Замена

Холодное дуло револьвера давило в висок. Но… действительно ли это сейчас происходило наяву? Вероника давно потеряла связь с реальностью. Был ли сейчас в руках револьвер или это существо вновь играет с её воображением? Оно прячется в голове, строит козни, настраивая её сознание против неё самой. Свести с ума, вызвать к ней недоверие у людей – вот, что оно хочет. Если пустить пулю в голову, вышибить себе мозги, закончится ли это безумие? Мёртвым телом эта тварь вряд ли сможет завладеть.

Вероника стояла на коленях и крепко сжимала рукоять револьвера, то убирая палец со спускового крючка, то возвращая назад. Сирена скорой помощи становилась всё громче. А она колебалась. Зеваки сторонились, перешёптывались, тыкали в неё пальцем и снимал происходящее на телефон. Жажда отвратительного зрелища, смешанная с толикой страха – они хотят посмотреть на последние секунды её жизни. Но больше всего этого желает оно. Стоя за спинами людей, оно улыбается и кивает в знак одобрения. Неужели никто не видит это существо? Из толпы выкрикивают её голосом.

– Стреляй!

– Сколько можно тянуть?

– Умри!

– Сдохни уже!

С каждой стороны, куда бы она ни повернулась, стояло оно. Как ему удаётся так быстро перемещаться? Быть может всё не взаправду? Оно продолжает улыбаться и одними губами шепчет: «Стреляй». Она покорно кладёт палец на спусковой крючок. Взгляд останавливается на разбитых коленях, в которые она тыкает пальцем, расковыривая рану ногтем. Боль настоящая… значит и револьвер тоже! Глаза подводят, размывая границу между реальностью и воображением, но боль подлинная. Ещё есть шанс, не всё потеряно. Улыбка моментально сменилась злобным оскалом, когда Вероника опустила револьвер. Толпа облегчённо выдохнула, а оно – нетерпеливо направилось к ней, маневрируя между людьми.

Вскочив на ноги, Вероника дёрнулась в противоположную сторону. В воздухе повис оглушительный визг тормозов, смешанный с душераздирающими женскими криками. Некоторые инстинктивно отвернулись, когда молодую девушку сбила машина скорой помощи, отбросив её тело на несколько метров вперёд.

Вероника лежала на асфальте, истекая кровью, пока над ней нависали люди в синей униформе. Перед глазами мелькали картинки событий, произошедших за последние несколько дней. Всё началось с сущей ерунды.

***

Вероника со злостью отбросила в сторону чёрную мужскую кожаную куртку. Миниатюрная болонка дёрнулась от резких движений и забралась на свою лежанку, испуганным взглядом следуя за мечущейся по комнате хозяйкой.

– Где мои ключи? – раздражённо спросила она, заглядывая на кухню.

Саша, её молодой человек, размеренно пил кофе и читал новости, водя пальцем по экрану смартфона. Он пожал плечами.

– Наверняка там, где ты оставила их вчера вечером – в прихожей на этажерке.

– Нету!

Она проспала и в сотый раз опаздывала на работу. Недавно Алексей Борисович уволил одну из молоденьких учительниц, которая не сильно ему нравилась, а её класс передали Веронике. Нужно успеть подготовиться к новому учебному году.

С Сашей они встречались уже полгода. Пару месяцев назад решили съехаться и жить вместе. Но, стоило ему появиться в её жизни, как с ней стала твориться неразбериха: то не срабатывает будильник, который она заранее поставила перед сном, то не заводится машина, а в автомастерской говорят, что она в полной исправности. Может потерять какую-нибудь вещицу и найти её в самом необычном месте. Подруги шутят, что её Сашка притягивает неудачи. Вероника только отмахивается – завидуют небось, но соглашается с тем, что в последнее время стала рассеянной и невнимательной.

Она зашла в спальню. Вдруг, задумавшись о чём-нибудь, оставила ключи не на своём обыденном месте, а в комнате, когда вчера вечером раздевалась. Но так нигде и не смогла их отыскать. Вернувшись в прихожую, Вероника замерла. Ключи лежали на верхней полке этажерки, будто никуда оттуда не пропадали.

– Это ты положил? – она взяла связку ключей в руки и подняла глаза к потолку, ожидая ответа, но его не последовало. – Саша, ты ключи положил на этажерку?

– Что?

– Да ничего! – в сердцах бросила она. Времени разбираться уже не было.

Стоя на светофоре и разглядывая проходящих по пешеходному переходу людей, Вероника окончательно решила обратиться к врачу. Вдруг её забывчивость один из симптомов начинающегося Альцгеймера, как у её бабушки. А ведь пожилая бабуля как перестала узнавать свою внучку несколько лет назад, так и по сей день не помнит, кто она такая.

Красный сменился зелёным. Нетерпеливый водитель стоящей сзади машины посигналил. Вероника слишком сильно вжала в пол педаль газа, из-за чего автомобиль дёрнулся вперёд. Чувство тревоги не отпускало её до самой работы, словно у неё внутри прорастал крохотный росток из маленького семечка. Но, когда она прикладывала пропуск к считывающему устройству, из семечка выросло высокое дерево с извилистыми, плотными корнями – вначале ключей на этажерке не было.

