Янтарь сквозь тернии

— Это А́спер Восемь! Лови его!

Стражи — в мундирах зелёного цвета и с рунами на многочисленных пуговицах и заклёпках — ломанулись с места за поджарой фигурой, одежда и снаряжение которой не оставляли сомнений в том, что данный иностранный гражданин планирует спуск либо в пещеру, либо в чей-то богатый дом.

Один из стражей — толстый и с бакенбардами — остановился и с силой задул в свисток, его товарищи же продолжили бежать, взяв в руки длинные жезлы. Это было, конечно, не огнестрельное и не холодное оружие, но одно касание такого жезла могло парализовать — в головке находился хлад-минерал. Но убегающий был быстрее и уже догонял товарный вагон уходящего поезда.

Ему наперерез бросились ещё двое станционных стражей. Проныра быстро сунул левую руку в плотной перчатке, два пальца которой безвольно мотались, в обширный карман и бросил в сторону препятствия какой-то порошок. Тот среагировал с полем, творимым рунами мундиров, и вспыхнул, окутав стражей желтоватым облачком. Это продолжалось всего секунды две, но убегающий смог вскочить на подножку.

Поезд ушёл со станции в городе Луцк-Восточный королевства Мораво-Полонии.

Пятеро стражей, включая того, что был со свистком, и тех, на кого попал порошок, молча смотрели вдаль упущенной возможности для прибавки, тяжело дыша и вытирая пот: май выдался жарким.

— Это точно был Аспер Восемь, а не просто безбилетник? — спросил один из осыпанных порошком.

— А ты пальцев не увидел, дурень? — толстый бакенбардистый страж сильно запыхался. — Куда поезд идёт?

— До Измаила, — ответили ему.

Страж почесал одну бакенбарду.

— Ну, там ему ловить нечего, если он не рассчитывает перебраться в Тавриду.

Тот, что до этого уточнил про Аспера Восемь, прищурился, вспоминая.

— На пути поезда аж две страны, где есть места, до сей поры пока не разворованные охотниками. Для такого... э-э-э... ловкача это может быть лакомая добыча, или же нет?

Кто-то в ответ усмехнулся, кто-то тоже почесался, но в целом настроение у стражей было не очень. Хотя, казалось бы, повстречали знаменитого человека.

— Тогда будем ждать газетных заголовков, что уж тут свистеть... — вздохнул толстый страж.

Работа, что уж говорить, у них тоскливая.

В вагон проныра скользнул без проблем: камень-отмычка легко сводил на нет сопротивление поля, создаваемое перпетум-кристаллом, который заставлял двигаться все шестерёнки и поршни поезда, и пары его помощников. Качественная защита обошлась бы слишком дорого, вдобавок тут было решительно нечего красть. Ящики, накрытые брезентом, пыльные тюки да стопки холста. Однако проходимца, незаконно проникшего на поезд, такой интерьер вполне устраивал, хотя и было тесновато. Но толстый страж верно определил род занятий по инвентарю: кто тощ и гибок, тому и в ящике роскошная постель.

— Красота, ломать-уносить! Прованский дворец, маин готт, даже окно есть! Да с таким комфортом легко и пропустить свою остановочку в северной Валассии! Мои ж защёлки, вот это у них рожи были, хе... Людям делать нечего, только и бегать за всеми с палками!

Добраться до станции в крытой повозке и почти сразу вскочить на поезд, идущий в нужную сторону — всё прошло очень быстро и потому немного скучно. Ему, одиночке без поддержки свыше, снова повезло. Наверное, заговоры всё же работают.

Точнее, ей повезло.

Мало кто знал, что охотник за сокровищами Аспер Петерман по прозвищу Восемь — девушка. Плечи широковаты, грудь стянута тряпками, вместо юбки и корсажа — шаровары и куртка со множеством карманов. Лохматые волосы по лопатки — достаточно нейтральная причёска, чтобы принадлежать и неопрятной женщине, и очень вольному мужчине. Вот только главную свою примету — отрезанные безымянный и мизинец левой руки — спрятать не всегда удаётся. Обычно Аспер надевала перчатку с двумя набитыми ватой пальцами, но высмеиваемые тевтонийцами за неумелость полонцы в её случае почему-то оказались глазастыми.

Другие охотники и просто любопытные люди не раз слышали историю о проклятом мертвеце в подземке Парижа, который укусил Аспер за пальцы, отчего пошло магическое заражение и потому их пришлось отсечь раскалённым палашом. Но на самом деле девушку так покалечил в наказание за воровство один алхимик-ювелир, делавший противорунные амулеты. Со злости он хотел отрубить ей все пальцы, но Аспер сумела засадить ему другой рукой по глазам. Однако это случай, едва не ставший трагедией всей жизни, стал хорошим уроком для охотницы: теперь она не попадалась.

