За пеленой туч

Его везли на кресле-каталке, привязанного ремнями и замотанного в смирительную рубашку. Следом сопровождали двое санитаров – крепких, рослых мордоворота; слишком много для худощавого мальчишки четырнадцати лет.

Тот не вырывался, хотя первые дни заключения были сопряжены с криками, воем, а потом слезами и мольбами о смерти.

В центр зала вышел доктор Станислав Данилевский – эксцентричная, но уважаемая фигура в российской психиатрии. Его тёмные, зализанные назад волосы, шкиперская бородка и дорогой костюм-тройка создавали впечатление скорее бизнесмена или чиновника, но никак не светило медицины.

- Что нам известно об оборотнях? – с ходу спросил доктор Данилевский у зала, полного учёных мужей – Мифы говорят о людях, что превращаются в волков при свете Луны. Это и случилось с несчастным Иваном Зубковым.

Доктор выдержал театральную паузу.

- Как вы знаете, месяц назад случилось чудовищное преступление: зверски было убито девять человек. И ответственность несёт этот мальчишка.

Настроение в зале изменилось. Холодный интерес сменился атмосферой страха и даже ужаса. Опытная профессура, видавшая всякое дерьмо за свою врачебную практику, теперь наряду с обычными гражданами пребывала в состоянии близком к кататонии. Чудовищное зверство, потрясшее всю Россию, совершённое при полной Луне. Поползли слухи. Многие граждане, будучи в плену у суеверий, стали запасаться серебряными оберегами, но доктор Данилевский не верил в мистику. Ни один врач, ни один следователь не верил.

- Пойманный на месте преступления Иван Зубков истошно доказывал, что убийца не он сам, а Зверь, что сидит внутри него. Ему никто не поверил, кроме меня. – неожиданно заявил Станислав Данилевский чем удивил гостей – Разумеется, пациент не оборотень. Он не отрастит клыки и когти, и не набросится на меня. Иначе я сам отращу крылья и вылечу в окно.

Кто-то в зале рассмеялся, остальные молча слушали.

- Но вы должны знать, что такое «клиническая ликантропия».

Тем временем, за окном поднималась Луна; наступала полночь. И чем ближе она становилась, тем больше менялось поведение Ивана Зубкова. Связанный и спокойный, под лошадиной дозой транквилизатора, он начал что-то бормотать, но доктор пока не обращал внимание.

- Я собрал вас здесь в такой час, потому что случай Зубкова если и не уникальный сам по себе, то в современных реалиях редкий и занятный. За ним будет интересно наблюдать в эту ночь.

Доктор Данилевский ткнул указкой в сторону поднимающейся за окном Луны.

- Как только Луна взойдёт, пациент увидит её и не превратиться в монстра, то сделает маленький шажочек на пути к исцелению.

Иван стал продолжал бормотать. На сей раз, доктор обратил на него внимание.

- Я вас не слышу, пациент Зубков. Говорите громче.

Иван затрясся, рыча только одну фразу: «Убейте меня!»

- Как видите, ликантропия является расстройством рассудка, угнездившимся в самой глубине души…

Слова застряли у доктора в горле, когда облик Ивана начал меняться.

***

Старый ржавый автомобиль вёз всего двух пассажиров, не считая водителя. Чем ближе машина приближалась к пункту назначения, тем более тусклым становился свет за окном. Тучи всё сильнее закрывали пеленой Солнце, пока сутки не застыли в сумерках.

- Приехали. – сказал старый водитель, остановившись у нужной остановки – Не знаю, что вам здесь понадобилось, но не ждите меня раньше следующего понедельника. От этой деревеньки у меня мурашки по коже.

- Большое спасибо. – поблагодарил доктор Данилевский и расплатился с водителем. Тот был единственным таксистом, кто согласился доставить путников в Глубиногорск, но наотрез отказался возвращаться сюда, чтобы забрать их. Пришлось предлагать дополнительные деньги. Водитель согласился вернуться только через неделю.

Впереди был кривой шлагбаум с будкой деревенского сторожа, а за ним начинался Глубиногорск. Та самая затерянная деревня на отшибе Сибири, которую удалось найти только на одной старой карте, образца 1927 года. О ней словно пытались забыть, стереть её из реальности, но Глубиногорск существовал, и доктор Данилевский вместе с Иваном нашли её.

