Замечательный сосед

— Черт бы вас всех побрал! — выругался я подпрыгивая с кровати среди ночи.

Соседи. Поганые алкаши соседи не давали мне спокойно поспать которую ночь.

Их квартира была через стенку, и так уж оказалось, что гуляли они именно в той комнате, которая соседствовала с моей спальней. И если первые ночи после моего заселения я как-то пытался вызывать полицию, звонить им в звонок, тарабанить в дверь, то теперь, спустя две недели, я прекратил любые попытки. А дело вот в чём.

По приезде полиции по моему вызову оказывалось, что никакого шума у них нет. Соседи открывали дверь с глазами, полными удивления и непонимания происходящего. Они очень хорошо прикидывались невинными овечками и умело изображали взгляд, полный жалости, когда смотрели на меня. И более того, другие соседи подтверждали, что шума-то и не было. А стало быть не было и проблем. Даже наоборот, в какой-то момент проблемой стал сам я, так как соседи стали коллективно жаловаться на то, что я тарабаню ночью дверь алкашей в надежде прекратить шуметь, при этом мешая спать всем остальным. Один раз я даже приглашал представителя власти в свою спальню, как бы странно это ни звучало, чтобы он своими ушами услышал происходящее. Но случилась необъяснимая вещь — как только я возвращался с ним от входной двери в спальню, шума уже не было.

К счастью, вызывать бригаду психиатрической помощи мне тогда не стали. Но вот я понял, что с этим лучше не шутить, и перестал тревожить полицаев.

Дальше я попробовал решить проблему с другого ракурса: я закупился берушами и безрецептурным снотворным.

— Спать будешь как мёртвый. — уверенно заявлял меня фармацевт.

Но чуда не случилось. Да, проспал я чуть дольше обычного, но всё равно просыпался среди ночи, и дальнейшие попытки уснуть заканчивались неудачей. У меня крутило ноги, потело тело, стучало сердце. В общем, происходило всё что только можно, чтобы не дать мне заснуть. Что интересно, если долго слушать хаотичный шум из-за стены, то со временем начинаешь различать слова, предложения. И я готов поклясться, что они говорили обо мне. Когда мне становилось особенно жутко, я втыкал наушники и погружался в плейлист, уж лучше так, чем это.

«Кто же там живёт за стеной?» Спросите вы, а я вам отвечу. Это была семья из четырех человек. Мужик, баба и двое мелких детей: мальчик и девочка.

Как же они все стали мне противны спустя всего каких-то две недели. Каждый раз, когда я видел кого-то из них в магазине, возле дома или в подъезде, у меня всё переворачивалось внутри. Из каких-то потаённых закромов моего сознания высвобождался ком ненависти, который наполнял все мое естество. Я еле сдерживал себя, чтобы не подойти и не прокричать в лицо им всё, что я думаю. Даже их дети, сопливые, поганые дети, одним своим видом выводили меня из себя, и я был на грани, чтобы выписать затрещину тому из них, который находился у меня на пути. Но всегда я находил в себе силы сдержаться в последний момент.

Кстати да, думаю, стоит поведать о том, как это вообще всё началось. Ещё два месяца назад я жил в прекрасном районе нашего города, в самом его центре. У меня была девушка, квартира была её. Её богатые родители обеспечивали её всем необходимым для комфортной жизни, и этого хватало даже нам обоим. При этом я не был альфонсом, я имел работу и стабильный заработок. Однако, по сравнению с тем, что имела моя пассия от своих родителей, мой доход и рядом не стоял, посему он приносил скорее больше стыда, чем радости.

