Я всё вижу

Об этой молодежной тусовке Егору случайно рассказала одноклассница, которую встретил в автобусе. Лет восемь не виделись! А обратил внимание, потому что плакала. Избили сына. Отобрали деньги и телефон. Это уже третий случай. А сколько всего пострадавших в их районе не знал никто.

Их микрорайон «курировала» молодежная группировка под предводительством некоего Рауля. Неважно имя это или прозвище. Он подонок. Цель в жизни — унижать других. Всех, кто добрее, грамотней, совестливей, а значит, в его понимании — слабее. Раулю еще нет восемнадцати, а уже «авторитет», апеллирующий словами: «мой район», «понятия», «ты должен», «мне можно».

Точек, где можно его найти, три. Площадка перед супермаркетом «Три короны». Квартира его отчима, который сейчас отбывает срок за ряд краж. Летняя площадка для минифутбола и уличных тренажеров.

Первая точка, где он и его подручные «трясут» сверстников. На второй бухают, но могут и девчонку затащить. На третьей имитируют занятия спортом.

Хорошо, что сегодня у них футбол по расписанию. Сами загнали себя в ловушку с одним выходом.

Стрелять в него Егор не стал. Рауль, итак, обделался, едва увидел, что в его сторону направляется «Хрюша». Но этого совершенно недостаточно.

Ствол все-таки достал. Это, чтобы подавить у всех присутствующих желание сбежать раньше времени. Ну, и немного подержал Рауля на прицеле. Ссыкло! Губы и руки трясутся в бешеном ритме. Подбородок стал влажным от смеси слюней и соплей. Глаза то закрывает от страха, то смотрит умоляюще. Егор чуть слабину не дал, решив, что молодой гадёныш проникся моментом. Таким для закрепления материала нужна только боль.

— Ты же знал, Рауль, что я всё вижу! Раздевайся!

Дождавшись, когда парень оголится, полностью сняв одежду, Егор, словно винтовкой со штыком, резко ударив его стволом обреза в ребра, свалил на поле.

— Сюда все подошли! — стволы обреза переведены на перепуганную «свиту» авторитета. — Мочитесь на него. Не сможете — пристрелю!

Смогли все. Рауль, закрыв лицо ладонями, рыдал. Это больше не авторитет.

— Раздевайтесь все!

Парни быстро выполнили приказ.

Мужчина прошел вдоль строя, вглядываясь в глаза каждого.

— Я вижу все! Запомнили? Марш домой, учить уроки!

«Да ты еще и воспитанием подрастающего поколения решил заняться!».

«Хорошо воспитание! Зачмырил пацанов! Это же психологическая травма на всю жизнь».

— Ничего страшного. Лучше психологическая, чем картечь в брюхе.

«Теперь спать, Егор Фомич?».

— Рано. Да и есть еще одна тема на вечер. К «свечке» прогуляться надо.

«Ночных бабочек» навестить? Это хорошо! Такое я люблю смотреть!».

Ваза. Так звали в определенных кругах сутенера, «державшего» точку возле вечного огня в парке Славы. Егору давно не нравилось это место. А недавно случайно узнал, что «девочки» там у Вазы в настоящей кабале.

Сегодня несколько раз срывался дождь. В такие дни клиентов ждали в микроавтобусе. Все в городе знали и машину, и Вазу. Днем он тусовался на авторынке или в кафе своих земляков-приятелей. А вечером непременно был на работе. Следил, чтобы ни один клиент не остался неучтенным.

Особо кровожадничать Егор не планировал. Может прострелить колено будет вполне достаточно, чтобы и место проституции прикрыть, и сутенера утихомирить.

Не получилось.

Егор подошел к машине, когда Ваза за что-то «воспитывал» сотрудницу. Намотав ее волосы на руку, второй рукой бил по щекам. Ладонью, но сильно и часто. Так особенно больно и обидно, и товарный вид не сильно портится. Но кровь носом у девушки уже шла.

Остальные сидя в салоне, молча наблюдали за экзекуцией, выглядывая в открытую боковую дверь.

— Женщин нельзя быть! — подойдя сзади, негромко произнес Егор.

— А ты кто такой?

Сутенер резко развернулся, и осекся. Он знал кто перед ним.

— Отойди чуть в сторону от машины! — обрезом Хрюша показал, куда Вазе нужно сместиться.