Директор принёс безразмерную пачку документов, которые нужно отработать до конца дня, и бросил Веронике на стол. До начала учебного года оставалось несколько недель. За окном стояла мягкая августовская погода с ярким солнцем, которое с трудом пробиралось сквозь плотно задвинутые жалюзи. Вероника крутила ручку на пальцах и размышляла, сможет ли потянуть сразу два класса. На свой вопрос про ещё одну учительницу она получила от замдиректора достаточно лаконичный ответ – нет.

В школе Вероника работала чуть больше четырёх лет. О скупости Алексея Борисовича знала не понаслышке. Низкорослый, упитанный мужичок с широкими бровями и пухлыми, потрескавшимися губами скупился на всём: начиная от любого оборудования и заканчивая персоналом. Пожилая уборщица должна приходить за два часа до начала уроков и мыть полы во всех кабинетах трехэтажной школы, чтобы запах от дешёвых химикатов успел выветриться. Буфетчица задерживалась после своей рабочей смены, чтобы помочь поварихе домыть посуду. За переработки никому, естественно, не доплачивали, а если же что-то не по нраву – увольнение. Уйти вечером раньше Алексея Борисовича, когда он попросил отчёт, но полтора часа в кабинете разговаривает со своим заместителем Ульяной Васильевной о рыбалке, каралось выговором.

Как-то раз решил один из смелых и недовольных происходящим учителей подать жалобу на самоуправство Алексея Борисовича, но, при всех его связях в комитетах, плачевно всё закончилось для самого учителя. Краденные медали участников Великой отечественной войны, которые являлись частью Военного музея при школе, по случайности оказались в его шкафчике. Уволили того с позором, а о дальнейшей преподавательской деятельности не могло быть и речи. Поэтому все боялись перечить безоговорочной власти Алексея Борисовича.

Вероника отрабатывала документы, когда вспомнила, что не все учителя сдали деньги на покупку новой кофемашины взамен поломанной старой. Безусловно, покупать за свой счёт для учительского состава Алексей Борисович не планировал, хотя исправно три раза в день приходил за чашкой кофе. Открыв ящик тумбочки, Вероника принялась перебирать документы в поисках конверта с деньгами. Один из план-графиков порезал ей палец, и капелька крови упала на бумагу, которую она поспешно достала из ящика и протёрла рукавом блузки, чтобы не впиталось. Она прижала палец к губам, чувствуя, как внутри поднимается волна паника и жара – конверта не было. Сумма в нём была солидная. Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как учила Оксана Петровна, психолог школы.

Вначале Веронике с трудом давалась преподавательская деятельность. Ей сразу дали старшеклассников, которые ни во что не ставили своего нового учителя. В её первый рабочий день они обмотали дверь в кабинет плёнкой, и Вероника, глядя в свои бумаги, врезалась в неё под гомерический хохот класса. Бумаги разлетелись по полу, а она была в обтягивающей юбке по колено. После этого на работу она ходила только в брюках, даже в самые жаркие дни, чтобы никто не пытался заглянуть ей под юбку. Как-то подослали юнца из младших классов, который вытянул руки вперёд с зажатой коробкой конфет в виде сердца и признался в безмерной любви, пока старшеклассники снимали происходящее на телефон. Видео быстро разлетелось по школьным чатам. В мусорном ведре она находила крысу, крышка контейнера с её обедом оказывалась приклеена на суперклей, а металлическую вилку заменяли резиновой. Вероника была молода и неопытна – с детства чуткий и ранимый человек. В то время ей было трудно противостоять парням и девчонками, младше её от силы на пять-шесть лет. Поэтому она обратилась к здешнему психологу.

Оксана Петровна оказалась доброжелательной, уравновешенной и миловидной женщиной слегка за сорок, с короткой причёской и всегда в накрахмаленных блузках, которые шуршали при любом повороте её тела. Многим она не нравилась за свою манерность, но Вероника сразу нашла с ней общий язык. Именно Оксана помогла обрести уверенность в себе и отыскать подход к старшеклассникам, научила справляться с приступами паники, которыми она страдала с юношества. Два года спустя класс выпустился, и она смогла выдохнуть с облегчением.

Вероника шумно вдохнула воздух через ноздри, приложив ладонь к груди, и свистяще выдохнула. Осмотрев ящики тумбочки ещё раз, она встала и принялась ходить по кабинету. Куда мог подеваться конверт с деньгами? Вчера перед её уходом он был на месте, а кабинет закрывается на ключ, который хранится у охранника. Если только сам охранник украл деньги… Он как раз был в учительской – ждал Ульяну Васильевну, и определённо слышал, как они обсуждали покупку кофемашины и то, кто собирает на неё деньги.

Она облокотилась на стол и случайно уронила стакан с ручками. Всё разлетелось по полу. За дверью послышались шаги. В голове в ярких красках представилась картина, как к ней заходит Алексей Борисович, обнаруживает пропажу денег и вызывает полицию. У неё затряслись руки. Но фигура промелькнула за размытым узором стекла, унося вместе с собой звук шагов. Вероника принялась собирать ручки, стоя на коленях. Одна закатилась под стол, а когда она потянулась за ней, то заметила маленький значок, который лежал под тумбочкой. Она взяла со стола линейку и поддела значок в свою сторону. Повертев его в руках, Вероника сразу поняла, кому он принадлежит. Не раз она обращала внимание на рюкзак охранника, на котором красовалось немереное количество разнообразных маленьких значков. Одни были с английскими надписями, какие-то имели оскорбительное значение, другие – с военной тематикой.