Можно было бы, конечно, жить нормально и не пускаться в авантюры. Кристалл-Тёрм — город большой и в высшей степени необыкновенный: использование камней и рун даже в инфраструктуре достигло здесь практически наивысшего развития, из-за чего жители часто получали магическое отравление и с чешуёй вместо кожи, с перьями в волосах, с рогами на лбу и почерневшими ляжками шли к врачам и лекарям, коих тут было множество. Аспер и в этом смысле была не такой.

Аспер была бездарностью. Одной из немногих неудачников, проигравших в лотерею в начале жизни. Её не брало даже сильное магическое заражение, равно как и излечение с усилением, потому что магии в ней не было ни на миллиграмм. Рунная магия с сетями и полями, силы части камней и кристаллов были ей недоступны. Она никак не могла ею пользоваться, помогать себе или другим, зато ей не требовалась дополнительная защита.

Собственно, поэтому в итоге девушка и вышла на такую кривую дорожку, усыпанную реликвиями и артефактами.

У Аспер заурчал живот. Еды с собой не было, абордажный крюк, верёвка, кошки, набор отмычек и прочие инструменты и без того весили достаточно. От голода оставалось одно верное средство — сон.

Вот когда она проснётся, то будет уже возле Дуная, а там места хлебосольные, да и в газетах нет её портрета.

На самом деле все проблемы Аспер решили бы деньги. Собственно, она либо их получит, либо пополнит собой список неудачников, которые переоценили свои возможности возле одного легендарного места, по труднодоступности для охотников переплюнувшего даже Александрийские храмы.

Замечательная вышла история на самом деле. Именно тогда Аспер и решила, что тудыть в пропасть эти артели и "экспедиции" и одной немного лучше: когда они, четверо охотников за сокровищами, попались в ловушку, которая требовала оставить одного, дабы выбрались остальные, Эрнст Лихой ударил её камнем-стирателем, забыв, что на Аспер это не действует. В итоге в ловушке остался Эрнст, а Аспер бежала, бросив так называемых товарищей и захватив с собой лучший амулет Эрнста — камень-отмычку, который теперь стал её лучшим другом. Пусть охотника Восемь и считают предателем: ему так даже лучше. Безопаснее. И вообще дружба среди охотников и воров не бывает. Вообще никакая не бывает, даже между родственниками. Дружить стоит только с кем-то необыкновенным, неземным, хрупким. Тот, кого ты оберегаешь и кто не сможет от тебя уйти, в любом случае будет тебя любить. Даже если ты не очень, даже если ты вообще бездарность. Даже если ты в чужой стране едешь безбилетником в товарном вагоне поезда.

***

Аспер проснулась. С трудом встала, долго разминала затёкшие суставы и одеревеневшую спину, после чего примостилась к маленькому верхнему окошку и стала в него смотреть. Снаружи всё ещё была Мораво-Полония. Тогда Аспер подтянула к себе свой рюкзак и сначала вытащила кипу карт, нашла нужную, где до того сделала множество пометок, тыкнула пальцем в нужную точку, прикинула расстояние, вздохнула и убрала карту. Кажется, обеда тоже не будет, если не придумать способ переместиться из товарного вагона в вагон-ресторан, но камень-отмычка тут не помощник. Да и поберечь его надо, впереди у него великая миссия.

Что ж, спать не хочется, есть нечего, придётся вспомнить об одном очень нудном деле как чтение писем. Письма мотаются с ней уже пару недель, и она их даже ни разу не открыла. А когда? То стражники с какими-нибудь карабинерами или жандармами погонят, то неожиданно старые знакомые объявятся, тоже недружелюбно настроенные, то какую-нибудь приставучую вольную девицу надо отшить и не обидеть, то всякие заклинатели, алхимики, ювелиры и прочие колдуны и колдуньи переходят границы. У Аспер жизнь опасная, но очень весёлая.

Первое письмо было от матери. Ладно, если уж глотать горькое лекарство, то с надеждой заесть его сладким, а потому сперва горькое.

Мать со слезами орала через бумагу, что Аспер неблагодарная дочь и позор семьи, что они устали слышать о похищениях и о комментариях людей Кристалл-Тёрма по поводу отпрыска Петерманов и что Ганс и Гретель, старшие брат и сестра, выросли порядочными людьми безо всякого безумного риска и у них есть солидные достижения для бюргеров большого города, где активно используют магию.

Ни слова об А́мбер.

Аспер вздохнула, свернула письмо дельтапланом и выкинула в окошко.