Со скрипом в сердце каждый раз кликал я по кнопке «Оплатить» в банковском приложении за какие-нибудь роллы, бургеры и прочее хрючево, дабы порадовать свою любимую. И больше всего ведь раздражало не то, что так происходило каждые выходные, а то, с каким видом она принимала мои финансовые жертвы. Ни один мускул её лица не напрягался, чтобы выразить хоть малейшее выражение признательности и уважения, когда я доставлял привезённую пищу курьером от входной двери до нашего ложа. Я, конечно же, понимал, что стоимость этих доставок для неё — это не деньги, а гроши, но, чёрт возьми, для меня это была значительная часть того, что я зарабатывал собственным горбом. Ей было невдомёк, что из-за всех этих вкусных посиделок выходного дня мне частенько приходилось ограничивать себя в обеде на работе, перебиваясь бесплатным офисным кофе.

Так бы и продолжалось, если бы однажды у нас не случился корпоратив, на котором я изрядно подвыпил и поделился с некоторыми из коллег о своем несправедливом положении. Те мне поддакивали, говорили, что я прав, а она нет. Что я святой, а она пользуется мной, вместо того, чтобы мне омывать ноги каждый раз при входе в квартиру. Одним словом — накрутили. И так накрутили, что, вернувшись домой под утро, дверь я открывал разве что не с ноги. Я завалился в спальню и высказал своей нахалке всё, что думаю о ней и о её отношении ко мне. Её ошарашенные глаза и беззащитное положение ещё больше меня подстегивали. Я начал всё метать по комнате, выкрикивая в воздух какие-то проклятия в порыве злости. Дальше я плохо помню. Очнулся я на диване, около которого мирно лежала себе лужица моей блевотины, разве что не похрапывала. Дома никого не было, а её телефоны были заблокированы.

Вечером того дня, когда я уже прекратил попытки дозвониться до неё и сто раз обдумал, как буду извиняться, ползая в её ногах, в квартире отворилась дверь. На пороге был её отец и пара каких-то молодчиков.

— Здравств.

— Ты сейчас съезжаешь. — Оборвав меня на полуслове, сказал он.

Когда я попытался что-то возразить, один из молодчиков так прикурил мне под дых, что все слова вылетели из моей головы вместе с воздухом из лёгких. Я без промедлений собрал свои бедные пожитки и уехал у другу, который сразу же и охотно согласился меня принять.

Дальше три недели совместной холостяцкой жизни вместе с ним, и затем его «вежливая» просьба найти себе свое жилье, и желательно сегодня, но ещё лучше в течение пары часов. А чтобы я не напрягался, он мне подсунул контакт какой-то бабки, которая сдавала квартирку. Я был благодарен ему и сразу же созвонился с арендодательницей.

Когда я снова собирал свои вещички уже дома у друга, произошла некоторая странность, хотя тогда я не придал особо этому значения. Мой друг, почему-то собрался и ушёл из дома, добавив перед самым выходом лишь то, что он не успеет вернуться до моего съезда и что я могу смело захлопнуть дверь, когда буду уходить. А странность была в том, что мой друг совершенно не славился какими-либо делами за пределами квартиры, он был заядлый домосед. К тому же это было не похоже на него, взять и не попрощаться с кем-то. Ещё когда он уходил, на его лице была едва уловимая ухмылка. Я не уверен, что это было на самом деле, возможно, мои воспоминания заметно исказились после столько нелегкой жизни. Сейчас, когда я это пишу, я вспомнил ещё некоторые странности. Например, он то забывал детали из нашего общего прошлого, то вдруг начинал говорить о вещах, о которых не мог знать. Возможно, тотальное одиночество его поменяло.

Тем не менее, вечером того дня я был здесь, в этой квартире. Дверь скрипнула так, будто сто лет не открывалась, хотя хозяйка уверяла, что предыдущий жилец выехал всего неделю назад. Хозяйка квартиры, немощная бабка пенсионного возраста, взяла с меня сразу за три месяца аренды, такова была цена «выгодных условий». Если бы я заплатил за один месяц, то цена была бы почти в два раза выше, поэтому моя выгода была очевидной, по крайней мере, для меня самого. Однако, пришлось отдать все мои накопления, плюс залезть в долги, чтобы насобирать полную сумму. В тот день я несколько раз вспоминал известный роман Достоевского и проникался пониманием к главному герою. Бабка была немногословной, не доброй, но и не злой, как мне показалось. Она просто озвучила условия без подводных камней, будто зная заранее, что я соглашусь. Хотя я для виду и постарался сделать серьёзное лицо человека, находящегося в раздумьях.

