Яшка

Мы с женой пили чай, когда он постучался в окно. Полгода не было о нем не слуху, не духу, а тут появился. Неожиданно. Мы про него уже и забыли, а он вот помнил все это время.

— Яшка. — Улыбнулась жена. — Что бандит, кушать хочешь?

Он не боялся, и сидел рядом со мной на скамейке. Отрывал куски от ножки размороженной в микроволновке курицы, и жадно набивал зоб. Сейчас середина зимы, а история эта началась в середине лета.

Живем мы в деревне, на берегу Волги, но не потому, что сельские жители, а просто купив когда-то давно дом, решили, что на пенсии будем жить в нем, подальше от городского шума, и поближе к природе. Так и поступили.

Хорошо тут. Прямо у реки баня, почти в лесу, среди огромных берез и тополей. Дом старенький, хоромы отстроить финансы не позволили, но нам хватает. Роскошь счастья не добавляет, счастье добавляют дети и внуки, каждое лето гостящие у нас.

Первым его увидел старший внук. Побежал купаться, и увидел у пня спиленной мной в прошлом году березы, пестрый комочек, бусинами глаз с тревогой смотрящего на огромное жуткое чудище, от которого непонятно чего ожидать.

— Деда! Там птенец на берегу! — Я как раз был во дворе, насаживал новое топорище на топор. — Он такой маленький и несчастный. Наверно голодный. Я хочу его сфотографировать. — Он нырнул в дом, и через мгновение выскочил обратно, на ходу включая телефон, и ища в меню камеру, а следом за ним несся младший внук.

— Ну пойдем посмотрим, что там за чудо такое. — Улыбнулся я.

Птенца не было.

— Улетел. — Расстроился старший внук.

— Нет. Не умеет он еще летать. Слеток он, из гнезда выпал. Забился сейчас куда-нибудь в кусты, и дрожит от страха. Что хоть за птица-то была? — Я оглядывался, пытаясь найти в траве пропажу.

— Не знаю. Клюв и лапки желтые, а сам коричневый, с черными волнами на перьях. — Вздохнул внук. — Такой несчастный. Деда, а его никто не обидит?

— Могут. Хорек или ласка, а может и кот наш, Нафанька слопать. — Я посмотрел вверх. — Что-то не видно мамки, с папкой вашего птенца, обычно они рядом летают. Волнуются и кричат, охраняют своего ребенка. Может нас бояться. Пойдемте-ка отсюда. Не будем им мешать.

Я люблю искупаться на заре. Утром водичка прохладная, и бодростью на весь день тело наполняет. Со мной водными процедурами занимается, и наш пес, то же любитель окунуться на заре.

Он убежал, как всегда вперед, и вдруг с берега раздался его задорный лай.

— Ежа поймал, хулиган. — Улыбнулся я, и поспешил на выручку колючему, но ошибся. Собака прыгала вокруг пропавшего накануне птенца, радуясь новой игрушке, а тот шипел и пятился, раскрыв крылья. Зубы хищника щелкали в миллиметре от перьев, и только чудом, птица еще оставалась жива. Я успел вовремя, и отогнав хулигана, взял птенца в руки, за что поплатился. Острый клюв больно цапнул меня за палец.

— Не хулигань. — Пригрозил я, а тот словно понял слова, и притихнув, внимательно посмотрел черными глазами. — Ну и кто же ты такой? Ведь не орнитолог я ни грамма, вижу только, что хищник. Ну да ладно, чего уж. Пошли домой, с семейством тебя знакомить буду, оставлять тебя одного тут опасно. Много желающих полакомиться твоей упитанной тушкой найдется.

На десять дней Яшка, как мы его назвали, стал главной темой разговоров в семье, фотомоделью, и заботой одновременно.

Спасибо интернету, мы определили, что это сокол пустельга, самый маленький представитель семейства соколиных, и что по возрасту он уже довольно большой, вот-вот готовый встать на крыло птенец. Видимо попытался полетать, да вот не справился.

