Я видел закат на далекой планете

Аудитория С-14 была полутемной — лишь голубоватые голограммы курсоров и карт проецировались над кафедрой. Кадет Сергей Фельдман сидел на последнем ряду, прислонившись к холодной стене, держа в руке термокружку с чем-то кофеиноподобным. Лекция была по курсу "Адаптация к экстремальным средам", но сегодня вместо привычной теории от ИИ в аудитории появился сам он.

Капитан Анатолий Возняков, ветеран дальних маршрутов. Молчаливая легенда Академии, человек, который прошёл через туманности Ориона, морские ураганы ледяной Тры, и, если верить слухам, даже пил чай с ксеноморфами на мирной встрече в поясе Касса.

— Это было совсем недавно, на Талассарии, — начал он с хрипотцой в голосе, стоя забавно прямо, как доска. — Планета-океан. Ни клочка суши. Только бескрайняя вода и небо, которое на закате вспыхивает таким цветом, что у тебя перехватывает дыхание. Небо — лилово-золотое, с прозрачными слоистыми облаками, а волны — как расплавленное серебро. Они поют. Да, поют. В буквальном смысле.

Сергей оторвался от кружки. Голос лектора был негромкий, но в нем звучала такая уверенность, что можно было почти видеть эти волны.

— Мы вышли на шлюпке. Я снял костюм, впервые за всё путешествие. И прыгнул в воду. Она была теплая, будто обнимала. Подо мной проплывали существа, светящиеся, как фонари. А с небес падали последние лучи — и казалось, будто ты купаешься в расплавленном закате. Каждая планета дышит по-своему. Иной мир — не просто биосфера. Он как существо. И если научишься слушать, услышишь голос каждого места, где бы ни оказался.

Пауза. Лёгкий вдох.

— Там были медузы… — он чуть улыбнулся. — Да, медуза. Местный организм, похожий на полупрозрачный зонт с лентами, которые… ну, скажем так, оставляют после себя память. От укуса говорят даже можно ослепнуть.

Возняков рассказывал о ледяных миражах Эллариона, о шёпоте вулканов планеты Ртесса, о биолюминесцентных лесах Маври-Са, а Сергей слушал, забыв о времени.

Когда лекция закончилась, кадеты начали собираться. Лектор не пошевелился. Подошёл молодой адъютант, взял его за локоть, помог сойти со сцены.

И только тогда Сергей заметил.

Глаза лектора были молочно-белыми. Он смотрел вперёд, но не видел. Он не смотрел на голограммы, не следил за диаграммами. Он был слеп.

Сергей остался сидеть на последнем ряду. Ему казалось, что кожа на руках всё ещё помнит воду с заката Талассарии.

Он вздохнул и закрыл глаза.

И услышал, как поют волны.