Забыйягода IV

Четыре сорок семь утра. Забыйягода сидит за столом, смотрит на остывший чай. Документы. Ротация. Заявки. Рутина.

Выстрел.

Глухой. Дальний. Один.

Прапор замирает. Слушает. Пять секунд. Десять.

Второй выстрел. Тише. Контрольный.

Автомат в руки. Коридор. Лестница. Двор.

Медведев лежит у западной стены склада. Лицом вниз. Кровь расползается лужей по бетону. Часовой стоит рядом, белый как мел. АК дрожит в руках.

— Я... я только подошёл, он уже...

Забыйягода опускается на колено. Пальцы на сонную. Пульс есть. Слабый, нитевидный. Ещё жив. Минут пять. Может десять.

Два отверстия в затылке. Выходных нет. Пули внутри черепа. Малокалиберные. Снайперская работа.

Прапор поднимает голову. Смотрит на часового. Голос тихий. Ледяной.

— Ни звука. Стоишь здесь. Никого не пускаешь.

— Но...

— Стоишь.

Часовой кивает. Трясётся.

Забыйягода достаёт рацию. Служебная частота. Закрытая.

— Рывицкий. Ко мне. Западная стена склада. Носилки. Тихо. Быстро.

— Принял.

Прапор смотрит на Медведева. Дыхание хриплое, прерывистое. Кровь идёт из ушей. Минуты считаны.

Рывицкий появляется через сорок секунд. Смотрит на Медведева. Лицо каменеет.

— Несём. Медблок. Служебный вход.

Они поднимают тело. Мёртвый вес. Кровь капает на землю. Через двор к медблоку. Служебная дверь. Внутрь.

Рывицкий кладёт Медведева на стол. Начинает резать форму. Смотрит на ранения. Качает головой.

— Прапор, это...

— Знаю.

Медведев хрипит. Судорога. Ещё одна. Дыхание останавливается.

Забыйягода смотрит на Рывицкого.

— Сколько?

— Две минуты. Может три.

— Достаточно.

Прапор достаёт рацию.

— Панин. Берёшь Зверя. Хранилище артефактов. Два куска. Кристалл и Жгучий пух. Везёшь к яме. Десять минут. Вопросов не задавай.

Пауза.

— Понял, прапор.

Рывицкий смотрит на Забыйягоду. Понимает. Глаза расширяются.

— Яма Лазаря? Но там же...

— Помоги мне поднять его.

— Прапор, там цена. Всегда есть цена.

— Помоги мне.

Они поднимают Медведева. Через служебный выход. Танк уже ждёт у ворот. Панин в люке. Лицо мрачное. Не спрашивает.

Забыйягода затаскивает тело внутрь. Панин протягивает два артефакта. Кристалл тускло светится. Жгучий пух вибрирует в руке, обжигает сквозь перчатку.

Люк закрывается. Двигатель ревёт. Зверь движется через западные ворота. Мимо патрулей. Никто не останавливает. Танк прапорщика. Вопросов нет.

Внутри тесно. Пахнет соляркой и кровью. Медведев лежит на полу. Не дышит. Кожа серая.

Семь километров до ямы. Пятнадцать минут.

Забыйягода сидит. Смотрит на мёртвое лицо Медведева. Три года службы. Надёжный. Молчаливый. Понимал с полуслова.

Таких просто так не убивают.

Зверь останавливается. Панин открывает люк.

— Прапор. Мы на месте.

Яма Лазаря в низине, за разрушенной фермой. Болото неправильного цвета. Зелёное с фиолетовым отливом. Воздух над ним дрожит, преломляется. Аномалия редкая. Опасная.

Легенды о ней ходят среди сталкеров. Возвращает мёртвых. Цена высокая. Всегда высокая.

Забыйягода не верит в легенды. Верит в то, что видел. Шесть лет назад. Сталкер со взорванной грудью. Опустили в яму. Два часа спустя вышел сам. Ходячий труп с пустыми глазами. Прожил три дня. Потом рассыпался.

Но три дня он был жив.

Прапор тащит Медведева к краю ямы. Бросает артефакты в болото. Кристалл тонет сразу. Жгучий пух зависает на поверхности, начинает вращаться.

