Я замужем

И́нгрит проснулась от пения петуха и недовольно перевернулась на другой бок. Она совершенно не хотела вставать, но надо было. Дела не ждали, да и шестерых здоровых мужиков никто, кроме неё, не накормит.

Нехотя, Ингрит откинула одеяло и, потянувшись, взглянула на часы – пять тридцать.

«Они, наверно ещё спят», – подумала девушка.

Она тихо встала и подошла к детской кроватке. Там сопела её любимая кроха.

«Моя Со́фочка. Так сладко спишь», – с нежностью подумала любящая мама.

Девушка поправила одеяло у дочери и, подойдя к небольшому окну, приоткрыла его, чтобы впустить свежий воздух.

Комнатка, где жила Ингрит, была четыре на четыре метра. В углу под окном стояла её кровать, а дальше кроватка Софы. Их разделяла ширма. Девушка специально её сделала, чтобы утренние лучи солнца не будили дочку. Около кроватки стоял небольшой шкаф, напротив находился стул, а на стене висело зеркало. Это всё, что поместилось в комнате.

Здесь Ингрит поселил её муж сразу после свадьбы. Ей тогда было всего четырнадцать. С тех пор это место стало для неё личным убежищем.

Девушка бесшумно переоделась в просторные серые штаны и белую мужскую рубаху. Одежда была невзрачной и мешковатой, но зато хорошо скрывала фигуру девушки. Причесав волосы, Ингрит закрутила их на голове, сделав «шишку», и всё это затянула резинкой. После вышла из комнаты, прикрыв дверь.

Ингрит сразу попала на кухню, ведь помещение, в котором она жила с дочерью, ранее было кладовой. Девушка пощёлкала выключателем, проверяя, есть ли электричество. Не было.

«Наверно, я зря каждый раз это делаю, – с досадой вздохнула она. – Уже год электричества и воды нет. Сколько же проблем из-за этой войны. Радует, что газ ещё не отключили».

Девушка направилась в коридор квадратной формы. По прямой находилась просторная гостиная, а наверх вела лестница, где была ещё одна гостиная и спальня мужа.

Не останавливаясь, Ингрит повернула налево и вышла в тамбур, где она обулась. Открыв дверь, ведущую уже во двор, девушка спустилась по трём ступенькам. Ингрит хотела тихо закрыть дверь, но та предательски выскользнула из её рук. Раздался сильный стук. Девушка тут же побежала к окошку своей комнатки и заглянула туда.

– Фуф, – выдохнула она. – Софочка спит.

На остальных ей было всё равно. Они были ей безразличны. К новым жителям Ингрит отнеслась как к временным трудностям. Главное, чтобы не трогали её и Софу. Наверно, не будь у неё дочери, то давно бы наложила на себя руки.

Девушка прошла дворик и встала перед курятником. Открыв дверь и сняв со стены корзину, Ингрит приступила к сбору яиц.

– Так, мои девочки, – прошептала она. – Показывайте, что вы здесь наделали.

Спустя десять минут собралась полная корзина яиц. Ингрит, выйдя из курятника, подошла к дому, открыла дверь и поставила корзину в тамбур сбоку от входа. В этот раз девушка постаралась закрыть дверь тихо.

Ингрит набрала из скважины ведро воды и тоже занесла в дом. Выпустив гусей с утками на прогулку, засыпала в кормушку корма. На все утренние дела ушло около получаса.

Вернувшись в дом, Ингрит услышала мужские голоса, которые раздались сверху.

«Проснулись, – вздохнула девушка. – И что этим белобрысым не спится? И не лень в такую рань вставать. Как же они меня бесят. Ладно я хоть их различать начала, а то все на одно лицо».

Ополоснув руки, она приступила к готовке. Набрав пятнадцать яиц, Ингрит начала делать омлет, а в отдельную кастрюльку поставила вариться два яйца для себя. На ароматное шкворчание со второго этажа спустился первый мужчина и, зайдя в кухню, что-то сказал на своём языке. Девушка проигнорировала его, продолжив готовить.

«Ага, так я тебе и ответила, – мысленно проворчала она. – Пусть продолжают думать, что я не знаю их язык».

Вслед за ним спустился второй и задал тот же вопрос, но с жутким акцентом:

– Къогда зафтрак готовъ?

– Когда я его доделаю, – фыркнула Ингрит.

