Яга

– Я на такое не подписывалась! – моя ладонь жёстко припечатала край стола.

– Минуточку! Очень даже подписывалась! – круглая голова в очках тонкой оправы уткнулась в стол. – Тааак, смотрим, ага – Летать в ступе… нет, не то, – пухлая ручка махнула по столу, листая виртуальную страницу трудового договора. – Участвовать еженедельно в слётах Бабок Ёжек… – Ага!

Топить баню, кормить, поить, спать укладывать! Вот! – пальчик, такой же пухлый, как и всё остальное, теперь прямо указывал на меня.

– Ну так спать укладывать! А не спать с ним! – моё терпение уже, казалось, перехлёстывало через край того самого блюдечка, что с голубой каёмочкой, нет, того самого тазика!

– В смысле? – голубые поросячьи глазки смотрели на меня поверх очков с любопытством.

– В прямом! Он отказывался спать сам, и лез ко мне в постель! Ну, в смысле на печку мою.

– Он что, тебя домогался? – глазки засверкали удивлением и даже недоверием. Ах ты зараза!

Я с досады переложила ногу, отчего мой протез отчётливо лязгнул по офисной плитке пола.

– Да, Колобок, домогался! – воздушный шарик моего терпения наконец-то лопнул. Нашего директора за глаза все называли Колобком, но чтобы так вот прямо… нет, не слышала. – Не просто домогался, а прямо требовал удовлетворить его! Вот прямо вот так, по буквам – у-дов-лет-во-рить! Орал, что квест у него такой, то апельсин заморский мне предлагал, то кочергой в меня целился.

Колобок, как говорится, и ухом не повёл на своё прозвище, хотя, какое там у него ухо.

– Это меняет дело, – заинтересованно хмыкнул директор, нетерпеливо болтая ножками. – Так мы тогда можем вменить ему ещё и харрасмент, кроме банальных нарушений правил.

Он ещё что-то тыкал в свою столешницу, хмыкая себе под нос. Я встала, его глазки опять метнулись ко мне.

– Спасибо, Яга Львовна, желаю дальнейшего успеха в вашей творческой работе, – ах ты сволочь такая, отомстил за Колобка, значит…

Уже у дверей до меня донеслись заключительные слова этой изысканной театральной сцены: – Компенсация за моральный ущерб будет выплачена вам одновременно с зарплатой.

Я мягко притворила дверь, уже не сдерживая мстительную улыбку. Марьванна, игравшая здесь роль явно устаревшей секретарши, только покачала головой. Милая приверженность Колобка к старым порядкам, к живой секретарше с антикварной кофе-машиной, меня уже не удивляла – привыкла. Навстречу попался высокий нескладный юноша, как говорят – со взором горящим. Он шёл, уткнувшись в свой планшет, и, конечно же, споткнулся об мой реквизит. Дальше ему было не до планшета, он заскакал на одной ноге, смешно подогнув ушибленную. О да, костяная нога восьмидесятого размера – это вам не это!

Не без умысла я мило улыбнулась юрисконсульту, а это был именно он. Меня-то уже давно не пугала в зеркале моя улыбка на все четыре выпирающих зуба, а вот на неподготовленных зрителей это производит неизгладимое впечатление.

Директор вызвал меня сразу после полевого выхода, не дав времени на переодевание. Поэтому мне пришлось идти по административному корпусу прямо во всей амуниции, пугая канцелярских крыс лязгом рабочего протеза. Бывалые просто жались к стене, пока я не добралась до грузового лифта.

Моё трёхсуточное дежурство закончилось. Хотя я предпочитала термин «полевой выход». Ещё час-другой на разоблачение от рабочей сбруи – и я свободна на неделю.

– Марина! Мы уже и заждались тебя! – две улыбчивые девушки бросились снимать с меня одежду. Правильно, Марина, а не Яга Львовна. Ах Колобок, задел ты меня!

Одежда была уложена в очиститель, а меня усадили в кресло, всунув в рот две капсулы шипучки. Шипучка, как и положено, защипала язык и нёбо, а в мозгах привычно стало пусто. Директор? Да пошёл ты… директор.

На голову опустилась и тут же поднялась сфера демотиватора. Он, конечно назывался не так, а как-то шибко по-научному, но к нему быстро прилепилось именно это название. Девчонки стали стягивать с меня «скинхэд» вместе с волосами и зубами. Моя кожа отозвалась неприятным зудом. Я порывалась привычно почесаться, но Любава гневно цыкнула: – Куда грязными пальцами?

Забава тем временем быстро набрала пластиковой лопаточкой гель и принялась обмазывать мой ёжик головы. Привычные, быстрые и профессиональные движения лаборанток уже не вызывали во мне удивления, как это было в первые дни моей работы здесь. Наверное, это сродни тому, как мне приходилось набивать магазин и проверять автомат.

– Всё, ложись.

Прошло не более минуты после демотиватора, а мне уже натянули на голову шапочку из фольги, уложили горизонтально и задвинули в цилиндрический бокс вперёд ногами. Заверещал генератор, в теле неприятно заломило.

Любава с Забавой отошли в сторону, но не присаживались. Молодцы, блюдут инструкцию. Не отрываясь от контрольных панелей, они почти синхронно нырнули рукой, каждая в свой карман, доставая сигареты. К ломоте в теле добавилось сосущее напряжение где-то в районе пупка.

– И не проси, потерпи десять минут, – девицы по-прежнему внимательно следили за контролькой. Да, эти томительные десять минут чуть ли не самое неприятное во всей процедуре. Как для пациента, то есть меня, так и для обслуживающего персонала. Генератор био-пси-фиг-знает какого поля жёстко обрабатывал мою синтеплоть, мою вторую кожу и биопротез. Весь процесс был давно отлажен, комп тщательно следил за всеми показателями квази– и настоящего организма, корректируя тысячи воздействий, но окончательное решение всегда было за людьми. Вот и старались девочки, тем более, что инструкции не зря писаны. Правда, нервное это дело, поэтому и моргали индикаторы цветных цилиндриков сигарет, и тянулся аромат дыни и манго.

Генератор перешёл на утихающее басовитое гудение, девушки вздохнули, я тоже. Первым делом они натянули новые перчатки и стянули синтеплоть с моих рук, и я принялась им помогать. Синтеплоть тянулась, ей явно не хотелось расставаться с моим таким тёплым телом. Нет уж, дудки! Трое суток я отдавала тебе тепло, нервные импульсы, кровь, и прочие, хм… телесные жидкости. Тебе только дай!

Синтеплоть наконец отсоединила свой последний лоскут, издав особенно горестный чмок. Так тебе!