Из будки вышел сторож. Толстый и рыхлый, одетый в потёртый белый китель с фуражкой, он смотрел на незваных гостей мутными серыми глазёнками. Когда Станислав Данилевский поздоровался, то сторож ответил не сразу. Он долго оценивал интеллигента в очках и его спутника – подростка шестнадцати лет, чуть согнувшегося от тяжести походного рюкзака на плечах.

- Вы кто такие? Что вам здесь надобно?

- Меня зовут Станислав Александрович Данилевский. – представился доктор и кивнул на своего спутника – А это Иван Зубков Геннадьевич. Мы культурологи из Москвы. Путешествуем по России, изучая культуры и традиции её народов.

Хмурый взгляд сторожа говорил о том, что он не очень-то верил.

- Далеко же вы забрались.

- Очень далеко. – согласился Данилевский – Но на то мы и путешественники. Особенно мы любим гостить в затерянных сёлах и деревнях, оторванных от потоков большого мира! Я, как раз, готовлю диссертацию на тему того, как отдаление от цивилизации влияет на сохранение культурных традиций!

Доктор Данилевский говорил с воодушевлением и напором, желая убедить сторожа в безобидности намерений себя и Ивана, но сторож не верил. Однако гостей пропустил.

Деревня застыла в XIX веке. Старые деревянные избы, мужчины в туниках и женщины в сарафанах. Время перестало течь в Глубиногорске.

Путники шли по большой тропе между домов, подмечая отсутствие заборов и калиток. Жители провожали их подозрительными взглядами. Гостиницы в деревне не было, так как здесь редко появляются гости, но сторож советовал представиться старосте Игнатию Фёдоровичу, чей дом находился через сто метров пути по тропе. Его дом нельзя было не узнать. Самый большой на деревне и висящая на крыльце серебряная цепь. Серебряная цепь…

Иван, семеня следом за доктором, ещё сильнее согнулся. С самым первым пробуждением Зверя подростка не раз пытались поразить изделиями из серебра, но до поры до времени всё было бесполезно; Иван даже подумал, что у него нету слабостей, но одна цыганская ведьма открыла правду. Серебро опасно для оборотня, но далеко не каждое, а только чистейшей пробы – лунное железо; то, которое очень редкое и дорогое. Таковым был только браслет, которым Иван сдерживал Зверя.

Путники остановились у нужного дома и увидели старосту. Игнатий Фёдорович был высок и крепок в сложении. Он сидел на скамейке и попивал чай из блюдца. Рядом стоял самовар.

- Прошу прощения. Вы Игнатий Фёдорович?

- Ну я.

Станислав Данилевский по очереди представил себя и Ивана, рассказал о целях визита. Староста слушал гостей внимательно, не прекращая пить чай. Рядом скрипнула входная дверь. Из дома выглянула молодая девушка, скорее всего дочь старосты и с любопытством рассматривала непрошенных гостей. Её взгляд задержался на Иване и тот, невольно, тоже посмотрел на неё. Симпатичная.

- Чего зенки на мою дочь вылупил? – грозно спросил Игнатий Фёдорович, тут же забыв про распинающегося перед ним доктора Данилевского – Она не для тебя цветёт.

Иван вжал голову в плечи и опустил взгляд в землю. Поэтому он не увидел осуждающий взгляд своего ментора. Не хватало ещё, чтобы из-за этой неловкой ситуации их обоих выгнали прежде, чем они успеют во всём разобраться.

Доктор продолжил умасливать уши деревенского старосты, пока, в какой-то момент, тот не поднял ладонь призывая к молчанию.

- Гости к нам нечасто приходят, но так и быть, вас примут и обогреют. Но у нас не принято заявляться с пустыми руками.

Доктор Данилевский кивнул и зарылся в походном рюкзаке Ивана. Он достал оттуда пачку пятитысячных купюр.

- У нас тут деньги не в ходу. – тут же объяснил староста – Баш на баш – только натуральный обмен.

- Ну тогда… - Станислав Александрович достал из походного рюкзака две бутылки вина – «Каберне Совиньон» двадцатилетней выдержки.

Дарить друг другу дорогой алкоголь – устоявшаяся привычка интеллигентов. Доктор решил не нарушать её, беря с собой в путешествие такое дорогое вино. Иван кряхтел и шипел, ибо бутылки ещё больше утяжеляли походный рюкзак. Толку ведь всё равно не будет. Ну зачем жителям такого захолустья настолько дорогое импортное вино?

Игнатий Фёдорович встал со скамейки, подошёл к ним и взял одну бутылку. На удивление, легко её откупорив (что удивило даже доктора), он чуть отлил себе в чайное блюдце, а затем испробовал напиток. Староста задумчиво облизал губы.