Она поднялась с пола, отряхнула брюки и направилась к директору. Рассказав всю ситуацию и свои подозрения, они вместе с Алексеем Борисовичем, Ульяной Васильевной и ещё двумя учителями окружили Михалыча. Он сразу же начал оправдываться.

– Сей Борисыч, – не выговаривая чётко имя директора, Михалыч размахивал руками в разные стороны, – чесслово, деньги не брал!

Мужик так-то добрый, пил только, из-за чего в свои сорок с копейками у него был измождённый вид: красные, уставшие глаза, оплывшее лицо, жидкие волосы. Когда уходил в отпуск, мог не просыхать несколько дней подряд. Но, несмотря на всё это, свои рабочие смены никогда не пропускал. Детям он нравился, да и на его зарплате Алексей Борисович экономил, потому не увольнял.

– Вероника Сергеевна утверждает обратное.

Полный мужичок подтянул спадающие штаны, грозно глядя на охранника из-под толстых бровей.

– Михалыч, дорогой, признайся. – Пытался убедить один учитель из приближённых к руководству. – На водку взял деньги?

– Да что вы такое говорите! Сей Борисыч, клевета, ей Богу! Не заходил я в кабинет к Ники Сергейне!

Алексей Борисович посмотрел на Веронику. Чувствуя уверенность и поддержку, она сделала шаг вперёд, встала перед Михалычем и вытянула зажатую руку. Они не оставили ему выбора – придётся признаться.

– Ты был в моём кабинете, а это – доказательство!

Вероника раскрыла кулак и обомлела. Пусто. Она с недоумением осмотрела ладонь со всех сторон, потрогала карманы своих брюк и принялась бегать взглядом по полу в поисках значка. На лице Алексея Борисовича читалось нескрываемое раздражение.

– Наверное, я уронила его, пока мы шли или оставила в кабинете…

– Что ж, пойдёмте и посмотрим.

По дороге к кабинету Веронику охватила паника. Она с такой силой теребила пуговицу на рукаве блузки, что в какой-то момент оторвала её. Даже обнаружив пропажу конверта, ей не было так волнительно, как сейчас.

Зайдя в кабинет, Алексей Борисович попросил Веронику остаться у двери вместе с Михалычем, пока Ульяна Васильевна по его указанию начала осматривать тумбочку. Женщина присела на корточки, открыла нижний ящик и многозначительно взглянула на директора. Тот подошёл ближе, и, заглянув в ящик, рукой подозвал Веронику и Михалыча. С замирающим сердцем она шла к ним. Стук её каблуков отдавался звоном в ушах, а мир вокруг погрузился в белый шум. Ощущение было такое, словно она идёт на казнь. Впрочем, так оно и было – публичная порка и унижение. К изумлению, белый конверт оказался в нижнем ящике тумбочки. Проверив его, Ульяна Васильевна подтвердила, что там лежат деньги, и попросила Веронику пересчитать. Вся сумма была на месте.

– Вероника Сергеевна, это и есть потерянный конверт?

– Честно, я даже не знаю, что сказать. Перед тем, как пойти к вам, я несколько раз проверила – конверта не было, – оправдывалась она. – Наверное, кто-то сначала взял его, а потом подложил! Ведь значок…

Она осеклась, когда Алексей Борисович ухмыльнулся и бросил со злостью конверт ей на стол.

– Тогда покажите нам. Или его тоже вам подкинули, а потом волшебным образом украли прямо из ваших рук?

Ульяна Васильевна засмеялась, а Вероника не знала, что ответить, поэтому просто замолчала, опустив глаза в пол.

– Давайте поступим с вами так. – Директор положил свои толстые руки с пальцами-сардельками ей на плечи. Она невольно отвернулась, когда почувствовала зловонье из его рта. – Вы возьмёте себе недельный отпуск. За свой счёт, безусловно.

Свита направилась вслед за Алексеем Борисовичем, а Вероника осталась стоять в кабинете, сдерживая слёзы. Не было там конверта, не было.

На приём к доктору она попала на следующий день. Про вынужденный отпуск и ситуацию с конвертом Саше рассказывать не стала. На ходу соврала, что несколько дней поработает из дома, потому что в школе карантин.

Сидя в приёмной и нервно покусывая губу, она не заметила, как подошла её очередь. Мужчина с седой бородой пригласил зайти в кабинет и попросил немного подождать, пока он сходит за её картой.

Вероника села на кушетку, разглядывая плакаты на стенах в стиле советских лозунгов. «В здоровом теле – здоровый дух», «Здоровье – всему голова» и «Не болей». На одном из плакатов была изображена темноволосая девушка, вылитая она сама, точнее, две её. Головы девушек срослись между собой, а в месте слияния находилась оголённая кожа. Будто мост между двумя головами, соединяющий их воедино. Снизу яркими красными буквами выведена надпись «Властвуй, поглощай и заменяй».

Чем дольше она вглядывалась в мост из кожи, тем больше ей казалось, что под ней пульсировали вены. Она вздрогнула, когда в кабинет вошла девушка в медицинском синем колпаке, маске и латексных перчатках. В несколько шагов она пересекла кабинет, взяла заслонку со стола и, подойдя к Веронике, грубо закрыла ей левый глаз. Под плакатами загорелся ярким светом экран с буквами.

– Читай первую строчку, – скомандовал голос.

