Яхонтов

С каких пор я была влюблена в Макара?..

Хотя почему «была»? Я и сейчас влюблена в него ничуть не меньше, а даже больше, чем в раннем детстве, просто детстве, юности и молодости.

Макар — друг детства моего старшего брата Славы. Они подружились сразу, как только оба оказались в одном классе и за одной партой. Конечно, за одной партой они просидели совсем не долго.

Классный руководитель Славы и Макара быстро поняла, что Каменев (это мой брат Слава, такая вот у нас фамилия — историческая) и Яхонтов (это Макар) на уроках должны находиться как можно дальше друг от друга, иначе даже о попытках сохранить дисциплину в классе можно забыть.

Однако тот факт, что парней быстро рассадили в разные концы класса, никак не отразится на их крепкой многолетней дружбе. Как и тот факт, что, если верить фамилиям, Славка был простым камнем, а Макар — драгоценным.

С того момента, как Макар впервые появился у нас дома, пролетело двадцать девять лет. Сейчас Славе и Макару по тридцать шесть, а мне — тридцать два. Тогда им было по семь, а мне — всего три, но я всё равно помню, как встретилась с любовью всей моей жизни.

Был серый и промозглый осенний день. Я приболела, и меня оставили дома, потому с утра у нас гостила бабушка Зоя, мамина мама. По этой причине на приличную громкость был включён телевизор, в котором одну долгоиграющую латиноамериканскую новеллу (утреннюю) как раз только-только сменила другая (дневная).

Тогда, в середине девяностых годов прошлого века, перед моими глазами прошло великое множество этих новелл, и я вместе с бабушкой или с мамой следила за перипетиями чужих судеб и замысловатыми (а также не очень) сюжетными линиями, запоминала сложные имена героев.

В тот октябрьский день бабушка пекла пирожки, а я уже находилась в предвкушении и ожидании, когда у меня внезапно появилась конкуренция.

Я успела к тому времени нарисовать несколько шедевров и принялась строить дом из кубиков, когда в замке повернулся ключ (тот самый ключ на верёвочке, который родители выдали Славке, как только брат пошёл в школу), а потом из прихожей раздались голоса.

Разумеется, мне стало любопытно, и я вышла встречать гостей как была — в футболке и в простых колготках, тех самых, что сползали со ступней, болтаясь впереди, мешковито свисали в районе пятой точки и безразмерно вытягивались на коленях.

В дверях прихожей мы столкнулись с бабушкой, которая тоже вышла поинтересоваться, только она вышла из кухни.

Рядом со Славой стоял довольно высокий темноволосый мальчик, карие глаза которого смотрели бойко и весело.

— Бабуля, это мой друг Макар, — сообщил Слава, который до этого никогда никого в гости не приглашал. — Можно, он пообедает у нас, потом мы вместе сделаем уроки, а потом я пойду с Макаром на тренировку по футболу?

— Посмотрим, — строго ответила баба Зоя. — Сначала поешьте, а дальше решим. Руки мыть как следует!

Я так и стояла в дверях, разинув рот, и разглядывала гостя, который мне вдруг показался необыкновенно красивым. Я даже то самое своё ощущение запомнила на всю жизнь, тем более, что испытывала его ещё не раз.

У меня будто в горле пересохло, а внутри поднималась радость, — такая, что захотелось петь. Или взлететь, потому что мне казалось, будто я стала лёгкой, как пушинка.

— А это Ксюха, моя сестра, — соизволил заметить меня братец.

— У меня тоже есть сестра Ксения, только двоюродная, — звонко и ничуть не смущаясь заявил гость.

— Я Оксана, — возмутилась я.

К тому времени я уже научилась выговаривать своё имя полностью.

— Привет, мелкая, дай пять! — Макар протянул мне ладонь, и я, достав указательный палец изо рта, хлопнула по руке Макара.

С тех пор я так и оставалась для него «мелкой», и по-другому он ко мне не обращался.