Яма откликается. Зелёный свет. Потом синий. Воздух гудит низко, вибрирует.

Забыйягода сталкивает тело в болото.

Медведев погружается. Медленно. Болото втягивает его, обволакивает. Поверхность закрывается. Пузыри. Свет пульсирует.

Панин стоит у танка. Курит. Руки дрожат.

— Прапор, это же...

— Молчи.

— Он выйдет не тем.

— Знаю.

— Тогда зачем?

— Потому что мне нужен любой Медведев. Даже не тот.

Они ждут.

Час. Полтора. Два.

Поверхность вздувается. Рука высовывается. Потом голова. Плечи. Медведев поднимается из болота. Медленно. Будто из вязкой смолы.

Глаза открыты. Серые. Пустые. Не моргают.

Забыйягода подходит к краю. Протягивает руку. Медведев хватается. Кожа холодная, мокрая. Прапор тащит его на берег.

Медведев падает на траву. Лежит. Дышит. Грудь поднимается, опускается. Отверстия в затылке затянулись. Кожа серая, восковая. Вены проступают чёрными линиями.

Живой. Технически.

Панин отворачивается. Блюёт.

Забыйягода смотрит на Медведева. Глаза пустые. Никого внутри. Оболочка, набитая чем-то чужим.

— Вставай.

Медведев встаёт. Механически. Движения медленные, неестественные.

— В танк.

Медведев идёт. Залезает в люк. Садится. Смотрит в стену.

Панин заводит двигатель. Не смотрит на пассажира.

— Прапор, а что теперь?

— Теперь его нет. Понял?

— Понял.

— Медведев умер сегодня утром. От снайперской пули. Мы его похороним завтра. Публично.

— А это?

— Это новый боец. Прибыл из запаса. Будет работать в изолирующем костюме. Патрулирует периметр.

— Но люди увидят...

— Люди увидят нового бойца в закрытом костюме. Всё.

Зверь возвращается на блокпост. Через задние ворота. Прямо в ангар технического обслуживания. Забыйягода тащит Медведева внутрь. Сажает на ящик.

— Панин. Изолирующий костюм. Полностью закрытый. С замкнутой системой дыхания. Быстро.

Панин приносит комплект. Тяжёлый, резиновый, с фильтрами. Забыйягода начинает одевать Медведева. Тот не сопротивляется. Не помогает. Просто сидит.

Комбинезон. Ботинки. Перчатки. Шлем с тонированным стеклом. Фильтры на боках.

Медведев превращается в безликую фигуру.

— Встань.

Медведев встаёт.

— Иди сюда.

Медведев идёт.

— Стой.

Медведев останавливается.

Забыйягода смотрит на него. Работает. Слушается команд. Этого достаточно.

— Панин. Документы на нового бойца. Ефрейтор Соколов. Прибыл из запаса вчера. Сегодня заступил на службу. Назначен на периметр. Ночные патрули.

— Прапор, это же подлог...

— Это война. Делай.

Панин кивает. Уходит.

Забыйягода остаётся с Медведевым. Смотрит на безликий шлем.

— Ты меня слышишь?

Молчание.

— Если слышишь, кивни.

Медведев кивает. Медленно.

— Ты помнишь, кто ты?

Молчание. Потом качает головой.

— Твоё имя Соколов. Ты ефрейтор. Служишь на периметре. Выполняешь приказы. Понял?

Кивок.

— Никому не говоришь. Не снимаешь шлем. Никогда. Понял?

Кивок.

Забыйягода выдыхает. Это сработало. Насколько — неизвестно. Но сработало.

Дверь открывается. Панин входит с папкой.

— Документы готовы. Ефрейтор Соколов. Тридцать два года. Служил в резерве. Призван две недели назад.

— Хорошо. Веди его в казарму. Койка в дальнем углу. Отдельно от всех.

— Прапор, а если кто спросит...

— Скажешь, что у него проблемы с лёгкими после химического отравления в Зоне. Носит костюм по медпоказаниям. Всё.

Панин кивает. Выводит Медведева из ангара.

Забыйягода остаётся один. Садится на ящик. Достаёт сигарету. Зажигает. Дым медленно поднимается к потолку.

Медведев мёртв. Официально.

Медведев жив. Неофициально.

