За пять минут до поцелуя. Акт 1

Любовь — коварное чувство. Оно может возникнуть внезапно, перевернув всю жизнь с ног на голову. А может постепенно зреть, оставаясь загадкой до самого последнего момента, когда назад уже не повернешь.

Я осознал это на собственном опыте в тот самый день, когда взглянул на самую близкую свою подругу так, как не смотрел никогда.

***

Это утро началось довольно банально. Я проснулся не из-за будильника или привычки. В последнее время меня будит кое-что поприятней.

Лиза…

Она врывается в сон без стука. Такая яркая и настойчивая, что спать дальше просто невозможно.

Я открыл глаза, пролежав еще пару минут, глядя в серый потолок. В голове без конца крутится образ подруги детства: Лиза, с взъерошенными после сна волосами, в моей дурацкой футболке со старой рок-группой, которую она вечно таскает, пытается сварить себе кофе и обязательно заляпывает при этом плиту. Представив, как она смешно морщит нос от гари, я неспециально улыбнулся.

Ну что за глупости. Пора вставать.

На кухне меня всегда ждет моя старенькая, но верная рожковая кофемашина. Глядя на нее, я вновь вспомнил всплывший образ, но быстро попытался отвлечься.

Засыпал в холдер свежемолотые зерна. Старушка недовольно заворчала, прогревая воду. Пришлось подождать. Хороший кофе, как и хорошая женщина, не терпит суеты.

Через минуту густая, темно-шоколадная струйка эспрессо потекла в чашку, наполняя кухню единственным запахом, способным по утрам конкурировать с мыслями о Лизе. Горький, крепкий, без сахара и прочей ерунды.

Спустя четверть часа я уже припарковался у подъезда подруги. Мой старенький серый «ниссан» занял давно облюбованное место. Я купил его на первую большую зарплату, сам перебрал двигатель и перешил салон.

Лиза обожает эту машину. Иногда мне даже кажется, что она относится к ней теплее, чем ко мне.

Ровно в восемь тридцать три — она всегда опаздывает на три минуты — дверь подъезда хлопнула, и на крыльцо вылетела яркая девушка. Красная куртка, несуразный пучок на макушке, из которого выбиваются непослушные пряди, и улыбка, от которой в груди становится тепло.

Лиза со сверкающими глазами подскочила к машине и, забравшись в нее, по привычке слегка хлопнула дверью. Специально выждала несколько мгновений с коварной улыбкой, ожидая того, что отчитаю. А затем, поняв, что в этот раз ворчать я не намерен, кинула сумку на заднее сиденье.

— Приветики. Сильно опоздала?

— Вообще нет, — соврал я, не меняясь в лице. — Сам только подъехал.

Не успел договорить, как ее рука уже метнулась к магнитоле. Наш утренний ритуал.

— А ну стоять, — я мягко перехватил ее запястье. — Там моя любимая группа.

— Ник, твоя любимая группа ужасно играет, — посмеялась девушка, проявляя излюбленную настойчивость. — Давай включим что-то повеселее.

Начался наш привычный танец пальцев. Лиза пыталась прорваться к кнопкам, я блокировал ее атаки. Ее пальцы были холодными, и я ловил себя на мысли, что хочу просто взять ее ладонь в свою и согреть.

Что-то в последнее время мыслей о подобных деталях у меня чересчур много, но избавиться от них никак не получается.

— Ты музыкальный вандал, — возмутился я, когда ей почти удалось нажать на поиск радиостанций.

— А ты — унылый ретроград. Нам нужна бодрость, а не эта похоронная процессия. Ну же, не упрямься.

В конце концов, приблизившись и уколов меня пальцами в бок, она прорвала оборону. Салон тут же заполнила какая-то до тошноты позитивная попса про любовь до гроба и летние ночи. Я картинно закатил глаза, но, видя, как Лиза тут же начала притопывать ногой в такт и подпевать, не смог сдержать улыбки.

Пусть наслаждается победой.

Следующее место — кофейня «Утренняя сова». Наше излюбленное место. Крохотное помещение с огромными, вечно запотевшими окнами. С запахом корицы и, конечно, кофе. За стойкой, как всегда, Макс — бородатый добряк.

— О, полуночники, — выдал он вместо приветствия, стоило нам только зайти. — Вам как обычно, парочка?

Сердце аж кольнуло. А ведь мне не привыкать.

Каждый раз Макс встречает нас разными фразочками с одним и тем же смыслом.

«Парочка».

Я ненавижу это слово. И больше всего на свете хочу, чтобы оно было правдой.

— Да. Сделай, как всегда.

— Вы к нам частенько заглядываете. И всегда почти в одно и то же время, — выдал он с ухмылкой.

— Заезжаем по пути на учебу. Экономим на бензине.

— И на кофе! — тут же встряла Лиза, хитро подмигнув Максу. — Потому что платит всегда этот джентльмен.

Я смотрел на Лизу и думал, как же это выматывает — быть «просто другом». Просто парнем, который всегда рядом. Который подвезет, купит кофе, выслушает ее восторги по поводу нового преподавателя или жалобы на сломавшийся ноготь. Каждое такое «просто» — это еще один шажок в сторону френдзоны, из которой, кажется, уже нет выхода.

Макс принялся за работу. Утрамбовал кофейную таблетку, вставил холдер в группу. Щелчок, шипение, и вот уже две густые, маслянистые струйки эспрессо наполняют маленькую белую чашку, источая божественный аромат. Это для меня. Двойной эспрессо, немного кипятка. Крепкий, черный, бескомпромиссный.

А для нее — целый аттракцион в большом бумажном стакане. Горячее молоко, карамельный сироп, немного эспрессо, а сверху — огромная шапка взбитых сливок и щедрая россыпь шоколадной крошки.