— Не шумите по ночам — бросила она на прощание и захлопнула с глухим стуком дверь. Ещё мне показалось, что в одной из комнат что-то упало, но, зайдя в неё, я не обнаружил ничего на полу.

Немного про саму квартиру. Это, конечно же, была старая квартира с присущим таким квартирам запахом нафталина и мебелью времён императора. Меня это не особо смущало, потолок не обрушивается на голову — и ладно, и хорошо. Приличия ради, я быстренько прошёлся по квартире раздербаненым венечком, найдя под одной из штор блокнотик, который тут же, неглядя закинул на полку шкафа.

Сей блокнотик я позже всё — таки полистал, поначалу не обнаружив ничего интересного. Там были какие-то бессмысленные каракули, а также периодически на глаза попадались различные ругательства. Прежний квартиросъёмщик, похоже, был счастливым обладателем шизы. Но от фразы на последней из заполненных страниц меня бросило в жар. «Наконец-то ты здесь» — было написано там. Я тут же схлопнул этот блокнот и закинул обратно на полку.

После, всё в тот же день, прогуливаясь по местному магазину, я усмехнулся, увидев на полке доширак. Да, когда-то он считался пищей нищих, но те времена уже давно прошли, и сейчас я, тот самый нищий, не могу себе его позволить. Теперь это пища богов. Потому что гораздо выгоднее было взять три килограмма кривой мелкой картошки, чем две пачки дошика, так я и поступил. Добил я свою корзину большой пачкой майонеза и связкой репчатого лука.

Обедневший и уставший, но с хорошим настроением, поднимался я в тот вечер по ступеням к своей квартире. Пакет противно стучал мне по ноге на каждом втором шагу. И вот, когда я уже поднялся на свою площадку и доставал ключи, дверь моих соседей открылась. В проёме показалась фигура зрелой женщины с серым лицом, а из-за её спины торчало лицо мальца.

— Вам здесь не рады, уходите. — сказала она как-то монотонно и вкрадчиво, после чего просто закрыла дверь, не дождавшись моей реакции.

В тот день я был до того уставшим, что забыл об этом уже через полчаса. Набив кишку отварной картошечкой с лучком, я лежал в кровати с телефоном в руках, с упоением посматривая за идеальной жизнью идеальных людей из соцсетей. Так я и отрубился.

Мой сон был глубок и прекрасен, до тех пор пока на смену небытию не пришли сновидения.

В них я увидел эту странную женщину-соседку. Ее одеяние было довольно странное, она была похожа на карикатурную жительницу деревни из какого-нибудь черно-белого фильма. Косынка, серое платье, босые ноги. В углу комнаты она качала на руках какого-то младенца и что-то нашептывала, глядя прямо на меня. И происходило это в той же спальне, где я находился. При всем непонимании ситуации, меня не покидало чувство, что кто-то за мной наблюдает, помимо этой женщины. Я это точно знала. Затем в комнату ворвались её дети и начали громко смеясь бегать вокруг меня. Я попытался их выгнать, но это их только больше раззадоривало, и они хохотали все громче. Женщина же пристально смотрела на меня и ухмылялась. Мне стало очень жутко, и я попытался сбежать, но по злой традиции наткнулся на непреодолимое препятствие в виде бесконечного пространства за пределами комнаты. Там были другие комнаты, помещения, и бесконечно длинный коридор.