Девушки усадили меня в кресло и двинули меня в душ. Вода меняла запахи, пока меня хлестали тугие струи. Приятно, что не нужно ни поворачиваться, ни мыть себя самой. Всё, как минимум неделю я свободна от этой мерзости!

Забава как обычно выложила передо мной с десяток сигарет, на выбор. Я ткнула, как обычно, в любую. Какой смысл выбирать, если они всё равно с успокаивающим средством? А свои они не дают, не положено.

Девушки затянулись своими, делая вид, что ведут со мной ничего не значащий разговор. Не забывая намётанным глазом осматривать меня. Молодцы, настоящие профи.

– Так что, тебя Колобок задержал? Прямо вот так, с поля и вызвал?

– Угу… – не желая продолжать неприятный разговор, я сделала шумную затяжку. Сигаретка разгорелась синим огоньком.

– А зачем? – девочки, хоть и были ближе к администрации, но тут, в гардеробе, как мы называли это место, до них доходили только обрывки информации об истинных событиях на полигоне.

– Да дурак там сегодня один, прямо с поля заяву накатал. Как сумел – не знаю.

Девчонки переглянулись.

– Какой дурак?

– Да известно какой, Иван.

Сигарета в моих пальцах яростно замигала огоньком, показывая недопустимую нагрузку. И полетела в утилизатор.

– Всё, девочки, поехали дальше!

Они вдвоём споро пристегнули мой настоящий биопротез к культе правого бедра. Да, моя надёжная, но старенькая биомеханика. За прошедшие пять лет она ни разу не подводила меня. Но приходит пора, пора менять или меняться. Именно поэтому я здесь.

Пока шла к себе, комм выдал робкое приветствие. Истосковался по общению. Ещё бы, три дня без меня. Я ласково погладила пластиковую кожу коленки, и перед внутренним взором пронеслись фейерверки. «Привет, Майки. Давай самые срочные» – фейерверки сменились заголовками сообщений. Многие предпочитают слушать, но только не я. Я люблю читать. Хотя и это уже пора менять на мыслеобразы.

Дверь на секунду притормозила, проверяя мои отпечатки и радужку. Электронная полуразумная штуковина не доверяла полностью моему Майки, и это правильно.

– Стервь, готовь ванную! Майки старший! – расставила я приоритеты. Одноразовый халат, выданный Забавой, полетел в утилизатор, туда ему и дорога. Джакузи шипело, наполняясь ароматной водой, зеркало невозмутимо показало молодую женщину очень знакомого облика. Рука машинально провела по русому ёжику на голове, зеркальная не отставала.

Я покрутилась перед той, та ответила тем же. «Майки, как я тебе?» Комм ответил внутренним голосом «Ты прекрасна, спору нет». Да ты эстет, Майки!

В меру для женщины мускулистые руки, средние груди, не нуждавшиеся пока в бюстгальтере, плоский живот. Хоть сейчас на службу! Подтянутая задница, ноги… Ноги да, подкачали, особенно правая… Ладно, проехали.

Я сказала в пространство: – Стервь, связь с Майки через тебя! – и принялась снимать протез, сидя на краю ванны. Биомеханика сейчас достигла достаточных высот, но подвергать Майки риску полного погружения в воду я никогда не собиралась.

Блаженство! После трёхдневной смены на полигоне это чистое блаженство!

– Майки, отчёт – что ты сегодня намешал?

Стервь отвечала своим томным голосом, предназначенным очаровывать мужчин. Перечислила с десяток смутно знакомых названий, какая-то смесь расслабляющих и тонизирующих, что мой личный комм добавил в струи джакузи. Но в этом вопросе я полностью доверяла Майки. В отличие от этой… Стерви. Вот она мне с первых дней не понравилась, поэтому и заслужила такое имечко от меня. У нас, наверное взаимное. Но, в конце концов, испытывать ненависть к домашней системе – это так старомодно!

Сладкая нега продолжалась недолго. В голову влез недавний разговор с Колобком. И не сколько сам разговор, сколько те мерзкие события, что ему предшествовали.

Сижу я, значит, в своей избушке. Да, да, на курьих ножках, будь они неладны! Неудобно же. Хорошо, что всего три дня там мне сидеть. Разговариваю с Бегемотом. Он отвечает мне, но как-то вяло и мутно. Рабочий планшет, стилизованный под тарелочку с яблочком, показывает то сметану, то жареную рыбку. Но показывает именно что мутно.

– Яга, Иван двигается в твою сторону, – шипит рабочий наушник, вживлённый в синтеплоть. Ну наконец-то!

– Ворон, Яга приняла! – я не забочусь, о том, куда говорить. Тут всё напичкано камерами, микрофонами и прочими компьютерными системами.

Я глажу напоследок кота. Бегемот спрыгивает с табуретки и так же красиво и грациозно запрыгивает на печку. Чёрт, как им удаётся так высоко прыгать?

Избушка крутится, исполняя извечно предрешённый ритуал. Хоть в ней и присутствуют разные там компенсаторы, но это всё равно неприятно. Бегемоту хорошо, он когтями цепляется, а мне приходится опираться в основном на рабочий протез. Такая надёжная и тяжёлая костяная нога!

И тут заявляется такой себе Он. Иван-дурак собственной персоной. Нет, я видела уже многих клиентов, разные были, и все Иванами именованные, и все дураками прикидывались. Но ЭТОТ!

Не успела я слова заветные, начальные, затравочные сказать. Затараторил, как древняя игрушка, ключом заведённая, и быстро-быстро так:

– Здравствуй, бабушка Яга, борода из ваты! Спать уложи, накорми и баньку натопи! – и рюкзак свой на пол – бряк! И давай в нём рыться.

– Ты, добрый молодец, кто таков будешь?

Тот, не отрываясь от своего очень важного дела, повторяет скороговорку: – Спать уложи, накорми и баньку натопи!

«Истопи» – запоздалая мысль не выводит меня из ступора. А вот его внезапный возглас «Ай!» очень даже взбадривает. Он суёт окровавленный палец в рот, а другой рукой опасливо достаёт мёртвого ежа. Бегемот на печке выгибается и шипит. Дурак дёргает ежа за иголки и тихо матерится.

Весь сценарий летит к чёрту, но мы и не такому научены. Иду, взбиваю перину, поглядывая на Ивана. Этот дурень оторвал пару иголок и тупо сидит, что-то шевелит губами. Послушный наушник усиливает: «Инвентарь! Инвентарь!» Потом как гаркнет: «Справка!».

