Я видела и чувствовала его сияние

Я не сплю: во снах мне являются кошмарный оскал и безумные глаза. Иногда ночью я вижу это в темных углах спальни. Тогда я включаю свет, пью прописанные врачом таблетки и читаю, чтобы отвлечься.

Недавно смотрелась в зеркало. Страшно осознавать, как я изменилась. Когда-то Маргоша Рыбкина была миловидной двадцатисемилетней девушкой с ярко-красными волосами, выглядящей гораздо моложе своих лет. Пусть такой я и останусь в этом письме.

Это моя исповедь. Я начну с тех дней, когда мой муж был таким, каким бы мне хотелось его запомнить. Все началось полтора года назад.

Я работала на удаленке в айти сфере, Коля был машинистом-оператором на железной дороге. Брюнет, волосы по плечи, голубые глаза, нос пуговкой, широкие скулы. Он был слишком активным для меня, но как никто умел поднять настроение. За это я его и любила: без него жизнь становилась серой.

В один момент на Колю накатила волна несчастий. Сначала у него умерла бабушка, чуть позже — сестра. Не прошло и месяца, как у Коли на работе началась проверка. Вскрылась преступная схема, в которой он не участвовал, но его регулярно вызывали на допросы. Это его настолько испугало и вымотало, что он решил уйти из профессии.

— Даже если ты ни в чем не виноват, тебя вечно будут дергать. И меня могут подставить, Марго. Виновники как загнанные звери. Им нет дела до человечности, когда светит тюрьма… Поэтому я хочу уйти и начать все сначала. Ты меня поддержишь?

И я поддержала, но вскоре после этого разговора Коля попал в аварию: в дождь не справился с управлением и улетел в кювет. Левая рука была сломана с повреждением нервов. Чуть больше года он восстанавливался, после чего начал новую жизнь.

К тому моменту я уже устала тащить нас на своем горбу. Мне казалось, мой муж превращается в нахлебника. Его лечение, курсы, хотелки обходились дорого, но я верила, что это трудный этап, который просто нужно пережить. В итоге Коля начал работать в сфере своей мечты — сценаристом и автором. Были даже небольшие успехи, но вскоре он устал от заказчиков с их бесконечными правками и сконцентрировался на личном творчестве. Вновь «начало карьеры». Меня это нервировало, но я не стала наседать или препятствовать, ведь он не рассматривал это как хобби.

На железной дороге Коля преуспевал. И ему, конечно, хотелось достичь успеха на новом поприще. Эта цель стала его спасательным кругом: казалось, без нее он потонет в унынии, и моего Коли больше не станет. Он и без того временами печалился, что было ему несвойственно:

— Иногда меня посещает мысль, что… я все просрал. Тупо все. На железке я был востребованным, а здесь до сих пор даже не перспективный. Старое место потерял, на новом не прижился.

— Ну ты же только начал, — поддерживала я.

— Да, согласен, не спорю… Просто минорное настроение.

Колины сюжеты казались мне неплохими, но не более. Он тоже понимал, что не шедевры пишет, поэтому решил обратиться к редактору. Тогда и наступил поворотный момент.

Мой муж любил писать хорроры, и в одной из сцен его книги главный герой — обычный человек — запрыгнул на диван, а после начал вести себя, как бешеная собака. Редактор отметил, что этот эпизод выглядит комично, а не ужасающе. Коля решил узнать мое мнение.

Я согласилась с редактором: такое поведение показалось мне нелепым. Коля тогда посмотрел на меня, как на предательницу. Я не хотела его обидеть и сожалею, что не ответила иначе: тогда кошмар и начался.

Перед днем рождения мамы я приготовила большой чизкейк и заранее попросила Колю не трогать его до праздника: мой муж обожал этот десерт и вполне мог раньше срока перехватить кусочек. В ту же ночь я проснулась от громких звуков рвоты. Коли в постели не было. Я быстро встала с кровати, так как звуки были просто ужасными: казалось, моего мужа сейчас вывернет наизнанку. Выйдя в кухню-гостиную, залитую лунным светом, я посмотрела в сторону прихожей. Свет из ванной комнаты освещал ее, однако спустя мгновение прихожая погрузилась в полумрак, а звуки прекратились.

