Юдоль печали нашей

В дни, когда корабли заполняли своими едва различимыми фигурами линию горизонта, а небо давило бледной пустотой, Диего де Деса покрепче сжимал засаленную удочку, сидя на пляже бескрайнего берега. Свою песню пели голодные чайки, блестели тысячи вышедших на берег крабов. Каждую минуту к берегу острова, волнами прибивало обломки кораблей, бочки с китовым жиром, бутылки с ромом и бледные людские тела. Когда-то Диего де Деса был одним из таких тел. Пока его не нашел старик Удаи. Диего де Деса видел его и сейчас. Черная фигура, сокрытая от солнца десятком одежд. Старик Удаи искал выживших, и уводил их вглубь острова. Именно он, найдя на берегу Диего де Деса, сказал тому, как он теперь обязан жить.

«Отныне ты будешь жить в рыбацкой хижине на холме и заниматься ловлей рыбы. Каждый день ты должен подносить улов яме. В день, ты обязан брать для еды лишь одну рыбу, остальную тебе придётся отдавать. Каждый день я буду наполнять в твоем доме кувшин с водой, и оставлять дрова, чтоб пламя, разведенное в твоей хижине, не погасло».

Диего де Деса помнил свои первые дни, но не мог вспомнить сколько уже находиться на острове. В его первые дни, старик Удаи не сказал, что будет ждать его каждую ночь, и Диего де Деса, чуть не стал жертвой собственного невежества. С заходом солнца первой ночи, услышав шаги снаружи хижины, Диего де Деса предположил, что вокруг дома бродит заблудший путник, ищущий ночлега. Шаги сменил другой звук, похожий на ходьбу на четвереньках. Этот же звук Диего де Деса начал слышать на стенах, а затем и на крыше. Кто-то ползал по хижине, и мысль эта заставила Диего де Деса попятиться. Старик Удаи позже обмолвился, что это те, кто ищут чужое пламя, дабы погасить его навсегда.

«Когда будешь уходить рыбачить, никогда не оставляй хижину открытой, и после захода солнца никого не пускай в свой дом. Они будут звать тебя по имени, напоминать о том, что на этом острове помнить нельзя. Не слушай их, они сами уже ничего толком не помнят. Даже собственная тень им чужда, и лишь пламя способно вызвать у них интерес. Закрытую дверь им не открыть, но в ту, что будет открыта, они полезут, ибо посчитают подобное приглашением».

Вечерами, когда Диего де Деса возвращался домой, он обнаруживал вокруг хижины разрытую землю, множество следов и сбившиеся пятна пыли. Смотря на них, он думал о природе их возникновения. Эти пятна сбившейся пыли виднелись повсюду около дома. Ступая по ним, можно было проследовать туда, куда они вели. Диего де Деса видел, как эти пятна, вместе с следами по дороге от хижины уходят в гору. Он довольно быстро понял, что это чьи-то слюни. Того, кто был безволен, зол и голоден. Порой он следовал за ними, но всегда останавливался перед уходящей в горы дорогой. Старик Удаи не раз предостерегал его. Сотни столбов черного дыма поднимались в небо, а под ними сияли яркие огни. Владения Бальтазара Косса, царство безумия, где в центре трон состоящим из людских тел. О Бальтазаре Косса старик Удаи упоминал всего раз, не скрывая своего презрения.

«Держись подальше от городских огней и столбов дыма – они обманчивы. Те, кто зажигает их – безумны. Их быт сводится бесконечным казням всех, кто приходит туда. Казни и горелая плоть помогает им забыть о том, кем они были. Во главе, но троне из еще живых тел, восседает Бальтазар Косса. Он давно позабыл речь, и вместо слов, кусает свои конечности до крови, а те, кто служит ему, понимает эти укусы на уровне слов. Их королевство укрылось в горах, и морского берега они сторонятся. Море и песок заставляет их вспоминать, поэтому сюда они не ходят, но и ты не ходи к ним».

Диего де Деса верил старику Удаи, и не рисковал уходишь слишком далеко в сторону гор. Нередко, когда ветер менялся, дым повсеместных костров, доносил сладковатый запах тлеющего человеческого мяса. Диего де Деса откуда-то знал этот запах, и от мыслей этих становилось ему тревожно.