Что сказать? Первое время я проходу не давала Макару. Стоило лишь ему появиться в поле моего зрения, как я начинала всячески обращать на себя его внимание.

Правда, характер у меня всегда был миролюбивым и покладистым, и пакостей я никому не делала. Я делала ставку на свою разговорчивость, общительность. А ещё на то, что Макар — лучший друг моего родного брата.

Я свято верила в то, что когда-нибудь добьюсь взаимности от Яхонтова. Однако и то, что путь мне предстоит непростой, я поняла достаточно рано.

Прямо рядом с нашим домом располагалась средняя школа, в которой учились Слава и Макар, а потом в неё пошла и я.

Один из тёплых, почти летних майских вечеров я проводила на скамейке около школьного стадиона. Рядом со мной сидели две мои подружки. Мы плели венки из одуванчиков, весело переглядывались и хихикали, наблюдая за тем, как юноши из нашей школы играют в футбол.

Среди игроков были Слава и Макар, которым тогда уже исполнилось по четырнадцать лет. Мне и моим подружкам было по десять, мы заканчивали третий класс.

— Мелкая!

Наконец-то я услышала то, ради чего, собственно, и торчала на этой скамейке каждый вечер.

Остановившись, Макар снял красную футболку с номером и вытер ею лицо.

— Принеси, пожалуйста, минералку. Ты же знаешь, где она стои́т?

Повторять не было нужды: я тут же подхватилась, взяла бутылку с минеральной водой и кинулась к полю.

— Подождёшь, пока я попью? — улыбнулся Макар.

Остальные парни, посмеиваясь, сами доставали свою воду, а Макар, как обычно, попросил меня.

Я стояла рядом и смотрела, как он пьёт. Я знала, что потом он снова улыбнётся мне, отдаст бутылку и поблагодарит. Знала и ждала. В горле было сухо, а душа парила.

Но в этот раз Макар вдруг замер, глядя мимо меня, быстро сунул пластиковую бутылку мне в руки и пошёл навстречу двум приближающимся девушкам.

Я так и зависла с пластиковой бутылкой в руках, глядя на то, как Макар остановился напротив девушек, а особенно на то, как он смотрит на блондинку с длинными, спускающимися ниже поясницы волосами.

Мне не раз потом доводилось видеть этот взгляд, правда, он никогда не был направлен на меня. В тёмных глазах Макара были безбашенность, огонь и азарт, которому я уже позже дала определение "охотничий".

Чтобы заметить этот взгляд тогда, на стадионе, мне потребовалось сделать несколько шагов и встать чуть за спинами девушек, однако Макар меня даже не замечал. Так и стояла бы, но ко мне подошли мои подружки и поинтересовались, собираюсь ли я домой.

— Ксюха! — в этот же момент крикнул Славка, видимо, что-то поняв. — Домой быстро! Детское время вышло.

Фыркнув, я дёрнула плечом и зашагала к выходу из школьного двора. Девчонки едва поспевали за мной.

Ой, подумаешь! Я тоже почти блондинка — волосы у меня светло-русые, и глаза такие же большие и голубые, как у той красотки. Правда, мама меня всегда стрижёт под каре, поскольку я не люблю заплетаться.

И что? Волосы — не зубы, можно вырастить, так всегда говорит баба Зоя. Решено, с этого дня я не буду больше делать стрижку!

А ещё нужно было узнать, что это за белокурая красотка, и что она себе позволяет.

Школа у нас была большая, трёхэтажная, и состояла из одного корпуса. Учеников — больше тысячи, но и человек — это не иголка в стоге сена. В общем, если задаться целью о ком-то что-то выяснить, то всё выполнимо. Я задалась.

Через пару дней я знала, что симпатию Макара зовут Полина Занина, учится она в девятом «Г», и что Макар и Полина «ходят», как тогда принято было говорить.