– Т, К, О, Р, Ь.

– Следующую.

Все буквы были одного размера. Это удивило Веронику. Если медсестра хочет проверить её зрение, разве не должны буквы с каждой строчкой уменьшаться? Да и сам экран выглядел нестандартно, будто крафтовую бумагу приклеили к миниатюрному водонагревателю и подсветили лампами для цветов.

– Ы, О, У, Ё.

Только прочитав вторую строчку, она обратила внимание, что мягкий знак верхней строки выходил за пределы буквенного прямоугольника. Заслонка вдавливалась в глазницу, доставляя дискомфорт.

– Третья.

– С, Р, М, Ш.

Медсестра убрала заслонку и перешла на другую сторону, закрывая ей правый глаз.

– Теперь читай буквы вертикально. Сверху вниз.

– Для чего мы это делаем? – Вероника попыталась убрать заслонку от глаза, но девушка положила руку ей на затылок, прижимая сильнее.

– Сверху вниз, – грозно повторила она.

– Боже мой, да хорошо! Т, Ы, С, К, О, Р… – она замолчала. Читая в таком направлении, буквы начали складываться в слова.

– Ты ско..ро умр..ёшь.

Заслонка упала ей на колени. Она подскочила, оттолкнув медсестру к стене. Дверь открылась и в кабинет зашёл мужчина с седой бородой.

– Нашёл вашу карту. Не часто вы у нас бываете. Пришлось потрудиться, чтобы её отыскать.

– Что здесь происходит? – размахивая руками, закричала она. – Вам стоит провести воспитательную беседу со своим персоналом. Зачем ваша медсестра проверяет моё зрение в такой грубой форме с этим странным экраном, на котором написано невесть что! Ещё этот дурной плакат…

Выпалив всё это на одном дыхании, она почувствовала лёгкое головокружение и нехватку воздуха.

– Какая медсестра, какой экран, о чём вы?

Вероника взволновано указала рукой на стену, на которой находился экран с буквами и плакат с безумно похожими на неё девушками. Волна жара прошлась по всему телу, перекрывая доступ остаткам кислорода, – всё исчезло. На стене ничего не было. Как и заслонки, и медсестры, державшей её голову меньше минуты назад. Она стеклянным взглядом уставилась на пустую стену. Доктор подошёл ближе и настороженно положил руку ей на плечо.

– С вами всё в порядке?

Закрыв лицо руками, Вероника рухнула на кушетку и расплакалась.

Вернувшись домой, она грохнулась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Врач взял анализы, назначил целую гору обследований, в том числе консультацию психиатра, и предположил, что, вероятнее всего, у неё переутомление на фоне большого количества работы. Радостная болонка прибежала к ней на кровать, но Вероника отвернулась в другую сторону, чтобы та не облизывала её лицо. Может у неё и впрямь что-то не то с головой, опухоль, например, которая давит на мозг. Все эти образы, исчезающие предметы, звуковые галлюцинации… что это, если не болезнь?

Входная дверь хлопнула.

– Саш, я сегодня пораньше пришла.

В последнее время она редко возвращалась домой до восьми часов. Из-за своих опозданий, Вероника нарочито задерживалась на работе, пока Алексей Борисович не уходил. Она всегда оставляла дверь кабинета открытой, чтобы, проходя мимо, директор заметил её трудолюбие и усердие. Хотя он ни разу даже не посмотрел в её сторону.

Саша молчал, поэтому Вероника обессиленная поднялась с кровати и вышла в коридор. Дверь была закрыта, а молодого человека нигде не было. Во второй комнате заскрипела дверца шкафа.

– Ты чего мне не отвечаешь? Обиделся на что? – она нахмурила брови, заглядывая за открытую дверцу. Но и тут его не было.

Вероника напряглась. Закрыв глаза, она прислушивалась к своему рваному дыханию и попыталась сделать его глубоком и размеренным. На кухне раздался грохот, словно рухнули верхние ящики кухонного гарнитура. Несмотря на весь охвативший её страх, она решительно ворвалась на кухню. Никого. Кухонные ящики висели на своих местах. Напряжение нарастало, как снежный ком, как лавина, которая вот-вот накроет с головой. Ни единого шанса на спасение. Она судорожно выдвинула верхний кухонный ящик, достала узкий нож с длинным лезвием и вышла в коридор – входная дверь была открыта, а от неё тянулся след из одежды. Небрежно валялись кроссовки вместе с кожаной курткой, джинсы лежали на пороге комнаты, а белая футболка на полу наполовину скрыта дверцей шкафа.

На цыпочках Вероника обогнула кровать и встала с противоположной стороны. Сердце билось как сумасшедшее, она задыхалась от ужаса, и уже никакие техники не помогали успокоиться. В шкафу висели толстовки, футболку, Сашины рубашки и её платья. Ничего на первый взгляда необычного. Но она заметила край серой, испачканной ткани, которая выглядывала между светлых блузок. На дрожащих ногах она переползла по кровати и приблизила своё лицо, чтобы разглядеть ткань. В этот момент из-под одежды вынырнула рука и схватила за волосы. Блузки попадали на пол, а хватка была настолько сильной, что, казалось, с неё снимут скальп живьём. Краем глаза она поймала в отражении в зеркале девушку, стоящую у неё за спиной. Вылитый её двойник: такие же тёмные волосы, такая же пшеничного цвета блузка с брошью в виде алой розы. Её копия стояла за спиной, держала за волосы и пыталась затолкнуть в шкаф. Крича от боли, Вероника отрезала клок волос, порезав себе кожу, и побежала к входной двери. Из спальной комнаты ей в лицо прилетел бесформенный комок шерсти, сбив с ног. На её коленях лежал изрезанный труп болонки.