Вытянувшийся, словно кол проглотил, быстрым шагом Коля вышел из ванной. Уже тогда от его неестественной походки мне стало не по себе. А когда Коля вышел на лунный свет, я остолбенела. Широко открытый рот, вытаращенные глаза; взгляд направлен строго на меня; а еще мой муж был весь в блевотине: живот, грудь, лицо. Коля мчался ко мне, и, не отскочи я, явно сбил бы меня. В итоге он как ни в чем не бывало лег в кровать. Несколько мгновений я стояла не двигаясь, затем направилась в ванную.

Вонь ударила мне в нос уже в прихожей. Включив в ванной свет, я увидела облеванный пол и пустой поднос из-под чизкейка в раковине.

— С ума сойти!.. Страшно было? — спросил меня Коля, когда я утром рассказала ему о случившемся.

— Жутковато.

— Блин, может, использовать в книге?.. Да хотя тоже скажет, что смешно. Мужик сожрал торт и облевался. Согласна?

Это был первый симптом помешательства. Я не успела толком обсудить этот эпизод с Колей из-за праздника, чего нельзя сказать об инциденте, произошедшем следующей ночью.

Не знаю, от чего проснулась, но только я открыла глаза, как меня тут же сковал страх. Слева от меня на четвереньках стоял Коля. Позой он имитировал животное, застывшее в ожидании боя. Но больше меня повергло в ужас его лицо.

Налитые кровью глаза блестели, как у пьяного. Натужно и неестественно широко открытый рот напоминал звериный оскал. Голова была наклонена, и с одного уголка рта до Колиной подушки тянулась слюна.

Спустя несколько мгновений я попыталась встать, но Коля вдавил меня в матрас, нажав рукой мне на ключицу.

— Ну что, почему ты не смеешься? Это же комично. Почему. Ты. НЕ СМЕЕШЬСЯ?

Голос у него был низкий, а повадки звериные: пару мгновений он обнюхивал меня, затем завертел головой, реагируя на звуки за окном.

Я уже хотела закричать, но он неожиданно спрыгнул с кровати, чудом не сломав мне ключицу. На четвереньках Коля выбежал из спальни, а я в ужасе замерла, прислушиваясь к происходящему в кухне-гостиной. Мне было трудно понять, что он там делает, поэтому, выждав около минуты, я встала с кровати и аккуратно выглянула из дверного проема. В итоге я увидела, как мой муж кружится на диване, подобно собаке, готовящейся улечься.

Когда он наконец расположился, свернувшись калачиком, и, казалось, уснул, я подкралась к нему и услышала, как он бредит:

— Как же мне это нравится. Как же мне это нравится. Как же мне это нравится.

Видно было, что за закрытыми веками глазные яблоки безостановочно двигаются.

Вспоминая сейчас произошедшее дальше, я удивляюсь себе: не прошло и минуты, как я бросила тарелку в стену прямо над моим мужем. От резкого звука он очнулся, и это был мой Коля, но в истерике я продолжила швырять посуду. Мой муж просил успокоиться, но я не останавливалась. В один момент он таки подобрался ко мне. Коля обнял меня и, когда я пришла в себя, все ему рассказала. А затем поставила условие: если он не запишется к психотерапевту, мы разведемся.

Ситуация для меня была непростой. Я поставила цель решить проблему психического состояния мужа. Мне не хотелось рубить все на корню: я желала вернуть прежнюю жизнь. А еще я любила Колю, и мне не нравилась сама идея развода.

Мой муж дал обещание и сдержал его. Он записался к психотерапевту и сходил на прием уже на следующий день, а я спустя неделю смогла нормализовать сон. Коля стал раздражительным, снова закурил, но приступов сомнамбулизма больше не случалось. Через три недели я улетела в корпоративный тур, преисполненная надежды, что проблема решится. Когда Коля меня провожал, его взгляд показался мне странным, ехидным. Однако я не придала этому значения.

Прилетев обратно, я встретила Колю на парковке аэропорта. Сев в машину, сразу расспросила про работу, его состояние, но мой муж был немногословен. Отвечал он коротко и неохотно, что было ему несвойственно. Списала это на настроение.

— Нам куда-то заехать надо? — спросила я, когда мы проехали поворот к нашему району.

— Дорогу делают. Надо объехать.