Цена ещё проявится. Яма Лазаря всегда требует цену. Но сейчас это неважно.

Важно другое.

Снайпер убил старшину. Профессионально. Чисто. Ушёл без следа.

Это не случайность. Это послание.

Война началась. И Забыйягода только что сделал первый ход.

Прапор встаёт. Выходит из ангара. Двор блокпоста залит светом прожекторов. Патрули. Вышки. Снайперы на позициях.

Боевая тревога. Все напряжены. Ищут врага снаружи.

Никто не знает, что враг уже внутри. И теперь у Забыйягоды есть козырь, о котором никто не догадывается.

Мёртвый старшина, который ходит по блокпосту в закрытом костюме.

Прапор идёт к командному пункту. Нужно организовать похороны. Публичные. Убедительные.

А потом найти того, кто стрелял.

И всех, кто за этим стоит.

## ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ОХОТНИКИ

Шесть утра. Двадцать три километра от блокпоста. Заброшенная водонапорная башня.

Лях лежит на крыше. СВД упирается в плечо. Глаз прижат к оптике. Дыхание ровное, медленное. Ветер три метра в секунду слева. Поправка минимальная.

Шрам сидит рядом с дальномером и планшетом. Карта местности. Маршруты. Расписание.

— Цель два. Капитан Левицкий. Выезжает на склад боеприпасов в восемь ноль-ноль. Маршрут один. Через посёлок Ясная Поляна.

— Расстояние?

— Четыреста метров. Прямая видимость. Участок дороги у старой школы.

— Ветер?

— Три метра в секунду. Слабый.

Лях кивает. Проверяет оптику. Регулирует фокус. Достаёт две гильзы из кармана. Латунь холодная. 7.62х51. НАТО стандарт.

Заряжает.

Шрам смотрит на часы.

— Семь сорок. Двадцать минут.

Они ждут. Молчат. Профессионалы не болтают на позиции.

Лях думает о Медведеве. Чистая работа. Две пули. Никаких следов. Халецкий доволен. Деньги пришли. Двадцать тысяч на счёт в Турции.

Ещё восемьдесят впереди. Месяц работы. Потом пенсия. Где-нибудь в Таиланде. Или на Бали.

Если выживут.

Шрам достаёт термос. Наливает кофе в крышку. Пьёт. Протягивает Ляху. Лях качает головой. На позиции не пьёт. Руки должны быть стабильными.

— Семь пятьдесят пять. Пять минут.

Лях смотрит в оптику. Дорога пустая. Слева школа. Справа поле. Идеальная позиция. Некуда уйти.

Звук мотора. Далёкий. Приближается.

— Контакт.

УАЗ появляется на дороге. Камуфляж. Военный. Скорость шестьдесят километров в час.

Шрам смотрит в бинокль.

— Левицкий. За рулём. Один.

Лях ловит УАЗ в прицел. Ведёт. Дыхание замедляется. Палец на спуске. Четыреста метров. Лёгкий выстрел.

УАЗ проходит мимо школы.

Выстрел.

Стекло взрывается. Левицкий дёргается. УАЗ виляет. Врезается в столб.

Контрольный выстрел. В кабину.

Тишина.

УАЗ дымится. Левицкий неподвижен.

— Цель поражена.

Шрам собирает гильзы. Лях разбирает СВД. Укладывает в чехол. Они спускаются с башни. Быстро. Тихо.

Мотоцикл в кустах. Заводят. Уезжают. Через лес. Никаких дорог. Никаких свидетелей.

---

Десять ноль-ноль. Двенадцать километров от блокпоста. Старая ферма.

Лях и Шрам сидят в сарае. Пересчитывают снаряжение. Патроны. Гранаты. Мины.

Рация шипит. Голос Ковальчука, майора с блокпоста номер шесть.

— Левицкий ликвидирован. Забыйягода в ярости. Усилена охрана. Все перемещения только группами. Снайперские группы на подходах.

Шрам усмехается.

— Начинают понимать.

Лях достаёт список. Фотографии. Халецкий прислал вчера. Пять целей. Левицкий вычеркнут. Остаётся четыре.

Лейтенант Коржов. Начальник разведки.

Сержант Панин. Механик-водитель Зверя.