Макар и Славка учились в восьмом «Б», а это значит, что занимались они там же, где Полина, — на втором и третьем этажах. Начальная школа располагалась на первом этаже.

Ростом я, если честно, удалась не особо, однако за первоклашку меня принять уже не могли. А вот сказать наверняка, в третьем классе я учусь или уже в пятом, навскидку было невозможно.

Период тогда, в начале двухтысячных, был такой, что прежнюю школьную форму уже давно отменили, а о необходимости новой ещё только начинали задумываться. Давно не было октябрятских значков и пионерских галстуков, — то есть, главных отличительных признаков помимо возраста и роста.

Ещё не было поста охраны, турникета и видеокамер, а одна пожилая дежурная, даже при помощи дневальных, уследить за всеми не успевала.

К чему я так подробно остановилась на всех этих нюансах? К тому, что я могла, соблюдая определённую осторожность, свободно перемещаться по всей школе и воплощать свой план мести.

На Макара я, разумеется, не могла ни сердиться, ни обижаться, потому всё то, что бушевало у меня в душе, обрушилось на Полину.

Как сказал один известный художник, создавший некий популярный мультяшный персонаж начала двухтысячных: «Девочки семи лет — препротивные создания».

Если честно, я согласна с ним, поскольку девчонки намного «вреднее», мелочнее и мстительнее, чем парни. Я всегда была рада, что у меня брат, а не сестра, особенно, когда слушала рассказы подружек о «бесчинствах», творимых их младшими или старшими сёстрами.

Я стала противной и вредной в десять лет, с лихвой компенсируя все упущенные годы.

Начала с мелочи (как мне тогда казалось). Я запомнила курточку, в которой по случаю похолодания пришла Полина, смогла проникнуть в раздевалку старшеклассников и прилепила две жвачки — по одной в каждом кармане куртки.

Далее предстояло задание более сложное и изощрённое. Мне удалось поймать на улице большого жука, которого я прямо в спичечном коробке затолкала в карман светлого плащика Полины, быстро зашила карман чёрными нитками, а потом сквозь ткань нащупала и открыла коробок.

Мы заканчивали учиться раньше, но я с удовольствием послушала рассказ Славки, вернувшегося из школы. Как сказал брат, вопли разносились на всю школу, и вопила не только Полина, но и все девчонки, оказавшиеся рядом, и даже некоторые учителя.

Разумеется, нарушителя начали тут же искать, и под подозрением оказались все школьные хулиганы, однако доказать никому ничего не удалось. Никому и в голову не приходило, что нарушитель — скромная отличница из третьего «А» класса.

Я же решила, что в раздевалке пока лучше не мстить, поскольку за раздевалками было усилено наблюднние. Потому в следущий раз я, недолго думая, вылила тюбик канцелярского клея в рюкзак, который Полина опрометчиво оставила на подоконнике у столовой.

По вечерам мы с подружками как ни в чём не бывало сидели на скамейках школьного стадиона. То есть, девчонкам-то и нечего было опасаться, они знать не знали о моих проделках. А вот я сидела как ни в чём не бывало.

Макар теперь меня будто и не замечал, а пить подходил к скамейке, на которой каждый вечер восседали Полина и её подружки.

Я исподтишка бросала на «соперницу» испепеляющие взгляды, думая, что никто их не замечает...

Поскольку Макар и Полина продолжали встречаться, а учебный год неумолимо приближался к завершению, я решила устроить настоящий бенефис, — потом-то ведь у меня не будет возможности «дотянуться» до Полины.

У девятого «Г» была пара истории, а между двумя этими уроками — обеденная перемена. Мне удалось проникнуть в кабинет истории и утащить рюкзак Полины.

После этого рюкзак был спрятан в самом дальнем углу подсобки, в которой хранились лопаты, мётлы и деревянные носилки для мусора, а я преспокойно ушла домой.