Второе письмо было от Ганса. То же, что и писала мать, только он хвалился, что стал лучше и своего родного отца, горе-алхимика и пьянчуги, и отца Аспер, который погиб, исполняя свой долг в Галлии, и что семью он ни за что не бросит, потому что нет дома без мужчины.

Ни слова об Амбер.

Аспер с глухим рычанием порвала письмо в клочья и также выкинула в окошко.

Третье письмо было от Гретель. Она писала единоутробной сестре, что та никогда не найдёт себе мужа, хотя сама пока предпочитала быть врачеей. Пошла по стопам матери.

Ни слова об Амбер.

Аспер просто скомкала письмо и тоже кинула в окошко.

Не найдя четвёртого письма, девушка ощутила, как внутри у неё всё окаменело.

А, вот оно!

Письмо от Амбер.

Оно было куда длиннее писем кровных родственников, и написано красиво, с закорючками, хотя Аспер отлично знала, как тяжело писать с вечно больными суставами. Амбер, милая бледная Амбер, юная старушка, поседевшая дева с янтарными глазами, которая почти никогда не выходит из дома.

Они нашли Амбер в корзинке вечером того дня, когда матери пришло письмо с новостью, что и второй её муж, отец Амбер, которой тогда было меньше десяти лет, умер. В записке было только одно слово, написанное торопливо и малоразборчиво. Её имя.

Никто в целом квартале не знал, откуда появилось такое чудо-юдо, как Амбер. Она вся была белая, даже волосы были белые. Она обладала сильным магическим даром — и кучей заболеваний, которые мать Аспер не могла лечить сама. Если бы Амбер не занялась бы столь рано ювелирным делом, изготавливая и заряжая амулеты, её бы наверняка в один прекрасный день оставили бы умирать. Единственным человеком, который все эти годы любил Амбер и хоть как-то пытался сделать её жизнь лучше, была Аспер, также нелюбимая своей семьёй. С той лишь разницей, что им-то она хотя бы была родственником. Что уж говорить, если изначально её назвали вообще Аспе́ра — тернии. А имя Амбер означало янтарь. Камень солнца, камень исцеляющий и проводящий энергию. Семья Петерман не любила ни янтарь, ни трудности.

Названная сестра писала, что у неё всё хорошо, что её не мучают кошмары, что добрые люди приходили к ней со сломанными амулетами и она помогла им. Жаль, ей не помогает ни один из амулетов, кроме тех, что находит ей Аспер в чужих сокровищницах. Но вообще всё хорошо. Сестра, брат и мать слишком заняты своими делами и часто забывают о ней, даже не оставляют еды, а готовить самой очень тяжело, огонь такой горячий. И Амбер всё больше кажется, будто она — восковая кукла, которую только заставили быть человеком. Что она как будто бы не живёт. Но это всё ерунда, за работой эти мысли приходят, пусть Аспер не переживает. Куда бы она не отправилась, пускай ей сопутствует удача.

И подпись: "Твоя любимая янтарная сестрёнка".

Янтарная сестрёнка...

Аспер судорожно прижала письмо в груди. По щеке скатилась слеза. Для её глаз, для её разума Амбер была самым светлым существом. Очевидно, лишь для неё, раз другие смотрят на приёмыша косо и иногда со страхом и бесполезной жалостью.

— Нет... нет! — грозно зашептала самой себе девушка. — Не реви, Аспер Восемь! В последнюю очередь ты сопливая девчонка, а в первую — бесстрашный охотник-одиночка за вещами, которые больше не нужны их владельцам! Не реви и не хнычь, домой возвращаться мы будем только с победой!

Скрипнули колёса. Вот и её остановка. Валассия.

Аспер, оглядевшись и убедившись, что ничьи глаза за ней не следят, быстро выпрыгнула из вагона и поспешила прочь, спеша скрыться за низенькими деревцами. Как народ разойдётся немного, тогда и можно будет снова путь держать.

Валассия... Как будто бы ничем не примечательная местность, но стоит отъехать подальше — и тебя окружает темнота, реальная и метафорическая. Эти места манили не только охотников, но и множество исследователей, журналистов и лупоглазов всех мастей. Однако неспроста сюда больше не валится толпа народу. Никто не знает, что именно случилось около тридцати лет назад, но свыше сотни человек отправились к руинам замка Вашконселуш и не вернулись. А Аспер ждёт ещё более загадочная крепость — легендарный замок князя Иоанна Полусвета.

Охотница брела по каменной тропке от железнодорожной дороги в сторону ближайшего села. На ней было дешёвое длинное пыльное платье, скрывающее некоторые её хитроумные приспособления.

Не откажут же деревенские бедной путнице в куске хлеба и крынке молока? А там и стянуть что-нибудь посущественнее удастся.