Жили мы в пригороде, и я подумала, что Коля проедет через ближайший поселок, но он завернул в лес. Тогда я и вспомнила лежащие в багажнике лопату и брезент. Заметила я их сразу, — когда Коля убирал мой чемодан — однако придала этому значение, лишь оказавшись в незнакомом месте.

— Почему мы едем здесь?

— Я тут не раз уже гонял. Через лес быстрее.

— А… — хотела я задать следующий вопрос, но Коля перебил:

— Что делают лопата и брезент в багажнике?

В этот момент у меня пробежали мурашки. Мой муж продолжил:

— Маме твоей помогал. С грядками.

Это объяснение меня не успокоило: я чувствовала, что с Колей опять что-то не так. Но по-настоящему я испугалась, когда он остановился посреди леса.

— Надо отлить, — вышел он из машины, после чего скрылся в чаще по левую сторону.

Я позвонила маме, но она не брала трубку. Тогда я начала писать ей сообщение, но трясущиеся руки не удержали телефон.

— Блядь! Нет!

Провалился он в узкую полость между дверью и сидением и скатился под него, поэтому извлечение его заняло некоторое время. Достав наконец гаджет, я подняла голову и увидела серьезное лицо Коли прямо за моим окном. Испугалась я так, что телефон вновь упал туда же. И пока я его доставала, Коля вернулся за руль.

— Ты чего? — усмехнулся он.

— Чего я?! Ты меня напугал!

— Да я просто не увидел тебя в машине. Ты чего заводишься? Подошел к твоему окну посмотреть и…

— Ты ушел налево! — перебила я, указав пальцем в сторону, куда уходил Коля, — И если бы оттуда возвращался, то увидел бы, что я рыскаю под сидением, но ты какого-то хрена оказался с этой стороны!

— Да ты что разоралась?!

— Коль, потому что ты опять себя ведешь странно!

— Господи, ты теперь мне это всегда будешь припоминать?! Я хожу к психу, глотаю колеса, но все равно навсегда останусь конченым шизофреником?! Так?! Любые проблемы теперь будут из-за меня?!

Я промолчала, так как ощутила чувство вины, а он, стуча по рулю в такт словам, продолжил:

— Ты прекрасно знаешь, что я пережил! И вот когда! Ты! Подобное! Схаваешь! Тогда и посмотрим! Какая будешь ты, твою мать!

Продолжили поездку мы молча.

Когда я открывала дверь в квартиру, Коля стоял позади. Сквозь приоткрытую дверь я почувствовала запах дерьма.

— Фу! Что за?.. — я сделала шаг назад и уперлась в Колю.

— Заходим, — злобно проговорил он.

Я все поняла. Решила с локтя заехать ему в бок и убежать, но удар вышел слабым. Коля толкнул меня в квартиру так, что я, проскочив небольшую прихожую, упала в ванной комнате. Сознание я не потеряла — тут же встала и закрылась от моего мужа на вертушку двери. На тот момент я даже не успела заметить, что вся прихожая, кухня-гостиная и наша спальня были измазаны дерьмом. Пока я была в туре, у Коли случился приступ, и он принялся рисовать фекалиями оскорбления по типу «шлюха», «мразь», «прошмандовка».

Для большей надежности я подперла собой дверь. Достала телефон, чтобы позвонить в службу спасения, как слева от меня из фанерной двери выскочило лезвие кухонного ножа.

— Ну что?! Уже не смешно, сука?!

Я закричала, Коля продолжил:

— Почему ты не смеешься?! Это же так смешно!

— Я набрала сто двенадцать! — перебила я.

— Чего?! Я же!.. Это же я! Я просто хотел показать!..

— Ало! Меня хотят убить! — проорала я, хотя номер еще не набрала. Это могло стать роковой ошибкой. — Пожалуйста! Район аэропорта, Порядковая, девять девятнадцать! Пожалуйста! Мой муж хочет убить меня! Прямо сейчас он ломится в ванную! Помогите!

— Успокойтесь! Что у вас случилось?! — прокричал мой сосед за дверью.

Мне сказали, когда люди сбежались на крик, Коли уже не было. Сосед подежурил у меня в квартире, пока вызванный мастер не заменил личинки в замках. Далее пришел клининг, и мы убирали всю мерзость вместе, чтобы закончить за один день. К позднему вечеру я была без сил.

После душа засмотрелась на дыру в двери. Направилась на кухню, взяла тот самый нож, положила его себе под подушку и решила лечь спать.

