Замкнутый контур

– Это Джокер, если вы не поняли, чьё добро вы взяли, – голос незнакомца в эфире был спокоен, как поверхность озера перед бурей. – У вас есть пять минут, чтобы вынести нам недельный запас. Остальное можете оставить по-братски себе.

Неужели это тот самый псих, который подминает под себя всех свободных рейдеров. Что ж. Стоит просто выполнить все его требования, говорят он ровный пацан и живёт по-понятиям.

– Ага, а я Кровавая королева, – в ответ крикнул в рацию Дерзкий, полностью оправдывая свою репутацию отмороженного бойца.

Неправильный ответ, командир, как всегда, не читает инструкций.

Стена взорвалась осколками бетона и ржавой арматуры. Пыль, грохот, хаос. И один осколок, острый и неумолимый, видимо, нашел свою цель... Меня.

Удар в шею, боль и ощущение приближающейся смерти. Впрочем, я и так её обманул на четыре месяца, попав к нормальным рейдерам, которые приняли меня со всеми странностями.

Мысль была горькой.

Четыре месяца относительной нормы. Неплохой результат для человека с моей социопатией в месте, где по одиночке не выживают. Жаль, короткий.

– Всё сделаем, Джок! Не признали, наш косяк! –завопил командир, и в его голосе не осталось и следа прежней наглости, только страх. – А, бля, Механик, херли ты там тёрся! Ты же в дыре!

Страх за всех нас. И за меня, неожиданно. Хоть что-то приятное перед смертью.

Командир метнулся ко мне, сильные пальцы впились в шею ниже раны, пытаясь сдавить то, что уже было разорвано. Боль вспыхнула с новой силой, но кровь... хлестать стала чуть меньше? Или это уже галлюцинации?

– Джокер! Тут нашего зацепило! Осколком! Спасай, мы заплатим! Кровь... много крови! – продолжил искать выход Дерзкий.

Знает, что Джокер снабжает Миксами своих бойцов, но чтобы меня залатать условия ремонта нужно было обговаривать заранее. И какую цену он запросит?

Я чувствовал, как холод расползается от шеи по телу, несмотря на липкий пот.

Дерзкий зажимает артерию в горле, бледнея, словно сам теряет кровь, а не я. Артерия. Шея, как пробитый бензобак на скорости в сотку. Минута, две. Если повезет. Смешно. Я-то уже с трудом вижу. Темнеет... но….

Но в открытую дверь влетает быстрым, экономичным шагом седой рейдер, доставая Микс из нагрудного кармана, втыкая мне в ноздрю трубку. Я вдыхаю и тело расслабилось, растворившись в пространстве Мешка. Сновидения, не приносящие покоя.

Двумя часами позже.

Я чувствовал себя лучше всех. Микс выжег остатки слабости, оставив взамен странный, вибрирующий подъём сил. Мускулы пели от тонуса, сердце билось ровно и мощно, как отлаженный мотор, но это было не главное. Незнакомое чувство ЗНАНИЯ, словно я скульптор в момент вдохновения.

Оно плыло под кожей, пульсировало в висках. Мир вокруг не просто виделся – он читался. Каждый предмет, который я держал в руках – обшарпанная металлическая кружка, кусок сухаря – определялся в пространстве с потрясающей точностью. Вес, центр тяжести, микронеровности поверхности – все это складывалось в четкую карту в моей голове.

Как будто кто-то влил в меня чертежи мироздания.

Просканировав гостей, я понял, где у них стоит машина. Парочка пользовались довольно дорогими патронами, да что там говорить – они фактически стреляли камнями. Информация всплыла из ниоткуда, как самоочевидный факт: состав сплава гильз, калибр, даже примерная стоимость на рынке Форта.

Микс... что ты со мной сделал? Это временно? Или... навсегда? Мысль была пугающей и восхитительной одновременно. Ладно, пора уже и просыпаться и выяснять цену спасения.

Я приподнялся на локте, игнорируя легкое головокружение – эхо отхода от Микса.

– Привет, – сказал я с легкой хрипотцой, после вынужденного сна. Голос звучал чужим, но сильным. – Спасибо, что спасли меня.