Проснулся я под утро, моё сердце стучало, а подушка была мокрой. Я все свел к тому, что зря так плотно закинулся углеводами на ночь, и попытался заснуть дальше. Но предыдущий сон всё не выходил у меня из головы. И вот, вертясь в кровати в попытках абстрагироваться от мыслей и уснуть, я наткнулся своим слухом на звук. Сначала это было похоже на иллюзию, будто писк где-то очень далеко. Но чем больше я прислушивался, тем громче и отчётливее становился этот звук. В конце концов, я понял, что звук исходит из соседней квартиры: там что-то играло, какая-то музыка.

Спаслó меня то, что к тому моменту я уже достаточно искрутился, и мой разум был затуманен достаточно, чтобы снова погрузиться в сон. Пожалуй, это был последний раз, когда я хорошо спал. Всё последующее время шло как по нарастающей.

Тихий звук музыки под утро сменился громким звуком музыки ночью. Затем к музыке добавились тихие и редкие разговоры, а после — уже и громкие, весёлые посиделки.

Первый раз заглянул я к соседям день на пятый, выдержка все-таки у меня от природы хорошая. Дверь мне открыл мужик, которого я уже к тому времени пару раз видел возле подъезда. Лицо его выглядело недоброжелательно, будто не он мне мешает поспать в четыре утра, а я ему.

— Чего тебе, болезный? — спросил он.

— Уважаемый, не могли бы вы отдыхать потише? А лучше вообще делать это днём. — спокойно и вежливо сказал ему я, проигнорировав оскорбления.

На его лице образовалась эмоция недоумения. Видать, не ожидал, что кто-то в этом мире может вести себя не по-хамски.

— Ты меня будешь учить, как отдыхать? — С наездом спросил он.

— Нет, вы не поняли. — пытался объяснить я.

— Слушай, вали-ка ты отсюда, пока я тебе не помог. — сказал он, приоткрыв дверь сильнее и чуть выйдя в мою сторону.

Машинально я сделал шаг назад. Тогда я впервые почувствовал это чувство презрения к этим людям и несправедливости к себе и таким, как я. Почему адекватные люди, которые никому не мешают, всегда подвергаются нападкам такого вот тупого быдла и при этом должны терпеть? Но я сдержался в миллионный раз в своей жизни.

Я привык быть хорошим и вежливым, так меня воспитала мама. Грубить и вести себя развязно и открыто — плохо, так как говорит о твоей недалекости и низком интеллекте. Я даже уже и не знаю, говорила она так или я сам придумал, но этим я руководствовался по жизни. Иногда мне казалось, что я этим мировоззрением оправдываю свою трусость, ещё и мать сюда приписываю, но это было редко и непродолжительно. Я был очень хорошим адвокатом для самого себя.

Тот разговор закончился тем, что, отстранившись взглядом и телом от мужика, я молча ушёл домой. Готов поспорить, в тот момент моё лицо было цвета сметаны, хотя в этот же момент во мне кипел бульон из смеси острых эмоций различного калибра.

Добредя до кровати, я поймал себя на мысли, что тот мужик меня напугал. И что, несмотря на весь мой интеллект и самомнение, пальма первенства будет всегда у того, за кем стоит грубая сила? Злость внутри меня сменилась чувством ничтожности и безысходности. Я будто очутился снова в школе, где физически более развитые ровесники злобно подшучивали и унижали меня. В ту ночь я впервые не спал до самого утра и не пошёл на работу в сонном состоянии.

Кстати да, в квартире начал появляться мерзкий запах. Я, бывало, подумывал, что кто-то тут мне припрятал яйца, которые давно уже протухли. Но нюанс в том, что воняет не всегда, скорее всего, с трубопроводом что-то.

Про работу я особо в подробности вдаваться не стану, скажу лишь, что это связано с менеджментом и подвешенным языком. Спустя несколько ночей с плохим сном, мой навык общения с клиентами, который и без того был не среди лучших, упал близко к нулю. И спустя неделю уже посыпались недовольные мнения со стороны начальства. Объяснять своё положение я им не стал. Во-первых, потому что не поймут. Во-вторых, потому что им пофиг, что у меня происходит в жизни, они даже не попытались бы понять. Скорее всего, в этом была моя ошибка, потому что ещё спустя несколько рабочих дней меня вынудили пойти в неоплачиваемый отпуск. Выбор был между ним и увольнением, а я не в том положении, чтобы терять работу.