Все дни Диего де Деса сводились к ловле рыбы и походу к яме. Туда по наставлению старика Удаи, Диего де Деса сбрасывал пойманную за день рыбу. Из себя яма представляла неглубокий каменный колодец, который находился недалеко от хижины Диего де Деса. Каждый раз идя туда, он не понимал зачем это делает, на сотню метров от ямы разносилась вонь сгнившей рыбы, а в шуме роящихся мух, исчезал звук моря, которое было совсем близко. Попадая в колодец, рыба просто гнила, но так требовал старик Удаи, и Диего де Деса, продолжал это делать каждый день.

Единственным разнообразием и лучом света во всем это беспросветном безумии, была Юнона. Девушка несказанной красоты, которая жила в особняке на противоположном холме. Особняк ее украшали цветы и растения. Возвращаясь к себе в хижину, Диего де Деса видел свет в ее окнах. Она не боялась зажигать лампы, и всегда держала окна открытыми. Старик Удаи предостерегал от общения с ней, но Диего де Деса не слушал его. Каждый раз, когда на дороге ему встречалась Юнона, он приветствовал ее. Она приветствовала его в ответ. Говорить что-либо про нее старик Удаи отказывался, и Диего де Деса был зол на него. Он видел, как Юнона рассаживает в округе прекрасные цветы, и смотря на них, о чувствовал радость в своем сердце. Старик Удаи продолжал предостерегать его.

«На этом острове нет ничего нормального, и она далеко не та, кем кажется. Не будь дураком, ничего хорошего тебя с ней не ждет. Одумайся пока не поздно».

Диего де Деса слушал, но ничего поделать с собой не мог. Юнона постоянно была в его уме. Он жаждал общения и встречи с ней, и вскоре это общение стало нередким. Были дни, когда Юнона приходила на берег, и сидела вместе с Диего де Деса. Смотрела на морскую гладь, рассказывала ему про свои цветы. Диего де Деса слушал ее, и чувствовал счастье. С ней он переставал видеть застилающие горизонт корабли, сотни вздувшихся людских тел на берегу. Когда она была рядом с ним, он забывал обо всем на свете, и просто был. Но Юнона никогда не задерживался, и всегда уходила. Тогда Диего де Деса предавался грусти, вновь созерцая корабли на горизонте, прибитые к берегу обломки и бледные людские тела.

Порой Диего де Деса задавался вопросами и пытался вспомнить кто он, и как здесь оказался. Себя он не помнил, и за ответами обращался к старику Удаи. От подобных вопросов старик Удаи настораживался и всегда говорил одно.

«Ты Диего де Деса, тот у кого есть хижина на холме и не погасшее пламя. Твоя обязанность ловить рыбу и относить ее в яму».

Тогда Диего де Деса спрашивал, зачем он ловит рыбу и сбрасывает ее яму, где та просто гниет, и старик Удаи отвечал.

«Потому что так делали те, кто был до тебя».

На этом обычно, его расспросы заканчивались.

Диего де Деса с самого начало казалось, что старик Удаи ему что-то недоговаривает. Было лишь множество предостережений и никаких ответов. Это беспокоило его и порой не давало спать по ночам. Как раз в те дни, когда с наступлением темноты, ползающие вокруг хижины, задавали Диего де Деса особо неудобные вопросы, над которыми тот размышлял весь следующий день.

«По-о-о-ч-е-м-у ты с-с-с-с-л-у-ш-а-е-ш-с-я е-г-о… По-о-о-о-ч-е-м-у ты в-е-р-и-ш-ь е-м-у…».

Голоса за хижиной дребезжали и шипели. Говорили быстро оказывались с разных сторон. Их вопросы сеяли сомнения в Диего де Деса, перед которым тот оказывался бессильным.

В дни, когда линия горизонта была свободна от кораблей, а на берег не выносило ничего кроме обломков и мусора, улов Диего де Деса был особо скуден. Порой он оставался без пищи, и относил единственную пойманную за день рыбу яме. Старик Удаи был недоволен. Он требовал от Диего де Деса соблюдение порядков, и не желал ничего слушать.

Путь от ямы до хижины, проходил через длинную дорогу, на которой был один, единственный перекресток. На перекрестке находился Горящий куст.