— Не надо!

— Надо! — план по Вазе уже был изменён. — Тебя уже точно не исправить!

Егор выстрелил в живот и повернулся к опешившим девушкам.

— А вам срок даю сутки! Всем разъехаться по домам! К мамкам, деткам.

— Он наши паспорта забрал! — робко произнесла избитая девушка. — Как уехать!

— Дуры! Паспорт — бумажка! За утерю получите штраф и новый документ. А если узнаю, что ослушались, предупреждать никого не буду. Отправитесь вслед за Вазой. Я всё вижу! Брысь отсюда!

Девчата, бросая испуганные взгляды на корчившегося от боли Вазу, исчезли за кустами. Это еще не агония, но конец близок. Ваза вряд ли выживет с таким количеством повреждений от крупной дроби, выпущенной с трех шагов.

Егор хотел еще поджечь и его машину, но передумал. Пора уходить. И так потратил время на короткую воспитательную лекцию.

***

За десять дней до этого.

— Я умер? — спросил Егор Тернов, обращаясь к яркому свету, бьющему в глаза.

«Да! Твое сердце остановилось, когда ты вышел из квартиры в подъезд. Такое случается. „Скорую“ вызвали, и она быстро приехала. Сейчас в машине врач махнул на тебя рукой, а стажер еще что-то пытается сделать».

— Рано. Я рассчитывал еще пожить.

«А зачем?».

— Согласен! — Егор задумался, вспоминая свой жизненный путь. — Как личность, я серый и скучный.

«И вредный!», — послышался голос справа.

«Часто вредный! И не по теме других расстраивает», — донеслось с того же направления, но голос был звонче.

«Но есть же у него и хорошие деяния!» — это уже слева.

«Скворечники в юности мастерил? Бабушку перевел через дорогу?» — в новом голосе справа полно сарказма.

«И мечты у него временами были положительной направленности».

«Ага! Мечтал осчастливить человечество. В основном перед сном. Но часто!».

Спор затягивался.

«Достаточно. Я вижу, что единения у нас не будет. Егор, своим жизненным путем вы даже нас поставили в затруднительное положение. Редко, конечно, но бывают ситуации, когда весьма трудно принять решение, на какой путь отправить вновь представившегося. Вот с вами как раз такой случай. Весы твоего жизненного пути в равновесии».

— Я не знаю, что мне ответить… — бывший Тернов развел невидимыми руками.

«Мы знаем! Всё будет зависеть от того, как пройдешь испытание. Ты вернешься в свое тело. На неделю или на две. Это решат наблюдатели. После этого будет понятно в какую сторону ты качнул весы!».

***

Доктор оторвался от истории болезни, и поправив очки серьезно посмотрел на Егора.

— Не буду ходить вокруг да около, Егор Фомич. Скажу прямо — все печально!

— Я догадываюсь. Сколько осталось?

— Я не господь, чтобы знать точно. Но, скажем так, на месяц, думаю, можно рассчитывать.

— Но с большой натяжкой?

— Да! Вы умный человек. И сильный, как я вижу.

— Значит неделя.

— Не так, Егор Фомич. Все может случиться в любой момент. И именно поэтому мне непонятно, почему вы так упорствуете в отказе от госпитализации.

— Не хочу своей смертью в стационаре портить вашу статистику. Я чувствую себя вполне удовлетворительно, чтобы добраться до аптеки и домой. Выписывайте. Я подпишу все необходимые документы. Или сбегу.

***

«Мужик!» — хриплый голос слева заставил вздрогнуть, как только он переступил порог кабинета.

«Редко соглашаюсь с вашей братией, но тут полностью солидарен с выводом».

Второй голос был справа, и имел очень мягкую интонацию.

«Так! К проблемам сердца еще и психиатрия добавилась», — подумал Егор, посмотрев на людей, ожидавших приема.

«Это не психическое заболевание, Егор Фомич» — кто-то хриплый пробурчал буквально в левое ухо. Даже показалось, что ощутил тепло дыхания. «Но поговорим об этом, когда не будет лишних ушей».

«Да, да! Предлагаю выйти в парк» — голос справа казался обрадованным. «Меня тяготит больничная аура».

«А мне нравится тут! Полно негатива и безнадежности!».

Егор шел как «на иголках». Так переживал, что чуть под колеса «Скорой» не попал. Получив порцию красноречивых эпитетов от водителя, добрался до скамейки.