Несмотря на вынужденность ухода в отпуск, одна часть меня всё — таки была очень благодарна возможности отдыха. Я заметил, что после заселения в квартиру, помимо всего прочего, у меня начала болеть спина. Видимо, сказывалось то, что кровать была довольно древняя и неудобная. Иногда с утра спину тянуло так, будто по мне прошлись катком. Я стал пользоваться мазью, стало терпимее.

За всё то время я ещё не раз наведывался к своим весёлым соседям, пока не произошла ещё одна несправедливая ситуация, и ментов вызвали уже по мою душу. Надо сказать, что дверь мне и не открывали больше после того случая с мужиком, я просто долбил костяшкой пальца их деревянную дверь, после чего уходил обратно.

Как я уже рассказывал выше, я пытался использовать силу представителей власти, дабы повлиять на ситуацию, но хитрые соседи будто знали все наперед и были неуловимы в своём шуме. Меня это жутко бесило.

Но все мое раздражение сменилось ночными приступами страха с тех пор, как я начал различать их разговоры и то, что говорили они обо мне. Сначала они всю ночь говорили обо мне гадости, чему я не удивлялся. На то, что произошло на следующий день, действительно поразило меня.

— Даа, сопленок этот тот еще овощ! — сказал мужик.

— И не говори, надо ж так было в штанишки жидким давануть, чтоб даже такая тупая девка от него избавилась! — Мерзко подхватила его женушка.

— Это ещё что, она ж ему изменяла всю дорогу. Он на работку уходил, а к ней этот её одногруппник в кроватку прыг, и пошло дело! — они весело рассмеялись, и прозвучали звуки звенящей посуды.

— А папка — то её когда пришёл, ты бы только видела! — Не унимался мужик — Глаза в пол, че-то там мычит, ну, сопляк перед доской, прям, ей-богу! — Снова прозвучал смех. — Он его чуть ли не пинком под зад оттуда.

— Ой, где только такие находятся и как доживают до своего возраста. — задавалась вопросом женщина. — На работе его как дешёвку последнюю шпыняют, ноги разве что не о спину его вытирают, а он, смотри, ходит тут как будто важная птицааа. Как будто человек, а не плевок на асфальте. А ещё, тварь такая, слушает сейчас сидит нас! Хамло!

В этот момент у меня всё внутри перевернулось. Откуда. Откуда они всё это знают?

В приступе паники я резко вскочил, сбивая со стола стакан. Вода разлилась по полу, но я уже не обращал внимания. Я зажёг свет во всей квартире и начал переворачивать всё вверх дном. Жёлтый свет залил комнаты, отбрасывая странные, слишком длинные тени на стены. Казалось, что они плясали. Тем не менее, я выворачивал всё, что выворачивается, перетряс все шкафы и заглянул в каждую дырку в поисках подслушивающих устройств или камер. Часто мне казалось, что за спиной какой-то шорох, и я в ужасе резко оборачивался. Пару раз я даже чуть не сшиб головой двери, как будто что-то подталкивало и закручивало меня в движении. Не обнаружив никого и ничего, словно в тумане, я набрал горячую ванну и задремал в ней на какое-то время, несмотря даже на её температуру.

Из дрёмы меня выдернул какой-то скрежет прямо в коридоре. Кожа покрылась мурашками в и без того остывшей воде. Зловонный едкий запах снова окутал меня, в глазах немного зарябило, я впился пальцами в края ванны до побеления костяшек.

Тук. Тук Тук. Раздались по ту сторону двери. Сердце, кажется, пропустило пару ударов, отчего голова ещё больше пошла кругом. Затем снова звуки скрежета. В тот момент запах уже не давал мне нормально дышать, и я вспомнил. Вспомнил, что когда я передавал бабке деньги за квартиру, в ней слышался точно такой же тухловатый сладкий запах, на который я почему-то не обратил внимания.

