг страшно(!) миролюбивым «великого восточного соседа».

Жути добавил срочно прибывший в Хельсинки Статс-секретарь германского МИДа Эрнст фон Вайцзеккер:

«Русские ведут переговоры с англо-канадской компанией «Монд Никель», которой формально принадлежит дочернее акционерное предприятие «Петсамон Никкели»».

Наконец и Англия подала свой непрошеный голос. Руководитель отдела Северных стран Форин Оффиса Лоуренс Кольер в беседе с финским посланником Грипенбергом сказал о том, что до него дошли слухи, согласно которым через территорию Финляндию следуют транзитом в Северную Норвегию германские войска и угрожая разрывом дипломатических отношений, требовал направить специальные наблюдательные комиссии в важнейшие порты и узловые железнодорожные станции.

Побеседовав с Президентом и Премьер-министром, Карл Маннергейм понял: с кабинетом Рюти каши не сваришь.

Он вспомнил как тот стал президентом.

Прежний Президент Финляндии - старый и больной Кешти Калио, подписывая полномочия финской делегации перед отправкой на переговоры в Москву, проворчал:

«Пусть отсохнет рука, подписавшая это!».

Через несколько часов у него произошёл инсульт и правая рука перестала действовать

Мистика да и только!

После подписания Московского договора, президент Кешти Калио подал в отставку и умер от сердечного приступа по дороге домой.

Тут же Советский Союз, устами Молотова дал понять, что стремление Финляндии к миру будет оцениваться по результатам президентских выборов:

«Совершенно очевидно, что если кто-либо из таких, как Кивимяки, Маннергейм или Свинхувуд, будет избран президентом, то мы сделаем вывод о том, что Финляндия не желает выполнять условия заключенного с Советским Союзом мирного договора».

Следом и Германия особо предупредила о недопущении избрания нежелательного для Советского Союза кандидата.

Странно, но даже старая-добрая Англия - активно возражала против этих кандидатур, не без основания считая их прогерманскими политиками.

Ничего не оставалось делать - как выдвинуть, а затем проголосовать за устраивающего всех Ристо Рюти, занимавшего во время Зимней войны пост Премьер-министра.

Затем такая же история почти один в один повторилась с назначением премьер-министра. Германцам не понравился по их мнению проанглийски настроенный Рамсай, а всем вместе и в первую очередь финнам - поддерживаемый Советским Союзом Паасикиви.

Остановились на кандидатуре Йохана Рангелля, члена правления Финляндского банка и прежде никогда не занимающегося политикой.

Маннергейм вздохнул и вспомнил латынь:

«Vae victis» (горе побеждённым)!

***

Вернувшись ранним вечером домой и поужинав, он вновь почти до полуночи долго слушал советское радио, с таким же вниманием как будто изучая карту и ища на ней слабое место в оборонительной позиции противника.

И всё-таки одно из утверждений большевистской пропаганды он посчитал наивным, призванным успокоить народы Советской России перед неизбежной советско-германской войной. Соединённые Штаты Америки вряд ли вмешаются в европейский конфликт, ибо в них сильны изоляционистские настроения. Нажиться - поставляя обеим сторонам оружие, что фактически уже происходит - это всегда пожалуйста. А вот послать в Старый свет войска – как это было в Великую войны…

Однозначно, нет!

Старый фельдмаршал усмехнулся:

«Разве что Гитлер сам объявит войну Америке!».

Однако вероятность такого события столь ничтожна, что ею можно пренебречь.

Карл Маннергейм был далеко не дурак и хотя его германские коллеги открыто об том ещё не говорили, но все их действия и вполне прозрачные намёки - утвердили его в мысли, что этим летом Вермахт начнёт большую войну с СССР...

Кто победит в этой войне – Сталин или Гитлер?

Для него – для Карла Маннергейма, такого вопроса не существует!

Кому как не ему – бывшему генералу Русской Императорской Армии, знать насколько низка боеспособность русских?

Русский пехотинец храбр, упорен, довольствуется малым, хотя и безынициативен по причине недостаточной образованности.

