Закрытое общество

Василек

Я иду по бескрайнему берегу. Прохладные волны приятно охлаждают мои ноги, контрастируя с палящим солнцем. Обычно я не хожу на Дальнюю Поляну в полдень, когда жара становится практически невыносимой, но сегодня пришлось.

Утром Искорка помогала мне с готовкой, но настолько увлеклась своей нескончаемой болтовнёй, что не заметила, как махнула рукой прямо в горящий костер. Все обошлось, но она получила ожог. И вот теперь я несу для нее календулу, которая решила закончиться именно сейчас.

Мне очень нравится гулять, наблюдая за красотой природы, цветами, деревьями и животными. Звук волн, шелест листьев, пение птиц, запахи цветов и ягод – это всегда успокаивало меня. Я готова весь день бродить по лесам, полянам и опушкам, наслаждаясь невероятными видами. Но сегодня, в такую погоду, дальняя прогулка меня совсем не радует. Сейчас я хочу лишь одного – вернуться домой и укрыться от солнца. Или искупаться. Все, что угодно, лишь бы охладить свою кожу.

Я свернула с берега в лес, чтобы срезать дорогу до дома и укрыться от солнца под массивными ветвями деревьев, которые росли прямо вдоль песчаного берега. В лесу стояла непривычная тишина. Даже животные не рады погоде. Я остановилась и сорвала василек. Этот цветок всегда казался мне красивым. К тому же, именно это растение дало мне имя. Мои глаза такого же голубого цвета, как и лепестки, поэтому меня все зовут Василек. Я воткнула стебель в волосы и продолжила свой путь.

Дома меня ждала прохлада и тишина – в это время обычно все спят. Небольшое помещение, где я живу, всегда нравилось мне. Окно, закрытое лианами, защищало от солнца и пропускало достаточно света. В дальнем углу лежал аккуратно выложенный сухой мох, на котором я спала, центре - шкура коровы, а на другой стороне небольшой очаг, который согревал меня в холода.

Я не знаю, кто построил наши дома – они были здесь всегда. Кажется, что такие толстые стены из неизвестного мне прочного серого материала – это творение неизвестных существ. Возможно, наши жилища возвела Безликая. Ведь она намного сильнее и умнее нас – такой я её помню.

Я разожгла немного углей, а на них поставила глиняный котелок с чистой водой. Сев перед огнем, я закинула в воду несколько цветков календулы. Комнату наполнил сладкий, но терпкий запах. Я наблюдала за кружащимися оранжевыми лепестками под успокаивающий треск углей.

Искорка наверняка уже вся испереживалась из-за ожога, но ей придется еще немного подождать, пока не будет готов отвар. Только она одна обладает этой удивительной способностью – быть всегда и везде. И вот теперь, стоило только мне подумать о ней, как мою идиллию нарушает эта маленькая стихия.

- Ну что, готово? Скажи, что да! – пропищала появившаяся в дверях Искорка. Она скорчила умоляющую рожицу, держась за больную руку.

- Проходи, все почти готово.

Я вздохнула, наблюдая за тем, как Искорка устраивается напротив меня по другую сторону котелка. Она держала обожженную руку в воздухе с таким выражением лица, будто ее рука сейчас отвалится. Я усмехнулась про себя, ведь она явно переигрывает. Ее кожа покраснела и появилась пара волдырей, не более. Я наблюдала, как она пытается усидеть на месте и не мешать мне, и в очередной раз удивлялась ее внешности: кудрявая копна рыжих волос, зеленые глаза, веснушки и бледная кожа. Ее волосы и яркий характер полностью оправдывали ее имя.

Под вздохи и ахи Искорки я обработала ее ожоги. Каждый раз, когда я прикладывала к ее коже высушенный мох, смоченный в отваре календулы, эта маленькая бестия пищала и корчилась. Но я слишком хорошо ее знала – Искорка склонна к преувеличению.

***

- Не путайтесь под ногами! Вы мне всех коров напугаете! – огрызнулась Колючка, махнув на нас руками. В знак согласия послышалось протяжное мычание.

Под испепеляющий взгляд мы с Искоркой поторопились уйти прочь.

- Мы же ей совсем не мешали, а просто хотели пройти! – громко возмутилась моя подруга. Я шикнула на нее и обернулась, чтобы убедиться в том, что нас не услышала Колючка.

Я вздохнула: Искорка неисправима.

