Задача Минковского

Глава 1.

2402 год, Москва

День первый. Понедельник.

– Мы считаем, что новая история человечества началась в 2036-м, когда обнаружили астероид Нерей. Объект вытянутой формы длиной почти в двадцать километров вынырнул из-за орбиты Плутона и двинулся к Солнцу, сделав по дороге гравитационный манёвр возле Сатурна. По всем расчетам, он должен был обогнуть наше светило внутри орбиты Меркурия и на обратном пути врезаться в Землю с вероятностью в 95 процентов.

Я строго оглядел аудиторию, не сказать, чтобы студенты были ошарашены, услышав то, что и так всем было известно. На задних рядах спали, на средних перешёптывались парочки, и только глаза будущих отличников, сидящих на первом ряду, смотрели прямо на меня. Неуютно, когда вот так пялятся. До конца лекции оставалось двадцать минут, пришлось поднапрячься, и выдать раскладку по орбитам и траектории.

– Нерей пропал на год, а потом появился снова в виде обломков из-за гравитационного возмущения возле Солнца. Эй, толкните кто-нибудь придурка в свитере на последнем ряду, если он ещё раз захрапит, всем поставлю неуд. Так вот, астероид распался на кусочки, они летели, окружённые пылевым облаком, должны были основательно прочистить околоземное пространство. И они отлично справились. Все спутники и три космические станции были уничтожены, по базам на Луне тоже неплохо прошлись, ну а дальше – Земля. Вы представьте, что тогда творилось, появляется Нерей, словно из ниоткуда, точнее, то, во что он превратился, учёные быстренько посчитали, в какие места всё это свалится, и люди рванули оттуда. А оттуда, это, чтобы вы понимали, полоса шириной в четыре тысячи километров севернее экватора и ещё почти всё Южное полушарие. Те, кто мог убежать, забирались как можно севернее, заполнили города и посёлки в Сибири, Аляска и приграничные районы Канады были переполнены беженцами. Весь доступный для населения транспорт предыдущие три недели только и делал, что свозил на новые распределительные пункты тёплые вещи, продовольствие и медикаменты.

На изображении земного шара подсветились нужные области, они перетекали одна в другую, показывая миграцию людей.

– А чего, улететь они не могли? – это в средних рядах решили подать голос.

– Улетали, как без этого, в мире тогда насчитывалось сто пятьдесят тысяч гражданских самолётов, за один рейс они вместе могли перевезти тридцать миллионов человек. Теоретически, за те двадцать пять дней, что были отпущены на эвакуацию, можно было перевезти три четверти миллиарда, но самолётам просто некуда было садиться, одни кружили над отдалёнными аэродромами, принимавшими в лучшем случае десяток рейсов в сутки, другие, не дождавшись, приземлялись на шоссе. Даже те страны, у которых был свой крупный авиапарк, не успевали вывезти всех, Индонезия, Австралия и Новая Зеландия опустели только наполовину, люди брали приступом места на контейнеровозах, чтобы очутиться в местах вечного холода. В Северную Америку хлынул поток беженцев с юга. Те, у кого были машины, бросали их – дороги были забиты и движение встало, двухколёсный транспорт стал огромной ценностью, за мотоцикл могли убить. Люди шли пешком, бежали, плыли на лодках, стараясь продвинуться как можно севернее. Мексиканцы занимали дома в южных и центральных штатах США, а на их место приходили чилийцы. Человечество постепенно перетекало в северное полушарие. В тех регионах, куда должна была упасть основная масса метеоритов, брошенные правительствами люди обустраивались как могли – копали землянки, защищали дома фанерой и кусками железа. Или вообще ничего не делали, и покорно ждали своей участи. Четыре миллиарда человек. Многие сидели и ждали, когда их вывезут, и так никуда и не уехали.

– Почему люди ничего не сделали с астероидом?

Умник на первом ряду аж ёрзал от нетерпения, то ли в туалет хотел, то ли знаний. На левой щеке у него красовалась татуировка в виде окружности, описанной вокруг маленького треугольника и вписанной в большой. Почти как настоящая, наверняка даже светилась в темноте.