На лестничной площадке лопнула лампочка, разлетаясь мелкими осколками на голову. В темноте кто-то схватил её за руку. Она принялась кричать и размахивать ножом в разные стороны. Последовал жуткий грохот, который сразу же сменился стонами и вознёй внизу лестницы.

– Чёрт возьми, Сань, с тобой всё хорошо? – знакомый мужской голос эхом отдавался в ушах.

Она обернулась на дверь, а потом назад к лестнице. Свет на площадке был таким же ярким, как и обычно. Лампочка – цела. Вероника заворожено, словно под гипнозом, смотрела на неё и не верила своим глазам. Только опустив голову, она обнаружила внизу лестницы лежащего Сашу, который прижимал к груди кисть со сломанным пальцем и стонал от боли. Его нога тоже была неестественно вывернута.

На крики и грохот вышли люди с двух соседних квартир. Девушка охнула, а сосед обратился к Веронике с расспросами.

– В квартире кто-то есть, я взяла… а тут Саша… – она задыхалась от паники, не в состоянии объяснить, что происходит.

Пока молодая соседка вызывала скорую помощь, её рослый муж с опаской зашёл в квартиру, поднял кулаки на уровне груди, готовясь к нападению, и скрылся в комнате. Вернувшись через некоторое время, он пожал плечами и резюмировал, что внутри никого нет. Вероника оттолкнула его и забежала в квартиру. Радостная собака крутилась вокруг, запрыгивая на хозяйку и отталкиваясь лапками от её ног. Разбросанные на полу вещи исчезли, дверца шкафа была закрыта. Лишь нож в её руке был самым что ни на есть реальным.

Саша третий день находился в городской больнице с ушибленными рёбрами, сломанной ногой и ножевым ранением в предплечье. Соседка, недолго думая, вызвала полицию. Саша оправдывался перед полицейскими, ссылаясь на недоразумение – он сам оступился на лестнице, а Вероника пыталась его удержать за руку, но случайно порезала. Пояснить, зачем она вышла из квартиры с ножом и почему кричала, Саша не смог. Допрашивали и Кирилла, но он на пару минут задержался внизу, говоря по телефону, и видел только лежащего друга. Момент падения или ссоры между ним с Вероникой он не застал. Полицейские выслушали объяснения, но по их глазам было видно, что в Сашины слова они совершенно не поверили. Обещали начать проверку. Вероника читала его сообщения, оставляя их без ответа.

За все эти дни она ни разу не навестила своего молодого человека. А что она ему расскажет? Как ей мерещится всякое, как теряет грань между реальностью и вымыслом? Вряд ли он ей поверить, а вот Оксана...

Вероника прошмыгнула мимо Михалыча, который увлечённо разговаривал по телефону. По идее, её здесь не должно быть, и, если он заметит, то обязательно доложит Алексею Борисовичу, а там – жди проблем. Не хватало, чтобы по школе поползли слухи о её неуравновешенном психическом состоянии. Оксане же она доверяла. Пусть пропишет ей какие-нибудь успокоительные таблетки и всё нормализуется.

Оксана внимательно выслушала, а потом заметно напряглась, сидя в своём кресле.

– Так ты видишь то, чего нет? – спросила она и сделала пометку в своём блокноте.

– Да… нет? Не знаю уже, во что верить. Кажется, что схожу с ума. Клянусь тебе, всё было таким настоящим! Одежда, звуки... А та девушка – копия меня!

– Понимаю, – Оксана сделала ещё одну пометку. – Скажи мне, у тебя в роду не было тех, кто страдал какими-нибудь психическими расстройствами? Помню, что у бабушки Альцгеймер, но, вдруг, ты знаешь о других заболеваниях своих родственников?

Вероника вымученно улыбнулась и прикрыла глаза ладонью. От нервов ей хотелось смеяться во весь голос, но тогда Оксана точно сочтёт ей ненормальной. Хотя, вероятно, таковой она её и считает. Кто в здравом уме поверит ей?

– Ника, не обижайся. Ты просто сама вслушайся в свои слова. Медсестра в поликлинике исчезла из кабинета, а твоё отражение пыталось затолкнуть тебя в шкаф. Ты настолько не разбираешься, где реальность, а где нет, что поранила Сашу.

– Говорю же, это была случайность! – вспылила она, но попыталась успокоиться, чтобы не напугать Оксану. – Мне показалось… Да чёрт, какой смысл тебе доказывать, если ты уже поставила крест на мне!

Вероника встала с дивана и направилась к выходу. Слушать этот бред ей больше не хотелось – помощи от Оксаны не будет. Женщина последовала за ней, ухватив за локоть у самой двери, но Вероника отмахнулась. Оксана не удержалась, упала на пол и ударилась головой об журнальный столик. Всё произошло так быстро, что ни одна из них двоих не успела ничего понять. Прижав руку к затылку, Оксана обнаружила на ней кровь. Вероника двинулась в её сторону, чтобы помочь подняться, но остановилась. Такой напуганной она видела её впервые.