Слова были формальностью, долгом, который нужно отдать. Но настоящая благодарность? Она была адресована только одному человеку.

Я скользнул глазами по девушке – Кровавая Королева. Взгляд задержался на мгновение дольше, чем следовало бы. И в этот момент понял сразу, что не хочу дальше находиться в Мешке, если её не будет рядом. Это словно ехать с коробкой передач на единственной пятой скорости, со сломанными тормозами и даже не надев ремень безопасности – бессмысленно, ровно до первого поворота.

Ощущалось с той же неопровержимой ясностью, что и вес кружки в руке. Рядом с ней пространство Мешка казалось... теплее? Безопаснее? Или просто правильнее? Бред Микса? Инстинкт выживания, цепляющийся за самую сильную фигуру? Не понятно. Просто знал, как и многое в моей жизни, что без нее путь терял смысл.

– Можно ездить с вами? Я отличный водитель и механик, – сказал спокойно я, начав перечислять сильные стороны в переговорах.

Всё как учил отец, ходи с козырей, опережая вопросы об оплате.

– А Ваш Багги... он мне нравится, красавец, – уверенно улыбнулся, не теряя лица. Всё как ты говорил отец. Бизнес любит сильных.

А сила в стабильности и планировании. Даже сейчас я выстраиваю стратегию по заветам бати. Чёткие пацаны, реальные бабки и жизнь по честным правилам. Ему бы здесь понравилось и никаких правил дорожного движения.

– Как узнал? – Голос Джокера тихий, ровный, словно урчание мощного мотора на низких оборотах, а взгляд пристальный – анализирующий.

Всегда готов сорваться с места и решить проблему. Чистый, холодный расчет. Диагностика. Он проверяет. Ищет дефекты – ложь, страх, слабость. Оценивает риски перед покупкой подержанного автомобиля.

Я просто улыбнулся шире и ткнул пальцем в Джокера... и в девушку.

– Патроны. В тачке. Как у тебя... и у неё. – сообщил теперь очевидные для меня вещи – А машины такие... я делал дома, пока не попал сюда.

– Эй, Мех, и всё? – встрял Дерзкий, подходя и похлопывая меня по плечу. Его удар был дружеским, но заставил вздрогнуть, он опять забыл про правило, впрочем его чувства все еще были обострены до предела. Ему явно не до меня.

Смотря на Королеву, он продолжил: «А пацанам проставиться?»

Голос его был громким, нарочито веселым, как выступление байкеров в начале весны, но в глазах читалось понимание.

– Всё-таки четыре месяца топтали вместе мешок, не шмаляли друг в друга почём зря!

Чувство неловкости накатило на меня, не подумал. Я оказался так поглощен странным знанием, Королевой и Джокером, что забыл о тех, кто прикрывал спину эти месяцы. Братья, батя не одобрил бы такое.

Дерзкий взял меня в команду, наплевав на мнение многих. Остальные поддержали командира, он реальный пацан, просто строит из себя отморозка.

– Я… я… – растерянно замялся, глядя на свои пустые руки.

Фраер. Пользовался и ухожу, даже дать пацанам нечего. Снаряга и та куплена командой. А мои поделки им бесполезны. Паника, сейчас меня накроет и переговоры сорваны. Мама. Мама. Да.

«Взять молоток с зубилом в руки,

Не обращать внимание на звуки,

Всё лишнее отсекаешь,

Шедевр получаешь»

Полегчало, лишнее в сторону, я могу им оставить свой долг. Нормальные мужчины всегда платят по своим долгам. Так говорил отец, но не любил быть обязанным. И меня учил.

– Буду должен, брат. Ты же знаешь, я не кидаю, – уже спокойно улыбнулся я и протянул кулак для удара.

Всего одно касание и проблема решена. Всего одно. Успокойся.

– Забей, за тебя дали знатный выкуп. Не опозорь команду, – Дерзкий стукнул в ответ по вытянутому кулаку, но его ухмылка была добродушной. – Я сам с такой красоткой бы уехал. Хорошо, что с парнями только из города, а то бы слюнями изошлись. Бывай, Мех. Ещё увидимся. Не теряйся!