Торговец Григорьев. Снабжение боеприпасами.

Сталкер по кличке Шакал. Проводник, знает все тайные пути в Зону.

Шрам смотрит на фотографии.

— Коржов умный. Не высовывается. Сидит на базе.

— Подождём. Вылезет. Все вылезают.

— Панин возможен. Возит Зверя на техобслуживание каждую неделю. Четверг. Послезавтра.

— Засада?

— Мина. Управляемая. Подложим на маршруте. Я буду с детонатором в километре.

— Если промахнёмся, Зверь выживет. Броня толстая.

— Не промахнёмся. Положу под днище. Тонна тротила. Танк в воздух.

Лях кивает. Достаёт карту. Изучает маршрут. Четыре точки возможны. Выбирает одну. Узкая дорога. Лес с обеих сторон. Выхода нет.

— Григорьев проще. Торговец. Ездит один. Без охраны. Снайперка. Классика.

— Когда?

— Пятница. Везёт боеприпасы на блокпост. Утром.

— Шакал?

Шрам морщится.

— Сталкер. В Зоне. Сложно. Двигается непредсказуемо. Знает аномалии. Может исчезнуть.

— Халецкий хочет его мёртвым. Проводник опасен. Знает слишком много путей.

— Придётся выманивать.

Лях убирает список. Достаёт сигарету. Зажигает.

— Три дня. Три цели. Потом передышка. Халецкий платит за результат.

— Сколько уже?

— Сорок тысяч. Медведев и Левицкий. Ещё шестьдесят за остальных.

Шрам улыбается.

— Неплохая работа.

— Если не убьют.

— Не убьют. Мы призраки.

Лях затягивается. Дым медленно поднимается к потолку сарая. За окном Зона. Туман ползёт между деревьями. Аномалия вспыхивает вдали. Зелёный свет. Потом гаснет.

Рация снова шипит.

— Внимание. Забыйягода организует похороны Медведева. Завтра. Полдень. Публичные. Весь личный состав.

Шрам смотрит на Ляха.

— Возможность.

— Слишком рискованно. Весь блокпост в одном месте. Снайперы на вышках. Дроны в воздухе.

— Можем взять Коржова. Или самого Забыйягоду.

Лях качает головой.

— Халецкий не заказывал Забыйягоду. Пока. Хочет помучить сначала. Сломать. Потом убить.

— А Коржов?

— Подумаем.

---

День четвёртый. Ноль-шесть ноль-ноль. Маршрут технического обслуживания Зверя.

Шрам лежит в канаве. Мина закопана под дорогой. Двадцать килограммов тротила. Детонатор в руке. Провод тянется в кусты.

Лях на холме в трёхстах метрах. СВД готова. Резервный вариант. Если мина не сработает.

Шесть тридцать. Звук дизеля. Зверь идёт по дороге. Медленно. Панин за рычагами.

Шрам ждёт. Танк приближается. Сто метров. Пятьдесят. Двадцать.

Прямо над миной.

Шрам давит кнопку.

Взрыв.

Огненный столб. Земля взлетает вверх. Танк подбрасывает. Гусеница отрывается. Зверь оседает на бок. Дым. Огонь.

Люк не открывается.

Лях смотрит в оптику. Танк горит. Панин внутри. Движения нет.

— Цель поражена.

Шрам выползает из канавы. Бежит к мотоциклу в лесу. Лях спускается с холма. Они встречаются у байка. Заводят. Уезжают.

За спиной Зверь горит. Чёрный дым поднимается в небо.

---

День пятый. Восемь утра. Дорога на блокпост.

Григорьев едет в грузовике. Кузов загружен ящиками. Боеприпасы. Гранаты. Патроны.

Один. Без охраны. Самоуверенный. Ездит этим маршрутом год. Привык.

Лях лежит за деревом. Триста метров до дороги. СВД упирается в плечо. Ветер слабый. Видимость отличная.

Грузовик появляется из-за поворота.

Лях ловит Григорьева в прицел. Ведёт. Дыхание замирает.

Выстрел.

Лобовое стекло взрывается. Григорьев откидывается назад. Грузовик съезжает с дороги. Врезается в дерево.

Контрольный выстрел. В кабину.