Кое-как поднявшись с пола, Оксана принялась судорожно набирать чей-то номер. На белой накрахмаленной блузке по спине растекалась кровь. Её было так много, что Вероника невольно подумала, а не потеряет ли женщина сознание и не умрёт ли здесь, если она оставит её одну. Но размышлять об этом было некогда. Вероника скрылась за дверью, промчалась по коридору до выхода, сбив по пути Михалыча. Сзади слышны были оклики, но она бежала без оглядки. Лишь когда села в свою машину, смогла перевести дыхание. Сердце колотилось, руки тряслись. Она закрыла лицо и сжалась в комок, надеясь, что так никто не сможет её достать, но быстро одумалась. Машина рванула с места, взвизгнув тормозами. Вдруг Оксана вызвала полицию? Здесь нельзя, да и больше незачем, было оставаться.

Стоя на светофоре, Вероника несколько раз со злостью ударила кулаком по рулю. Телефон разрывала нескончаемая вибрация. Руки тряслись так сильно, что она сначала выронила его на пол, когда доставала из кармана. На дисплее высветился неизвестный номер. Она сбросила вызов, но незнакомый номер настойчиво появлялся на экране смартфона. В конце концов, не выдержав, ответила на звонок.

– Вероника? – приглушённым тоном, спросил незнакомый мужской голос.

– Кто это?

Вероника ускорилась на мигающем зелёном и задела передним колесом поребрик, не вписавшись в поворот.

– Вы её уже видели?

Направив машину в переулок, она припарковалась – с трудом давалось делать два дела одновременно. Мозг был слишком перенапряжён, поэтому сказанные слова до неё доходили не сразу.

– Кого я видела? Кто вы?

– Её… ну, себя.

Мужской голос затих, а Вероника вжалась в сидение, ожидая продолжения.

– Кто вы? – повторила она.

– Я хочу помочь. Вам стоит знать, с какой сущностью вы столкнулись. Моей сестрой завладел доппельгангер, – в трубке отчетливо был слышен тяжёлый вздох, словно мужчина хотел бы забыть об этом, как о страшном сне, но заставлял себя рассказывать. – Как и вы, она видела… скажем так, странные вещи. Я считал, что сестра сходит с ума, возил по врачам, пытался помочь... Но доппельгангер хитрее, умнее, проворнее. Затуманивает мозг, уничтожая личность человека, а потом завладевает его телом.

Она молча слушала и кивала, будто кто-то мог увидеть, как она соглашается с услышанным. Звучит абсурдно, но… если это так, то оно всё объясняет. Все её галлюцинации и это существо, что как две капли воды похоже на неё.

– Кто такой доппельгангер? – спросила Вероника, зачем-то отворачиваясь от проходящего мимо человека. Вдруг её уже разыскивают?

– Вкратце и не объяснить. Это что-то вроде тёмной стороны личности, двойник, простыми словами. Он выглядит как вы, одевается как вы и хочет занять ваше место. И когда ему это удастся – пострадают все ваши близкие. Будут плодиться другие существа, которые захотят завладеть и их телами.

– Что же мне делать?

Мимо проехала полицейская машина с мигалками. Вероника от нахлынувшего страха вновь выронила телефон. Пока она наклонялась поднять его с пола, машина тронулась с места и проехала пару метров вперёд. От удара Веронику бросило на приборную панель, перехватив дыхание. На всю улицу разрывалась сигнализация машины, а дисплей её телефона погас и не реагировал.

Вероника приподнялась на сидении и увидела лежащую на капоте девушку, которую придавило бампером её автомобиля к припаркованной машине. Она в шоке выскочила на улицу и подбежала к ней.

– Девушка, вы меня слышите?

Улицы вокруг оказались пустыми – ни одного прохожего в зоне видимости. Телефон так и не включался. Тёмная шевелюра разбросана по капоту, ворот светлой блузки испачкан кровью. Вероника присмотрелась получше, чувствуя, как с каждой секундой нарастает очередной приступ паники. Золотая цепочка на правой руке, персиковый цвет ногтей, а на шее сзади – шрам, такой ж как у неё. Она присела на корточки и обхватила колени руками, уткнувшись в них лбом.

– Всё это не по-настоящему, всё это не по-настоящему, – повторяла она как мантру, раскачиваясь вперёд и назад.

Машина вдруг перестала сигналить. Все звуки на улице стихли. Она слышала лишь своё собственное прерывистое дыхание и давящую тишину в ушах.

– Если умрёшь, то всё закончится, – раздался её собственный голос, но исходил он не от неё.

Вероника вскочила на ноги. Лежащее на капоте тело исчезло, зато, как оказалось, вокруг скопилась небольшая толпа, которая с любопытством наблюдала за ней. Откуда ни возьмись появился владелец припаркованной машины и принялся осматривать повреждения, выкрикивая ей угрозы. Схватив свой телефон и толстовку из машины, она побежала прочь.

Через пару кварталов телефон включился. Вероника безуспешно набирала неизвестный номер, но каждый раз слышала только короткие гудки. Сама того не заметила, как оказалась около городской больницы, в которой лежал Саша. В этот момент ей наконец ответили.

– Как мне избавить от этой штуки? – сходу спросила Вероника.

– Думаю, можно попробовать его убить. Моя сестра смогла его ранить, но её доппельгангер выжил и смог занять её место.

– Но как мне убить его?