— Черный, как твоя душа, — подколола Лиза, забрав свой стакан и взглянув при этом на мой.

— Скорее, как мои шансы послушать в машине что-то приличное, — отшутился в ответ.

Вернувшись в машину, я откинулся на спинку сидения, насладился ароматом кофе и сделал первый глоток. Обжигающая, концентрированная горечь привела мысли в порядок.

Лиза же с детским восторгом принялась пить свой десерт через трубочку. На кончике ее носа осталось смешное белое пятнышко от сливок. Я не смог не обратить на это внимание.

— У тебя тут… — я потянулся через разделявшую нас консоль и осторожно, кончиком большого пальца, стер сливки.

Девушка замерла. Музыка в этот момент, казалось, стала тише. Я на секунду задержал палец у лица, ощущая тепло кожи. Лиза взглянула на меня в упор своими огромными глазами. В них промелькнуло что-то новое. Удивление? Смущение? Или я опять все придумал?

Секунда растянулась в вечность.

— Спасибо, — тихо сказала она. Ее щеки чуть-чуть порозовели, а улыбка расширилась.

Мир вернулся в свою привычную колею. Сделав еще пару глотков, я вручил напиток девушке и поехал дальше.

Через десять минут мы уже застыли на парковке у университета. Лиза допила свой кофейный коктейль, а затем привычно и без всяких мыслей чмокнула меня в щеку. Этот жест уже давно стал для нас чем-то обыденным. Простая игривая благодарность. Раньше и я не придавал ему значения.

— Так, — выбравшись из машины, заранее опустив стекло, Лиза навалилась на дверь. Губы растянулись в знакомой ухмылке. — Правила те же. Кто последний до триста шестой аудитории, тот покупает сегодня обед!

Не позволив мне ответить, она рассмеялась и рванула к главному входу, превратившись в яркое пятно, мелькающее в толпе.

Торнадо на ножках.

1

Разумеется, я проиграл. Точнее, даже не пытался выиграть. Нестись по лестнице, расталкивая первокурсников, чтобы обогнать Лизу? Увольте. Я свою порцию позора на сегодня уже получил, когда споткнулся на ровном месте у входа в универ. Так что я просто не спеша поднялся, изобразил на лице смертельную усталость и ввалился в аудиторию.

Лиза уже заняла нашу любимую парту в самом конце. Встретившись со мной взглядом, она ухмыльнулась, буквально сверкая.

— Ну ты и черепаха, Ник, — прошептала она, когда я плюхнулся рядом. — Я уже конспект начать успела.

Девушка победно похлопала меня по плечу, продолжая улыбаться. Я невольно ответил тем же.

А потом началось то, что профессор Дугин называл лекцией по философии. Старик был уверен, что лично пил на брудершафт с Платоном, и теперь пересказывал нам их пьяные беседы. Голос у него был такой монотонный и убаюкивающий, что мухи засыпали на лету. Я и сам чуть не отключился от рассуждений о метафизической сущности небытия, поэтому решил переключиться на кое-что поинтереснее.

Выбрал самый лучший способ не уснуть — просто начал следить за подругой.

Лиза сидит у окна, чуть наклонив голову набок. Свет попадает на волосы, заставляя их казаться золотыми. Она что-то усердно строчит в тетради, полностью погрузившись в занятие. Эта девушка частенько увлекается той или иной темой настолько, что теряет связь с реальностью.

Вот она нахмурилась, и между бровей залегла та самая очаровательная складочка. Наверное, Дугин ляпнул что-то совсем уж несусветное. Еще через секунду она, глубоко задумавшись, взяла в рот кончик ручки и принялась его грызть. Старая привычка с самого детства.

Я усмехнулся. Эта дешевая пластиковая ручка пережила уже столько подобных моментов, что странно, как еще сама не сбежала в истерике.

Вдруг женские глаза азартно блеснули. Я узнал этот огонек. Профессор перешел черту, и в Лизе проснулся ее внутренний спорщик, готовый ринуться в бой. Она даже подалась вперед, приоткрыв рот, чтобы разнести в пух и прах очередную «гениальную» мысль. Но вместо этого обвела взглядом сонное царство вокруг, встретилась со мной глазами, закатила свои. Тихо фыркнув, написала в уголке тетради крупными буквами: «ОН НЕ ПРАВ!» и показала мне. Я тихо прыснул в кулак и согласно кивнул.

С радостью бы послушал ее дебаты с профессором, но порой стоит помолчать.

На глаза снова попался кончик ручки, который Лиза зажала в зубах. Я окончательно ушел в мысли, забывшись.

2

— …именно поэтому категорический императив и есть основа всего! На этом все, можете быть свободны.

Голос профессора вернул меня в реальность минут через двадцать. Лекция кончилась. Студенты вокруг зашевелились, шумно собирая вещи.

Лиза с довольным видом захлопнула тетрадь и повернулась ко мне.

— Ну что, дорогой мой проигравший, — ее глаза сверкнули. — Готовь свой кошелек. Я сегодня настроена на ту самую гигантскую порцию пасты с морепродуктами в нашей столовой.

Она приблизилась настолько, что я почувствовал запах, исходящий от волос. Что-то неуловимо-сладкое, похожее на летние фрукты.

Ее улыбка, яркая и предназначенная сейчас только мне, на секунду лишила дара речи. Сердце забилось чаще. Все призраки прошлого испарились, вытесненные этим простым игривым моментом.

— Только попробуй взять двойные сливки к ней, — очнувшись, я тут же усмехнулся, — Мой кошелек после такого со мной разведется.

Она громко рассмеялась. Чисто, искренне, запрокинув голову. Словно ребенок, услышав лучший анекдот в своей жизни. До глупого милое зрелище.