«Ты говорил с Горящим кустом?» - спрашивал старик Удаи.

«Нет» - отвечал Диего де Деса.

Но он врал. С Горящим кустом он разговаривал регулярно, скрывая это от старика Удаи. Горящий куст был мудр и безразличен ко всему. Его не интересовала судьба Диего де Деса и Юноны, ему было плевать на старика Удаи, и засевшего в королевстве безумия Бальтазара Косса. Горящий куст искал покоя, и был лишь вынужден отвечать, чтобы быстрее этот самый покой обрести, но многие вопросы он оставлял без ответа, заставляя Диего де Деса созерцать танцующую, прозрачную тень жара на земле.

«Что это за место?» - спрашивал Диего де Деса.

Горящий куст молчал.

«Почему я должен ловить рыбу и сбрасывать ее в яму?».

Горящий куст вновь молчал.

«Кто такой старик Удаи?».

Горящий куст выдерживал паузу и отвечал.

«В твоем языке есть слово казнь, а есть и наказание. Раньше они были не только созвучны, и одно могло означать другое. Из-за трудностей перевода, многие твои предки поняли наказание, как казнь. Когда-то старик Удаи был последователем одного проповедника. Проповедника этого казнили, через отрубание ног, и старик Удаи был вынужден носить его на своей спине по миру, где тот рассказывал о своей вере. Шли годы, и тело подводило старика Удаи, с каждым новым днем, ноша его становилась все более неподъемной. В тех краях, где проходил старик Удаи было так жарко и безлюдно, что старик Удаи не выдержал и предал казненного проповедника, бросив его в непроходимых горах. Тогда он начал бежать, и бежал всю свою жизнь, пока не стал глубоким стариком и не нашел этот остров».

«Кто такая Юнона?».

«Юнона – это свобода от духовных пут».

«Почему мы все здесь находимся?».

Горящий куст молчал.

Старик Удаи был где-то рядом, Диего де Деса это чувствовал. Только с его появление, Горящий куст замолкал окончательно. Тогда Диего де Деса возвращался к себе в хижину, где ждал рассвета.

Со стороны гор, постоянно доносился один звук. Все дни что Диего де Деса находился на острове, этот звук преследовал его. Хруст ломающихся веток, громкий и резкий. Диего де Деса испытывал тревогу слыша его, он что-то напоминал ему. Старика Удаи последнее время было не видно, а Горящий куст все чаще молчал. Юнона не выходила из своего особняка, и линия морского горизонта была пуста. Диего де Деса чувствовал тревогу, и чтоб эту тревогу побороть, он решил наведаться к той, кто была единственным лучом света в его существовании. Это был первый раз, когда он пошел к особняку Юноны.

Юнона сильно удивилась, когда увидела на своем пороге Диего де Деса, но к себе в особняк пустила. Особняк Юноны хоть и был большим снаружи, внутри оказался мал и скромен. Диего де Деса обратил внимание на то, что большую часть особняка занимает комната с множеством растений и цветов. Комната эта была огорожена решетчатой дверью, через которую Диего де Деса было все видно. Юнона заметила его любопытство и сказала.

«В моем доме ты можешь быть где угодно, только никогда не входи в комнату с цветами. Там тебе быть не позволено».

Диего де Деса удивился. Комната была самой обычной, как и цветы с растениями, что находились в ней. Говоря ему это, Юнона стала какой-то другой, той, что он не знал прежде. Отстраненной, злой и нетерпимой. Диего де Деса смотрел на растения, что были в той комнате, и что-то казалось ему не таким. Он пытался это понять, и испытывал странное чувство – будто уже не один раз задумывался над этим. Словно он уже был здесь, и был в комнате с цветами. Ему почти удалось что-то вспомнить, но слова Юноны вырвали его из сосредоточенности.

«Тебе следует уходить. Солнце скоро сядет».

Диего де Деса ушел, и в пути его мысли были тревожны. Он гадал откуда он помнит комнату с растениями? Горящий куст, наблюдая проходящего мимо Диего де Деса усмехался, пока из зарослей в отдалении, взгляд старика Удаи провожал его.

В ту ночь под хижину Диего де Деса, старик Удаи приходил не один раз, гадая как с ним поступить.