Тишина.

Лях собирает гильзы. Уходит в лес.

---

Вечер. Ферма.

Лях и Шрам сидят за столом. Считают.

Медведев. Левицкий. Панин. Григорьев.

Четыре цели. Шестьдесят тысяч долларов.

Рация шипит.

— Блокпост номер двенадцать в хаосе. Четыре убийства за пять дней. Забыйягода закрыл периметр. Никто не выходит. Снайперские группы на всех подходах. Патрули удвоены.

Шрам усмехается.

— Учатся.

Лях смотрит на список. Остаются двое. Коржов и Шакал.

Коржов сидит на базе. Не выходит. Умный. Боится.

Шакал в Зоне. Где-то. Движется. Неуловимый.

Лях убирает список.

— Отдыхаем три дня. Пусть расслабятся. Потом доберём остальных.

Шрам кивает. Наливает водки. Два стакана.

— За работу.

Они пьют. Молча. За окном Зона. Ночь. Тьма. Где-то вдали блокпост номер двенадцать не спит. Прожектора светят. Снайперы дежурят.

Война идёт. Тихая. Снайперская. Методичная.

Лях и Шрам убивают по одному. Планомерно. Профессионально.

И Забыйягода пока не может их остановить.

## ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ЛОВУШКА

Заброшенная база геологов. Пятнадцать километров от блокпоста номер шесть. Халецкий сидит за столом. Спутниковый телефон в руке. Третья попытка за час.

Гудки. Длинные. Никто не берёт.

Он кладёт трубку. Смотрит на список контактов. Двадцать три имени. Генералы. Полковники. Чиновники. Прокуроры. Судьи.

Люди, которых он покупал годами.

Раньше они брали трубку на первом гудке.

Сейчас никто не отвечает.

Халецкий закуривает. Руки дрожат. Он замечает. Злится. Давит дрожь силой воли.

Девять месяцев в Турции. Подкуп. Сделки. Возвращение. Всё шло по плану. Операция "Паутина" работает. Лях и Шрам убивают. Забыйягода в западне.

Но что-то пошло не так.

Дверь открывается. Входит майор Ковальчук. Лицо серое. Глаза бегают.

— Товарищ генерал...

— Не генерал. Одна звезда. Помнишь?

— Извините. Связь с полковником Дергачом не удалась. Он не отвечает.

— Третий день.

— Да.

Халецкий затягивается. Дым обжигает горло.

— Кто ещё?

Ковальчук достаёт планшет. Читает.

— Генерал Петренко. Не отвечает. Полковник Савченко. Не отвечает. Подполковник Ткаченко. Телефон отключен. Майор Лысенко. Номер не существует.

— Все?

— Все двадцать три контакта. Никто не выходит на связь.

Тишина. Халецкий смотрит в окно. За стеклом Зона. Туман. Мёртвые деревья.

Ковальчук переминается с ноги на ногу.

— Товарищ... Халецкий. Может, стоит...

— Что?

— Уйти. Пока не поздно. Турция. Или дальше.

Халецкий усмехается. Криво. Зло.

— Деньги кончились. Сто тысяч. Всё что было. Потратил на возвращение. На подкупы. На операцию. Осталось десять. Может пятнадцать.

— Этого хватит...

— Не хватит. Счета заблокированы. Все. Кто-то работает против меня. Кто-то большой.

Ковальчук бледнеет.

— Но тогда...

— Тогда я мёртвый. Если выйду из Зоны.

Молчание. Где-то вдали вой мутанта. Протяжный. Голодный.

Халецкий встаёт. Подходит к карте на стене. Зона. Блокпосты. Маршруты.

— Кто-то сливает информацию. Наверх. Кто-то очень влиятельный хочет меня мёртвым.

— Забыйягода?

— У него нет таких связей. Прапорщик. Мелкая сошка.

— Тогда кто?

Халецкий думает. Перебирает варианты. Генерал Шевцов. Командующий всем сектором. Старый враг. Халецкий наступал ему на ноги годами.

Или полковник Борисов. Начальник службы безопасности. Ненавидел коррупцию. Собирал досье на всех.

Или кто-то выше. Из Киева. Из Рады. Кто-то, кто решил зачистить старые связи.