«Нервы ни к черту! Резкое заболевание, которое не дает ему никаких шансов. Кошмарное видение пока был без сознания. А теперь еще и голоса», — думал Егор, вытянув руки перед собой.

Пальцы не дрожали.

«Давайте, Егор, сразу договоримся — не нужно поминать всуе нечистых, как вы только что сделали», — голос справа, как Тернов рассчитывал, все-таки не был галлюцинацией.

«Ну, тогда для паритета, и господа пусть тоже не поминает!», — все тот же хриплый, прогундосил в левое ухо. «И начинай ты. Думаю, что тебе будет легче растолковать что к чему. Я могу и сорваться».

«Хорошо! Итак, Егор Фомич, к делу! То, что вы считаете бредом или кошмаром, который вам якобы приснился во время потери сознания, на самом деле было клинической смертью.

Напомню, что вы предстали перед коллегиумом первой инстанции, и несмотря на полный кворум, смогли своим жизненным путем поставить всех в неловкое положение. Обе фракции едва не перессорились даже между собой. Вас решено не допускать на суд второй инстанции. Временно, конечно. Будет предоставлено какое-то время, чтобы смогли либо набрать себе баллов хорошими поступками, либо, наоборот, понизить свой рейтинг».

— А потом снова на суд?

«Разумеется! Все там будете», — хриплый слева даже хмыкнул.

— Хотелось бы попозже.

«Всем хочется, да не всем дается такой шаг. Вам определен двойной срок. Первый — основной. Это семь дней. Второй — еще семь дней, но при условии, что мы с коллегой его согласуем».

— А кто вы вообще такие? Не мешало бы представиться!

«Мы — беспристрастные наблюдатели!».

— Ангелы?

«Не совсем. Сейчас это не важно, Егор Фомич. Главное, что до вас доведена суть вашей проблемы. Дальше все будет зависеть от вас».

— А что надо делать, чтобы неделя была продлена?

«Не опускать руки. Запои, хандра на диване перед телевизором и подобное ничегонеделанье — не поощряются».

— А как все-таки мне к вам обращаться? Левый и правый? Или хриплый и бархатный?

«Спасибо за такую оценку моего голоса. Левый и правый, действительно неплохие варианты».

«Я против. По именам пусть обращается. Но редко! Максимально редко!».

«Я — Эспира, а тот, что слева, это Бибелла».

— А кто из какой категории?

«Для тебя это не имеет никакого значения. Мы — беспристрастные».

«И время начало тикать с момента, когда ты пришел в себя! И поторопись, а то мне уже становится скучно!».

— Как я понимаю, рецепт на лекарства можно выбросить?

«Твое дело».

«Всё, что вы решите — это ваш выбор. Мы будем только наблюдать. После окончания срока все поступки будут доложены коллегиуму первой инстанции».

Достав листок с назначением, Егор швырнул его на траву.

Отойдя на несколько шагов, вернулся. Подобрал, и бросил в урну.

«Плюс балл!».

«У меня минус».

***

— Мрази! — ругнулся сосед, и бросил на скамейку газету.

— Что ты так? — спросил Егор, остановившись рядом. Домой идти особо не хотелось, а тут какая-то тема для разговора.

— На вот, почитай! — старик пальцем ткнул в короткую статью.

Газета была местная, именуемая в народе «Окопная правда».

«Как сообщили наши читатели, вчера во дворе по улице Юбилейной неустановленное лицо совершило чудовищный по своей жестокости и безнравственности поступок. Облив собаку какой-то горючей жидкостью, нелюдь поджег ее, заставив несчастное животное метаться по микрорайону живым костром. Собака чудом осталась жива, но получила сильнейшие ожоги. Правоохранители начали проверку».

— Жесть! На нашей улице!

— Да вон! — сосед костылем показал на дом через дорогу. — В том дворе. Рыжая псина там в гаражах обитала с щенячьего возраста. Проверку они начали! Таких уродов самих надо поджигать, чтобы прочувствовали на своей шкуре!

Плюнув в палисадник, он ушел в подъезд. Егор, сунув газету в карман, направился в соседний двор. Были у него там знакомые.