Вероника отвернулась к стене, скрывая своё лицо, когда вышли двое фельдшеров из подъехавшей машины скорой помощи.

– Не сочтите меня безумным… – Она усмехнулась, услышав это. Кто ещё здесь из них двоих безумный. – Я следил за вашим молодым человеком и знаю наверняка, что в его сумке есть револьвер. И эта сумка сейчас находится в его палате.

В голове ворох вопросов. Но она решила оставить их всех на потом, когда разберётся с этим существом и вернёт себе свою жизнь. Сейчас в первую очередь ей нужно позаботиться о себе, а не задаваться вопросами, откуда у её молодого человека оружие или зачем этот незнакомый мужчина следил за ним. Да и откуда он вообще обо всём знает.

— Значит, мне нужно достать револьвер и убить эту тварь. Но как я найду своего доппельгангера? Он не появляется по моему желанию.

– Вы видите его уже почти неделю, – связь начала перебиваться, и Вероника слышала через слово. – Его сила и власть над вами возрастает, поэтому в скором времени он обязательно появится.

– Подождите! А что в итоге случилось с вашей сестрой?

– Это больше не моя сестра…

Помехи стали настолько сильные, что она больше ничего не слышала. Убрав телефон в карман толстовки, Вероника накинула капюшон на голову и зашла в больницу. Пройти через основной вход не вариант – нельзя никому попасться на глаза. Сбоку от входа стояло ведро со шваброй, а дверь, ведущая на пожарную лестницу, настежь открыта. Неподалёку от неё между собой беседовали уборщицы.

Вокруг Вероники носился маленький мальчик, весело размахивая игрушечным самолётом, и ей пришла в голову идея.

– Малыш, стой, – она наклонилась и остановила мальчика. – Видишь тех тётенек? Они очень хотят посмотреть на твой самолётик. Покажешь им?

Мальчик вприпрыжку побежал к уборщицам и стал показывать им свою игрушку. Пока женщины умилялись детской непосредственности, Вероника незаметно проскользнула на пожарную лестницу. Саша писал в своих сообщениях, что его двухместная палата находится на третьем этаже. С утра выписали пациента, и он остался один.

Зайдя к нему в палату, Вероника сразу направилась к сумке, лежащей на стуле. Саша сначала спал, но проснулся от шума.

– Ника? Ты чего делаешь? – протирая глаза, спросил он.

Бросив взгляд на него, она тут же отвела глаза в ужасе: половина его лица была покрыта синевой, лоб заклеен большим пластырем, а рука перебинтована в двух местах. Нога – в безразмерном, увесистом гипсе. Ей стало не по себе, но она продолжила рыться в сумке.

– Не хочешь поздороваться со мной? Я как-никак покрывал тебя. Может, хотя бы элементарно поблагодаришь за это?

Она нашла спрятанный под подкладкой револьвер. Голос из телефона не врал. Значит он и вправду следил за ним. Первый раз в своей жизни она держала в руках настоящее оружие, такое тяжёлое, блестящее и сулящее смерть. Стоило ей достать его, как Саша тут же начал путанно оправдываться: то ли револьвер принадлежит Кириллу, то ли они подобрали его на улице. Умолял молчать и никому о нём не рассказывать, чтобы не было ещё больше проблем с полицией. Но сейчас Веронике было безразлично, откуда он взялся, лишь бы помог.

– Как снять предохранитель? – она подошла к Саше и протянула ему револьвер. Он удивлённо метался взглядом между ней и оружием.

– Зачем?

– Меня преследуют, – коротко ответила Вероника.

– Нужно обратиться в полицию! – заявил Саша, но вспомнив, что было несколько дней назад, осёкся. – А тебя преследует… реальный человек?

Отойдя к окну, Вероника опустила взгляд на аллею, по которой прогуливались жизнерадостные парочки. Раньше и она была одной из них. Вместе с Сашей они гуляли по аллеям, держались за руки и наслаждались друг другом. Казалось, жизнь налаживалась. Работа её устраивала, хотя порой было нелегко. Но её нравилось вливать знания в подрастающие умы, чувствовать, что, пусть самую малость, но она повлияла на их становление. Почему весь этот кошмар происходит именно с ней?

– Ты не поверишь мне, – с грустью в голосе произнесла Вероника. – Как и другие, сочтёшь сумасшедшей.

– Разве ты не сумасшедшая, если разговариваешь сама с собой?

Дыхание перехватило, а по телу пронёсся импульс, заставив содрогнуться. Ноги налились свинцом. Веронике пришлось преодолеть себя, что повернуться назад. На койке лежало существо, будто отзеркаленное от неё... Лёжа на боку и поддерживая щеку рукой, её двойник громко откусывал куски яблока, которое взял с тумбочки. Настоящая Вероника взмахнула в воздух револьвером, нерешительно направив на существо, а оно – вскинуло руки вверх, удерживая яблоко в зубах. Его неподвижный взгляд заставил Веронику дрожать и зажмуриваться от страха. Существо выплюнуло яблоко в её сторону и, пока она непроизвольно прикрыло лицо рукой, оно оказалось перед ней.

– На нём нет предохранителя, – облизнув губы, произнесло оно её голосом. – Так что… стреляй. Попробуй убить меня, если духу хватит.

