Я ведь обещал

Отметив в дежурке путёвку, я шёл к татарскому чудовищу, многострадальный КАМАЗ до сих пор ездил, хотя по возрасту был старше многих водителей, сидевших за его рулем. Некоторых он даже пережил, всё-таки шла война и люди погибали, не смотря на возраст. Убрав путевой лист в папку, огляделся, вокруг стояли машины готовые к выезду, но водителей видно не было. Прогулявшись вдоль ряда, за одним камазом заметил группу наших парней, окруживших одного из прибывших сопровождающих. Тот увлечённо о чем-то рассказывал.

Я подошел и прислушался.

- Кого только не везут, я в один взвод с топляками приехал, так там одни старики, пятьдесят пять и выше.

- Ну да, есть такое, - отвечал Никитка, - я тоже заметил.

- А штурма присылают? Ничего не умеют, сколько их там учат?

Две недели, хорошо если три. К нам в батальон алиментщиков привезли, шестьдесят три человека. Косячники короче, каких не жалко, - я уже собравшись идти дальше по своим делам, задержался.

Конечно оставить своего ребёнка без средств и не участвовать в воспитании плохо. Но жизнь штука сложная, а отношения между родителями ещё сложнее. Ситуации бывают разные. На кого-то известие о том что он отец и должен за много лет, как снег на голову летом. Скорее всего приставы раздают военнкоматам данные таких должников, или продают. Ведь каждый контрактник это деньги, для работников комиссариата. А в военкомате предлагают послужить , всего годик, в тылу, с хорошей зарплатой.

- Долги сразу закроешь, ещё и останется, - говорят они. Только забывают добавить, что отметочку в личном деле поставят, о долгах и что годик это на бумажке которой подтереться можно. По факту либо пока не сдохнешь, конечность не потеряешь или что похуже.

- Так вот отправили их в накат, наши бывшие позиции занять, а сними бывалых штурмов человек десять, продолжал рассказывать парень.- Так эти десять все вернулись, а из должников только четверо выжили. Восьмидесяткой накрыли, потом птичками добили, тех кто шевелится. Пацан что рассказывал выглядел молодо. Около тридцати. Говорил с видом всё знающего, прожженого вояки, но я то видел, рассказывает с чужих слов. Многое хотелось спросить, уточнить, дать в табло, но не видел ни в чем из этого смысла. Как я понял эти десять "бывалых", довели группу, указали на точку и сказали что им туда, там всех и положили. Сами то они не дураки туда идти, они больше смотрели, чтоб назад никто не побежал.

- А чего их так, зачем? - спросил кто-то из наших.

- Да "вэшников" не было, а соседнему полку надо было на высоте закрепиться, что они и сделали, пока этих бедолаг разматывали. Отвлекающий маневр.Это молодое тело рассказывало о смерти или жертве пятидесяти девяти человек, как о чем-то обыденном. Понятно что его там не было, но... Я пошел дальше, собираться на выезд. Вспомнилось как сам шел в крайний накат, как лежал под птичкой с навесом, держа её на прицеле и думая, что всё, отжил своё. На душе было муторно, тошно. От всей этой войны, под названием СВО пахло, плохо пахло, даже смердело. Но-" попала белка в колесо, пищи но беги"