Закон фронтира

Дежурство у Лонга началось своеобразно. У диспетчера орбитальных сооружений Кластера, как на космическом жаргоне называли систему Земля-Луна, работа всегда нервная, но эксцессы вроде нынешнего всё же редкость. Лонг принял дежурство, ожидая в полночь крупной мороки со стыковкой межпланетного транспорта, но уже через двадцать минут диспетчерский пост вызвали на связь с причального терминала «Прорыв». Это было, по меньшей мере, забавно — терминал законсервирован уже четыре года. Лонг проверил, включена ли запись переговоров, и ответил в микрофон:

— Пост ноль на связи, с вами говорит дежурный диспетчер. Кто вы и почему занимаете законсервированный канал?

На экране системы связи возникли вызывавшие — трое молодых людей, столпившихся перед маленьким пультом связи терминала. Европеец и двое азиатов — кажется, китайцев (молодой человек и девушка), всем на вид лет по двадцать-двадцать два, лица напряжённые, мрачные. У ервопейца волосы были синие, у азиата — снежно-белые, а у девушки кислотно-жёлтые. У дежурного зарябило в глазах.

— Я Цзяо Мин, — сказал азиат, сидевший на месте связиста. — Мы захватили станцию «Прорыв» и хотим изложить наши требования.

— Не вижу связи между «Прорывом» и требованиями, — улыбнулся Лонг, — но слушаю вас внимательно. Вы, надеюсь, понимаете, что наш разговор записывается?

— Конечно, — кивнул Цзяо. — Это даже хорошо. Мы хотим, чтобы наше заявление и наши требования услышали все.

— Если хотите, разговор будет кроме служебной диспетчерской сети транслироваться напрямую на информационные каналы планеты, — предложил Лонг.

— Хотим, — согласился юноша на экране. — Мы, студенты регионального университета Астаны, группа инициативной молодёжи, протестуем против существующей системы общественных отношений на Земле и требуем, чтобы нам предоставили возможность покинуть её и переселиться на Фридом.

— При чём тут протест? — покачал головой Лонг. — Думаю, вы изучали правовые аспекты миграции на планеты-колонии. Никаких формальных препятствий к миграции нет...

— Но нам не на чем туда улететь! — выкрикнула девушка.

— Это Линь, — представил её Цзяо.

— Очень приятно, — искренне сказал диспетчер. — Давайте пока оставим вопрос о миграции. Не могли бы вы объяснить, что вас не устраивает в системе общественных отношений на Земле?

— Объясним, конечно, — Цзяо растрепал рукой густую чёлку, тряхнул головой, собираясь с мыслями. — Нынешняя экономическая ситуация препятствует реализации наших устремлений, мешает нам осуществить наши идеи...

— Минутку, извините, пожалуйста, — прервал его Лонг. — Можно конкретнее?

Тем временем на боковой экран диспетчеру поступали свежие данные о «Прорыве». Станция перешла на базовый рабочий режим автоматически, по факту причаливания к ней пассажирского челнока. Челнок, судя по номеру, был взят на Луне — говоря языком детективов, угнан. Угоняли, как видно, первый попавшийся, не полностью заправленный: топлива в нём было шестьдесят четыре процента, запасов кислорода — на пять человеко-часов. Значит, вернуться обратно на этом же челноке инициативная молодёжь не могла... Кроме того, при стыковке неопытные угонщики помяли челнок о причальный шлюз. Лонг снова покачал головой. Что за беззаботные студенты пошли! А если бы кислород кончился прямо в полёте?!

— Мы хотим заниматься предпринимательством, — отвечал в это время Цзяо, — основать фермерское хозяйство. А нам объясняют, что наш экономический проект признан неэффективным. Мы считаем, что управление комиссии по землепользованию, рассматривавшее нашу заявку, выдало необъективное заключение, потому что имеет инструкцию не поддерживать частные проекты.

— Уже интереснее, — поднял брови Лонг. — А доказательства необъективности комиссии по землепользованию у вас есть?

Цзяо несколько смутился:

— Есть устное заявление сотрудника управления, что мы занимаемся ерундой. Мол, они не дают ходу проектам таких маленьких коллективов, как наш, поэтому выделять нам средства и землю — напрасная трата ресурса.

— Это я понял, а доказательства необъективности-то где? Вы запрашивали независимую экспертизу?

Цзяо помолчал, потом совсем по-детски вздохнул:

— Запрашивали. Выводы экспертов были такие же.

— Так в чём ваша претензия к комиссии? — удивился Лонг.