Дойти до дороги он не успел, став свидетелем дичайшего с его точки зрения поступка. На пешеходный переход при красном свете светофора вылетел «Рендж Ровер». Хотя водитель и успел затормозить, но удар бампера пришелся в детскую коляску, от чего та опрокинулась, а младенец несколько метров катился по асфальту. Мамашу тоже отшвырнуло.

Егору в приоткрытое стекло двери было хорошо видно, как водитель перебрался на заднее сиденье, уступив место пассажиру.

— Вызывай и жди ментов! — негромко бросил вышедший из машины, даже не глянув в сторону потерпевших. — Потом по итогу отзвонись мне. Я всё решу.

Тут же остановил такси, и уехал.

— Мрази на каждом углу!

«На деловую встречу торопится».

«В сауну. Та, что в лесопарке на берегу пруда».

«Кто сказал, что в сауне нельзя деловые вопросы решать?».

«Я такого не говорил. Только место обозначил. Человек он в городе уважаемый. Деловой. Поэтому и торопится».

Егор решительно свернул налево, в сторону гаражей. Своей машины у него не было, а гараж остался в наследство от родного дядьки. Там отлеживались вещи до окончательного решения, что им пора на помойку, что происходило крайне редко. Гараж был вместительный.

Но среди гор полезных вещей и откровенного хлама Егору был нужен только старый чемодан с никелированными накладками на углах.

Откуда у дядьки взялся обрез двустволки, Егор не знал. Сам наткнулся на чемодан, когда в выходной рылся в залежах скопившегося тут имущества.

Оружие было разобрано и ухожено. Стволы внутри блестели. Снаружи тоже был тонкий налет смазки. И все завернуто в толстую ткань. Шестнадцатый калибр. Модель неизвестна, но это и не важно.

Кроме оружия в чемодане были все приспособления для снаряжения патронов, банка с порохом и коробка с двадцатью патронами. Гильзы старые, из потемневшей от времени латуни. Чем они снаряжены не совсем понятно, потому что дульца залиты парафином. Но уж точно не солью. Соль Егору в деле совершенно не нужна.

Еще лицо чем-то прикрыть. Платком завязать нижнюю часть до глаз. Или в спортивной шапке разрез сделать.

Из кучи хлама в углу торчали уши. Эту маску он тут уже видел. То ли из силикона, то ли из латекса очень симпатичная маска головы поросенка Хрюши. Откуда она в гараже могла взяться, непонятно, но Егору она в самый раз.

«Беру!», — решил он, натянув ее на голову для примерки.

Надевалась и снималась быстро, а обзор был достаточным.

***

Возле сауны стояло несколько машин. В одной собрались водители отдыхающих боссов.

«В телефоны втыкают».

«Они ведь не охрана, а водители».

«А кого охранять? Эти весь город держат! Кто их тронет!».

«Сейчас посмотрим, чего наш Егор Фомич удумал!».

«Надеюсь, что это будет у меня самая интересная миссия беспристрастного наблюдателя».

Пробравшись мимо машин, Егор проскользнул в открытые двери. Пора маскироваться.

Натянув маску розовощекого поросенка и приготовив обрез, вошел в комнату отдыха.

В комнате громко гремела музыка. Стол был заставлен множеством пивных бутылок. Закуска была разнообразная. Разодранная таранка. Нарезанный большими кусками балык. Сырная тарелка. Несколько видов сухарей и орехов.

Голоса доносились из комнаты с бассейном. Как раз, судя по звукам воды, кто-то выпал в него из парной.

Сердце Егора колотилось в бешеном ритме.

«Еще не поздно отказаться от задуманного», — подумал он, нервно сжимая обрез.

Не передумал. Как жить потом даже эти оставшиеся дни? «Сделаю, а потом наверху пусть судят!», — толкнув двери, он переступил порог.

Трое в бассейне, один стоит на краю.

— Это еще что за боров? — к нему резко повернулся высокий мужик, замотанный в мокрую простыню.

Вид и взгляд Егору не понравился. Этот видел обрез в его руке, но не испугался. Пуганый. Такие опасны.

С силой ткнул стволом в лицо, опрокинув спиной в воду. Сильный удар получился. У вынырнувшего то ли из носа, то ли из разбитых губ обильно текла кровь.

Егор конкретно на него не смотрел. Он искал взглядом виновного в ДТП, но в таком виде определить не мог. А «помощники», не вмешиваясь, как и обещали, хранили полное молчание.