Звуки скрежета в какой-то момент прекратились, и я отчётливо услышал отдаляющиеся шаги в коридоре. Звук шагов был такой звонкий, что в моей голове промелькнула ассоциация, что уходящий носит сабо на деревянной подошве. А ещё мне казалось, что помимо звука шагов, там был звук, будто что-то тяжёлое волокут по полу. Затем где-то в далеке квартиры раздался скрип, хлопок, и все резко затихло. Я еще несколько минут я боялся пошевелиться, пока не внушил себе, что это всего лишь игра воображения. К тому времени пропал и запах. Тогда я спокойно вылез и вышел из ванны, но лишь для того, чтобы снова покрыться гусиной кожей.

На двери красовалась надпись, выцарапанная каким-то острым предметом «ЖДИ». У меня подкосились ноги так, что я еле устоял на ногах. У двери была мелкая стружка.

Клянусь, в этот момент я начал трясущимися руками собирать вещи, чтобы свалить из этой проклятой квартиры, от этих соседей. Это же верно, они пробрались ко мне сюда, чтобы запугать.

— Кто же они такие на самом деле? Может, культисты какие-нибудь или просто бандиты?

С этими мыслями я паковал свой чемодан, ситуация будто снова повторялась — я откуда-то бегу в страхе. Страх., а ведь зачем от него бежать, может, стоит с ним подружиться? Тогда в моей голове что-то щёлкнуло, и я остановился. Спина щаныла так, что мне не хотелось вообще шевелиться, не то что куда-то идти.

Оглядевшись вокруг и понаблюдав минутку за тем хаосом, который я сам же и устроил, я будто прозрел и понял всё. Почему я должен бежать? А точнее, почему именно я должен бежать, пусть бегут они. Я здесь нахожусь по праву, я оплатил проживание, в конце концов, отдал последнее, что у меня есть. У меня нет даже сахара, а скоро, возможно, не будет и работы. Кто обо мне позаботится, если не я сам?

Эти мысли меня так успокоили, что я лёг на кровать и от души рассмеялся. Шесть утра, а я лежу и ржу как сумасшедший, подумать только. Так я и заснул, проспав аж до обеда.

Весь тот жень прошел у меня в приподнятом настроении, я пошёл гулять и впервые за долгое время получил истинное удовольствие от прогулки. Я был полон сил, и мне хотелось творить. Что творить? Я не знаю. Я человек не творческий, но меня внезапно настиг творческий подъём. Придя домой, я нашёл обыкновенный карандаш где-то в недрах своего рабочего рюкзака, и на листах того самого найденного блокнота я начал творить свои шедевры. Образы лились как из рога изобилия. Сейчас его содержимое мне уже не казалось странным. А наоборот, это все выглядит так чудесно. Мне кажется, что у меня с автором прошлых рисунков много общего. Интересно, кем он был?

Так я провозился до самой ночи, так ни разу и не поев.

Как ни в чём не бывало, я выключил свет, лёг в кровать и заснул.

И вот мы добрались до того, с чего начали. Когда я подпрыгнул с кровати с желанием, чтобы чёрт побрал этих соседей.

В данный момент я сижу на кровати и записываю весь этот поток мыслей в блокнот, все там же карандашом. То, что я слышу в этот момент из-за стены, тревожит меня, но уже не пугает. Они там обсуждают, как убить меня. Их план прост — зайти ко мне в квартиру, когда я буду спать днем, и перерезать мне вены моим же кухонным ножом. Но в одном они просчитались: я их слышу, и я полон решимости действовать на опережение. И я не знаю, что из этого получится, но думаю, всё будет хорошо. Все всегда бывает хорошо, когда кончается, и это скоро закончится. Я действительно устал бегать в своей жизни от всего и от всех. В этот раз такого не будет, зло должно быть наказано. Шумят, шумят.