Шутка грубая, но точная. Словно он что-то понял, ведь о его спонтанных решениях, приносящих огромную прибыль, ходили легенды среди местных рейдеров. Вот и я оказался выгодным товаром.

Он подмигнул девушке и ушёл с парнями, забрав свой запас тушенки.

Мы остались втроем: Джокер, я и... Кровавая королева.

Вот теперь пойдёт настоящий разговор о моей судьбе, как говорил отец: «Не бойся, просто делай своё дело чётко и посылай подальше всех, кто лезет под руку».

День спустя.

– Мех, а ты из чего стреляешь? Где основное оружие? – спросила меня наставница, тщательно маскируя допрос.

Механик. Забавно, именно такое прозвище была у моего отца. Запах бензина и машинного масла, вечно в ссадинах сильные руки, держащие пистолет в тире, заставляющего меня стрелять в замкнутом пространстве. Каждый звук, режет нервы, словно «болгагрка». Даже сквозь наушники, но не возразишь. Он отсидел пять лет и вышел по УДО. Взяли с поличным на ограблении инкассаторов, он никогда не. жаловался. Знал, на что шёл и не в обиде на корешей, которые всё-таки успели уйти. Циничная логика преступного мира, усвоенная мной с детства. Тем более они не зажали его долю, на которую он и открыл отличную автомастерскую. Мое первое убежище от издевательств и чужих прикосновений, даже не смотря на шум.

Я улыбнулся своим мыслям и достал ПБ – не новехонький, но ухоженный. И начал показывать свои возможности, чтобы заинтересовать будущих работодателей. Я демонстрировал лучшую из возможных форм атаки. Стойка, хват, плавный подъем, фиксация. Точные, выверенные движения, без суеты и лишнего напряжения. Как будто механизм, отточенный до идеала.

Как говорил Батя, всегда нужно удивлять. Четыре месяца практики и врождённые аналитические способности прекрасно помогают при стрельбе. Чистая механика тела, без лишних эмоций. При этом мне нужно сделать красиво, всё-таки передо мной страшно красивая девушка, пусть за такое и ругали рейдеры. Мол здесь стреляют иначе, чтобы выжить, а не как в тире, в полный рост, словно позируя для камеры.

– Я сбиваюсь с концентрации от громких звуков, – мой голос ровный, без лишних эмоций, констатация факта, как температура за бортом. – Раньше вообще их боялся, но в школе и на работе отучили. На рейде ношу наушники, общаюсь через ларингофон. В целом редко участвую в бою, но стрелять научили.

«Школа». Учебное заведения с толпой детей, смеющихся, когда хлопают учебником под моим ухом. Резкий звук – как работа сломанного глушителя на машине. Это заставляло плакать, бояться, но отец нашёл выход. Наушники для работы в пневмоцеху. Надёжное средство от глупых выходок сверстников, жёлтые кругляши.

Проверка проходила на стрельбище (импровизированном, из ржавых бочек с нарисованными крестами) и подтвердила мой высокий уровень владения оружием. С пятидесяти метров – десять выстрелов, десять попаданий в «голову» и «сердце». Пистолет ПБ отработал штатно, а я без промаха.

Всегда готовься к любым неожиданностям, сынок. Не повторяй моей судьбы, если бы я подумал о запасном маршруте, не упёрся в перекопанный для ремонта труб переулок.

– А пыль какую используешь? – продолжила Алиса, невольно делая шаг ближе. Её почему –то тянуло ко мне.

Странное ощущение, не страх, не отвращение с её стороны... Любопытство? Зачем? Пришлось сдержать желание сделать шаг назад, близко. Слишком близко.

– Желтую обычно. Помогал парням прикрывая их, – ответил размеренно, одновременно открывая карман на разгрузке. Внутри, на мягкой подкладке, лежали два десятка стальных спиц, длиной с ладонь, остро заточенных, с аккуратными насечками у основания. Мой идеальный инструмент. – Не могу показать сейчас. Всего одна доза осталась, а вдруг обороняться придётся. Убежище временное, ненадёжное, такое уже бывало.