— Кто из вас два часа назад на улице Юбилейной сбил коляску?

— Урод! Да ты знаешь, на кого ты дернулся? — пробасил из ближнего угла мужчина с лысиной-пятачком на макушке.

— Ты кто такой, клоун? Морду покажи!

А вот теперь Егор узнал удравшего водителя. Хорошо, что голос подал.

— Это был ты! — он навел обрез. — Я все видел!

Выстрел в небольшом помещении сильным эхом ударил по ушам. Живые от страха нырнули, а большая часть воды уже стала мутной от крови.

— Если есть несогласные с таким подходом к решению вопроса, скажите, — не торопясь Егор заменил патрон.

Этих он уже не боялся, а вот с улицы могли появиться водители. — Запомните, гниды! Я все вижу! Чтобы вы не делали — я всё вижу!

«Сильно!».

«Давай-ка, помолчим, Бибелла! Ему сейчас не очень хорошо».

***

«Надо выпить! Дома что-то вроде есть. Или нет», — Егор старался не думать о случившемся. «Боишься — не делай. Сделал — не бойся».

За десять минут до его остановки в трамвае возник конфликт. Переросток лет восемнадцати, вымахавший под два метра и плохо стоявший на ногах от чего-то принятого внутрь, матерился на кондуктора, отказываясь оплачивать проезд. Маты через слово.

Егора это заводило. Он и сам всегда мог употребить что-то подобное, но в кругу своих, для связки слов или эмоционального подчеркивания. А тут щенок оскорблял уже пожилую женщину на глазах у двух десятков пассажиров.

— Тварь, — негромко ругнулся Егор.

«Водочка или пивко включило режим „Смелый“.

«Нет. Этот прыщавый таблетками балуется. Печень уже совсем плохая».

«Но гонору!».

«Угу. У него еще и нож имеется. По роже вижу, что скоро достанет».

И нож действительно блеснул в руке парня.

«Видимо, придется продолжить», — решил Егор.

Наклонившись, натянул маску.

Когда он направился в голову вагона, парень повернулся в его сторону.

— Ха! Свин Хрюша! А свиньи проезд оплачивают? Или только от меня это требуют? Где твой билет, свин?

«Действительно прыщавый. И глаза бесцветные».

— У меня проездной! — вытащив из-за пазухи обрез, Егор выстрелил в бедро. Парень сразу свалился в проходе, крича от боли и зажимая рану руками.

— Замолкли все! — крикнул Егор в салон. — Проезд нужно оплачивать всегда! Лучше заблаговременно. Всем понятно? И детям своим скажите на ночь, что Хрюша всё видит! Любезный! — постукал он стволом по дверке вагоновожатого. — Тормозни! Я тут выйду!

«Какой слог! И какой посыл подрастающему поколению!».

«Мне тоже понравилось! А это „Я все вижу“ в сауне уже было. Фомич, это у тебя фирменная фраза?».

— Это у меня нервная фраза.

Но у него оставалось еще одно дело, которое он не успел начать, но и оставлять, когда так всё закрутилось, не хотелось.

Знакомого застал во дворе, забивающего в домино «козла» с другими пенсионерами.

Это была последняя партия перед сном. Уже сильно стемнело, но выручало освещение, сделанное заядлыми доминошниками над столом.

Слово за слово, и Тернов показал газету.

— Прославился ваш двор.

— Ага! Поджарил урод нашу Каштанку! Скинулись, кому сколько не жалко, и в ветклинику ее определили.

— Это Жорка из седьмого дома сделал. Мой внук с балкона видел.

— Я не знаю, кто это такой.

«Я знаю».

«И я! Но мы — беспристрастные!».

«Забыл правила, Эспира? Нельзя давать советы. Нельзя озвучивать свои предпочтения. Информацию давать можно!».

«Седьмой дом. Квартира номер один. Сейчас живет сам. Жена с ребенком недавно сбежали».

Жорка, для тридцатилетнего мужика звучит уничижительно. Видимо, своим образом жизни «добился» таких высоких оценок. Егору было не интересно, как тот жил раньше. Жорка совершил — Жорка должен ответить.

Звонок в двери, и открывший хозяин отлетает от удара в голову на пол коридора. Обрез, уткнутый в щеку, отбил желание задавать уточняющие вопросы.