– Полёт к нему занял бы несколько лет, может быть, даже десятилетия, – я выдавил улыбку. – Если бы не монги, кто знает, возможно, мы бы тут не разговаривали.

Те, кто хоть как-то следил за лекцией, кивнули с тупым видом.

Ненавижу свой предмет, так и подмывает сказать правду. И начать с конца 16 века, когда земляне увидели комету, почти затмившую Луну. На самом деле это был первый разведчик чужих, достигший Солнечной системы, он обнаружил нашу планету, передал информацию своим хозяевам, и отправился дальше, разгоняясь до субсветовой скорости и оставляя за собой хвост ионизированной материи. Через четыреста лет, 17 июля 1972 года на обратную сторону Луны упал крупный метеорит, это событие было зафиксировано на сейсмограммах четырёх сейсмических станций, установленных экспедициями программы «Аполлон» на другой, видимой с Земли стороне. Метеорит помог учёным узнать, что у спутника есть собственное ядро, предположить его размеры и сделать множество предположений насчёт геологического строения Луны, однако никому не пришло в голову послать к месту падения, в Море Москвы, экспедицию. В то время люди едва выбрались за орбиту собственной планеты, каждая такая попытка забирала уйму средств, так что им было не до лунных астероидов. Теперь мы, а точнее, некоторые из нас, знают, что это была за штука. Маяк монгов. Но тогда яйцеголовым умникам даже в их яйцеголовые черепушки не пришло, что это может быть не естественный объект, а дело рук другой цивилизации. Вообще, в то время людей, которые верили в инопланетян, поднимали на смех, однако именно они оказались правы. Маяк появился за 65 лет до Нерея, когда тот ещё разгонялся в облаке Оорта с помощью чужих. Уровень земной астрономии не позволил разглядеть угрозу, а даже если бы позволил, у землян было слишком мало времени, чтобы подготовиться. Не помогло то, что огромные усилия вбухивались в производство вооружений и космические программы, крохотный по космическим меркам объект прошмыгнул внутрь Солнечной системы незамеченным.

– Достали карандаши, записываем. Итак, в новогоднюю ночь 2042 года обломки астероида Нерей начали падать на Землю В общем, самый первый болид, падавший в Гвинейский залив, весил примерно десять тысяч тонн, и взорвался в небе, в пяти километрах над поверхностью, вниз упали камешки, которые особого вреда не причинили. Три часа именно такие и падали в океан, до тех пор, пока не подошла очередная порция обломков, которые оказались крупнее, чем предполагалось. Первыми городами, которые разрушило практически полностью, стали Рио и Сан-Паулу. Следующим пал Буэнос-Айрес, метеориты ковровой бомбардировкой прошлись по восточному побережью Южной Америки, сметая всё на своём пути. Несколько особо крупных обломков упали в Амазонии, а поток нёсся дальше, к Австралии, Индонезии и Китаю, океан вскипал от раскалённых метеоритов, Японию накрыло цунами, многие мелкие острова в Тихом океане и вовсе снесло, полтора миллиарда человек погибли почти сразу, ещё столько же – чуть погодя. Всё это продолжалось примерно две недели, а после поток иссяк. Так что человечество наивно решило, что самое худшее закончилось. Про эпоху упадка и первый контакт я коротко расскажу в следующую среду, а дальше вас ждут семинары, так что не забудьте взять учебники в библиотеке.

Вот ведь, со школы вбивают умение писать от руки, но многие держали карандаши, словно в первый раз их видели, приходилось диктовать медленно. У нас в университете личные гаджеты запрещены, их сдают на входе, получают на выходе, чтобы учёба раем не казалось, преподавателей это тоже касается. Наверное, поэтому образование, и особенно высшее, не так популярно, как когда-то.

– Извините, – снова вылез умник, он-то как раз чиркал по бумаге бойко, – а как же хозяева? Они ведь нас спасли, раздробили астероид на кусочки. Как они это сделали?