Всё ясно. Это этот, из виртуалов. Ну не работает это тут, не работает! Я радостно смеюсь, хотя знаю, как это мерзкое гыгыканье выглядит со стороны. Гыгы!

Я чуть не захлебнулась в ванне, припоминая этот момент!

– Майки, победную музыку!

Ванная комната наполнилась победным маршем из какой-то классики. Пузырьки бурлили, струи плескали, кровь, как говорится, кипела, радость переполняла.

– Майки, ты молодец! И Марина молодец! Мы молодцы!

Прыгая на одной левой ноге, я аккуратно вытерла культю правой. Биопротез ласково обхватил бедро, знакомая щекотка пробежалась по хребту. Нейроимпульсы соединились с бездушными электронами компьютерной системы – и знакомый голос Майки зашептал «Триумфальный марш, опера Верди «Аида».

– Спасибо, Майки, буду знать! – комм так ненавязчиво поднимал мой культурный уровень. – Стервь, плотный завтрак!

– Сейчас скорее время ужина, Марина… – в её тоне послышались нотки укора. Ну не стервь, а?

– Майки, проследи за ней!

***

Следующие несколько полевых выходов прошли штатно. То есть – без особых инцидентов и неурядиц. Юрисконсульт, тот нескладный паренёк, дожал дураковатого клиента-виртуала. Получил, геронтофил? Колобок, надо отдать ему должное, выплатил мне за моральный ущерб практически сразу, и – сюрприз! – выкатил дополнительную премию после завершения дела.

Так что ближайшее будущее виднелось мне достаточно спокойным и предсказуемым.

– Сказочник, всем персонажам! Технологический перерыв на три часа, всем осмотреться в отсеках! – наушник выдал долгожданную команду. Перерыв был плавающим, когда выпадало внеплановое окошко между нетерпеливыми клиентами. Я потискала Бегемота, почесала коту за ушком, – он преданно смотрел в глаза и урчал как трактор. Но миска с жареной рыбой быстро прервала все видимые проявления любви ко мне – знакомое дело!

Задницей вперёд я спустилась с крыльца. Моё натуральное кряхтение, наверное, слышно было за километр. Шутка ли – костяная нога, она же тяжёлая! Но снимать рабочий протез без стоп-генератора – себе дороже.

По-настоящему летать в ступе, конечно же, не предполагалось. Хитроумная система блоков создавала полную иллюзию полёта, но, к сожалению, только по определённому маршруту. Рабочему. А сейчас мой путь лежал в другую сторону. В пещеру, с рабочим названием «конюшня».

В моём прямом ведении были две зверюги. Кот Бегемот и Горыныч, который Змей. Красавец, гордость военных генетиков, ужас, летящий на крыльях ночи. Мерзкая чешуйчатая тварь, сволочь, каждый раз норовит цапнуть меня за ногу. За мою живую ногу!

Пещера встретила меня привычным сумраком. Горыныч тоже как обычно лежал в самом тёмном углу. Полностью роботизированная конюшня отлично справлялась с кормлением, уборкой, отоплением и вентиляцией. Просто отлично, что мои функции здесь ограничиваются только инспекцией, рабочим же процессом и остальной рутиной управляют операторы.

Клюка отстучала положенный код инициации. Тварь зашевелилась, блеснули узкие загнутые зубы, зашелестел, развиваясь из колец, чешуйчатый хвост. Мне приходилось смотреть внимательно, во-первых, так завещано инструкцией, во-вторых, ради собственной безопасности. Мои пальцы с уродливыми старческими ногтями привычно отбивали коды тестовых команд на поверхности такой же уродской клюки. Горыныч послушно приседал, поднимался, расправлял и свивал хвост, разевал пасть и расправлял крылья. Как же я его ненавижу!

А ещё больше ненавижу этих яйцеголовых умников, что создают такие творения. По моему стойкому убеждению, таким тварям место именно там – шестьдесят миллионов лет назад! Они просто не имеют права жить, сейчас. А умников я бы сама, лично, своими руками… Нет, просто отправляла бы сюда, на полигон, по одному, с мечом-кладенцом, перед Горынычем Ивана-дурака изображать! И бумаги туалетной не давать! Ладно там обычный генномодифицированный кот, я им за общение с Бегемотам очень даже благодарна, но, сука, это!

Горыныч, ведомый нейроимпульсами, распластался на полу, напоследок выдохнув из ноздрей облачка дыма. Это что-то новое! Чем они его кормят?

Не отрывая взгляда от его пятиметрового тела, я стала тихо отходить, волоча проклятую костяную ногу. А мысль, прилетевшая в мою голову, что больно стукнулась затылком о предательски твёрдый каменный пол, была слишком запоздалой – Хвост!

Я так и знала, что когда-нибудь это случится! А-а-а! Зубы! Кошмарные тонкие зубы уже были в метре от меня, а аварийная кнопка заела. Тварюка всё-таки не отличалась умом, и вцепилась в так удачно подставленную мной костяную ногу. Ну это я потом так рассказывала, а нога попалась всё-таки случайно. Моё бедное сердце забилось где-то в районе горла, подмышки противно вспотели, несмотря на синтеплоть, а руки продолжали выстукивать стоп-сигнал на клюке. Наверное, я ещё и орала, но не помню.

Мозг пронзила синяя вспышка, признаться, мне тут же пригрезился свет в конце туннеля, но тупая боль от неудобного положения протеза отрезвила меня. Моя здоровая нога принялась методично пинать внезапно неподвижную мерзкую морду, лежащую прямо на костяной ноге, пока рядом с ней не появились чьи-то черные сапоги.

О, мой спаситель, вызволитель беспомощных девушек! Взгляд выхватил непомерно гротескную фигуру, затянутую в чёрный пластик.

– Мадам, – твёрдая рука легко подняла меня в вертикальное положение. Правда, скрип его движений был неимоверный, но, наверное, так и было задумано. Красные, горящие адским светом глаза уставились в моё лицо. Мне удалось уловить своё уродливое отражение в зеркальной черепушке, что была напротив.

Благородному рыцарю не хватало белого коня. Белого такого, костяного скелета. Ибо это был ОН – един в трёх лицах – Робокоп, Терминатор, Призрачный Гонщик! Нееет… Кощей Бессмертный!

– Мадам, – повторил он хриплым баритоном. – Вы в порядке?

Его зеркальные челюсти естественно, не двигались, а голос исходил откуда-то из района груди.

– Между прочим, мадемуазель! – прорычала я, пытаясь хоть немного выпрямиться из-под горба.

– Хм, – я прямо таки услышала, как в вежливом недоумении должна подниматься одна бровь. – Тогда может быть, красна девица?

