Закон сохранения счастья

Казалось, в мастерской Виктора время останавливалось. Весь остальной мир переставал существовать. Возникало чувство безопасности. Это был островок спокойствия. Здесь тебя всегда вылечат, выслушают, не дадут упасть духом. А если уже упал — найдут подходящие слова, чтобы вернуть тебя в строй.

Валери была частым гостем здесь. И не только по необходимости — вечера после очередной диагностики её имплантов превращались в бессонные ночи с длинными задушевными разговорами. Частенько товарищи собирались всей компанией — Валери, Виктор, Джеки, Мисти. Для Ви, вечно одинокой девочки, они стали почти что семьёй. Поэтому такие вечера имели для неё особое значение. Ведь окружающий мир был жестоким и полным опасностей. И каждый день мог совершенно внезапно стать последним для кого-то из её друзей, а то и для неё самой.

Сегодня Валери и Виктор были в мастерской вдвоём. Он деловито осматривал недавно установленные его же руками клинки «богомола».

— У тебя есть семья?

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем спрашиваешь?

— Ну, — док шумно выдохнул, — мы так давно знакомы, а ты так мало говорила о себе. Вот я и решил спросить.

— И то правда. Но я никогда об этом ни с кем не говорю.

— Понял, отстал. — Виктор поднял руки в шутливой манере и откатился на стуле к рабочему столу.

И тут она поняла, что сказала лишнего и сделала это прямо-таки слишком грубо.

— Извини, я просто стараюсь совсем этой темы не касаться. Ни в каких разговорах. Мало приятного. Поэтому так реагирую.

Она соскользнула с кушетки, переступила с ноги на ногу и блуждающим взглядом окинула мастерскую. Наступила неловкая тишина, которую ко всеобщему облегчению коротким писком нарушил закипевший чайник.

— Я пойду, заварю чай. Мисти принесла сегодня утром. — отрывисто бросил Вик и поспешил удалиться в кухонный уголок, в глубине души радуясь, что есть время придумать какую-нибудь пустяковую тему для разговора, лишь бы не услышать будничное «пока» и не остаться снова в гнетущем одиночестве.

Ви не впервые задерживалась у дока после диагностики, не впервые они пили чай. Вдвоём. Но с каждым разом это всё больше становилось похоже на домашние посиделки. Слишком уютные и слишком убаюкивающие. Ви боялась привыкнуть. Ведь там, снаружи, был мир, с которым приходится бороться каждую секунду своей жизни. Она выходила туда с первыми лучами солнца. Сонная, с тяжёлой головой, но с тёплым чувством в груди. Это чувство давало ей силы на стычках с врагом. Это чувство вело её раненую в убежище, когда, казалось, что всё кончено. Оно было настолько велико, что ей хотелось им поделиться. Но липкий страх испортить всё перевешивал это желание.

— У меня не было отца. — хрипло донеслось до Вика с противоположной стороны мастерской.

Неплохое начало тяжёлой исповеди, — подумал Вик.

— Погоди секунду, малыш, налью чай и подойду.

Ви выпалила эту фразу не подумав, а когда подумала — поняла, что уже поздно. И раз уж сама начала этот разговор, то глупо будет оборвать его, сославшись на сон, и сбежать. Мысленно обругав себя, девушка сбросила куртку на спинку кресла Вика, а сама снова взобралась на кушетку, подмяв под себя ноги.

— Держи. Честно, не спрашивал у Мисти, что там намешано. Я просто доверяю ей в вопросах чаёв. Но пахнет неплохо, согласись?

Ви осторожно поднесла нос к горячей чашке и вдохнула.

— Да. Если не ошибаюсь, пахнет мелиссой.

— Ты разбираешься? — удивлённо вскинул брови док.

— Не так хорошо, как ты думаешь. Моя бабушка занималась садом, поэтому кое-что знаю об этом.

— Садом? — вновь удивился собеседник.

— Я же из средней полосы. У нас всё было немного иначе. Раньше было иначе. — она отчётливо выделила эти слова. — У бабушки был свой участок с садом. Овощи, травы. В целом немного, но нам хватало. Я часто помогала ей, а заодно и запоминала, какие травы для чего нужны. — с небольшой ноткой гордости отметила девушка.

— Так, может, ты и в лечебных травах разбираешься? — брови доктора поползли ещё выше и почти запутались в волосах. — Может, скооперируешься с Мисти? Мази лечебные делать и продавать будете? Хорошая идея для бизнеса, не находишь?

Ви наигранно поджала губы и шутливо ткнула Виктора в плечо.

— Прекрати надо мной издеваться сейчас же!

Но тот ловко увернулся.