Мысленно я отвесил ему крепкого пинка, чтобы вот прямо в окно вылетел и на асфальт кровавым тёплым пятном. «Хозяева». И ведь растут среди людей такие уроды, готовы задницу лизать угнетателям не по принуждению, а добровольно, да ещё и с удовольствием. Их меньшинство, но они есть.

– Может ты хочешь сам рассказать?

Парень поднялся. Типичный ботан, с пятном на толстовке и толстой исписанной тетрадью.

– Их корабль выбросило в Солнечной системе случайно, многие приборы отказали, но когда они увидели, что обитаемой планете угрожает опасность, то собрали все силы, и взорвали Нерей. Из-за этого хозяева остались без маршевых двигателей, и только чудом добрались до Земли. И там снова нас спасли.

Отличная версия, и ведь не подкопаешься. Если не знать, что Нерей должен был пролететь мимо Земли, примерно в сорока миллионах километров. Поэтому пришельцы его раздробили – траектория изменилась, и обломки угодили точно туда, куда и следовало. Чего не знаю, так это специально они так всё устроили, или сначала ошиблись с орбитой, а потом исправили, только благодарить их не за что.

– Спасибо, как фамилия?

– Сеня Кулик. Поступаю на метеоролога, но надеюсь оказаться среди Избранных, - ботаник с гордостью оглядел аудиторию.

– Молодец, Сеня Кулик. Ладно, пора заканчивать. Кстати, – я решил заполнить последние несколько минут, – вы в курсе, что монги – это не сокращение слова монгол? Монголы, ну вы в школе должны были проходить, такие парни, которые Европу завоевали тысячу лет назад, с луками и на лошадках. Вспомнили? Не все? Ну и ладно. В общем, первый человек, который увидел инопланетян, был из африканского племени тсвану, а на их языке монг как раз и значит – хозяин. Вот такие дела. Всё, задание для самостоятельного изучения спишите со стенда, следующая обзорная лекция через две недели. Мы поговорим о переселении на север, коротко коснёмся первого контакта и, если останется время, я расскажу о том, как началось великое строительство, а потом вы все получите свои баллы. Проваливайте с глаз моих.

И снова ложь, хоть и маленькая. Монги – как раз и означало «монголы». Первый посадочный модуль инопланетян приземлился в Китае, в провинции Внутренняя Монголия, неподалёку от российского посёлка Забайкальск, через год после падения астероида, а их корабль, сигара длиной в четыреста метров, до сих пор висит над Землёй, точнее, где-то возле Луны.

Толпа повалила к выходу. Последним шёл Кулик, постоянно оглядываясь на меня с дурацкой улыбкой, вроде как мы теперь почти друзья. Тетрадь он бережно прижал к груди, словно боялся потерять, татуировка светилась красным.

– Андрей Семёнович, минутку, – декан перехватил меня в самый неудачный момент, возле туалета, – сегодня в два часа дня вы должны быть в ректорате. Непременно.

– С чего это? – озадачился я, до двух оставалось меньше получаса.

– Приезжает смотритель, ваша кафедра проходит проверку по внезапно утверждённому графику.

– А раньше ты не мог предупредить, козёл старый? – кулак сжался, глаза оценивающе сравнивали ухо и подбородок, хорошо было бы врезать и туда, и туда, но декан отпрыгнул в сторону.

– Что вы себе позволяете? – вяло завопил он, – да я завтра же уволю, вышвырну. Имейте в виду, Андрей Семёнович, я докладную подам по инстанциям на понижение категории.

– Не забудь и мне подогнать пару копий на мягкой бумаге, а то туалетная снова кончилась, – я захлопнул дверь перед носом декана, подошёл к умывальнику, набрал полные ладони ледяной воды, опустил лицо.