– Хам! – я тяжело оперлась на подставленную чёрную ладонь. – Ты очень вовремя. Как тебе удалось? – я кивнула на тело Горыныча, едва удерживаясь от жгучего желания пнуть эту тварь.

– У меня есть аварийный доступ ко всем системам, – его чудовищный волнистый меч описал полный круг, оставляя пламенеющий след в воздухе. Фламберг[1] же, фуле! – Кто-то же должен присматривать за всем этим лично.

Моя костяная нога как бы случайно наступила на мерзкую морду птерозавра, раздался тихий хруст крошившихся зубов. Ничего, он, зараза, регенерирует очень быстро. А свои мелкие, но назойливые желания нужно удовлетворять, иначе они перерастут в крупные, но уже проблемы.

– Киборги должны помогать киборгам. Сударыня, надеюсь вы в добром здравии, – я как ни старалась, но не уловила в его голосе ни капли наигранности. Конечно, он же голос синтезирует, со всеми интонациями, наверняка у него отличный проц.

Мы вышли из пещеры рука об руку. Он лихо отсалютовал мне фламбергом, раздельно повернулся и зашагал в лес. Раздельно – это сначала ногами, потом торсом, последним отвернулся отполированный череп, оставив послесвечение огненных глаз. Зловещий скрип суставов ещё долго раздирал утренний воздух.

Я ковыляла к моей избушке на курьих ножках. А в мозгу пылали, словно выжженные огненным взглядом, буквы – киборги должны помогать киборгам. Так значит, да? Я для тебя киборг? Сволочь! У меня всего-то биомеханический протез ноги, с продвинутым коммом. Ну да, кто-то носит комм на руке, кто-то вживляет, а у меня – в ножном протезе! В протезе, черт возьми, он отдельный, не вживляемый!

– Сам ты киборг, железяка скрипучая!

Ну да, он киборг, самый настоящий, кто же ещё! А я – нет!

Как ни сдерживалась, но пару раз всхлипнуть всё же пришлось. Всё дальнейшее дежурство я отбывала, автоматом отрабатывая заученные фразы, что-то рассказывала очередным Иванам-дуракам, рассовывала им кому клубочек, кому тарелочку с яблочком волшебным. В перерывы Бегемот просто лежал у меня на коленях, тёрся об руку и усиленно мурчал. Лишь это и успокаивало меня, ну может ещё и самая малость принятой настойки из мухоморов. Маячившая заветная цифра на личном счёте не успокаивала, а настойчиво и возбуждающе звала в будущее.

Вяло и некрасиво кое-как добралась до гардероба. Попытки Любавы и Забавы растормошить меня ни к чему не привели. Снова в голове прокручивался разговор с проклятым Кощеем, пока лежала в стоп-генераторе. Слова про киборгов уже не цепляли, сточились острыми углами о каменную крошку сурового бытия. А вот что значит его фраза – «Кто-то же должен присматривать за всем этим лично»... Стоп! А ведь и действительно! Я как-то упустила тот момент, что со своими сменщицами я встречалась, сдавая и принимая смену, и даже иногда сталкивалась с ними в админ-блоке. Марь… Марий, Марьян – их тоже было несколько, как и нас, Бабок Ёжек. А вот Кощей, он же был один. И никогда оттуда не выходил. Как впрочем и Горыныч и Бегемот, и много какой другой генномодифицированной мелкой шушеры. Так вот оно как…

– Дай! – усталым, но твёрдым движением я смела предложенные успокоительные сигареты со стола. – Дай!

Любава молча обвела пальцем мои показатели активности на столе и кивнула оторопевшей было Забаве, к которой я тянула руку. Та вытащила из своего кармана пару сигарет, придирчиво осмотрела и сунула мне нужную. Торопливо затянувшись, я подождала пару минут, пока тонизирующий энергетик пробежался щекоткой по всему телу.

– Спасибо девочки! Дальше я сама! Все расспросы потом, я обещаю всё рассказать, но потом.

Мои звонкие поцелуи благодарности в щёчку привели их в ещё большее замешательство.

Через полтора часа, с вымытой шеей (и всем остальным), я наведалась в админ-блок, к самому Колобку.Предварительно зашла к юрисконсульту. Тот смущённо поднялся из-за стола, но мои руки резко притянули его за лацканы.

– Спасибо, милый! – надеюсь, что моё мурлыканье будет всё-таки услышано его коллегами. Ярко светящаяся помада чётко отпечаталась на его щеке. Молодой человек отшатнулся, нервно пробормотал: – Яга… Марина Львовна… – и упал обратно на стул, не в силах избежать моего гневного взгляда.

– Просто Марина, – мой громкий шёпот должен быть дойти до всех. Метнув ещё несколько молний, я хищно улыбнулась его коллегам, развернулась и вышла, надеюсь что грациозно, вильнув задницей. Через секунду за дверью грянул взрыв хохота. Моё настроение грандиозно повышалось.

У дверей к Колобку никого не было, но монументальная Марьванна отрицательно мотнула головой. Правильно, это мне на руку. Чинно усевшись на краешек кресла, я сидела с выпрямленной спиной, словно институтка. Секретарша одобряет.

Наконец моё ожидание было вознаграждено. Марьванна старательно обслужила кофе-машину и степенно выплыла из-за стойки.

Да, ещё год назад тут сидел майор СБ, бдящий службу, ссущийся в памперс, и никуда не отлучавшийся. И этот майор был всего лишь дополнением к независимой компьютерной системе безопасности.

Слабость Колобка к живой секретарше и прочему антиквариату когда-нибудь сыграет с ним злую шутку. Я-то что, мне всего лишь надо вытащить базу полевых агентов из отдела кадров. Стойка секретаря к этому явно располагала. Военный хакер второй категории, хоть и в прошлом, это вам не это! Так что всё будет чисто, а Майки аккуратно подчистит логи и записи.

Вернувшаяся Марьванна застала меня в том же положении – ножки вместе, спинка прямая, ручки на коленках. Бросив взгляд на столешницу-экран, она ласково кивнула мне.

Директор выслушал мой эмоциональный отчёт о происшествии с Горынычем довольно бесстрастно. Безусловно, он уже всё прочитал и просмотрел данные от операторов. Но мне захотелось добавить, так сказать, перчика в наши деловые отношения. Заодно я так же эмоционально, но уже в совершенно другом ключе, поблагодарила Колобка о проявленной заботе после предыдущего инцидента. Мне-то что, а начальству приятно!