— Полежи, пока я приготовлю все! — связав ремнем и оставив Жорку лежать на полу, Егор обследовал жилище.

Из легковоспламеняющихся веществ нашел только баллон с лаком для волос. Вроде полный. Для задуманного должно хватить.

— Вставай!

Натянув на Жору его синтетическую спортивную куртку, выпустил на нее и на спортивные брюки весь лак. Должно сработать.

— Жорка! Ты мразь! Больница через два квартала! Дальше всё зависит от твоих ног. А потом собаку в ветклинике проведай!

Куртка вспыхнула от первой спички. Крик и бегущий факел на ночной улице было видно хорошо.

Теперь можно домой.

«Ты забыл сказать, что ты всё видишь!».

«Так он и не видел этого урода раньше. Только читал о поступке его и слышал от знакомых».

***

Неделю спустя.

Город лихорадило. Последний раз что-то подобное было лет десять назад, когда тут орудовал маньяк, нападавший на женщин. Тогда с наступлением темноты городские улицы быстро пустели. Только группы пешеходов и многочисленные патрули полиции.

В этот раз население не пряталось. Каждое утро начиналось с обсуждения, кто и что услышал нового о проделках Хрюши.

— Расстреляны в машине трое закладчиков. Двое наповал. Третьего предупредил, что наркота — это зло. А он всё видит.

— Отец-тиран, избивавший всю семью, сам избит. Судя по травмам — молотком.

— Избит продавец, а потом и хозяин киоска, где круглосуточно торговали «паленой» водкой. Киоск сожжен.

— Сегодня в полдень стреляли в племянника директора рынка. Его позавчера выпустили из зала суда по делу об изнасиловании за недоказанностью. Судья ушел на больничный и требует персональную охрану.

— Два студента с Ближнего Востока цеплялись к женщинам в сквере. Избиты и раздеты до гола. Пытались оказать сопротивление, но были порезаны, как утверждают, саблей. Даже если уменьшить размер клинка, который описывают, размер все равно внушительный.

«Как ты мог, Егор? Это же кощунство, учить последнюю пару правилам поведения в образе свиньи!».

«Да нормально! Ему что ли для этой пары маску барана покупать?».

Испытательный срок бесстрастными был продлен еще на неделю.

***

Утреннее совещание в мэрии началось с цитирования газет.

«Хрюша: Новый Страж Порядка или Безумный Мститель?

Наш город охвачен страхом, но страх этот исходит не от привычных криминальных группировок или уличных банд. Источник тревоги куда более необычен. Неизвестный в латексной маске, изображающей поросенка Хрюшу, стал настоящим бичом для тех, кто переступил черту закона. Его методы шокируют, а эффективность вызывает одновременно ужас и, у некоторых, даже скрытое одобрение.

За считанные дни этот загадочный персонаж, прозванный в народе «Хрюшей» и «Всевидящим», оставил за собой след из полутора десятков пострадавших. И жертвы его далеко не случайны. Среди них — наркокурьеры, чья деятельность отравляет жизнь горожан. Семейный насильник, чьи деяния вызывали гнев и отвращение, но власти и общественность никак не могли с ним справиться. Группа мигрантов, терроризировавшая жителей района общежитий. И даже несколько чиновников, чья недобросовестность, по мнению «Хрюши», заслужила сурового наказания».

«Полиция находится в замешательстве. Оперативные группы работают круглосуточно, но „Хрюша“ словно призрак, ускользающий от всех ловушек. Его маска поросенка, призванная, возможно, высмеять пороки общества, стала символом страха для тех, кто привык чувствовать себя безнаказанным.

— Начальник полиции! Вам не стыдно! Судя по этой статье, вы и ваши подчиненные — в замешательстве! — мэр швырнул газету в сторону полковника, виновато смотревшего на свой блокнот. — А вот еще!

«В то время как одни призывают к немедленному задержанию „Хрюши“ и осуждают его методы, другие, втайне, испытывают к нему некое подобие уважения. Ведь он наказывает тех, кто долгое время оставался вне поля зрения закона или сам олицетворял закон».

Появление «Хрюши» породило множество вопросов и теорий. Кто он? Одинокий мститель, решивший взять правосудие в свои руки? Или же это тщательно спланированная акция, за которой стоит кто-то более могущественный? Его выбор жертв говорит о том, что он руководствуется неким собственным моральным кодексом, наказывая тех, кого, по его мнению, общество не может или не хочет наказать само».