***

— Так, и что это у нас тут? — сказал вслух мужчина в чёрной кожаной куртке и папкой подмышкой, заходя в квартиру, возле которой толпились соседи.

— Четыре жмура. Вся семья. — ответил ему другой мужчина, при погонах.

— Как это произошло?

— Пока не понятно, как он пробрался: замок двери не вскрытый, будто ключами открыл, или она и вовсе не закрыта была. Действовал кухонным ножом. Всех по очереди прикончил, пока они спали.

— Ну и мясо. — Серьёзно бросил мужчина в куртке, затягиваясь сигаретой — А это вы сами. ну, хлопнули?

— Нее, Сергееич, ты че.

— Ладно, Володь, давай кратко, что тут было? — В этот момент они проследовали на лестничную клетку и, разогнав зевак, продолжили.

— Ага, ну, слушай. Соседи увидели открытую дверь, вошли. Там уже вызвали наряд. Мы приехали, увидели следы, ведущие уже в его квартиру. Соседи к тому моменту уже понарассказывали всякого. Что поселился тут буйный один. Спать всем не давал, до семьи до этой сразу докопался ни с того ни с сего. Женщине прямо в подъезде угрожал, как только заехал сюда. Потом пару раз детей на улице пинанул. После, среди ночи, к ним заломился и мужику по голове настучал, тот кое-как его выкинул из квартиры. Больше они ему дверь не открывали. Предупредили его раз, предупредили два, а после весь подъезд его просто стал игнорить.

— А семья эта, что за люди?

— Мужик, баба, двое детей. — Сергеич щёлкнул авторучкой и что-то начал чиркать в папке. — Малой — лет семь, девочка — пять.

— Так, и че, реально ни за что шлёпнул? — продолжил, не отрываясь от писанины, Сергеич.

Володя развернулся и крикнул в дверной проём. — Петь, подойди. Сейчас, погодь, участковый подойдёт.

Из двери вышел молодой бритый парень с веснушками и голубыми глазами. Он неуверенно протянул руку Сергеичу, поздоровавшись с ним.

— Покажи ему показания соседей. Ты же писал?

— Да, сейчас. — ответил Петя и достал из папки лист, который протянул Сергеичу.

— Так-с, — сказал тот и стал читать — они тихие были… Мужик — с завода, водку не пил. Баба — в воскресенье в церковь ходила. Дети — ну, как дети… Шумят иногда, но не больше других. Живут здесь три года, приехали с Сибири. хм. — он протянул лист обратно Петьке — Судя по этим показаниям, семья приличная.

— Да, я бы даже сказал, набожная. У всех крестики на шее висят. — дополнил Петька. — Ах да, девочка астмой болела… Мать по ночам сидела, ингалятор делала. Скорая часто приезжала. Мужик на двух работах пахал как ишак. Еле концы с концами сводили, но зла, говорят, никому не делали.

— Кто показания давал?

— Да, бабка с нижнего с этой женщиной дружила, каждый день в гости ходила, та ей всё и выкладывала.

— Вот урод. Завидовал что-ли? — проговорил Сергеич и добавил с упрёком. — Нашего брата мента ни разу не вызывали, что-ли?

— Вызывали, пальчиком погрозили ему пару раз, и всё. Ну, ты сам знаешь. — ответил Володя. Оба покосились на Петьку.

— Я в отпуске был две недели, всё пропустил. — с сожалением, как ребёнок, оправдывался Петька глядя в пол.

— Бардак. — Сергеич выдохнул остатки дыма и затушил ногой окурок. — Так, с ним то что произошло?