Да и мне, признаться, было комфортнее в гражданском. А то эти все «Есть, тарщ полковник» мне уже изрядно надоели. И чувствуешь себя человеком, а не винтиком безликой военной машины, и мужчины по-другому глядят, а это дорогого стоит. Вон, как я начудила у юриста!

Это сейчас тут кипит бурная коммерческая жизнь ООО «Страна сказок». Но ещё год назад здесь была совсем другая жизнь, тоже бурная, но ровно расчерченная, где авралы будоражат военный полигон тоже по строгому распорядку. Строгому, но не доведённому до личного и командного состава.

И так же по распорядку, неравномерно перемежаемому авралами, текла жизнь старлея Марины Львовны Ягоды, позывной «Яга», как же иначе…

Военный полигон был предназначен для обкатки пехотных подразделений в условиях, максимально приближенных к боевым. После потешных учений с холостыми зарядами, после месяца погружения в виртуал, бойцов малыми группами бросали сюда, под условно боевые пули. Чтобы нюхнули, так сказать, реального пороха. Где-то там ездил танк, стрелявший по ним резиновыми снарядами, вдали рокотали боевые вертолёты, а я, сидя в доте, поливала ошалевшую пехоту из крупнокалиберного пулемёта. Тоже резиновыми пулями. Несколько дней бойцы осваивались, и уже к концу недели мне приходилось сложно – они огрызались, грозно и яростно. Мои доты заваливались под ответным огнём, я бегала подземными ходами к другим, в ушах гудело – полигон высасывал жизнь не только из испытуемых, но даже из экзаменаторов.

Это была грязная работа, грязная и тяжёлая в буквальном смысле. Я платила всего лишь дань, необходимую дань той другой, тайной жизни. Полигон полигоном, но военная лаборатория, объект №77 был гораздо важней. В «двух топорах» кипела научно-прикладная работа. Генетика, бионическое протезирование, биоинженерия, выращивание органов, наномеды – это лишь те термины, что просачивались за стены к нам, слегка посвящённым в эти тайны. Там мне, военному инвалиду, бывшему летёхе из береговой охраны, бесплатно заменили обычный протез на продвинутую биомеханику, выдали очередное звание, там же я прошла курсы военных хакеров. Неделя тяжёлой работы за грохочущими пулемётами сменялась тишиной военных лабораторий, где я отдыхала и телесно и душевно. И там же меня включили в программу исследований новой тогда синтеплоти.

Исследования в области выращивания органов застопорились на конечностях. Сердце, почки, печень уже давно выращивали, их замена стала рутинной процедурой, а замещение прямо внутри организма уже не считалась новостью. А вот заменить, или вырастить кости и суставы конечностей – это было гораздо трудней. Сейчас – полноценно невозможно. Поэтому я и хожу с биопротезом, а не с выращенной заново ногой. Но новое направление – синтеплоть – дала толчок к новым исследованиям. И мне обещали дать новую ногу, почти родную.

Год назад концепция резко поменялась. Виртуальная реальность достигла небывалых высот. Реальный полигон законсервировали, а казармы наполнялись капсулами виртуальной реальности последнего поколения. Мне довелось освоить ещё и профессию монтажника и наладчика сложных биоинженерных систем. А уж насмотрелась я на солдатиков, что дёргались от нейроимпульсов, имитирующих попадания – мама не горюй. Особенно впечатляли ошалевшие глаза тех, кому пришлось умереть виртуальной смертью. Их потом откачивали в интенсивной терапии. Интересно, сколько лет пройдёт, прежде чем такие капсулы пойдут на гражданку? Год-два, думаю, не больше. Деньги польются рекой.

Моё блаженное вынужденное безделье высочайшим повелением было признано нерентабельным. Казармы с капсулами ВР всё ещё были в военном ведомстве, и вместе с объектом №77, а полигон посчитали нужным отдать в коммерцию. ООО «Страна сказок» обещало желающим чуть ли не полное погружение в сказку в лучших патриотических традициях, не забывая брать с клиентов расписки об ознакомлении с особыми условиями и отказе от претензий. Опять же, в условиях, максимально приближенных к боевым. Нужно было ковать железо, пока горячо. Пока новые виртуалки ещё не пошли на гражданку.

Бывшие военнослужащие, пригодные к работе в новых креативных условиях, согласились играть роли сказочных персонажей. А иначе – гудбай! Устав сменился на инструкции, впрочем никто от этого ничего особенного не выиграл. Кажущаяся свобода оказалась окружённой драконовскими рамками.

Да, платили тут отлично, но и требовали многого. В том числе и плату за проживание. А уж о бесплатном «излечении» моей ноги пришлось забыть. Но надо отдать должное этим циничным коммерсам– они так же начисляли плату нам за участие в их экспериментах. В общем зачёте это было похоже на «баш на баш», только приходилось много считать. Считать и учитывать намного больше факторов. Так что за каждую циферку на личном счёте я билась отчаянно и грызлась с начальством. Но – не теряя достоинство, ни своё, ни начальства. Свобода – она такая…

Поэтому я свободно переродилась. Присвоение очередного воинского звания, пенсия с компенсацией за инвалидность – и что? А где жизнь, где адреналин? Нет, мне тут нравилось, и я осталась.

Теперь я – Баба Яга, Костяная Нога. И надо сказать, несу это звание гордо, не раз отмеченная начальством.Доска почёта здесь тоже присутствовала, но негласная, электронная, да к тому же реально выражаемая в приятных циферках зарплаты.

Мне прямо таки зудело залезть в украденную базу прямо сейчас. Но нет, всему своё время. Опять проходивший мимо молоденький юрисконсульт зарделся милыми пунцовыми пятнами, которые я усугубила воздушным поцелуем. Майки слегка разбавил сцену весёлой музыкой, звучавшей в мозгу.

– Стервь, финансовый отчёт за год! Выведи на стол. Анализ рынков, тоже за год. Туда же! Режим тишины на час!

Я уютно сидела на диване, поджав ноги. Стол светился графиками и цифрами, мои пальцы метались от отчётов к банке с сухофруктами. Майки услужливо вывел перед внутренним взором досье на меня из базы кадров. Хм, а ведь ФИО моё тут нигде не значится! Кстати, и других тоже. Тоже мне, игры в секретность.

– Стервь, купи две тысячи акций… – мой палец упёрся в пятую строчку наиболее выгодных на сегодня акций. – И продай две тысячи вот этих.

Да, я тоже играла в секретность. Делая вид, что занимаюсь инвестициями, я листала карточки базы данных. Чтобы никакой майор из СБ не заподозрил.