­— У прокуратуры есть мнение по этому вопросу?

— Я читал все эти статейки. Меня в них обеспокоило одно обстоятельство. Ни в одной Хрюша не назван преступником! Как угодно, но не преступник.

— Что делает полиция?

— Мы оперативно проверили практически все торговые точки, где торговали подобными масками.

— И какие результаты? Есть приметы человека, покупавшего что-то подобное?

— Масок в продаже не осталось. Все раскуплены в течение последних дней. Мало того! Люди время от времени интересуются, когда свиные рожи завезут.

— Таким образом, беспредельщик, начавший использовать террор с применением этой маски, приобрел популярность и нашел поддержку у населения?

— Не только. Судя по хронологии происшествий, сегодня действовало как минимум три разных человека. Места совершения имеют большой разброс по городу, а время практически совпадает. Нельзя было одному успеть перемещаться в этих локациях. При этом, в одном из этих случаев, нападавших было двое. Оба Хрюши.

— Какие меря планируете предпринимать?

— Я уже предпринял. Снял свою кандидатуру с выборов в депутаты городской Думы. И подал рапорт об уходе на пенсию.

— Струсил, полковник?

— Я свое отбоялся. А сегодня получил вот это.

На стол мэра легла карточка с тремя словами. «Я всё вижу».

***

Утро в квартире Егора тоже было посвящено разбору прессы. Пока он готовил завтрак, наблюдатели знакомили с выдержками из статей.

«Что поражает больше всего, так это хладнокровие и безжалостность нападавшего. Он не колеблется в выборе средств, применяя как огнестрельное, так и холодное оружие. Его действия циничны и жестоки, но при этом удивительно точны.

«Хрюша» не боится свидетелей. Он демонстративно действует на виду у всех, но при этом каждый раз ему удается бесследно исчезнуть, оставляя после себя лишь сожжённые помещения и автомобили, убитых и раненых, и шокированных очевидцев».

«История „Хрюши“, это не просто криминальная хроника. Это отражение глубокого разочарования в существующих механизмах правосудия! Это крик отчаяния тех, кто чувствует себя беззащитным перед лицом зла.

Пока правоохранители ищут ответы, наш город продолжает жить в напряжении, ожидая следующего появления загадочного стража порядка в маске. И никто не знает, когда и где он появится вновь, и кого на этот раз постигнет его безжалостная кара».

***

Две женщины и двое детей, забившись в угол, наблюдали, как Хрюша избивал мужчину. Поначалу тот выкрикивал угрозы. Потом просто кричал от боли при каждом ударе. И вот теперь замолк. Только дергался и иногда скулил.

— Еще раз тронешь их — убью! Стрелять не стану. Буду резать долго-долго. Больно-больно! Веришь?

— Угу.

— Вот и молодец.

«А ты не переборщил, Егор? Я беспристрастен, но просто хочу понять. В твоих поступках есть соразмерность того, что твои, скажу так, подопечные, совершили, и того вреда, который ты им причиняешь?».

«Кстати, да! Первые меры воспитательного характера, я понимаю это, были вызваны и построены на твоих эмоциях. Но ведь потом пришло осознание и опыт. Теперь в твоих поступках больше практичности».

— Может быть где-то и перестарался. Но это не страшно. Пусть с запасом будет. Я, когда пацаном был, жил в поселке. Неподалеку от меня проживало две семьи. В обоих по два пацана и одной девчонке. Только один глава семьи учитель-интеллигент. А второй как-то быстро спившийся директор клуба.

И этот, потом уже бывший директор, как выпьет, начинал устраивать дебоши под девизом: «Кто в доме хозяин?». Жену гонял. Детям, когда подросли, тоже доставалось. И соседей всех доставал, но их только словами.

Учителю доставалось больше всех. Самый культурный эпитет в его адрес, это «трусливая вошь». Над ним, как я знаю, все в поселке из-за этого подшучивали.

Позже я узнал от его сыновей, что, когда у соседей «концерт», учитель специально делал так, чтобы его дети видели, что там творится. Но они видели и слышали и то, как относятся к их отцу.