Но вот их командиры…

В мирное время к подготовке кадров относились легкомысленно, в итоге армия отправилась на войну, имея в каждой отдельной роте, батарее или эскадроне не более трёх-четырёх боевых офицеров. В первые месяцы войны потери среди активных офицеров были значительными, поэтому нехватка командного состава очень быстро стала просто вопиющей. То же самое касалось и унтер-офицеров. Вакансии заполнялись офицерами и унтер-офицерами из резервистов, компетенция которых вызывала большие сомнения…

В итоге, что?

Даже имея против себя второсортные германские и австро-венгерские войска, Русская Императорская Армия в прошлой войне с Германией - ничем выдающимся себя не проявила, без особого сопротивления отдав Восточную Польшу и часть Прибалтики, а потом развалившись вместе с Империей.

Согласен, Сталину и возглавляемым им большевикам, за двадцать лет правления удалось многого добиться. В отличии от Императорской, Красная Армия оказалась насыщенной и даже перенасыщенной самым современным оружием... Русский солдат тоже остался прежним: он не обращает внимания на воздействие внешних импульсов, быстро выходит из временного потрясения и готов сражаться до последнего в самой безнадежной обстановке. Объяснение этой непонятной для европейцев способности терпеть и переносить нужду, пассивную храбрость и фатализм русских - следует искать в тяжелой борьбе русского народа с природой, борьбе - которая со временем превратилась в важнейший политический фактор.

Но и недостатки в кадровом вопросе остались прежними!

И к ним ещё добавились изъяны связанные с удручающе низким уровнем командования. Тех советских генералов, которые командовали дивизиями, корпусами и армиями, при Его Императорском Величестве - даже в ротные командиры не взяли бы.

В результате, недостатки командования перевесили достоинства русского солдата и горы оружия. И произошло чудо: имеющая на вооружении тысячи танков, самолётов и десятки тысяч орудий Красная Армия, оказалась неспособной сломить даже маленькую Финляндию - с населением меньшим, чем один лишь один Санкт-Петербург, переименованный большевиками в Ленинград…

И не надо иметь семь пядей во лбу, чтоб догадаться каков будет итог советско-германской войны.

Поэтому однозначно, Финляндия должна быть союзницей Германии в войне против Советского Союза. Имеется шанс не только вернуть своё, но и присоединить Восточную Карелию. А кроме того…

Эту мысль он вынашивал давно, с тех пор как с помощью всё тех же германцев, уничтожил красную заразу в Финляндии.

…Восстановить монархию в России.

- Eh bien, pourquoi pas[6]?

Он взял в руки портрет Ольги Александровны Романовой, ныне проживающей в Канаде и имеющей двух сыновей от второго брака – Тихона и Гурия. Он тяжело вздохнул – к сожалению, не от него.

Главнокомандующий Вооружёнными силами Финляндии ещё долго сидел глядя на портрет своего кумира… Затем уже за полночь, приняв решение, сказал по-русски:

- Я сделаю то, на что так и не решились Вы, Ваше Императорское Величество.

***

Вызвав по телефону адъютанта, приказал:

- На утро пригласите ко мне на завтрак Начальника генерального штаба Финляндии генерала Хейнрикса, Министра обороны генерала Вальдена, Главнокомандующего силами территориальной обороны (Шюцкор) Лаури Мальмберга, руководительницу «Лоттасвярд[7]» Фанни Луукконен…

Не без колебаний он ещё пригласил Председателя комитета Государственного совета Густава Игнациуса – который без всякого сомнения будет самым слабым звеном в его задумке, но без него она окажется вообще без всякой легитимности.

Затем подумав немного, добавил:

- Министра обороны Юхана Ниукканена.

- Вы хотели сказать «бывшего министра обороны»?

Это был пожалуй самый непримиримый из всех финских политиков.

Если финскими «голубями» руководили социал-демократ Таннер, Ристо Рюти из прогрессивной партии и Паасикиви от коалиционной партии, то «ястребов» возглавлял бывший министр обороны из Аграрного союза Юхо Ниукканен.