— Я шучу, малыш. Я просто в самом деле удивлён, что ты о чём-то таком знаешь. Не то чтобы я думал, что ты не знаешь совсем ничего. — Вик тщетно пытался подобрать слова и рассеянно жестикулировал, а Валери наблюдала. Улыбка расплывалась по её лицу всё шире и шире, девушка почти уже была готова рассмеяться и закусила губу.

— Нет, я даже уверен, что ты знаешь много, просто… Так, теперь ты надо мной смеёшься! Перестань. Ты поняла, что я имел в виду! — Вик снял очки, устало потёр переносицу и тоже улыбнулся. — Ох, Валери…

— Не надевай их обратно. — тихо попросила девушка. — Мне нравится видеть твои глаза.

— Хорошо. — коротко ответил мужчина и положил очки на стол.

Ви нервно сглотнула. Просьба не надевать очки показалась ей в этот момент какой-то до безумия интимной.

— Так что там про отца? — спросил Вик и присел на свой крутящийся стул, оперевшись на спинку. Он смотрел на Ви внимательным, но в то же время расслабленным взглядом.

Интересно, он когда-нибудь вообще снимает свои очки? Без них он кажется моложе. Несмотря на эту вечную морщинку между бровей.

— Ах, да, мы отошли от темы. — Ви потёрла руками чашку и, отхлебнув немного, продолжила. — Он как бы был, но одновременно и нет. С мамой у него были, мягко говоря, не очень хорошие отношения, а со мной так вообще никаких. Для него я просто существовала где-то рядом. Как телевизор или как микроволновка. — Ви направила взгляд в кухонный уголок. — Хотя, может, скорее как кошка. Да, точно, кошка. Потому что надо кормить, содержать, а толку никакого, по его словам. — Ви нервно поджала губы. — Радовало одно — денег он на меня не жалел, вроде как. Хоть их особо и не было. Просто не задавал вопросов, когда мать говорила, что ей нужны деньги, чтобы купить мне какие-то вещи.

Девушка сделала паузу, чтобы отхлебнуть чай.

— Он умер, когда мне было пятнадцать. От алкоголизма. Но ощущения, что я потеряла кого-то близкого, у меня не было. На похоронах я не проронила ни слезинки. Тогда мне почему-то было за это стыдно, а сейчас…

— Сейчас ты смотришь на всё другими глазами? — закончил за неё Вик, который всё это время старался не перебивать, лишь изредка поддакивая.

— Да, наверное, — задумчиво произнесла Ви и потёрла затёкшую ногу. — Дело даже не в том, что я стала старше. Я лучше узнала жизнь, людей. Думаю, это как-то всё вместе повлияло. В совокупности, так сказать.

— Вик, я ухожу домой! До завтра! — послышался откуда-то из темноты дверного проёма голос Мисти.

— Не засиживайтесь до утра, chica, у нас завтра важный заказ! — вставил Джеки.

— Оставь их, пускай сидят, пошли, не стой тут. Ну же, ну же, пойдём, — поторапливала тихим голосом своего парня Мисти, чтобы снова оставить Виктора и Валери наедине.

Неловкие улыбки на мгновение озарили лица этих двоих. Они подозревали, почему друзья стали реже составлять им компанию. Но вслух об этом никто не говорил.

После недолгой паузы Вик нарушил тишину. — Давай ещё чаю налью, — он потянулся за пустой кружкой в руках девушки и дотронулся до её пальцев.

Ви на автомате одёрнула руку. Но со стороны это выглядело немного иначе.

Блядь, — выругалась про себя Ви. — Долбаные рефлексы.

— Да, не откажусь ещё от одной чашки, — улыбнулась она, пытаясь компенсировать неловкость момента.

Пока док снова колдовал в кухонном уголке, напевая себе под нос какой-то очень древний, но до боли знакомый мотивчик, Ви соскользнула с кушетки, чтобы размять ноги.

В этом лестничном пролёте всегда пахнет сыростью, и этот запах часто заносит сквозняком в мастерскую. Но почему-то он мне совсем не кажется противным. И вообще всё здесь, в этом подвале, кажется таким родным. Роднее, чем когда-либо было дома. Никогда не думала, что смогу найти такое место и таких людей. Ты не представляешь, мама, как мне повезло…

К глазам почти подступили слёзы, но поток её мыслей прервал учтивый кашель Вика. Он стоял возле кушетки и держал две чашки чудесного чая Мисти.

— А печенек нет каких-нибудь? А то я целый день ничего не ела сегодня, — Ви звучала как провинившийся ребёнок.

— Сейчас посмотрим, кажется, что-то было. — Вик вновь удалился в кухонный уголок, а Ви вернулась на кушетку.

— А ты ничего не расскажешь про себя? — слегка повысив голос, спросила Ви, чтобы тот её услышал.