— Да сами пока в непонятках, странно все. В общем, дверь у него тоже была открыта. Как только вошли, такое ощущение, будто бойня была. Обои содраны, мебель поломана, стены и двери исписаны. Декорации к фильму ужасов, а не хата. Блокнот нашли посреди коридора, а там — бредятина какая-то, сам еще потом посмотришь. Какой-то фольклор с примесью сатанизма — рогатые зверьки, знаки, какие-то куклы на верёвочках. Сам пассажир, как ни в чём не бывало, лежал в кровати. Мы сначала все впали в оцепенение, потом в позу встали, орали ему. Один из наших подошёл, пошарил его — ни пульса, ни дыхания. Повреждений на теле тоже нет, из ушей только кровоподтёки. А ещё самое жуткое то, что на его лице такая улыбочка умиротворенная, будто он людей не в жмуров переформатировал, а наоборот, спасал и прилёг отдохнуть с ножом в руке. До сих пор эта улыбка на его лице, тоже посмотришь, приколешься. В вещах его мы честно порыскали, ничего необычного не нашли, в телефоне как бы тоже. Хотя, одно странное сообщение таки было. С неизвестного номера была смс «Скоро увидимся, дружок», пару дней назад. Ах, да. На спине у него какие-то странные ссадины и синяки, будто его кто-то крепко так хватал за неё, и на боках тоже. Будто таскали его, как чемодан, за эти места. — доложил Петька с заметной тревогой в голосе.

— Наши может?

— Да нет, точно не наши, он как лежал на месте, так и лежит, никто особо не.

— Короче, — перебил Володя — пошли, сам все увидишь.

Все трое проследовали в комнату убийцы. Проходя по коридору, Сергеич остановился напротив одной из надписей на ободранной стене. «Спасибо за кровь» гласила она, а ниже располагался причудливый символ, похожий на скандинавский.

— Пу-пу-пу. — проговорил Сергеич и что-то записал себе в папку. Затем двинулся дальше и зашёл в комнату, где лежал покойник.

— Смотри-ка, Сергеич… Спина. — сказал Володя, перевернув на бок тело.

— Мать твою… Да это ж пальцы! Кто его так, как мешок с картошкой, таскал?

— А хер его знает. Вот, смотри: по три пальца с каждой стороны.

— А это что? Какие-то продольные ссадины.

— Хм. И правда, будто плетью хлестали. — сказал Володя — Слушай, мне кажется, это уже не наше дело.

Петька, стоящий немного поодаль, в этот момент перекрестился. Было видно, что ему не по себе. В этот момент позади них что-то скрипнуло, и все резко обернулись. Возле входа в комнату стояла бабка и что-то приговаривала.

— Бабка, ты че там шепчешь? — крикнул Володя.

— Да так… — старуха махнула рукой. — Он же не сам… Его ж ве́ли.

— Кто «вели»?

— А кто ж ещё… — Бабка показала пальцем вверх. — Те, кто сверху.

— М-да, — сказал Сергеич посмотря на Петьку — шиза у тебя тут процветает. Тот в ответ ему молча протянул блокнот.

— Последние страницы. — сказал Петька.

Сергеич перелистнул на последние записи. После длинного текста на них красовались схожие символы и знаки, которые были и на первых страницах. А в самом конце был рисунок с изображением человечка, от которого вверх отходят нити. — Это я забираю, сказал он и сунул блокнот в папку. Пиши суицид. — обратился он к Володе.

— Петь, а хозяйку эту, бабку-арендодательницу, допрашивали?

— Да она, — Петька махнул рукой, — сам видишь.

Эпилог

Сергеич сидел на кухне, с интересом листая конфискованный блокнот. Его с детства интересовала мистика — в домашней библиотеке стояло десяток книг по оккультизму. Можно сказать, что это было его хобби. Поэтому он не постеснялся забрать улику к себе домой на время. Ведь он впервые в жизни столкнулся с чем-то по-настоящему странным. Это не было похожим на бред сумасшедшего, в содержании блокнота прослеживалась явная связь.

Перелистнув очередной лист и потушив окурок в пепельнице, до его слуха донесся странные звуки из дальней комнаты. Казалось, что кто-то забрался к нему в дом и устроил застолье.