– Ты сегъодня не настроения? – усмехнулся парень.

– То́мас, – Ингрит повернулась к нему. – Я вам мешаю, когда вы что-то делаете? Нет! Прошу, и вы не мешайте мне делать свою работу. Скажите спасибо, что я вообще осталась здесь и за вами убираю.

– Спасъибо, – Томас подмигнул Ингрит. – Тъебе помочь?

– Чайник вскипел, – Ингрит вернулась к сковороде, подумав. – «Отвратительный акцент».

Томас улыбнулся и, взяв чайник, отнёс его в гостиную на первом этаже.

На втором этаже было две комнаты: маленькая гостиная, где жили четверо парней. Двое спали на раскладном диване, а ещё двое на двух креслах, что также раскладывались. В спальне была большая кровать. На ней устроились оставшиеся двое.

Спустя пятнадцать минут Ингрит занесла в большую гостиную сковороду омлета. Трое парней спустились с второго этажа и сразу уселись за стол.

– Таръелка, где взъять? – спросил один из них.

– О́тто! Они стоят там же, где и всегда, – Ингрит закатила глаза. – Вы здесь уже три месяца, а так и ничего не запомнили.

– О! Хозъяйка сердъиться, – усмехнулся самый молодой среди них.

– Да, Шон, – Ингрит достала шесть тарелок и поставила на стол. – Я сержусь на вас. Вы бесите меня. Вас невыносимо слушать.

– Бъесим? – удивился Шон. – Чъто йето за сльово?

Девушка скорчила лицо и недовольно вышла из комнаты. Парни начали смеяться и отпускать пошлые шутки на своём языке. Ингрит сходила на кухню и взяла чистые вилки. Зайдя обратно, она заметила странные взгляды в свою сторону.

– Томас, – девушка протянула вилки парню. – Вы зря так радуетесь.

– Почъему? – он вопросительно взглянул на девушку.

– Я вам готовлю, и я знаю, из чего всё это, – с издёвкой усмехнулась Ингрит. – Яд не положу, но очередь в уборную могу устроить.

– Къакой опъасный дъевушка, – засмеялся один из парней.

Ингрит молча развернулась и вышла из гостиной.

Ей не нравилось это соседство, но выхода у неё не было. Она не замечала какой-то агрессии с их стороны. Словно обычные парни. У Ингрит сложилось впечатление, что они просто спрятались в её городке, чтобы не участвовать в конфликте между их странами.

«Странно, конечно, – подумала она. – Сидят и прохлаждаются, когда другие гибнут».

Из этих мыслей её вывел детский голосок. Ингрит забежала к себе в комнатку и увидела, что её малышка сидит в кроватке.

– Моё солнышко, – мама взяла дочь на руки. – Кушать будешь?

Софа что-то пробормотала и радостно кивнула.

Ингрит накормила дочь овощным пюре, попутно завтракая сама. После помыла посуду и направилась во двор с дочерью на руках.

На заднем дворе находился небольшой огород, за которым Ингрит старательно следила. Он был её отрадой – там она отдыхала. Все грядки ровные и практически отсутствовали сорняки. Там девушка оборудовала место для дочери, чтобы она безопасно играла, а мама спокойно работала.

Ближе к часу Ингрит готовила обед: супы с выпечкой. Первое время парням было непривычны такие блюда, но они быстро к ним привыкли. Ужин обычно состоял из мясных продуктов с картошкой, гречей или рисом. В принципе, ей нравилось готовить им, ведь парни всегда осыпали её комплиментами за стряпню, что было непривычно для неё.

И так каждый день: ранее пробуждение, уход за птицами, завтрак, уход за огородом, обед, уборка у птиц, ужин, снова птицы, а потом сон. Всё это девушка делала с ребёнком на руках.

Ингрит привыкла к такому темпу жизни. Она с раннего детства много работала и много готовила. Никогда ни от кого не ждала помощи и всё делала сама. Ингрит не смущало, что здоровые парни могли просто сидеть во дворе, покуривая и наблюдая, как та ухаживала за своим хозяйством.

Так шли дни. Спокойно и без особых сложностей. Парни периодический куда-то уходили, но всегда оставляли одного – Шона, самого младшего из них. Он пытался подружиться с Ингрит, но девушка совершенно не шла на контакт. Да и как дружить с тем, кто напал на твою страну?