Ничего порочащего в своём досье я не обнаружила, да и ничего быть не могло. По причине того, что ничего и не было. Отличница, спортсменка, и просто красавица. Ага. В медицинских заметках значился и биомеханический протез, и адаптированный глаз. От медиков ничего не утаишь, да и не нужно, тут масса всякой излучающей техники. А адаптированный к компьютерам глаз не делает меня менее человеком! Чёрт, всё-таки вывел меня, киборг бессмертный!

Внутренний курсор не сразу попадал по кнопкам навигации. Майки не читал моих мыслей, да и никто не мог их пока читать. Но двигать курсор усилием мысли – это было доступно.

Так, посмотрим, что тут у них на него. Ага, оперативный псевдоним – Кощей. Послужной список, горячие точки там и тут, ничего необычного. Ранения, реабилитация… Вот и данные с полигона. Ого, он уже десять лет тут! Должность – танк. Продвижения по службе… Постой! Какой такой «танк»? Может, мехвод танка? Нет, просто «танк». Так, листаем назад… реабилитация в экспериментальном центре, объект №77.

Чччёрт! Похолодевшие пальцы запнулись за банку с сухофруктами, она с грохотом опрокинулась на экран стола.

– Стервь, монитор на купленные акции, таймер на месяц! Отчёт убрать! – я отчаянно пыталась криком унять внезапную дрожь, пробежавшую по телу. Так вот как оно выходит! Вот как они выходят, из дверей лаборатории, киборги эти! Этот, Кощей который, рыцарь без коня, десять лет тут танком ездил?!

Пытаясь унять дрожь, которая передалась и на внутренний курсор, я пыталась листать назад, к своему досье. Должность – инженер-оператор огневых систем. Фууууухххх… Но мне пришлось откинуться на спину и обнять накрест свои плечи, едва мне представилось, как после очередной атаки перекрытия дота падают прямо на меня… несут в лабораторию… а строчки досье превращаются в сухие буквы – «Должность – ДОТ»…

Бледное лицо, покрасневшие глаза, мешки под глазами – это всё, что я увидела в туалетном зеркале следующим ранним днём. Потому что утро было уже слишком поздним, и утратило право называться утром. Голова, что называется, пухла, и едва помнила события вечера.

– Майки, что было вчера? Свет мой зеркальце, скажи… – память иногда внезапно подсовывала мне цитаты из сказок, за что я считалась подкованной в рабочем материале и креативной работницей.

– Ты прекрасна, спору нет… – бедный Майки пытался меня хоть как-то поддержать. Затем продолжил бодрым голосом, видимо, считая, что я уже готова воспринимать горькую правду: – Ты долго выбирала между коньяком, водкой и виски, но потом…

– Водка, сегодня только водка! – до меня донеслась запись моего голоса.

– И что дальше? – сушняк сделал мой голос ужасным.

– Дальше ты смотрела голо-стерео в моно режиме, и дико смеялась. Часа два, не больше. Потом вырубилась.

Пой частушки, Бабка Ёжка, пой, не разговаривай! Я только кивнула, не в силах ни петь, ни разговаривать. Хорошо, сегодняшний день, считай уже заполнен приведением себя в порядок.

***

– Слушай, а ты всегда так ходишь?

– Как «так»?

– Ну так, – я попыталась изобразить его раздельный поворот, но не уверена, что смогла, с моим-то горбом.

– А, это… – адский огонь в его глазах погас, фигура как-то неуловимо изменилась. Кощей мягко и тихо прошёл вглубь избы и сел на гостевую табуретку. Угловатость в движениях напрочь отсутствовала, и весь он напоминал мне тигра, нет, льва, с его кошачьей грацией и мускулами. Что очень контрастировало с его обычной манерой. Когда он минутой назад постучался мне в избу, скрипя и вихляясь.

– Извини, черепушку изменить не могу. Реквизит, понимаешь.

– Ничего себе! – Я от изумления даже перестала шепелявить. – Как?

– Управляемая синтеплоть. Пока только на мне испытывают.

– А…

– Ты – на очереди.

– Больно?

– Мне – нет.

– Ну и как… тебе? – мой обычно бойкий язычок вдруг стал запинаться.

– Хорошо, терпимо.

Терпимо? Да я бы за такое, за такое… да мне бы такое… ух!

– А вообще?

– В смысле?

– Как тебе… это… киборгом?

Он пожал плечами. – Ну, нормально. Всё чувствую, – чёрная рука сжалась в кулак и разжалась, пальцы пробили дробь по грубой столешнице. – Если надо, могу снижать чувствительность.

Другая рука метнулась в сторону, мгновение – и мой нож уже торчит в центре чёрной ладони, пальцев так на пять вонзившись в стол.

– Ого!

– Я уже наигрался, – вздохнул Кощей, а нож отправился туда же, где и лежал раньше.

– Так ты теперь реально бессмертный?

– Не совсем, – мотнул головой. – Я к тебе по другому делу.

Мне пришлось сделать усилие, чтобы вернуться в реальность.

– Например?

Кощей поковырялся прямо в бедре, как в кармане, и вытащил модуль памяти.

– Я знаю, ты спец. Я уже весь резервный комплект поставил, новый будет только после окончания твоей смены. А этот барахлит. Не хотелось бы остаться совсем без резерва.

– А…

– За Горынычем я посмотрю. Технологический перерыв, надеюсь, будет скоро.

Мне совсем не хотелось ему отказывать. Ну совсем.

– Я заплачу, сколько скажешь.

– Киборги должны помогать киборгам, – я постаралась придать своим словам твёрдость.

Зеркальный череп заглянул мне в глаза, и вдруг запрокинулся и задрожал от смеха. Через минуту моё напряжение спало и мне тоже пришлось посмеиваться. Надеюсь, моё старческое покашливание выглядело именно смехом.

– Да я пошутил тогда! А ты обиделась, да? Прости балбеса.

Мы снова хохотали.

– Ну что в нас такого, чтобы чувствовать себя не людьми? – продолжил Кощей. Ну подумаешь, масса протезов. У тебя один, у меня всё тело – сплошной протез. И всё. Просто нужно быть осмотрительным, и не лезть на улицу без инвалидной коляски, или вроде этого. Хотя… – он как-то резко стал серьёзным. – Когда я был танком, ощущения были иными… Не плохими, не хорошими, но – иными.

Я постаралась изобразить внимательность, чтобы не спугнуть. Личные ощущения в словах стоят многих страниц сухих отчётов.

– Я только вначале управлял машиной. Но когда появилась обратная связь… Я стал самой машиной. Это не управление, это ощущения! Я шевелил гусеницами, как ногами. Я вертел башней как головой. Это… незабываемо. Мои зубы – мечи! Мои когти – копья! Мои крылья – ураган!

