Ястребиная хватка

«Ястреб, разрывающий зайца, может быть истолкован
и как символ порочного разума грешника,и как победы над сладострастием,
принимая негативное толкование зайца, как олицетворение похоти
и символа телесных искушений и плодовитости».

Элен сидела во тьме. Щелчок заставил вздрогнуть, — на столе включилась лампа, освещая немногочисленные предметы: несколько смятых бумаг, портсигар с гравировкой, револьвер на стопке папок, набитых документами.

Тот же револьвер, из которого Элен стреляла всего несколько часов назад.

— И все-таки, как бы мы прожили без табака? — прозвучал голос немца позади. Не сумев повернуться к нему, Элен осознала, что обездвижена, привязана к стулу.

Щелчки зажигалкой. Шумная затяжка.

— Великолепное изобретение человечества, — продолжал он, блаженная улыбка звучала в его голосе. — Вы согласны, фрау Бенуа?

От аромата знакомых, желанных сигарет пересохло во рту — лишь одна из ее многочисленных слабостей, но Элен твердо решила хранить молчание. Шаги позади. Он взялся за спинку стула, кожаные перчатки скрипели, сжимая деревянную перекладину.

— А если, — она вся сжалась, услышав его голос над самым ухом, — я обращусь к вам: «Дита»? Ведь так вас зовут на самом деле, не Элен Бенуа, а Дита Янковская, она же «Мышь».

Откуда он узнал?

Страх бил ее изнутри, бросая то в жар, то в холод. Ей обещали, что все пройдет хорошо, так что же пошло не так? Что произошло, где это написано, кто рассказал ему?!

Смакуя ее напряжение, он вновь предался раздумьям.

— «Мышь», что за нелепая кличка? Кто выбрал ее? Не может быть, чтобы вы сами, о нет. Вам больше подошла бы какая-нибудь птичка: соловей, ласточка, колибри наконец!

Ладонь легла ей на плечо.

— Ты расскажешь мне все. Все, с ранних пор младенчества и до этой самой минуты. И особенное внимание удели старику, который дал тебе это глупое прозвище. Ведь это он — тот, кто подослал тебя ко мне? Но я не зол на тебя, нет...

Затянувшись, он провел по ее волосам. Вцепился в светлые локоны, запрокинул ее голову и, склонившись, пустил дым в плотно сомкнутые алые губы.

— Приступайте, фрау Дита. Я не смогу уснуть, пока не узнаю каждую, даже самую мелкую подробность вашей жизни.

Он сносил ее ненавистный взгляд с издевательским равнодушием. С хищническим интересом всматривался в ее красивое лицо, очерченное скулами, с ровным, чуть вздернутым носиком и серыми глазами, оттененными длинными ресницами.

— Что ж, ночь обещает быть длинной. Я заставлю тебя говорить. Даже мышь, хоть и скромная, но все же достойная добыча для ястреба.

Улыбнувшись, Людвиг затушил сигарету о стол.