Йольский костёр

Таисия родилась в конце декабря и всегда считала зиму своим временем. Но не ту, что только притворяется зимой, слякотную и унылую. Настоящую, с хрустальным воздухом, скрипом снега под ногами и мириадами ледяных искр, сверкающих в лучах низкого солнца.

Так вышло, что в этот декабрьский вечер Таисия осталась на даче одна. За окном с сизого неба пунктирным струями изливался нудный декабрьский дождь. Порывы ветра царапали безрамное остекление веранды когтями ветвей набухших от сырости старых ив.

Внутри садового домика, однако, царил островок уюта. Электрокамин бодро играл языками невсамделишного пламени. Вылепленная вручную керамическая кружка с крепким чёрным чаем источала лёгкий терпковатый аромат. Монотонно моргала новогодняя гирлянда, обвивающая стеллажи. Книги на полках молча хранили свои истории. В голове у Таисии вдруг зароились образы, которые непременно хотели воплотиться в слова и настырно сплетались в строки.

«Записать!»

Карандаш сломался. Таисия взяла в руки телефон (в двадцать первом веке живём, как-никак).

Декабрьский дождь в снегов преддверье.
Зима немного заблудилась,
впотьмах споткнулась, оступилась.
Творится хаос в биосфере.

И белой кашки листик свежий
проклюнулся и мокнет бодро.
А дни черны во мгле бесснежий,
и солнца луч не предусмотрен.

Звезда на ëлке мокнет хмуро,
и с мишуры спадают капли,
стаккато струй звучит понуро,
Сороки мокрые озябли.

Капуста ввысь воздела листья —
Растит соцветье невзирая.
Прикинувшись натуралистом,
я ожидаю урожая.

Промозглый Йоль огнём согрею,
в кострище пламя заиграет,
настырно сырость одолеет.
Так будет. Это точно знаю.

«Нормально».

Таисия удовлетворённо потёрла кончик носа указательным пальцем.

Однако вечер накануне Йоля явно требовал чего-то большего, чем просто милый домашний уют и бессмысленное стихоплётство. Таисия вдруг вспомнила о традиции, так ярко описанной в недавно прочитанном романе.

«Точно!»

Она решительно облачилась в китайскую куртку с капюшоном, сунула ноги в галоши на рыбьем меху и решительными шагами направилась к сараю.

Картонная упаковка от кресла «Бюрократ» (нет, офисного кресла у Таисии не было – подруга недавно прислала большущую посылку). Сухие ветки. Что ещё? Старые попользованные банные веники – тонкие прутья, уцелевшие сухие берёзовые листья. Допотопные газеты, в которые явно что-то заворачивали.

Зажигалка в кармане нашлась.

Дождь тем временем поутих. Воздух был по-прежнему наполнен водной взвесью, но сверху уже не капало.

Таисия схватила в охапку собранный легковоспламеняющийся материал и по дорожке из некогда белого кирпича – осторожно ступая в почти полной темноте – подошла к железной бочке, в которой обычно сжигали древесный мусор.

«Здесь будет Йольский костер».

Пламя взметнулось вверх, словно живое существо. Разорвало кокон вязкой зимней тьмы. Создало вокруг себя пульсирующий ореол тепла. Таисия стояла и смотрела на языки огня, плящущие на ветру замысловатый языческий танец. В голове у неё внезапно зазвучала мелодия (зря, что ли, семь лет отучилась в музыкалке по классу виолончели). Написанные полчаса назад стихи послушно легли на воображаемую музыку. И Таисия запела. Эту песню услышал огонь. Его танец сменил ритм, его пируэты слегка упорядочились.

А Таисия всё пела. И ей казалось, что в языках пламени пробуждается какая-то древняя, первобытная магия.

Но вот песня закончилась. Таисия крепко зажмурила глаза и, вдыхая дым, смешанный с запахом мокрой травы и палой листвы, прошептала, не ожидая ничего, кроме воображаемого эха собственного голоса в голове: «Пусть этот вечер принесет мне что-то… настоящее».

И открыла глаза.

Вокруг лежал снег. Он казался не просто обычным снегом, а пуховым одеялом, укрывающим землю. Блёклое зимнее солнце клонилось к закату. Дачного домика не было. Вместо него перед Таисией раскинулся абсолютно незнакомый пейзаж. Суровый. Явно северный. Величественный.