— У нас претензия к существующему строю! — снова вмешалась Линь. — Маленьким коллективам не дают шансов заниматься экономической деятельностью! Это ущемление наших гражданских прав!

— А как сформулирована причина отказа? — спросил Лонг, отчаянно желая, чтобы в эту безумную дискуссию вмешался кто-нибудь по-настоящему разбирающийся в экономике. Он уже запутался в объяснениях инициативной группы и всё никак не мог уловить связи между их экономическими приключениями и «захватом» причального терминала.

— Нам сказали, — вступил в разговор до сих пор молчавший европеоид, блондин с финскими раскосыми глазами, — что малое фермерское хозяйство при нынешних показателях продуктивности земли и спроса на сельхозпродукцию всегда экономически неэффективно. Посоветовали объединиться в более крупный коллектив, не меньше тридцати человек. Но это уже целый... как его?.. колхоз! А мы мечтали именно о маленькой ферме, как в старину! И так везде толпы людей, нигде от них не спрячешься!

— То есть речь идёт не столько о реализации ваших экономических планов, — заметил Лонг, — сколько об удовлетворении личных желаний? Это я к тому, — поспешно добавил он, — что вы, конечно, можете удовлетворять ваши желания, но почему через комиссию по землепользованию?

— Это наш идеал, — объяснил блондин. — Фермерская жизнь вдали от цивилизации, тесным коллективом... понимаете, мы — семья... — смутился он. — В общем, мы не хотим продолжать жить в крупном городе и сразу по окончании университета собрались перебраться в сельскую местность...

— А зачем вы тогда в университете-то учитесь? — удивился мимоходом Лонг.

— ...чтобы не испытывать на себе социального давления со стороны больших человеческих общностей, — не ответил блондин. — Но коль скоро на Земле нам отказано в праве реализовать свои желания, мы хотим эмигрировать на Фридом. Как вы, возможно, знаете, фермерские хозяйства составляют одну из основ экономики этой колонии.

— Хорошо, молодые люди, — сказал диспетчер. — Теперь я уже не очень хочу вникать в подробности ваших экономических отношений и личных планов, в мои задачи входит решение конкретной связанной с вами ситуации. Вы находитесь на территории подконтрольного мне терминала, он на консервации, так что вы прямо сейчас нарушаете целый ряд пунктов положения о безопасной эксплуатации космических объектов. Я вынужден принять меры к вашему удалению с терминала. При этом мне совершенно не хотелось бы, чтобы эти меры были административными. Могу предложить вам простой выход: сейчас к Луне приближается для стыковки фридомский транспорт «Клэрити», я могу связать вас с капитаном — попробуйте договориться с ним, чтобы вас забрали.

— Мы уже связывались, — уныло ответил Цзяо. — Капитан Кинг выслушала нас и сказала, что они будут загружены под завязку и не смогут позволить себе взять ни одного лишнего килограмма!

— Поэтому, — влезла Линь, — мы требуем предоставить нам транспорт до Фридома!

— А на каком основании вы чего-то требуете? — изумился дежурный. — Вы даже не можете доказать, что ваши права нарушены! Так почему вы предъявляете требования к обществу Земли? Это я сейчас могу требовать, причём от вас, немедленно покинуть закрытый для посторонних космический объект. Если вы в явной форме откажетесь это сделать, вы перейдете уже к административным правонарушениям средней тяжести. Я доходчиво объясняю?

— Но что нам делать? — тоскливо спросил блондин. — Кто нас повезёт?

— В принципе к вашим услугам «Касатка». С вас сорок гигаджоулей за проезд — и вперёд!

— У нас столько нет... — погрустнел Цзяо.

— Тогда вам придётся остаться на Земле, — пожал плечами Лонг. — Тут я могу предложить вам ещё два выхода. Первый — сложный, но в принципе реализуемый; если вы выберете его, я вас поддержу. На причальном терминале, поставленном на консервацию, не может находиться неавторизованный персонал. Вы можете наслаждаться уединением прямо на «Прорыве», но получите задание — научную программу, которую будете вести. Подходит?

Инициативная группа переглянулась: по лицам было ясно видно, что идея уединиться и отдохнуть от человечества на земной орбите их не прельщает. Оно и понятно, это им не руральная пастораль...

— Не подходит, — заключил Лонг. — Тогда я попрошу спасательную службу прислать за вами челнок и вывезти на Землю. Если вы не повредили ничего на причальном терминале, вас обяжут только возместить стоимость эвакуации и починить катер, административной ответственности вы не понесёте — я позабочусь об этом. Но про условии: как только окажетесь на Земле, уделите мне час для разговора. Идёт?