У меня давно был собственный ключ на верёвочке, потому я закрылась на все замки, умылась, переоделась и достала из рюкзака пакет вермишели быстрого приготовления.

У нас дома данное блюдо было под строгим запретом, но я обожала эту вермишель (кстати, до сих пор люблю её), потому, если наверняка знала, что дома никого нет, позволяла себе, а потом уничтожала все следы приготовления и поедания «деликатеса».

Всё было готово, и я, вооружившись столовыми приборами, устроилась за столом, предвкушая и вкусный обед, и то, как там Полина до сих пор ищет рюкзак, когда раздался звонок в двери. Я вздрогнула всем телом, а потом встала и на цыпочках подошла к двери.

Второй звонок прозвенел прямо над моей головой, а следом — третий. Потом раздался стук. Я уже решилась посмотреть в глазок, когда услышала голос, от которого моё трепещущее от страха сердце замерло и зависло.

— Мелкая, открывай! Я знаю, что ты дома.

Макар немного помолчал, а потом снова начал стучать и звонить.

— Мелкая! Я обо всём догадался, но если ты откроешь, никому ничего не расскажу. Клянусь! Вообще никому.

Я послушно открыла двери и впустила Макара.

— Чем это у тебя пахнет? — спросил он, как только зашёл в прихожую, закрыл двери и повернулся ко мне.

— Я «быструю» вермишель приготовила, — глядя на Макара снизу вверх, ответила я.

И Славка, и Макар за прошедший год вымахали, обогнав в росте родителей, и теперь я едва доставала макушкой им обоим до плеча.

— А можно и мне? — Макар небрежно поставил свой рюкзак в угол прихожей, снял кроссовки и подтянул рукава толстовки.

— А ты почему не в школе? — спросила я. — У вас сегодня семь уроков.

— Шестым и седьмым уроками химия, а у меня по ней уже оценка за год выставлена, и научный проект я защитил, потому отпросился.

— Проходи.

Я могла и не говорить этого, потому что Макар уже сам зашёл в кухню и провозгласил:

— Есть хочу — сил нет никаких.

— Вот, ешь, — я сняла крышку с глубокой тарелки со своим яством.

— А ты? — Макар сел за стол и подвинул к себе тарелку. — Хлеб можно?

— Я себе глазунью сделаю. Хотя суп есть, но я не люблю суп-пюре. Хочешь?

— Нет, сделай мне тоже глазунью, если можно.

Я знала, что парни в возрасте Макара и Славы продолжают расти, потому едят много, и просьба Макара меня не удивила.

Когда мы пили чай, Макар, став серьёзным, строго сказал мне:

— Я знаю, мелкая, что все приключения Полины — это дело твоих рук, запираться бесполезно. Сейчас ты отдашь мне рюкзак Полины и поклянёшься, — по-настоящему поклянёшься, — что больше никак не станешь ей вредить. И тогда я никому ничего не расскажу. И не стану спрашивать у тебя, почему ты делала это всё.

Ну правильно, зачем ему об этом спрашивать? Если он догадался о том, что это всё делала я, то догадался и о том, почему.

— У меня нет её рюкзака, — пробурчала я, глядя в свою чашку, после того, как поклялась.

В эту же чашку упала моя слеза, а следом — ещё одна.

— А где он?

— В школе, в подсобке. Там, где лопаты, носилки и мётлы.

— Тогда я в школу, — встал из-за стола Макар. — Спасибо, накормила!

— Макар, — я вскочила. — Правда никому не расскажешь?

— Мы же поклялись друг другу, мелкая!

— Тогда и про вермишель никому не говори, хорошо? Родители не разрешают, будут ругать меня за то, что купила, карманных денег лишат.

— Хорошо, не скажу, обещаю, — улыбнулся он, легко щёлкнул меня по носу и вышел в подъезд.

Я закрыла двери и разрыдалась. Конечно, я была уверена в том, что Макар ни в чём не выдаст меня, но мне от этого совсем не становилось легче...