Уходящий в бесконечность невысокий чёрно-белый горный кряж. Неподалёку – силуэт приземистой длинной постройки. В воздухе – отголоски дыма от очага с привкусом соленого ветра и чего-то ещё. Дикого. Первозданного. Такого, что заставляет кровь бежать быстрее.

Современная одежда Таисии вдруг показалась ей нелепым маскарадным костюмом, совершенно не подходящим для этого мира.

«Для какого мира?»

Таисия осторожно двинулась вперед, и вскоре подошла к длинному дому, построенному не из камня или дерева, как положено, а сложенному из лохматых пластов дёрна(?).

Из дома вышел мужчина. Его странная одежда – собранные у щиколотки широкие штаны, длинная перехваченная ремнём просторная рубаха, напоминающий накидку плащ – была сшита из шерсти, ботинки – из кожи. Но поразительнее всего было его лицо – суровое, грубоватое, но невыносимо привлекательное. Настоящее мужское лицо.

«Викинг из того романа... Как же он назывался? «Меч воина»? Нет, тот не про викингов был...»

Не герой, нарисованный на странице книги. Живой, дышащий человек.

Сердце Таисии ухнуло и упало. Страх смешался с каким-то необъяснимым, почти болезненным восторгом.

Мужчина стоял перед ней, словно высеченный из камня. Его рост был внушителен, плечи широки, а взгляд, направленный прямо на Таисию, казался одновременно и настороженным, и любопытным.

Лицо с резкими, но правильными чертами, обрамлённое длинными волосами цвета сухого ржаного колоса. Такая же светлая борода. Высокий и широкий лоб. Прямой нос. Крепко сжатые губы. А в глубине его глаз, серых, словно зимнее небо, таилось что-то такое, что заставило Таисию забыть о страхе, о холоде, о нелепости(?) своего наряда и странности всей ситуации. Взгляд мужчины умел видеть сквозь одежду, сквозь время, сквозь всё несущественное и наносное.

И Таисии вдруг показалось, что мужчина её узнал.

Он медленно подошёл. Его шаги были твёрдыми и уверенными, несмотря на рыхлый снег. Рука мужчины сжимала топор. Но не как угрозу. Как инструмент, а не оружие.

Таисии замерла и забыла, как дышать. Она не знала, что сказать, как объяснить этому человеку свое появление.

«Как я буду с ним говорить?»

Все слова, которые она знала, были чужими, не имеющими веса в этом мире.

Мужчина остановился в нескольких шагах от Таисии. Он молчал и внимательно изучал её, словно пытаясь разгадать загадку. Его взгляд скользнул по её куртке, по джинсам, по утеплённым галошам на пару размеров больше, чем надо. В этом взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление, но без осуждения. Затем мужчина вновь поднял глаза на лицо Таисии. И между ними словно бы протянулась паутинка невидимой эфемерной связи. Тоненькая, но крепкая.

– Ты заблудилась, милая дева?

Голос мужчины был низким, рокочущим, как далекий гром. А слова звучали на языке, который Таисия не знала (точно не знала!), однако – по какой-то причине – прекрасно понимала. Но звучал с таким архаичным акцентом, что Таисия слышала в нём шепот веков.

Она просто кивнула не в силах произнести ни слова, чего-то ожидая.

А мужчина вдруг улыбнулся. Эта улыбка смягчила суровость его черт, сделав лицо ещё более притягательным.

– Не бойся. Здесь ты в безопасности. Меня зовут Сверрир.

«Сверрир».

Имя прозвучало, как эхо древней саги, которую Таисия читала ещё в университете. Как звон мечей. Как шум волн.

Таисия почувствовала, как её щеки заливает румянец. Она никогда не верила в то, что судьбы людей предначертаны. Но сейчас, стоя перед этим невозможным Сверриром в этом невозможном мире, поняла, что её появление здесь не случайно.

– Таисия, – наконец смогла выдохнуть она.

Её голос прозвучал тонко, высоко и неуверенно.

Сверрир кивнул, словно это имя было ему знакомо. Он протянул руку. Таисия, не задумываясь, вложила свою ладошку в его ладонь. Рука Сверрира оказалась мозолистой и как будто бы каменной, но прикосновение было наполнено нежностью.