Надо же, и классиков фэнтези знает.

– А ствол ты ощущал…

– Как ствол!

Мы оба заржали. Вытерев слёзы рукавом, я снова чуть не задохнулась.

– А когда ты стрелял… Ха-ха! Ой, умора!

– Да я в буквальном смысле трахал их, и вертел их… ха-ха, на стволе! А-а-а-а!

Бедные испытуемые солдатики! Да, процессы сублимации киборгов – это нечто!

Вдоволь насмеявшись, мы уже разбили незримую стену отчуждения, которая обычно ставится между малознакомыми людьми.

– Внимание персонажам. Говорит Сказочник. Начинаем новый цикл. Дурак в игре!

Мы оба встали.

– Ой насмешил ты меня, старую, касатик, ой порадовал. Ну иди уж, голубчик, готовься встречать добра молодца! А уж просьбу твою я уважу, не беспокойся.

Кощей опять перетёк в костлявую худющую карикатуру, раздельно повернулся, и со скрипом полез наружу. Под крыльцом отсалютовал мне подобранным тут же фламбергом, затем провернул его в кисти заученным движением. Воздух вспенился огненным кольцом. Движение я такое уже определённо видела раньше, давно. Но кажется, там было с пистолетом.

Стоп! Я же хотела…

– Привет Марье! – я закричала вслед чёрной фигуре.

– Она дура! – донеслось до меня.

– Какая из них?

Черепушка развернулась ко мне чёрным провалом носа, глаза полыхнули красным. – Все три!

Комповый диагност входил в комплект избы на курьих ножках. Наскоро проверив модуль памяти, я вынесла вердикт – дело не в железе. Что-то с софтовой частью, нарушены некоторые блоки памяти, а кое-где закольцованы. Понятно, максимум данных спасаем, кладём в бэкап, далее долгая и нудная процедура инициализации, калибровки и перезаписи. Хорошо, что конечная стадия не требует моего присутствия. Посмотрим, что там в закольцовке.

– Ах ты извращенец, геронтофил бессмертный!

Мои щеки пылали, передавая температуру синтеплоти. Так… водки тут нет, а вот настойка мухоморовая, вот она, родимая. Жидкость обожгла горло, когда я опрометчиво глотнула прямо из горлышка.

Этот… этот хмырь бесконечно смотрел, как я барахталась под Горынычем, как он поднимал меня на ноги, как провожал до выхода из пещеры. Как я шла дальше по тропинке, подволакивая костяную ногу. Это что – у него камера на затылке?

Избушка испуганно присела, заслышав яростный стук моей костяшки. Сломанный табурет уже валялся в углу, Бегемот забился за печку и не отсвечивал, тарелочка с яблочком разлетелась вдребезги. Сверхпрочный суперпластиковый ноготь треснул. Нет, ну каков подлец!

Я так сипела носом, что, казалось, волосы в ноздрях задымятся. Очередной глоток мухоморовки снова обжёг горло, а внезапная мысль обожгла сознание. Да ты же сама такая! Как ты ковырялась в его досье? А что такого? А и он – ничего такого! Просто смотрел. Затёр до дыр! Вон, даже модуль навернулся!

Бегемот ткнулся мне в колени. Бедный кот меня успокаивал. Я чуть не разрыдалась, но трактор в его животе уже тарахтел на полную катушку. Бедненький, испугался. И это, хмырь бессмертный, тоже бедненький – он же, подумать только, десять лет людей только в танковый прицел видел!

Сволочи вы, мозгоклюи яйцеголовые, и солдафоны-генералы, что же вы с нами делаете?

– Яга, отставить рыдать! – оператор избушки решил меня встряхнуть. Да и голос его подозрительно напоминал моего бывшего начальника майора. Я, как могла, выпрямилась, почти по стойке смирно. – Так держать! Осмотреться в отсеках! – и потом уже мягче: – Даю тебе фору в десять минут, я дурака ещё по лесу погоняю.

***

Следующий выход насторожил с самого начала. Любава с Забавой вызвали меня в гардероб на час раньше.

– Марин, – девчонки мялись слишком явно.

– Ладно, давайте не вилять. Говорите уже!

– Колобок приказал… – ага, это уже легче. Серьёзные приказы начальство обычно доводит само. – Колобок развивает рекламную кампанию, а креативщики предложили снять ролики рабочего процесса в гардеробе.

– Ну, а я тут причём?

– Понимаешь, Ивана дурака уже сняли. Марью тоже. А дальше Колобок предложил тебя…

Паззл сложился.

– То есть, надо заснять рабочий процесс, как красавица становится бабой Ягой?

Девушки синхронно закивали.

– Что, и по голо-стерео показывать будут?

Они опять кивнули.

– С вас все записи! Все, со всех камер!

Мне явно представилась картина сброшенной с плеч горы. В смысле у девушек.

– Колобку от меня персональный привет! С персональной надбавкой!

У меня в мозгу проносились радостные картины с унылой физиономией Колобка.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Креативщики с операторами чуть не сделали меня невротичкой. Выход затянулся ещё на час.

Из-за этого часа всё и пошло наперекосяк…

– Срочно всем постам! Тревога класса А. У нас прорыв! Группа зачистки и медики на выход!

– Яга, срочно бери аварийный ремкомплект класса Ноль, пару обычных аптечек – и дуй к Кощею!

– Яга приняла. Что случилось?

– Там увидишь.

Приходится буквально нырять в сундук. Где же заветная меховая заячья сумка? Ступа уже готова, я пролетела на тросах как можно ближе к дворцу Кощея. Дальше только пешком, бегом, Яга! Киборги должны помогать киборгам! Бегом, старлей Ягода, инженер-оператор, тащи свою задницу, вперёд, или ты хочешь жить вечно?

Дворец встретил распахнутыми дверями и мрачно мерцающими факелами. Да какой там дворец – так, большой дом. Мои шаркающие шаги гулко раздавались в коридорах. Внутри пятна крови и куски синтеплоти. Паршиво. Но пока ничего из ряда вон выходящего.

Судя по кровавым следам, тут кто-то полз. Возле стены лежал Иван дурак в расписной рубахе, с перебитой рукой.

– Что же ты, добрый молодец? – шамкала я, стараясь не выходить из образа. А руки уверенно доставали универсальную аптечку и уже лепили пластыри на хреново безобразную рану на животе пострадавшего.

– Иди нахрен, бабка! – надеюсь, что всякая записывающая техника хорошо запишет этот приказ клиента, который, как говорится, всегда прав.