Сколько продолжалось, не помню, но в один из дней учитель, дождавшись, когда сосед вдоволь поиздевается над родными, зацепил и его, перелез через забор и избил соседа. Бил очень долго. Сидел на нем, и бил. А его дети смотрели. И жена соседа с детьми смотрели. И все соседи.

И каждый из них делал свои выводы из этого события.

За десять минут имидж сменился у обоих. Вот так битиё определило сознание. Я тоже с запасом это делаю.

«Н-да! Учитель и в быту преподал урок воспитания!».

«Даже интересно, чем всё завершилось„.

— Учитель вскорости стал директором школы. Позже главой поселковой администрации. Его соседа жена бросила. Он выехал, а потом вовсе пропал. А их дети до сих пор дружат. Кажется, что там кто-то на ком-то еще и женился.

***

Эта пара появилась в городе недавно. Залетный криминальный элемент промышлял грабежами.

Егор специально крутился в этом районе. Ждал и дождался. Один застрелен в упор. Второй корчится от стандартного для лекции выстрела в колено. Осталось только прочитать короткое нравоучение.

Он услышал лязг затвора и резко обернулся. Восемь или десять шагов между ним и полицейским. Дистанция гарантированного поражения для залпа обреза, но и табельный Макаров мог с такого расстояния сделать смертельную дырку в теле. Если он в опытных руках.

«Этот опытный. Фамилия — Мурыгин. У него дома несколько грамот за отличную стрельбу».

«В мутных схемах не замечен. Есть грамоты и за отличные результаты работы».

— Уходи, мент. Я стрелять в спину не буду. К тебе претензий у меня нет! Тебя я нигде не видел!

— Это ты уходи! Можешь оставить свою визитку, и проваливай!

— Какую визитку?

— Проваливай!

Пятясь спиной, Егор не сводил глаз с пистолета полицейского.

Едва Хрюша исчез, Мурыгин спрятал оружие и наклонился над раненым.

— Вас же местные урки предупреждали, что не время сейчас в нашем городе гастролировать. У нас школьники уроки не прогуливают. И «зайцев» в транспорте не осталось. Хрюша всё видит!

— Ты же не Хрюша!

— В том и дело, что нет. Это плохо. А еще плохо, что ты меня видел.

Достав из кармана заточку, он вогнал ее в сердце раненого. Вытаскивать не стал. В рот покойника воткнул визитку с мордой поросенка, и достал телефон.

— Старший опер Мурыгин. Группу на улицу Почтовую. Напротив гаражного кооператива. Два трупа. Предварительно огнестрельные ранения. И визитка хрюшкина имеется. Жду!

***

«Напомню коллегиуму первой инстанции, что Тернову Егору Фомичу был установлен двойной срок пребывания в мире живых для сбора новых данных.

Все члены коллегиума первой инстанции ознакомились с материалами, собранными беспристрастными наблюдателями Эспиром и Бибеллой. Я жду вашего решения».

***

— Егор Фомич! Я же вас предупреждал, что госпитализация необходима! И что мы имеем? Новый приступ! Снова «Скорая». Опять реанимационные мероприятия. И новый отказ от стационарного лечения.

— Где мне расписаться, доктор?

***

— Ну, чего молчим, Эспира? Бибелла, что там ваши снова придумали?

«Их нет. Коллегиум первой инстанции принял решение о замене беспристрастных. Я — Хестер. Моего напарника звать Ешвагон».

— И сколько мне определили в этот раз?

«Стандарт. Неделя, с возможностью продления на наше усмотрение. И учти, что потом будет всё вынесено сразу на суд второй инстанции».

— Есть какие-то особые пожелания у бесстрастных, кроме не поминать всуе представителей обеих фракций?

«Ты скажи!».

«Хорошо, Ешвагон. Егор, вам предписано на время испытательного срока переехать в другой город. И очень желательно, чтобы это был город N-ск».

— Далековато!

«Это личная просьба председателя коллегиума».

«А у меня список от него же. Поездом или самолетом, Егор?».

— Поеду поездом. Там много интересного услышать можно. И увидеть.

***

К сведению.

Согласно народным поверьям и некоторым религиозным традициям, ангел-хранитель находится за правым плечом, а демон-искуситель (или черт) — за левым. Это отражает идею о том, что правая сторона ассоциируется с добром и ангельской помощью, в то время как левая сторона связана с искушениями и злом. Но это не точно.

06.10.2025

Следующее произведение цикла https://author.today/work/318594