А до Таисии вдруг дошло, что она, кажется, встретила мужчину своей мечты, который ей никак не попадался там, в реальной жизни (планку слишком высоко задрала?). Живое воплощение силы, мужества, той самой настоящести, которую она так безуспешно искала.

А Сверрир не отпустил её руку сразу. Как будто боялся, что Таисия растворится в воздухе, словно дым от костра. Его большой палец легонько пробежался по её ладони, отчего тело Таисии наполнилось волной тепла, не имеющая ничего общего с пламенем горящих дров.

–Ты пришла с огнём, – произнес Сверрир.

Его взгляд скользнул к тому месту, где ещё недавно горел Йольский костер, а теперь лишь тлели угли.

– Огонь приносит свет и тепло, но может и сжечь дотла. Ты несёшь в себе этот огонь.

Его слова взволновали Таисию. Однако в них не было угрозы. Она молчала, не зная, что ответить. Под его взглядом Таисия чувствовала себя обнажённой. Но в этом не было ничего низменного. Такое чувство, когда тебя видят насквозь, но это не пугает, а лишь срывает какие-то ненужные путы, освобождает, даёт крылья.

– Я… я не знаю, как я здесь оказалась, – наконец прошептала Таисия. – Я просто разожгла костер, и… всё изменилось.

Сверрир кивнул, его губы дрогнули. А в глазах мелькнул отблеск чего-то, напомнившего Таисии северное сияние, которое ей впервые удалось наблюдать на прошлой неделе. Такое же завораживающее, неуловимое, но в то же время происходящее наяву.

– Ты не заблудилась. Ты пришла ко мне. – Он снова улыбнулся. –Пойдём. Тебе нужно согреться.

И Сверрир повёл ее к длинному дому с дерновыми стенами. Таисия шла рядом с ним, чувствуя тепло его руки, а скрип снега под ногами звучал музыкой.

В доме горел длинный очаг, выложенный камнями. Пахло дымом, влажной шерстью, жареным мясом и чем-то ещё, сытным, древним.

Таисию встретили с любопытством, но без враждебности. Женщины с такими же светлыми волосами, как у Сверрира, предложили ей тёплую шерстяную накидку, источающую горьковатый аромат сухих трав.

Сверрир усадил Таисию на лавку, покрытую мягкой овечьей шкурой. Он больше не задавал опросов, а подал глиняную кружку с чем-то горячим и чуть хмельным, что согревало изнутри, и кусок вяленого мяса – его вкус был непривычен, но удивительно приятен. Таисия жевала мясо, запивая его напитком из кружки, и смотрела на Сверрира, на его спокойное лицо, на его сильные руки. Она ощущала исходящую от него мощь, простую, но глубокую мудрость и какую-то внутреннюю гармонию, начисто утраченную в современном мире.

– Ты устала, – сказал Сверрир, его голос прозвучал тихо, но отчётливо. – Тебе надо отдохнуть. А завтра… мы поговорим.

Таисия кивнула.

Она хотела говорить со Сверриром прямо сейчас. Коснуться его руки. Положить голову ему на плечо... Но чувствовала, что её веки тяжелеют.

Таисия не поняла, как оказалась в тёплой, пахнувшей всё той же шерстью кровати. На какое-то мгновение она ощутила прикосновение шершавых, но таких нежных губ Сверрира. Нет, ей это не показалось.

«Забыть такое невозможно».

А когда Таисия закрыла глаза, чтобы провалиться в глубокий крепкий сон, перед её внутренним взором снова возникло пламя Йольского костра, а затем – лицо Сверрира, его глаза цвета зимнего неба, и она услышала его голос:

– Таисия, ты пришла ко мне из другого мира и принесла с собой свет, который осветил мою жизнь. Я не знаю, как это произошло, но я знаю одно: я люблю тебя...

...И тут ноздри Таисии защипало от дыма. Она чихнула и открыла глаза. Её Йольский костёр догорал. Со всех сторон подступала самая обычная декабрьская действительность со всеми атрибутами реального мира. В глазах у Таисии предательски защипало. А небо заплакало мелкими холодными слезами,