После заключения Московского договора, он в знак протеста покинул правительство. А его родной брат, предпочёл покончить с собой, нежели оставлять свой дом в Кареллии.

Естественно, одной возможностью утолить жажду мщенья Юхан Ниукканен не удовольствуется – ему придётся предложить какую-нибудь должность и желательно повыше…

Какую? Министра обороны, какую он занимал до Московского договора?

Но та уже занята Карлом Рудольфом Вальденом[8] – его давним знакомым и приятелем ещё по Финляндскому кадетскому корпусу, соратником по финской Гражданской войне.

Значит, что?

Следуя китайской мудрости «Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе», следует назначить Юхана Ниукканена своим заместителем в должности Главнокомандующего вооружёнными силами Финляндии.

Приняв такое непростое и грозящее всяческими осложнениями в будущем решение, фельдмаршал Карл Густав Эмиль Маннергейм надолго задумался: название должности которую он займёт после планируемого им военного переворота, он не придумал. В Германии – Фюрер, в Италии – Дуче, в России - Вождь…

«А как будет называться их аналог в Финляндии? «Johtaja»? Что-то как-то не звучит... А если по-шведски? «Ledare»... Так, пожалуй, получше будет».

И набросав в голове план действий на завтра и на несколько дней вперёд, будущий диктатор Финляндии пошёл спать...».

КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.

***************************************************************************************

[1]До 1954 года отношения между Финляндией и СССР поддерживались на уровне дипломатических миссий.

[2] 14 сентября 1897 года Высочайшим Указом Маннергейм был переведён в Придворную конюшенную часть с оставлением в списках Кавалергардского полка.

[3] Между 1924 и 1929 годами из Финляндии в Северную Америку переехали 28 000 человек. Кроме этого по несколько тысяч финнов перебралось на ПМЖ в Швецию, Австралию, Новую Зеландию и т.д.. Эти потери населения сравнимы с потерями финской армии во время Зимней войны.

[4] Ещё до Зимней войны 6 октября 1939 г. был принят второй, так называемый закон о защите республики, который предоставил президенту полномочия издавать в случае необходимости указы, ограничивавшие свободу личности и свободу слова. 1 августа 1940 г. был обнародован указ, касавшийся проведения собраний и культурных массовых мероприятий. Согласно новым правилам, для их проведения с участием более 30 человек отныне требовалось разрешение полиции. Внепарламентская деятельность «общества дружбы» был ограничена.

[5] Центральная улица Хельсинки, на которой находятся важнейшие правительственные здания Финляндии, в том числе и здание Парламента (Сейма). В 1942 году, совсем в советских традициях проспект Турку был переименован в проспект Маннергейма, в честь 75-летия маршала м Главнокомандующего Финской армией.

[6] Ну а почему бы и нет(франц.)?

[7] «Лотта Свярд» - женская военизированная организация в Финляндии, существовавшая в период с 1919 по 1944 год.

Во времена советско-финской войны 1939−1940 г. численность организации достигла 100—150 тысяч женщин. К концу военных действий 1941—1944 финской армии помогали 240 тысяч лотт.

[8] С 20 февраля по 5 марта 1918 — начальник Вазамского военного района, с 5 марта по 6 мая 1918 — начальник тыла финской армии, с 22 мая по 28 ноября 1918 — начальник службы безопасности на оккупированных территориях.

С 28.11.1918 по 15.8.1919 занимал пост главы военного департамента (военного министра). С 27 ноября по 30 декабря 1918 одновременно был главнокомандующим финской армией и Охранного корпуса Финляндии(Шюцкора). В 1920 вышел в отставку.

С 3.12.1939 по 27.3.1940 занимал пост представителя Главной квартиры финской армии при кабинете министров. 7 марта 1940 в составе финской делегации прибыл в Москву для проведения переговоров о мире, закончившихся подписанием Московскогшо договора..

С 27.3.1940 вновь назначен военным министром Финляндии. Один из наиболее влиятельных членов правительства, противник нормализации Советского –финских отношений.