Кормили его два раза в день, гусиным мясом. Специалисты советовали кормить лягушками и мышами, но я как-то не готов был препарировать земноводных, и ловить грызунов, да и жена моя к этому готовой не была. Потому гусь, недавно купленный по случаю на рынке, вполне подошел для таких целей.

Поселили пернатого питомца в курятнике. Построил я его в надежде завести в будущем кур. Вот и пригодился вольер обтянутый мелкой рабицей. Яшке не выбраться, как я наивно думал, а хищникам не забраться, что подтвердил наш кот, часами дремлющий рядом с сеткой, и гипнотизирующий сидящую на жердочке, недоступную для когтей, и клыков добычу.

Приручать мы соколенка не собирались, лишь подкормить, и в дальнейшем, как летать научиться, выпустить на волю. Единственное, что позволяли себе делать, это заходя в вольер для кормления, говорить: «Яша. Кушать», — а еще сажать на указательный палец. Ну никак не удержаться от такого. Слишком соблазнительно почувствовать на своей руке, дикое животное, которое перестало бояться.

Летать учили все вместе. Сделали путанки, те, что птицам на ноги надевают, привязывая к ним шнурок, чтобы не улетели, и пошли в поле, запускать.

Как не старались, не получалось у нашего питомца ничего, порхнет немного, в траву падает, и драпать от нас. Но куда же привязанный убежишь-то. Часа полтора мучались, и все зря. Решили завтра продолжить. Отнесли в вольер, покормили и своими делами занялись.

Утром, как обычно, птенец сидел на месте.

— Яша. Кушать. — Я принес кусочки мяса. При этих словах птенец встрепенулся, заходил по жердочке туда-сюда, забавно, по-попугайски кланяясь. Это у нас уже стал такой своеобразный ритуал. Хорошо так, добротно набил гусятиной зоб, и отказавшись клевать дальше, притих в уголочке.

Я пошел заниматься своими делами, и забыл про него. Время подошло к обеду, когда, проходя мимо вольера, заглянул внутрь, и там не увидел нашего Яшку. Сбежал. Под крышей нашлась дырка, через которую он и выбрался. Мы всей семьей искали беглеца, переживая, что бы его не поймали хищники, но все безрезультатно.

Попереживали, жена даже слезу пустила, но что тут поделаешь. Птица дикая, свободолюбивая. Даст бог выживет пропажа.

Пять дней прошло, ни слуху ни духу от нашего питомца. Мы уже его даже вспоминать перестали, когда на шестой день, я увидел его на коньке крыши дома.

— Яша? Кушать? — С сомнением произнес я. Мало ли соколов в округе, необязательно это должен быть он. Может другой какой?

Но это оказался именно Яшка. Заходил туда-сюда, закланялся по-попугайски, а потом спорхнул с крыши, и сделав у меня над головой круг, утроился на старое место. Научился всё-таки летать, и помощь наша не понадобилась.

Кормить его выскочила вся семья. Положили кусочек мяса и чуть отошли в сторону. Соколенок посмотрел на нас так, словно спросил: «Это мне»? Потом немного помялся и слетел вниз, набивать зоб.

Так продолжалось неделю. Он прилетал утром и вечером. Внимательно слушал: «Яша. Кушать», — танцевал ритуальный танец, делал над головами круг, опускался на землю, клевал, и улетал в лес.

А потом он пропал. Прилетел вечером, словно попрощаться, поел, и больше его мы не видели. Многое могло что случиться, но скорее всего просто научился птенец охотиться, повзрослел, вот и не нужны мы ему стали, со своей гусятиной да курицей. Ну и правильно. Он птица вольная. Пусть живет сам.

Полгода прошло. Зима в этом году лютая. Морозы под сорок ночами стоят. Голодно в лесу зверью, вот и вспомнил наш Яшка, где о нем заботились. Прилетел. В окно постучал. Ну а нам и не жалко вовсе. Накормим, и на душе потеплеет.

Сидит сейчас дикий сокол на обледенелой скамейке, рядышком со мной. Около нас стоит, смахивая слезу, улыбающаяся жена, а он клюет мясо курицы, и не боится.

Яша. Кушать? Говорят, что они глупые, не помнят ничего, а вот поди-ж ты.