- Ты же знаешь, она всегда такая. Просто обойдем эту поляну и все.

Искорка набрала воздуха, чтобы возразить еще громче, чем в прошлый раз, но я смерила ее взглядом. Рыжая буря отвернулась от меня и продолжила наш путь. Ее яркие реакции на все вокруг вызывали во мне только улыбку.

Животноводством у нас занимается исключительно Колючка. Она плохо ладит с нами, постоянно огрызаясь и ругаясь, за что и получила свое имя. Но, кажется, с животными у нее отношения намного лучше. Мы никогда не подходим к ним, ведь это грозит яростью Колючки.

Меня ее поведение никогда не обижало. Хотя нет, в детстве ее постоянное недовольство задевало меня. Потом я поняла, что она не такая плохая, как хочет выглядеть. К сожалению, я одна так считаю.

Обойдя поляну, на которой Колючка посла коров, мы с Искоркой пришли к небольшому заливу. Она, к этому времени уже забывшая о своем недовольстве, с радостными визгами побежала за лягушкой.

Дав ей пару минут порезвиться, я отвлекла ее от погони:

- Давай займемся делом, надо вернуться не поздно.

Попыхтев какое-то время, нам все же удалось вытащить сеть из воды. Давно у нас не было такого улова. Мы сели на песок и принялись перебирать рыбу. Съедобную и вкусную мы клали в корзинки, а остальную отпускали обратно.

- Тебе не жалко их? – держа извивающуюся скумбрию в руках, спросила Искорка. Она выглядела очень грустной.

- Жалко. Но нам же надо что-то есть, верно? – я улыбнулась, пытаясь приободрить ее.

Мне, как и Искорке, всегда было жалко животных, которых мы убиваем ради еды. Будь то рыба, корова, свинья или курица. Но я старалась не думать об этом, а просто наслаждаться вкусным мясом.

Искорка, как и всегда, быстро забыла причину своей грусти. Я с улыбкой наблюдала за тем, как она говорит «пока» каждой рыбе, которую отпускает. Иногда казалось, что она слишком добрая.

Мы собрали две целых корзины, вернули сеть на место и пошли домой. Я пожалела, что мы взяли только две корзины, а не три или четыре. Большую часть рыбы, которая попала в сеть, но не поместилась в корзинки, нам пришлось выпустить.

К вечеру, собравшись у костра, мы наслаждались свежепойманным ужином. Пчелке, как и всегда, удалось идеально прожарить скумбрию и дораду. Вокруг царила тишина и спокойствие, прерываемое лишь довольным чавканьем. Костер приятно согревал и создавал мягкое освещение.

Она множество раз пыталась научить меня готовить, но у меня всегда что-то либо горело, либо просто не получалось. Она всегда пыталась приободрить меня и проявляла бесконечную терпимость, но готовка – явно не мое. Я бросила попытки научиться этому довольно тонкому делу. Теперь я лишь иногда по мелочи помогаю Пчелке.

Отчет №473

10.05.2013

Девочки начали задавать очень много вопросов. Кто я такая? Почему мое лицо скрыто? Где я живу? Кто построил их дома? Я не отвечаю им. Просто молчу. У меня есть строгий приказ – не отвечать на подобные вопросы, чтобы не разрушить их мировоззрение или не навязывать его. Они должны сами ответить на свои вопросы. Ну или же придумать ответ на них.

Шесть лет – ужасный возраст. Раньше они не особо задумывались о том, кто они и что их окружает. Теперь же они начали искать какие-то смыслы. Интересно, что в обычном, нашем мире, фаза «почемучки» у детей наступает примерно в три года. Можно ли такое запоздание назвать отставанием в развитии? Или это все же разница условий, в которых растут дети?

Каждый раз, когда я прихожу к ним, они смотрят на меня так, будто я божество. А может, так и есть? Возможно, девочки образуют религию имени… меня? Это звучит смешно и одновременно неловко для меня. Дети явно считают меня авторитетом, прислушиваются, шепчутся за спиной, копируют меня. От этого иногда становится жутко.

Они дали мне имя – Безликая. Василек сказала: «У нее нет лица!». Буквально на следующий день я услышала, как дети шепчут: «Безликая». Да, кстати, девочки дали друг другу имена (на деле прозвища). Они назвали друг друга различными вещами из природы и животными. Это довольно интересное явление. Надо будет подумать об этом.