После недолгой паузы собеседник ответил:

— Про моих родителей?

— Да, про них.

— У меня их не было. Я вырос в приюте.

— О… — протянула Ви. — Прости.

— Да всё нормально. Это ведь было так давно, — усмехнулся Виктор.

— Но это не значит, что тебе нечего рассказать. — девушка водила пальцем по почти зажившей татуировке на внутренней стороне бедра, внимательно всматриваясь в рисунок.

— Я надеюсь, когда-нибудь услышать от тебя подробный рассказ. Или хотя бы что-то. Мне очень хотелось бы знать о тебе больше.

Последняя фраза далась как-то тяжеловато, выглядела лишней. Но сказанного не воротишь. Док тепло улыбнулся, но Ви этого не видела.

— А мне иногда казалось, что лучше не иметь вообще никаких родителей, чем таких, как у меня, — продолжила она помрачневшим тоном.

Вик подошёл с новой порцией чая и слегка нахмурился.

— Ну, про отца я могу понять. Хотя только частично. А твоя мать? Она была неплохой женщиной? Или я задаю слишком много вопросов?

— Нет, всё нормально, — заверила девушка, принимая из его рук чашку. — Правда. — Ви шумно вдохнула воздух. — Она была хорошей. Даже, возможно, слишком. До последних дней верила в меня. Верила, что я могу вырасти в толкового человека, который будет знать, что делать со своей жизнью. Хорошо, что она уже десять лет как не видит, во что я превратилась.

Она задумчиво глядела в одну точку.

— Знаешь, мне даже порой казалось, что лучше бы меня не было на свете. Этот мир слишком жесток, чтобы принимать в себя новых людей, он ничего не может им дать. И они вырастают сломанными. Их надежды, мечты ударяются о суровую реальность. Они этого не заслуживают. Мы этого не заслуживаем. — последняя фраза была сказана скорее для самой себя, нежели для её собеседника.

В мастерской на мгновение стало совершенно тихо. Ви казалось, что этим разговором она начала выворачивать свою душу наизнанку перед Виктором. И что удивительно — останавливаться не хотелось, но для одного вечера и так было сказано слишком много.

— Ты слишком строга к себе, — он придвинулся к ней на стуле и мягко взял за руку. — Я знал много людей за свою жизнь из разных слоёв общества. И знаю по сей день. Поверь, Ви, тебе ещё очень далеко до персонажей, к которым ты себя относишь. Ни у кого нет цели. Все мы живём, чтобы просто быть. И каждый сам находит для себя то, чем заполнять свою жизнь. А ты живёшь неплохо и не неправильно. Ты подстраиваешься под окружающий тебя мир, но не даёшь себя сломать, — голос дока звучал серьёзно, но в то же время очень ласково. — Это делает тебя особенной.

Ви улыбнулась в несвойственной ей робкой манере и слегка покраснела, от чего её веснушки стали заметнее.

— Слышать такое, да ещё и от тебя — двойной комплимент.

— Просто я знаю, о чём говорю, малыш. — что-то волнующее читалось во взгляде Вика, и девушке стало слегка не по себе — она осторожно высвободила руку.

— Чай был весьма специфичный, раз подтолкнул меня к такому тяжёлому рассказу. Надо будет сказать Мисти, чтобы чего-нибудь менее тяжёлое дала нам в следующий раз. А то я развела тут сопли.

— Я так полагаю, это намёк? — Вик поджал губы. — Собираешься домой?

В вопросе слышались разочарование и досада.

— Да. Надо хотя бы немного поспать перед заказом. Джеки ведь завтра, как всегда, ворвётся ураганом ко мне домой, а я даже кофе выпить не успею. Ну, ты знаешь, как он это делает обычно!

Упоминание о весёлом товарище невольно вызвало на её лице лёгкую улыбку. Такая улыбка появляется, когда в твоей памяти всплывают далёкие образы из детства, связанные с чем-то приятным: хлеб со сгущёнкой вместо перекуса, бег по тёплым лужам после дождя.

— До встречи, Вик, ещё увидимся на неделе! — девушка спрыгнула с кушетки и направилась к выходу.

— Да, у тебя диагностика в пятницу, не забудь, — озабоченно ответил док. — И если завтра что-то пойдёт не так на заказе, не откладывай, приходи живо, поняла? — он погрозил ей пальцем. — Даже если тебе кажется, что незначительно…

— Так точно, сэр! — нарочито серьёзным тоном перебила его девушка и, отсалютовав, исчезла в дверном проёме.

Как только Ви поднялась по ступенькам, налетел прохладный смрадный ветер, поднимающий в воздух старые обёртки и пыль. Девушка поёжилась и зашагала к калитке.

Завтра будет новый день. А уж до пятницы как-нибудь доживу.