Утро Диего де Деса началось с разговора со стариком Удаи.

«Не ходи в особняк Юноны, тебе следует держаться от нее подальше».

Диего де Деса злился на старика Удаи. Юнона была единственным, ради чего Диего де Деса был готов теперь все это. Зол он был еще и на то, что старик Удаи ему постоянно недоговаривал. Округу вновь разразил хруст веток и Диего де Деса, набросился с вопросами на старика Удаи.

«Что это за звуки? Они звучат тут постоянно, сколько я себя помню!».

Старик Удаи грустно вздохнул и сказал.

«Это лопаются ветви деревьев. Они не выдерживают… не выдерживают десятков тех, кто повесился на них».

Диего де Деса будто начал что-то вспоминать, старик Удаи продолжил.

«Это темные места, в те области бояться ходить даже подчиненные безумца Бальтазара Косса. Мне не ведомо, что там и тебе не советую знать»

Старик Удаи соврал, он прекрасно знал, что там. Как и лично знал того, кто каждый вечер вешался на ветвях этих деревьев. Но ни он, ни Горящий куст не сказал об этом Диего де Деса.

Каждый новый день вызывал у Диего де Деса тревогу и разочарование. Юнона обходила его стороной, Горящий куст молчал, а старик Удаи куда-то пропал. Рыба, которую он подносил яме, стала мала и уродлива. Такую он отказывался есть, и сытости предпочитал голод. Старику Удаи это не нравилось.

«Ты обязан брать для еды в день одну рыбу - остальную подносить яме».

«Но почему я должен это делать? Ведь я не нахожу эту рыбу съедобной» - отвечал ему Диего де Деса.

«Ты обязан так делать, потому что это делали все, кто был до тебя. Тебе необходимо жить в рыбацкой хижине и ловить рыбу, в день одну брать для еды, а остальную подносить яме».

«Старик Удаи, эта жизнь мне чужда, я не выбирал ее» - говорил Диего де Деса.

«Я тоже не выбирал свою жизнь, и лишь повторяю все то, что делал тот, кто был до меня» - отвечал ему старик Удаи.

«До тебя кто-то был?» - искренне удивлялся Диего де Деса.

«Да, как были и те, кто был до них и как будут после меня. Даже до безумца Бальтазара Косса были те, кто уступил ему свое место, как однажды он кому-то уступит свое».

«Но старик Удаи, какой во всем этом смысл, если мы просто проживаем жизнь тех, кем не являемся?».

«Так требует остров».

Диего де Деса окончательно запутался и не стал говорить ничего более.

С того дня он все больше предавался сомнениям, сочтя свое бытие бессмысленным. Старик Удаи видел это, и понимал к чему все идет. Под хижину Диего де Деса по ночам перестали приходить незваные гости, и Горящий куст отныне был нем. Дрова который ему оставлял старик Удаи прогорали быстро, оставляя после себя едва тлеющие угли. Казалось Диего де Деса как никогда близок к концу. После темноты, старик Удаи приходил к Горящему кусту, и говорил с ним о судьбе Диего де Деса. Горящий куст больше слушал, изредка отвечая на назойливый вопросы старика Удаи. Со стороны города, освещенного кострами, королевства безумия Бальтазара Косса, возвращалась Юнона. Она прошла мимо Горящего куста и старика Удаи, направляясь в свой особняк.

Очередной день Диего де Деса начался криков старика Удаи. Десятки прибитых к берегу тел поднимались и шли в сторону гор, туда откуда шел дым. Старик Удаи отговаривал их, но не поспевал за всеми, так как на берег выносило очередную сотню человеческих тел. Диего де Деса отметил, что сегодняшний день отличается от других. В его памяти такого еще не было. На берег пришла и Юнона. Она вместе с Диего де Деса наблюдала за носящимся по берегу стариком Удаи и впервые за долгое время улыбнулась ему. От улыбки Юноны, Диего де Деса почувствовал себя счастливым, и остаток дня его прошел незаметно.