- Гости в дом, милости просим. – вдруг сказал он – На втором этаже есть свободная комната. Там же и кровать; второму расстелем на полу. Неделю проживёте у меня. Анюта, Машка! Накрывайте на стол!

Дочь старосты скрылась за дверью, следом поднялись Игнатий и доктор Данилевский. Иван, таща на себе рюкзак, шёл следом. У крыльца он остановился и аккуратно дотронулся пальчиком до серебряной цепи, натянутой на козырёк. Ничего. Внутренний Зверь остался спокоен. Не чистое серебро, против оборотня бесполезно.

Внутри пахло хлебом и свежими овощами. Аня – та девушка, что ранее рассматривала Ивана, разожгла печь и засунула в неё большой котелок с мясным рагу. Вторая дочь, Маша, та, что была старшей, накрывала на стол. В считанные секунды на нём появились тарелки с хлебом, луком, помидорами, а также соль и перец. Игнатий Фёдорович проводил гостей в их комнату на втором этаже. Она была тесной, но в ней Иван наконец-то скинул с себя рюкзак. После чего они спустились обратно.

К застолью присоединился деревенский сторож, которого, как оказалось, звали Николаем Ефимовичем. Также пришёл ещё один гость – Астафий Воронов; худой, как жердь, выделялся носом с горбинкой и длинной чёрной бородой. Тут у всех мужчин были бороды.

- Ух ты! – воскликнула Аня, выглянув в окно – Столько людей вокруг дома собралось.

- Это из-за гостей. – ответил ей отец, после чего обратился к Станиславу Александровичу – Вы заинтересовали честной люд.

- Я обязательно пообщаюсь с каждым. – сказал доктор Данилевский – У меня столько вопросов к вам.

- Сначала вы ответьте на наши. – вставил Астафий – Например, зачем вы здесь?

Станислав и Иван переглянулись.

- Мы уже говорили.

- Мы здесь все живём очень долго. – сказал Игнатий Фёдорович и добавил довольно странную фразу – Дольше чем вы бы могли себе представить. И можем распознать ложь. До вас сюда редко захаживали гости. В основном заплутавшие путники, чтобы спросить дорогу, но таких как вы ещё не было. Никто бы не стал искать нашу маленькую деревеньку просто чтобы изучать местный фольклор.

- Я могу… - начал было Станислав Александрович, но староста снова его оборвал:

- Помолчи. Льёшь в уши ты красиво, да только не верю. Послушаю его. – он ткнул пальцем в подростка.

Иван с сомнением посмотрел на доктора и тот с таким же сомнением кивнул.

- Если скажем, то вы не поверите.

- Сынок, в Глубиногорске твориться такое, что ни в какой сказке нет. – ответил Астафий – Ты уж говори, а мы решим правда или ложь.

- Ну… в таком случае, тут вон какое дело. – начал Иван – Месяц назад в местную городскую больницу попал молодой мужчина. Он был изранен и при нём не было документов. Когда очнулся в больнице, то говорил лишь про то, что на него напал волколак. Полиция, само собой, не поверила, но в новости его слова просочились и дошли до нас.

- И вы решили проверить лично?

Гости закивали.

Староста, его дочери, Астафий и Николай Ефимович не рассмеялись им в лицо, а внимательно слушали.

Внезапно, хозяин дома встал и позвал с собой гостей.

- Идёмте со мной, я вам кое-что покажу.

- Но папа! – возмутилась Аня – А как же мясо?

- Подождёт гостей пять минут. Не остынет.

Они вышли на улицу, и Иван заметил, что множества деревенских, про которых говорила Аня уже не было. И хорошо, подумал юноша. Он представил, как повсюду стоит множество людей и цепляет его взглядом – стало не по себе.

Игнатий Фёдорович отвёл гостей в сарай, а там открыл дверь в подвал. Тут было темно и Станиславу пришлось включить фонарик на своём айфоне. Иван сразу подметил, что староста, идя впереди, не использовал фонарь и не зажигал лампу. Его глаза привычны к темноте?

Игнатий привёл их к дыре в стене, в которую поместился бы человек; Станислав Данилевский осветил её и, увидев глубокий тоннель, присвистнул.

- Далеко же вы копали.

- Очень далеко. – сухо подтвердил Игнатий – Подкоп длинной в несколько лет, прочь из города. Но, в итоге, всё равно не рассчитали и сделали выход в лесу, хоть и близко к городу. А там, где лес, там и оборотень. Тот мужчина, который в больнице – мой сын.