Револьвер летал в воздухе в разные стороны, не давая возможности прицелиться. Существо схватилось за ствол и поднесло дуло к своему лбу. Вероника дёрнула оружие на себя, но безрезультатно. Они стояли практически вплотную друг к другу.

– Стреляй. Другого шанса не будет, – оно улыбалось. – Не убьешь меня сейчас – тогда я убью тебя.

Вероника словно смотрелась в зеркало. Оно уже было ею: маленькие прыщики и морщинки, горбинка на носу, оранжевое пятно на радужке. Поставь их двоих рядом – не отличить, кто настоящая. Значит так оно займёт её место? Никто ничего не заподозрит. Но куда исчезнет её личность, её душа? Ей придётся совершить выбор. Либо выстрелить и будь что будет, либо вновь бежать… но разве можно сбежать от самой себя?

Зажмурившись, Вероника нажала на спусковой крючок. Выстрел её оглушил, и она выронила револьвер, закрывая уши руками. В воздухе запахло порохом, а в пальцах до сих пор чувствовалась отдача револьвера. Впервые в своей жизни она в кого-то стреляла. Открыв глаза, Вероника не смогла сдержать крик. Она кричала громко и долго, пока не потеряла голос. Крик превратился в жалобный, хриплый скулёж. Во лбу Саши была дыра от пули размером с монету, а по подушке растекалась кровь. Маленькие кровавые дорожки скатывались по щекам за ворот футболки. Веронику вывернуло наизнанку. Ей пришлось ухватиться за койку, чтобы не упасть.

– Это не по-настоящему! – шептала она себе под нос.

Ничего не менялось. Его взгляд был направлен в потолок. Такой холодный и безжизненный. В окно врезалась птица, и Вероника от неожиданности подпрыгнула на месте. По стеклу с омерзительным звуком сползала мёртвая птица, оставляя за собой кровавый след. Услышав шорох, Вероника вновь взглянула на Сашу. Теперь его глаза смотрели прямиком на неё.

– Не стоит оставлять улики, – заговорил парень женским голосом.

Его рука нащупала рану на лбу. Подковырнув дырку, указательный палец погрузился в голову. Вероника стояла в ступоре, не в силах отвести взгляд. К горлу подкатил новый рвотный позыв, но, даже несмотря на это, она продолжала смотреть. Всё это просто не может быть правдой! Саша повернул палец в разные стороны, пока к нему не добавился большой палец. Лицо его было таким задумчивым, будто не происходило ничего необычного, но сменилось радостным выражением, когда пальцы нащупали пулю и вытащили её из головы.

Саша протянул пулю, широко улыбаясь. Шок постепенно отступал, а на его место пришёл неистовый ужас. Вероника схватила револьвер, пихнула его в карман и выбежала из палаты. Мимо её уха со свистом пролетела пуля. Ноги едва слушались, а глаза заплыли слезами. Она с трудом различала, куда бежит, сбивая по дороге проходящих мимо медсестёр и пациентов. Неужели она и вправду убила Сашу?

На улице Вероника юркнула в первый попавшийся закоулок, стараясь перевести дыхание. Прислонившись к каменной стене, она подняла глаза к небу. По щекам текли слёзы. Она больше не в силах это выносить.

Рядом громко залаяла собака, заставив Веронику рвануть дальше. Ей казалось, что огромный пёс преследует её, пытается укусить. Ноги заплетались от усталости и боли, и не выдержав, подкосились. Она кубарем полетела вперёд по асфальту, оказавшись посередине проезжей части. На коленях протёрлась кожа до крови. Потихоньку вокруг неё стала собираться толпа зевак. Люди поначалу подступали, справлялись о её самочувствии, но, когда Вероника достала револьвер, быстро разбежались кто куда.

Она вжимала дуло револьвера себе в висок. Если выстрелить, закончится ли всё это? Существо пряталось в толпе, скрывалось за спинами зевак. Вероника безропотно наблюдала, как оно улыбалось её улыбкой и одобрительно кивало, поправляя прядь её волос. «Стреляй», – шептали её собственные губы, а голубые глаза были наполнены жаждой. Слегка приоткрыв рот, существо сглотнуло от предвкушения. Колени болели от ран и раз боль настоящая, значит, она ещё не до конца потеряла связь с реальностью. Нет, она ни за что не позволит этому существу занять её место! Вероника вскочила на ноги, а потом резко наступила темнота.

Когда она очнулась, над её лицом нависло существо и нежно погладило по щеке. Из последних сил подняв руку в воздух, она направила на него револьвер, крепко сжимая рукоять. Но существо ухмыльнулось, мотнув головой и указало взглядом на её руку – лишь два сложенных пальца и оттопыренный большой. Как дети показывают пистолет. Вероника выдавила из себя истерический смех.

Перед глазами поплыла дымка, такая обволакивающая, унося все звуки куда-то далеко. Тело окутывало расползающееся тепло, исходящее от прикосновений к её щеке. Вновь наступила темнота.

Врачи скорой помощи несколько минут реанимировали молодую девушку. На её шее зафиксировали специальный воротник, а тело пристегнули ремнями к носилкам. В машине скорой помощи к ней присоединили аппарат, на котором отобразилось сердцебиение и давление. Врач что-то записывал в тетрадь.

– Как вас зовут? – спросила фельдшер и посветила фонариком в глаза, но зрачки не сузились.

– Вероника, – улыбаясь во весь рот, ответила она, – теперь меня зовут Вероника.