Халецкий понимает. Слишком поздно. Но понимает.

Его использовали. Вернули из Турции. Дали шанс на месть. А теперь оставят гнить в Зоне.

Мёртвый генерал. Убит в Зоне. Несчастный случай. Никаких вопросов.

Чисто. Эффективно.

Халецкий садится. Наливает водки. Пьёт. Не закусывает.

— Сколько людей у нас?

Ковальчук считает.

— Лях и Шрам. Ефрейтор Сидоренко на блокпосте двенадцать. Техник Рыбаков там же. Торговец Левченко. Бандиты "Серые волки". Всего... двадцать пять человек.

— Против целой армии.

— Да.

Халецкий усмехается. Наливает ещё. Пьёт.

— Я думал, что веду операцию. А оказалось, что операцию ведут против меня.

Телефон звонит.

Халецкий смотрит на экран. Неизвестный номер. Он берёт трубку.

— Слушаю.

Голос на том конце незнакомый. Спокойный. Официальный.

— Генерал Халецкий?

— Говорите.

— Генерал Шевцов просил передать. Вы совершили ошибку, вернувшись. Очень большую ошибку.

— Шевцов.

— Он предлагает вам остаться в Зоне. Навсегда. Это единственный вариант, при котором ваша семья останется в безопасности.

Пауза. Халецкий сжимает трубку. Костяшки белеют.

— Моя семья...

— Жена и дочь. Квартира на Подоле. Адрес известен. Если вы попытаетесь выйти из Зоны, если попытаетесь вернуться к активным действиям... вы понимаете.

— Понимаю.

— Хорошо. Приятного пребывания в Зоне, генерал.

Гудки.

Халецкий кладёт трубку. Сидит неподвижно. Лицо каменное.

Ковальчук смотрит на него.

— Что сказали?

— Сказали, что я уже мёртв. Просто ещё не знаю.

— Что будем делать?

Халецкий встаёт. Подходит к окну. Смотрит на Зону. Туман сгущается. Темнеет. Скоро ночь.

Он думает о жене. О дочери. Ольга. Двенадцать лет. Учится в гимназии. Мечтает стать врачом.

Если он попытается выйти, они умрут.

Если останется здесь, умрёт он.

Выбора нет.

Халецкий поворачивается к Ковальчуку.

— Операция продолжается. Лях и Шрам работают. Агенты работают. Забыйягода должен умереть. Если я сдохну в этой дыре, он сдохнет вместе со мной.

— Но генерал Шевцов...

— Шевцов далеко. А Забыйягода близко. Мне больше нечего терять.

Ковальчук кивает. Неуверенно.

Халецкий достаёт карту. Блокпост номер двенадцать. Красный кружок.

— Связь с Ляхом. Новое задание. Коржов и Шакал. Две недели. Потом сам Забыйягода.

— Это самоубийство.

— Это месть.

---

Ночь. Халецкий лежит на койке. Не спит. Смотрит в потолок.

За окном вой. Мутанты. Аномалии вспыхивают. Зелёный свет. Красный. Синий.

Зона живёт своей жизнью. Ей всё равно на людей. На генералов. На месть.

Халецкий думает о том, как всё пошло не так.

Год назад он был генералом. Влиятельным. Богатым. Связи по всей стране. Деньги текли рекой.

Потом пришёл Забыйягода со своим компроматом. Всё рухнуло. Бегство. Турция. Девять месяцев унижений.

Возвращение. План мести. Операция "Паутина".

А теперь он пешка. Загнанная в угол. Одноразовый инструмент в чужой игре.

Шевцов использовал его. Дал вернуться. Дал начать операцию. А теперь оставил гнить.

Халецкий закрывает глаза. Усталость. Злость. Отчаяние.

Но не капитуляция.

Никогда.

Если суждено умереть в Зоне, он заберёт с собой всех, кого сможет.

Забыйягоду. Его людей. Весь блокпост номер двенадцать.

Пусть горит всё.

За окном вой мутанта обрывается. Тишина. Зловещая. Мёртвая.

Зона ждёт. Зона всегда ждёт.

И Халецкий чувствует, как стены смыкаются вокруг него. Медленно. Неумолимо.

Ловушка захлопывается.

Выхода нет.