Доктор Данилевский в изумлении уставился на старосту. Иван оставался бесстрастным.

- Лес и единственную дорогу в большой мир захватил волколак, поэтому мы решили сделать подкоп. Пойти на отчаянный шаг. Несколько раз мы отправляли по тоннелю людей, и никто не вернулся. Кто-то уже стал копать свои пути, кто-то вообще прекратил тщетные попытки выбраться, но я рад, что мой сын спасся.

- Мы общались с ним, перед тем как отправиться сюда. – сказал Станислав Данилевский – Состояние у него, откровенно говоря, желает лучшего. Он будет долго восстанавливаться.

- Главное, что он жив.

- От него мы и узнали о вашей деревне. – вставил Иван, скрестив руки на груди – Полиция быстро списала всё на дикого хищника, отказавшись даже ехать сюда. У Глубиногорска мрачная репутация.

- Это всё из-за оборотня. – Игнатий покачал головой – Он держит всю деревню в своих клыках, не выпуская жителей.

- При чём не только в полнолуние, что странно. – добавил Иван – Ну и волколаки не территориальные твари. Они долго на одном месте не задерживаются, даже в волчьей форме.

- Вы слишком много знаете про оборотней. – с сомнением сказал Игнатий – Вы охотники?

- Скорее исследователи. – ответил доктор Данилевский – Этот волколак привлёк нас тем, что представляет угрозу не только раз в месяц. Мы хотим изучить этот случай, так как ищем лекарство от ликантропии, ибо Иван тоже оборотень.

***

Ужин длился более двух часов. Эти же два часа шла беседа и взаимные расспросы.

- В мифах сплошь ложь! – возмущался Николай – Серебро бесполезно против волколака. Уже столько раз пытались им убить его, а ему хоть бы хны.

- Серебро очень даже полезно. – пояснил Иван – Но не каждое, а только чистейшей пробы. Оно очень редкое и дорогое. Меня, например, сдерживает мой браслет.

- Надо же, не знал. – ответил Игнатий Фёдорович.

- Также против оборотней работает борец. – сказал Станислав Данилевский, имея в виду растение – аконит – Яд, попадая в кровь волколака, временно парализует его.

- А пока он не двигается, то можно отрубить ему голову. – тут же воодушевился Астафий.

- Вам точно лучше не лезть. – отрезал Иван Зубков – Через три дня полнолуние. Я отправлюсь в лес и там сниму браслет. Превращусь в волка и сражусь с тварью.

Предложение было принято благосклонно. Дочери старосты, особенно Аня, откровенно восторгались смелым юношей, в то время как взрослые мужчины переглянулись сначала между собой, а потом с доктором Данилевским.

- Уверен, что справишься? – только и спросил Астафий Воронов.

- Нет. – честно ответил Иван – Но от моей попытки вы ничего не потеряете.

После ужина гости поднялись на второй этаж и легли спать. Доктор лёг на кровать, а Ивану постелили рядом на полу.

- Доктор.

- М?

- Вы не спите?

- Пока нет, а в чём дело?

- Да вот не покидает меня ощущение, что староста и прочие деревенские от нас что-то скрывают. Что-то связанное с оборотнем.

- Знаю. Я думаю также. Но сейчас лучше их не допытывать расспросами. По крайней мере, не похоже, чтобы они лгали на счёт оборотня.

- Доктор.

- Да?

- Спасибо вам.

- За что?

- Я остался один, от меня все отвернулись, даже родители. Вы единственный, кто был рядом.

- Мой мальчик, ты же знаешь, что я делал это не ради тебя. Ты открыл для меня путь в мир, который я считал выдумками и сказками. Благодаря тебе я могу изучать неизведанное.

- И всё же спасибо.

- Всегда пожалуйста.

Ночью Иван проснулся, встал и направился к ведру в углу спальни. Справляя в него нужду, он выглянул в окно и увидел чуть поодаль от порога дома Игнатия Фёдоровича толпу людей. Ночные силуэты не освещал лунный свет из-за туч, но Иван готов был поклясться, что жители деревни смотрели на него. Зрелище было настолько жутким, что юному ликантропу стало страшно. Голос Зверя, шепчущий о том, что боятся не стоит, ибо вторая сущность всегда придёт на помощь, не успокаивал Ивана, а лишь сильнее распалял и без того расшатанную психику. Подросток закрыл занавеску и, нырнув под одеяло, забылся тяжёлым, наполненным кошмарами сном.