С того дня Юнона наведывалась к Диего де Деса каждый день. Они мило общались, сидя на берегу, и вместе ходили к яме. Юнона рассказывала ему про то, какие корабли ей довелось видеть и какие облака она помнит лучше всего. Слушая все это, Диего де Деса забывал, где находится, и кроме голоса Юноны он не желал ничего более в этом мире. В тайне от старика Удаи, Юнона приносила в хижину Диего де Деса дрова и делала его пламя более интенсивным. Еще чаще она стала звать его к себе в особняк. Там они пили настоянную на одуванчиках воду и смотрели как к берегу прибивает очередные человеческие тела. Диего де Деса испытывал к Юноне теплые чувства, и своей искренности был скован. Он не пытался ее поцеловать или коснуться молочной, пахнущей цветами кожи. Ему просто нравилось находиться с ней. Нравилось, что есть ради чего быть.

Человеческие тела продолжало прибивать к берегу. Вскоре от их наплыва, Диего де Деса не осталось места, где ловить рыбу. Старик Удаи обессиленный лежал на пляже, он не справлялся с таким наплывом тел. Юнона пришла к хижине Диего де Деса ранним утром, и сообщила ему.

«Сегодня, когда стемнеет приходи ко мне в особняк, и жди меня в комнате с цветами. Для тебя она будет открыта».

Диего де Деса не знал, что думать. С одной стороны он был счастлив, но с другой помнил, как Юнона говорила про эту комнату. Как запрещала быть там. Помнил какие-то свои тревожные чувства и мысли, когда смотрел туда. Был он еще напуган и от того, что за все дни на острове, ему никогда не доводилось покидать свою хижину после заката. От нахлынувших чувств, Диего де Деса решил искать совета у Горящего куста, но, когда он пришел к нему, тот был растоптан и отныне не горел. Увиденное вызвало в нем неприятные чувства, и он пошел в сторону берега, искать старика Удаи. Он помнил, где тот полностью обессиленный лежал вчера, но вместо старика Удаи, нашел лишь его одежды и трость. Самого старика Удаи нигде не было. Берег был завален телами. Какие-то из них вставали и шли в сторону дыма, туда, где было царство безумия Бальтазара Косса, других пожирали чайки и крабы.

Большую часть дня Диего де Деса проходил вдоль берега, смотря в морскую даль, а когда начался закат, направился в сторону особняка Юноны. Стоя под дверью, он звал ее, но она не откликалась. Тогда набравшись смелости, он зашел внутрь. На остров начала опускаться темнота, и Диего де Деса впервые увидел, как здесь выглядела ночь. Сотни огней шли вдоль морской линии, и столько же было отражено на застывшей поверхности моря. Слабое свечение из открытой комнаты с цветами привлекло его внимание, и Диего де Деса проследовал туда. Удивительно красивые растения в горшках, поочередно начинали светиться. Диего де Деса никогда за все свое существование не видел ничего прекраснее. Вся комната наполнялась светом, от которого становилось уютно и легко. Диего де Деса думал про Юнону. Про самого чистого, красивого и прекрасного человека в этом мире. Он ждал ее, и вдыхал неописуемый аромат окружавших его цветов. Стоя в комнате с цветами, он представлял, как посмотрит в бездонные глаза Юноны, как дотронется до ее кожи, как обнимет ее. Диего де Деса знал, что скажет Юноне, когда она придет.

«Я тебя люблю».

От этих мыслей он чувствовал себя настолько счастливым, что на миг закрывал глаза, а когда открыл их вновь, волна холода пробежала по его спине. Диего де Деса замер смотря туда, где должны были быть его ноги. Вместо них от тела до горшка с землей шел длинный стебель. Он попытался как-то пошевелить еще минуту назад существовавшими ногами, и не смог почувствовать их. Ему хотелось схватиться за ближайший стол, но он не знал, как это сделать. Вместо рук у него были длинные ветки. Диего де Деса был полностью скован и лишь страх в глубине его существа, напоминал ему о том, что он жив. Все его тело превратилось в растение, неотличимое от сотен других растений, которые находились в комнате с цветами. Ему было страшно, но какой-то частью своей души он продолжал думать, и все мысли его были про Юнону.

«Юнона… Юнона… Юнона… Юнона…».

«Юнона… Юнона… Юнона…».

«Юнона… Юнона…».

«Юнона…».

Вскоре страх закончился и от Диего де Деса не осталось ничего.