Большую часть комнаты занимала двухспальная кровать. Справа от нее находился здоровенный шкаф-купе, а по другую сторону — небольшой компьютерный стол. На нем и лежал мой телефон, когда я получила сообщение.

Я встала с кровати и прочитала пуш от Коли: «Это побочка от колес». Мне подумалось, так он оправдывает свое безумие. Далее я услышала, как что-то течет. Обернулась и заметила, что из шкафа вытекает какая-то жидкость. Затем в нос ударил запах мочи.

Дверца шкафа уехала в сторону, и тогда я увидела Колю. Взлохмаченного, с безумными, налитыми кровью глазами и довольной ухмылкой.

— Частое мочеиспускание — побочка, которая треплет мои нервы уже неделю. У меня не было шанса дождаться, пока ты уснешь.

— Коля… — выдохнула я, опершись о стол. Внутри у меня все сжалось. Только потом я узнала, что он пробрался в квартиру, пока я принимала душ. Несмотря на качественный клининг, мне все казалось, что в квартире продолжает витать запах дерьма, поэтому я открыла все окна настежь. Я и не подумала, что он сможет забраться на второй этаж по оконной решетке соседей снизу.

— Ну что, мужик обоссался в шкафу! Скажи мне, это страшно или смешно? В итоге я комичный?.. Или ужасающий?

Его ухмылка растянулась в оскал. Похожий на звериный, он ощущался иначе, чем месяцем ранее. Все дело в выражении Колиного лица: оно было более осмысленным и оттого более пугающим.

— Вижу, тебе не до смеха.

Коля встал на кровать и, продавливая матрас, подошел ко мне. От него воняло потом, будто он пробежал марафон. Мой муж склонился надо мной, а я лишь в ужасе отвернулась.

— Я искусство! Внутри меня чистое вдохновение!.. Ты это понимаешь?

— Что… с тобой стало?

— Я задаюсь одним вопросом.

Коля спокойно тронул мои волосы и начал наматывать прядь себе на палец. Когда-то он любил так делать перед сном: это помогало ему заснуть. Я не смогла сдержать слезы и всхлипнула, тогда мой муж продолжил:

— По-настоящему высоко может прыгнуть только душа. Но почему никто не видит мою, когда я уже смотрю на все с высоты звезд?

— Она отвратительна, — прошептала я.

— Что, прости? — теряя спокойствие, ответил мой муж.

— Твоя душа, Коля, сгнила на хрен! — провопила я и попыталась ударить его, но он тут же швырнул меня на кровать, вырвав прядь моих волос. Тогда сквозь боль я и вспомнила про нож.

Коля, злобно пыхтя, надвигался на меня, и когда оказался близко, я вытащила из-под подушки нож и проткнула ему живот. Радость и облегчение на первом плане, вина и боль — на втором. Я разом выпила этот коктейль из чувств, но важнее то, что произошло дальше. Этим мне особенно хочется поделиться.

Коля остановился, схватил меня за плечи и ошарашенно посмотрел мне в глаза. Я резко вытащила нож, и из его живота обильно полилась кровь. Однако спустя пару мгновений ее сменил яркий сине-белый свет.

Он ослеплял, грел и восхищал. Я была вдохновлена: в голове появилось так много грандиозных планов, и я не сомневалась, что у меня все получится. Истинное счастье.

Наблюдала я за светом, пока он не стал гаснуть. Тогда я посмотрела Коле в глаза. Он был умиротворен. Когда свет окончательно погас, глаза моего мужа закрылись навсегда.

После ко мне пришло сожаление, а также осознание, что проблему решать нужно было на корню: она требовала большего внимания. И тогда бы эта смерть не случилась. Нужны были радикальные меры.

Коля столкнулся с препятствием. У него не получилось навести ужас в книге, и это его задело. Тогда он решил напугать в реальности, и в итоге напугал, и это ему понравилось. Настолько, что он уже не мог остановиться. Мой муж был конкретно болен. Я до сих пор думаю об этом, но больше всего меня не отпускает другое.

Я видела и чувствовала его сияние, но что это было? То искусство, о котором он говорил? Талант? Душа? Или там не было ничего, кроме крови, а я просто сошла с ума?

Я размышляю об этом каждый день. И нет мне больше покоя.