— Хорошо, — окончательно поник головой Цзяо.

— Ждите спасателей, — сказал Лонг и вызвал диспетчера спасательного отряда.

После смены Лонг снова увиделся с «инициативной группой», на этот раз вживую. Окончив дежурство, он просмотрел отзывы о ситуации на «Прорыве», оставленные зрителями трансляции в сети. Как всегда, были резко осуждающие реакции, были сочувственные, но большинство комментариев было выдержано в стиле «что это вообще?» Акции вроде этой, мотивированные, по большому счёту, непонятно чем, вызывали чаще всего грустное недоумение. Понятно, что при таком общественном мнении рассчитывать на большую поддержку «инициативной группе» не приходилось.

Все три несостоявшихся фермера печально сидели в диспетчерской космопорта в Малабаре, уныло поедая дежурный ужин из одноразовых коробок.

Цзяо торопливо поднялся навстречу Лонгу:

— Мы вас подвели, наверно... мы хотим извиниться.

— Не за что, — махнул рукой Лонг. — Я хотел вам только сказать кое-что не для протокола, без записи. Идёмте вон туда, — он указал на маленький кафетерий в глубине диспетчерского зала. — Вы-то, кажется, перекусили, я а не ужинал...

Цзяо побрёл следом, его друзья остались сидеть, уныло прижавшись друг к другу, как попугаи-неразлучники — жёлтый и синий. Дежурный и несостоявшийся эмигрант уселись за столик у широкого, во всю стену, окна: Лонг неторопливо жевал, Цзяо взял себе бутылочку лимонада.

— Вот что я хотел сказать, — начал Лонг, заканчивая расправу над шницелем. — Вы говорили там, на орбите, что экономическая система Фридома вас устраивает больше, чем земная. Я тут выяснил для себя, что представляет собой правовая система наших колоний — и Фридома, и Талассы. И хочу предложить вам небольшое сравнение их с нашей, земной.

Цзяо внимательно слушал, болтая лимонад в стакане.

— За ваш пиратский захват терминала вы, в общем, не понесли ничего похожего на наказание, — продолжал Лонг. — И это не только потому, что я вступился за вас, но и потому, что наше законодательство не преследует за деяния, не повлекшие за собой тяжкий или невосполнимый вред или не создавшие опасность для жизни и здоровья людей, сохранности коммуникаций и систем жизнеобеспечения. Поскольку вы не повредили ничего на терминале, вам это сошло без последствий, хотя ваше университетское начальство, возможно, решит применить к вам какие-нибудь меры.

Цзяо вздохнул, вероятно, представив себе эти меры.

— Наши колонии: и Таласса, и даже Фридом — это зоны фронтира, — Лонг полил гречневый хлебец абрикосовым вареньем и с наслаждением отправил его в рот. — Там законодательство значительно суровее. Скажем, за деяние вроде вашего сегодняшнего на Талассе положен штраф в размере до двухсот мегаджоулей — такие действия в условиях фронтира угрожают безопасности колонии. На Фридоме можно тоже заработать немалый штраф, а можно и принудительные общественные работы на срок до полугода. А если при этом был нанесён какой-нибудь ущерб... в общем, вы понимаете уже, как выглядит свобода на фронтире. Как думаете, с вашей дисциплиной как долго вы смогли бы там существовать?

Цзяо опустил голову:

— Мы... в общем, ещё пока мы сидели и ждали эвакуаторов, мы поссорились. Так что я в конечном счёте рад, что мы никуда не уехали. Линь стала говорить, что я проявил недостаточную твёрдость, и... короче, что-то я сомневаюсь, что хочу продолжать такую семейную жизнь.

— Вам виднее, — не стал спорить Лонг. — Но я бы советовал вам обратить внимание на этот принцип: чем меньше спрашивается с конкретного человека даже за его проступки, тем меньше степень его индивидуальной свободы. Особенно если речь идёт об экономике. Кстати, — добавил он, наливая себе кофе, — я всё хотел спросить, вы какую специальность в университете получаете?

— Математик-вычислитель.

— И вы хотели заниматься земледелием? — искренне удивился Лонг. — Кто-нибудь из вашей... семьи знает хоть что-нибудь о сельском хозяйстве?

Цзяо развёл руками:

— Нет... Линь говорила, что это просто — по книгам научимся.

— Теперь я, по крайней мере, понимаю, почему ваш проект не понравился комиссии, — грустно улыбнулся диспетчер. — Ладно, удачи вам. А на Фридом можете как-нибудь съездить в турпоездку. Посмотрите, как там права с обязанностями увязаны.

2009