За огурчиками

- Маша, пляши, я подписал контракт! - лицо Василия разрывалось от радости. - Теперь все наши проблемы решены. Вот!

Василий кинул на кухонный стол пачку денег.

- Теперь и долги погасим, и машину купим!

- Вася, ты д...б? - спросила мужа Маша, глядя на деньги. - Ты что забыл, что я родом из Одессы?

- Одесса скоро наша будет, - радостно сообщил Василий. - Я иду освобождать твой родной город. Ты понимаешь как нам повезло?

Маша взяла в руку скалку.

- Я тебе сейчас так тебя освобожу, что мама родная не узнает. Иди в военкомат и говори, что ты хронический идиот. Или я сама туда пойду.

- Ты что, Маша! Если я откажусь, то там скажут, что не мужик. И посадят в яму. Мне ребята рассказывали.

Маша задумалась. Потом сказала:

- Хорошо, Василий. Я была не права. Давай отметим твой контракт сегодня.

- Умница, Машка, закричал Василий. - Я знал, что ты меня поймешь. Сейчас пойду, полдеревни позову в гости.

- Погоди звать. В погреб сначала слазий. Огурчиков достань маринованных, помидорчиков. Я пока стол накрою, посикунчиков напеку.

Василий открыл крышку погреба, включил свет и слез по лестнице вниз. И еще подумал, что у них лучший погреб в деревне. Что, если потребуется, то тут и жить можно.

Маша подошла к погребу, перекрестила Василия и сказала:

- Вот и все, Вася. Жить тебе здесь до окончания войны.

И закрыла крышку на крепкий засов.

На следующий день не пришедшего в военкомат Василия объявили в розыск. К Маше домой приходили, но та стояла на своем. Ушел мол с вещами рано утром.

Первые дни Василий стучал и рвался на волю. Но Маша имела железный характер. И Василий смирился со своей участью.

Иногда, когда в доме никого нет, Маша приоткрывает крышку погреба и ведет долгие разговоры с Василием. Кормит его оладушками и посикунчиками. Книжки ему туда отправляет. "Войну и мир" Льва Толстого и его же "Севастопольские рассказы".

Василий же съел все огурцы и требует иногда жалобно интимной близости. На что Маша отвечает, что только после войны или когда тот поумнеет.

Вот и вся история. А чем она закончится, одному богу известно.