Телекинез. Спицы удобное и тихое оружие. Точное, легко просчитывается в отличие от огнестрельного.

– Решим, – бросила она сквозь зубы и отошла к Леону. Всего на пять минут. – Держи. Нам нужно знать твой уровень. Без ограничений.

Три порции, интересно. Ну не важно, главное показать шоу. И тогда они твои, именно так говорил батя, когда сдёрнул меня с должности обычного автослесаря и электрика за руль собранной нами стрит-рейсовой и дрифтовой тачки. Ночные гонки, адреналин и тонкий расчет траекторий у меня, и насколько обуть мажоров на деньги у бати. Они велись на «лоховской» кузов, а отец точно знал, сколько можно поставить, даже если проиграем. Только я никогда не проигрывал, ведь машины – это моя любовь.

Леон сидел чуть в стороне, его импровизированная «лаборатория» развернута на ящике из-под патронов. Полная отрешенность. Мерные ложечки, крошечные емкости, порошки разных оттенков. Его пальцы двигались с хирургической точностью, смешивая компоненты. Респиратор скрывал лицо, не давая понять отношение главного в команде к происходящему. Холодный, как его инструменты.

Я взял капсулы, вскрыл одну, вдохнул желтый дымок. Глаза на секунду привычно затуманились, потом прояснились. Три спицы я эффектно и не спеша подбрасываю в воздух и направляю в цель. Контроль, словно сцепление на механике, не ошибиться, а то всё заглохнет.

Как говаривал отец в важные моменты: «Всегда представляй, что ты хочешь сын. Никто не станет помогать фраеру, только нормальные пацаны знают себе цену. Ты не болен, ты просто умнее этого мира, злого и гнилого. Но я помогу тебе поставить всех на место. Пусть мать твердит, что ты особенный. Нет, ты просто можешь гораздо больше остальных, поэтому ни на кого не ровняйся. Развивайся, бляха. И я отдам тебе свой бизнес.»

Три стальных жала устремились к мишени не по баллистической кривой. Они просвистели по воздуху, как стрелы миниатюрных арбалетов, и ворвались точно в нарисованные «глаза» и «рот» ржавой бочки с глухим чвяканьем. Металл прогнулся под ударами, издав скрежет, а потом я их вернул обратно в открытую ладонь. Теплые от трения, послушные. Чисто, быстро и без усилия для смотрящего, но три предмета мой предел. Пси-мышца дрожала от напряжения, скрытого за маской спокойствия.

– Есть ещё, что я должна знать о твоих возможностях и недостатках? – спросила понравившаяся мне опасная красотка. Ее взгляд был оценивающим, но без прежней отстраненности. Интерес. Настоящий.

– Я физически трудно переношу касание посторонних людей, – сказал я, открывая не самую мою приятную черту характера, но в командной работе нет мелочей – Поэтому драться на кулаках не люблю.

Больше, ненавижу. Желтые наушники, что может больше притягивать взгляды детей, а там где взгляды – обязательно провокации. Касания. Толчки, щипки, попытки сорвать наушники. Неправильно. Чувство паники, желание убежать. Если бы Катя подошла ко мне обняться, я бы позволил. Да я был бы рад, но эти твари. Они дерутся, а я не могу ответить, мерзко. Чувство бессилие ломает физически.

Батя нашёл выход снова. Он всегда находил выход. Двор автомастерской после школы. Обёрнутая в поролон швабра свистит передо мной.

– Уворачивайся сын, не спи, – больно бьёт батя.

Удары приходили со всех сторон. Всегда больно, но это не касания. Касание - мерзко. Пусть мать и не понимает отца, грозя разводом. Мне это нужно. Приходится мирить родителей, объясняя, что это необходимо. И обязательное совместное чаепитие, когда всем хорошо. Вишнёвый пирог, обязательно вишнёвый.

– Вот так лучше, теперь не одна гнида тебя не достанет, сын, но этого мало. Не можешь бить кулаком, бей палкой или стулом. Это тебе не противно? Найти оружие для дистанции, придумай план.