Уволить меня у старикана кишка тонка, это раньше, до Столкновения, деканы были главными на факультете, и даже сами преподавали, а теперь это всего лишь администраторы, шавки на службе у ректора. Да и тот тоже ничего не решает, как скажет Смотритель, так и будет. Смотрители все из монгов, наши инопланетные гости никому не доверяют важные кадровые вопросы. И если химию там, или физику может преподавать кто угодно, с историей такое не прокатит, она, история, должна излагаться строго в разрешённой версии и строго отобранными людьми. И что самое поганое, мы, историки, отлично знали правду, только рассказать её никому не могли.

К встрече с монгом следовало подготовиться. Двадцать минут – слишком мало, я понадеялся, что меня не вызовут первым, проскочила мыслишка забить на всё и не идти, но это означало, что декан окажется прав, и сегодняшний день станет последним моим рабочим днём в университете, а я как-то привык нести разумное и вечное пять дней в неделю по четыре академических часа.

Возле ректората меня встретила Ким, ее и так узкие глаза превратились в щёлочки, а смуглая кожа потемнела. Бедняга волновалась, на мой взгляд, совершенно напрасно. Ким работала у нас второй год, на проверке ещё не была, но собеседование и первую аттестацию она ведь как-то прошла, значит, и в этот раз проскочит. Это потом, если твердить одно и то же много лет подряд, а читать и изучать совершенно другое, можешь сорваться, а такое в нашей профессии наказывается очень строго. Смертельно и для историка, и для тех, кому он доверился.

– Андрюша, я боюсь, – Ким вцепилась мне в рукав, словно утопающий в спасательный круг, – я скажу что-нибудь не то, а подумаю вообще не то, а вдруг он узнает, что мы с тобой вот только вчера прямо на кафедре?

– Ты была великолепна, – искренне сказал я.

– Но ведь нас обоих уволят.

– И кого возьмут? – ткнул пальцем в окно, за которым шёл дождь, – там что, толпа наших коллег стоит? Мы на этой планете наперечёт, лучшие из лучших, не бойся, малышка, если что, я тебя выручу.

Обещание было так себе, если монг решит её вышвырнуть, хрен я что сделаю, но Ким успокоилась, даже украдкой попыталась поцеловать меня в щёку, заметила завкафедрой, отскочила чуть ли не на два метра. Отношения между сотрудниками у нас не приветствовались, а Ким к тому же была всего лишь ассистенткой. Хорошая девушка, если меня сегодня вскроют, тяжко ей придётся.

На моё счастье, проверку организовали в алфавитном порядке. На кафедре работало семь человек, я оказался по счёту шестым, перед старшим преподавателем Файзенбергом, которому до пенсии оставалось полтора года, и пока все, кроме нас двоих, тряслись от страха, я успел сосредоточиться и даже помедитировать немного. Так что, когда дверь открылась в шестой раз, шагнул через порог абсолютно спокойным.

Прислали женщину. Как и у всех монгов, у этой были пустые глаза, с закрывающей белок сиреневой радужкой и едва различимыми зрачками, короткие бесцветные волосы открывали высоко поднятые уши без мочек, бледный цвет кожи отдавал в синеву. Смотритель была на наш, человеческий взгляд, очень даже симпатичной, с тонкими чертами лица, изящной шеей и высокой грудью, я добавил в мысли нотку восхищения, совершенно искреннюю. Она кивнула на стул напротив себя, лицо её не выражало ничего, но я был уверен, что чужая довольна. Два охранника у дверей не шелохнулись, надвинутые забрала искажали отражение комнаты, на груди светились такие же значки, как у умника Сени Кулика на щеке - в виде окружности, описанной вокруг маленького треугольника и вписанной в большой. У одного в маленьком треугольнике стояли три точки, у второго – молния. Личная гвардия монгов, отбор туда намного строже, чем в историки.

Стул был жёстким и неудобным, к тому же без подлокотников, а у меня всегда возникает проблема, куда деть руки. Я попробовал засунуть их в карманы пиджака, сложил на груди, потом упёрся ладонями в колени, всё это время смотритель, как ей и было положено, смотрела на меня. Молча. Речевой аппарат у инопланетян развит плохо, когда они говорили, то словно каркали или хрипели.