– Ну что ж, нахрен, так нахрен, – я тяжело поднялась, и попёрлась дальше. В следующих коридорах кровищи было больше. Они что, кружили тут? Или…

Я резво двинулась дальше, как могла. Оп-па! Второй Иван-дурак лежит, опять в луже крови. Похоже, уже без сознания. Жилка на шее бьётся, уже хорошо. Так, этому тоже пластыри и антишоковый укол.

Как же так вышло, что их сразу два? Теоретически, да и практически несложно было проникнуть на полигон нескольким испытуемым, но это строго настрого пресекалось. Не положено тут групповые бои устраивать, и точка! Пульс заметно участился.

Где же мой бессмертный? Вот он, касатик… лежит, распластанный, ошмётки синтеплоти разбросаны по всему залу. И головы нет… Ужас!

Я плюхнулась на пол, раздвигая синтеплоть на грудной клетке трясущимися руками. Есть, сфера цела! Индикаторы светятся, но пара штук нервно помаргивают. Скорее же!

Руки расстегнули сумку. Всё, всё вытряхиваем. Людские пакеты медпомощи в сторону. Вот он, пенал из утиной кожи! Зачем же, зачем они его сделали таким тугим? Большое продолговатое яйцо плюхнулось мне в руки.

– Это то, что я думаю? – надтреснутый голос доносился где-то рядом. Мои глаза шарили по сторонам, пока руки выстукивали код открытия яйца. Вот же! Зеркальный череп валялся в двух метрах.Я осторожно положила яйцо и подползла к черепушке.

– Положи черепушку рядом, – донеслось из него. – Нет, не так, затылком. Глаза выжгло, основной динамик повреждён, будем на резерве. – Голос был скрипучий и бесстрастный, но он жив!

Я взяла яйцо в руки. Шаркающий звук и предостерегающий крик Кощея достигли моего слуха одновременно. Да что ж такое?! Сзади появился ещё один Иван, третий!

Кто-то налажал на полигоне. Кто-то очень сильно налажал! И ему придётся пожалеть об этом, уж я-то постараюсь! Не будь я Баба Яга!

Но думала я о стараниях слишком долго. Иван Третий успел поднять в окровавленных руках огородную тяпку и с силой опустить её на мою ногу. На мою красивую живую ногу! Тяпка впилась в синтеплоть чуть повыше икры. У дурака сил осталось на то, чтобы только тянуть своё оружие. Синтеплоть начала поддаваться и потихоньку отрываться от моей настоящей кожи… Это по-настоящему напугало меня. Дурак, её же безопасно только в стоп генераторе снимать можно! А иначе незаживающие язвы, заражённая кровь, пятнистая кожа и двое суток в палате интенсивной терапии! Двое суток, дурак!

Дурак ничего не понимал, и мне пришлось лягнуть его костяной. Поделом! Пошарив рядом, я нашла нужный шприц. Через секунду лошадиная доза успокаивающего вонзилась в навязчивого клиента. Надеюсь, что в бывшего.

Бессмертный подождёт пару минут, на то и бессмертный. Теперь шприц обезболивающего мне в ногу. Вот и опять яйцо в моих руках. Внутри толстая игла – универсальный ремкомплект класса Ноль, последнего поколения, высшая ступень биоинженерии на текущий момент. Осциллограф, логический анализатор, пробник, мультиметр, молекулярный паяльник и ещё сотня наименований. Это только для цифровой части. А для биочасти – вообще список на пару сотен, где генетический секвенатор отнюдь не на первом месте.

– Так вот как она выглядит, – прохрипел динамик в черепушке.

– Да я это первый раз живьём вижу!

Так, отставить панику! Всё в моих руках, ты всё помнишь, уроки даже в простой виртуалке даром не проходят.

– Ты как? Как себя чувствуешь?

– Чувствую, – динамик слегка запнулся. – Cogito ergo sum.

– Ага, я так и поняла.

Я попыталась было достать иглу, но корявые ногти и узловатые пальцы, покрытые синтеплотью, слабо предназначены для тонких операций. А, какого чёрта! Я вогнала ещё один шприц, только противовоспалительного, прямо в кисти, через тонкую синтеплоть. А через минуту уже снимала её с руки, тягучую и противную.

Быстро нанизала на иглу бусинки всех цветов, что были в яйце. Ферменты, эндорфины, процедуры тестирования и ещё масса всяких штучек, придуманная учёными. Вот это работа, вот это созидание, а не эти мерзкие ящеры! Присмотреться к индикаторам на сфере можно и потом.

Игла с усилием воткнулась в технологическое отверстие сферы, преодолевая защитные мембраны. Наливавшиеся было оранжевым, индикаторы замедлили угрожающее мерцание. Теперь только ждать…

– Что, испугался, что смерть твоя пришла?

– Да ты знаешь, так и реально в сказки поверишь. В сундуке заяц, в зайце утка…

– Ага, а в утке яйцо, а в яйце игла, да? – Я расслабленно откинулась спиной на бывшее тело Кощея. Дрожь уже покидала меня.

Динамик загадочно молчал, а затем из него донеслось извинительное: – Прости, я не справился…

– Да ладно тебе, всё у тебя получилось. Тебя же рассчитали максимум с двойной прочностью? А ты уложил троих.

– Двоих.

– Хорошо, двоих с половиной.

Мы ещё помолчали. Индикаторы наливались устойчивым изумрудным цветом. Бусинки на игле щёлкали, рассыпаясь по мере расходования. На всякий случай добавила ещё.

– Слушай, а как тебя зовут? А то мы всё Кощей да киборг…

– Дрон.

– Дрон? – я прыснула от смеха. Дрон – это же что-то маленькое.

– Андрей, Андрон.

– А, понятно. А я Марина.

– Я знаю.

Сказать, что я удивлена – это ничего не сказать. Я была изумлена. А ещё у меня появилось назойливое желание. А их надо исполнять, быстро и неотвратимо.

– Ну-ка, повтори, что ты там сказал про «извини», – а сама быстро искала, где у меня были записаны ролики с моим перевоплощением из красавицы в Бабу Ягу.

– Извини, я не справился.

Инфокристалл от гардеробщиц идеально лёг на углубление в игле. Я знала, универсальный приборчик справится.

– Ничего, ведь киборги должны помогать киборгам. Теперь у тебя есть я, и не только снаружи… – игла под моим нажимом вошла глубже. – Но ещё и внутри!

Я попыталась мстительно расхохотаться, но вышло совсем по-другому. Ласково.

Наверное, я его люблю.

-----------------------

[1] Фламберг – двуручный меч с клинком волнистой (пламевидной) формы.