Спасибо Папа, ты как всегда прав. Всё просто в этой жизни.

Я жестом фокусника достал из мешка на бедре изделие. Короткая рукоять, массивный клювовидный боек, заточенный до бритвенной остроты. Материал – не просто сталь, усиленный материалами Мешка металл.

– Клевец. Я сам его сделал из ледоруба для альпинистов и добавил пыль. Зелёную и синюю.

Мое последнее слово в ближнем бою. Дистанция. Точность и мощь удара. Никаких кулаков.

Тишина повисла после демонстрации. Потом ее вопрос, неожиданный и прямой.

– А почему ты так странно разговариваешь, словно робот? – вырвалось у неё после впечатляющей демонстрации. – И друзья… Дерзкий… называли тебя больным? Что он имел в виду?

Моё маленькое проклятье. Социальная слепота. Непонимания намеков, сарказма. Паника, когда что-то идёт не по правилам. Плата за способность мгновенно считать и чётко действовать. Клеймо детства и успех юности, тайна, что я прячу, но здесь не то место.

– У меня аутизм, – произнес легко и четко заученную фразу. – Синдром Саванта – не гений, но вполне способен штаны надеть, так говорил мой отец, но порой требуется проводник. Теперь… это ты.

Ее реакция была мгновенной и искренней.

– Ну и дела… Вот попала… – прошептала она растеряно, не отвращение, не жалость.

Растерянность. Честная реакция на неожиданность, но правда она быстро сменилась приступом ярости на ситуацию и Леона, который тихо смешивал пыль, будто ничего не происходит.

– А ты что молчишь, куратор?! – резко обернулась девица Леону. – Он, между прочем, наша новая боевая единица! Гораздо полезнее, чем те идиоты, которых ты завербовал!

Седой улыбнулся. Жуткой улыбкой-оскалом, что страшнее любой угрозы. Не глядя на меня, он взял со стола один снаряд. Крупный. Тяжелый. 23-мм. Редкий калибр, бросив его мне, не глядя поймаю ли я подарок.

– Я пошёл, – сказал Леон, поднимаясь. Его голос был ледяным и ровным. – А ты найди меня с таким же снарядом, – ткнул пальцем в меня. Тест на профпригодность вне тира – Сообщать результат через Алису.

Он направился к выходу, но на пороге обернулся. Его взгляд скользнул по Королеве, потом по мне.

– Лучше, красотка, придумай ему нормальный позывной. «Механик» не вписывается в концепцию нашего коллектива. Ему, судя по всему, без разницы, как его будешь называть ты.

Он ушел. Оставив нас вдвоем с Алисой и тяжелым снарядом в моей руке.

А вот это интересно. Какое погоняло она мне придумает? Механик... это прошлое. Теперь у меня новая команда и предназначение. Опять переделывать все правила.

Алиса смотрела на меня задумчиво. Потом ее губы тронула тень улыбки.

– 398 умножить на 123, – спросила меня, судя по всему, будущая наставница.

Числа вспыхнули в сознании, сложились, перемножились.

– 48 954, – мгновенно ответил я. Без усилия. Как дыхание.

– А ведь верно, только что считала в столбик, – легко рассмеялась она. Звук был... приятным. Не резким. – Будешь человек дождя, Рэйнмен. Как в старом фильме, он тоже считал быстрее калькулятора? Хотя нет, долго и неудобно. Нужно проще и быстрее Рэйн. Да так, добро пожаловать в команду, Рэйн. А теперь ищи мой верный «Падаван».

Дождь лил с небес. Меня только что пропустили через автомойку, очистив от прошлых обязательств. Новые задачи в новой команде. Надеюсь, я не буду их менять часто. Трудно привыкать каждый раз, думаю и сейчас просто не будет, но имя мне понравилось.

Она протянула руку, чтобы похлопать по плечу, но остановилась в сантиметре, вспомнив мои слова. Ее взгляд встретился с моим. Понимание. Уважение к границам. И в этом жесте было больше принятия, чем в любых словах. Я кивнул, сжимая холодный 23-мм снаряд. Ищи. Первая задача под новым именем. Рэйн – пора работать.