– Профессор Минковский, – каркнула красотка, – что вы думаете об эпидемии?

Вопрос с подвохом. Официально глобальной эпидемии не существовало, остатки населения сами истребляли себе подобных из-за еды и жилья, пока спасители не решили навести порядок.

На самом деле Нерей был раз в десять меньше, чем принято считать, так что никаких миллиардов погибших от удара астероида не существовало, как и разрушений особых, счёт жертвам шёл на десятки миллионов, что тоже печально, но Китай вон вообще почти не пострадал, до него рой крупных обломков не добрался, основной удар пришёлся на Южную Америку. Через тридцать лет после бомбардировки человечество практически выкарабкалось, пережив короткую ядерную зиму, даже что-то там в космос хотели снова запустить, чтобы очистить околоземное пространство от мусора, но не получилось.

В жарких странах началась эпидемия, геморрагическая лихорадка с почти стопроцентной летальностью. Медицина в те времена была не такой отсталой, как это сейчас считается, даже органы выращивали, хоть и на уровне экспериментов, и генетику исправляли, но это не помогло. Как и строжайшая изоляция. Вирус разносился по воздуху на многие километры, его не брали ни ультрафиолет, ни кислоты, ни высокие температуры, инкубационный период в две недели, стремительный подъем температуры, кровавый пот и кровоизлияния по всему организму – за полгода умерло три с половиной миллиарда человек. Казалось, ещё два-три года, и человечество исчезнет, но тут очень вовремя в Африке приземлились чужие, и поделились с человечеством лекарством.

Инопланетная вакцина полностью смертность не победила, однако из сотни заболевших теперь выживали сорок пять. Пришельцев боготворили, разве что на руках не носили, но недолго, потом началась Смута. То, что инопланетяне сами людей заразили, и сами спасли – об этом догадывались, но у человечества нашлись другие дела, более важные, например, борьба за оставшиеся ресурсы. Когда спохватились, потенциальных мстителей почти не осталось.

Именно так я и подумал, а потом сказал вслух. Похоже, мои слова и мысли монга удовлетворили.

– Делились вы с кем-нибудь своими знаниями истинной истории, или кто-то, может быть, делился с вами? – смотритель задала второй и самый главный вопрос.

Вдох-выдох. Полная безмятежность. На самом деле так делать нельзя, многие наши на этом попадались, слишком хорошо притворялись, тут главное не перейти грань между натуральным и наигранным, и в то же время привести мозг в окончательный порядок. Нет, я не выдал список из нескольких людей, с которыми действительно делился, но припомнил несколько моментов, когда чуть было не проговорился, подумал про сотрудников кафедры и инструкторов, а заодно обозначил страстное желание с кем-нибудь из посторонних обсудить реальные исторические события.

Смотритель хлопнула длинными ресницами, кивнула, указала на дверь. Слов прощания я от неё не дождался, монги вообще не любили разговаривать, да и зачем это телепатам. Так что я церемонно поклонился, и бочком вышел в коридор. Ким, увидев, что я улыбаюсь, тоже повеселела, и даже подхватила меня при всех под руку. Так мы и шли вдвоём к моему мотоциклу, ничуть не стесняясь чужих перешёптываний, не торопясь. Хотя на самом деле я готов был бежать, а потом вскочить в седло и гнать, покуда не окажусь где-нибудь в тайге, потому что было в этом смотрителе что-то странное, словно она не просто образы в моих мыслях читала, а каким-то образом проникла через наносной слой ложных идей и воспоминаний в настоящую память. Чувство опасности, возникшее, едва я зашёл в кабинет, не оставляло меня ещё долго. Когда двигатель загудел, раздался хлопок, я поднял голову и увидел, как вытянутый летательный аппарат стартует с крыши здания университета, делает круг над Воробьёвыми горами. Чужие и тут нас обставили, мы, люди, могли передвигаться только по поверхности, летать нам запретили. Для нашего же блага.

Я высадил Ким возле её подъезда в Мневниках, поцеловал, отшутился на предложение подняться наверх, и поехал к Лешему.