Замуж за вампира

Дождь стучал по окнам лондонского офиса Wells & Co. как будто пытался ворваться внутрь — такой же настойчивый, как и проблемы, которые Роуз Уэллс старалась держать за дверью.

Она сидела за столом, заваленным бумагами, с кружкой остывшего кофе в руке и взглядом, прикованным к экрану ноутбука. На мониторе — график, падающий вниз, как лифт без тормозов. Акции компании за последние две недели упали на 42%. Контракт с крупнейшим дистрибьютором был расторгнут без объяснения причин. Банк отказал в продлении кредита.

— Это не просто кризис, — прошептала она, проводя пальцем по виску, пытаясь прогнать головную боль. — Это конец.

Wells & Co. — её мечта, её бунт, её наследие. Начиналось всё с маленькой лавки в Брикстоне, где её мать смешивала эфирные масла и воск, создавая кремы без химии, без жестокости. Роуз была тогда девочкой, сидела на высоком табурете и с гордостью наклеивала этикетки с именем бренда.

Теперь ей двадцать семь. Мать умерла десять лет назад. Отец, Эдвард Уэллс, — бывший финансист, человек с железной хваткой и ещё более железной гордостью — болел уже два года. Сердце, говорили врачи. Но Роуз знала: это не только сердце. Это был распад. Распад семьи. Распад бизнеса. Распад жизни, которую они строили поколениями.

Она закрыла ноутбук.
— Чёрт, — выдохнула. — Что я сейчас скажу команде?

В этот момент в кабинет заглянула Лиза, её ассистентка.

— Роуз, звонил шофёр отца. Он просит вас приехать. Говорит, дело срочное.

Роуз нахмурилась.

— Он в больнице?

— Нет. В особняке. И… он настаивает.

— Сейчас? В таком дожде?

— Он сказал: «Если она не приедет сегодня, она больше не увидит ни меня, ни наше имя».

Роуз похолодела.

Это были не просто слова. Это был приговор.

Отец никогда не говорил лишнего.

Особняк Уэллсов стоял на окраине Хайгейта — величественный викторианский дом с колоннами, обвитыми плющом, и садом, который когда-то цвёл, как сказка. Теперь он выглядел запущенным. Фонтан не работал. Краска на ставнях облупилась.

Роуз вошла в холл, сбросила мокрое пальто и направилась в кабинет. Дверь была приоткрыта.

— Папа?

Он сидел в кресле у камина, завернувшись в плед, с тростью между колен. Огонь слабо мерцал, отбрасывая тени на его бледное лицо. Он выглядел старше своих лет — худой, с глубокими морщинами, но глаза всё ещё оставались острыми, как бритва.

— Роуз, — сказал он, не глядя на неё. — Закрой дверь.

Она повиновалась.

— Что случилось?

— Садись.

Она села напротив, чувствуя, как сердце бьётся быстрее.

— Я видел твои отчёты, — начал он. — Знаю, что происходит с компанией.

— Я пыталась найти решения. Говорила с банками, с партнёрами…

— Это бесполезно, — перебил он. — Ты умна, Роуз. Но ты не знаешь, с кем мы имеем дело.

— С кем?

Он медленно повернул голову.

— С теми, кто играет в игры, которые ты даже не видишь.

— Папа, я не понимаю.

— Понимаешь. Просто не хочешь.

Он взял с журнального столика папку. Чёрную. Без надписей.

— Nocturne Industries, — произнёс он. — Слышала когда-нибудь?

Роуз нахмурилась.

— Это та компания, что купила Lumen Pharma за одну ночь. И Blackwood Energy — за три дня до банкротства. Но… они же не в косметике.

— Нет, — сказал отец. — Они везде.

Он открыл папку. Внутри — фотография.

Мужчина. Высокий. В безупречном тёмном костюме. Белоснежные волосы, собранные в низкий хвост. Лицо — чеканное, аристократичное. А глаза…

— Красные, — прошептала Роуз.

— Альбан де Мортейн, — сказал отец. — Последний из рода де Мортейн. Владелец Nocturne Industries. И, если верить слухам, не совсем человек.

Роуз фыркнула.

— Это шутка?

— Нет.

— Папа, ты болен. Ты читаешь мистические бредни.

— Я читаю контракты, — резко ответил он. — И знаю, когда нас загнали в угол.

Он протянул ей лист.

— Это предложение. От Nocturne. Они готовы взять на себя все долги Wells & Co.. Взять компанию под крыло. Сохранить бренд. Сохранить команду.

Роуз взяла лист. Пробежала глазами.

— Это… это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Есть условие, — сказал отец.

— Какое?

— Ты должна выйти за него замуж.

Тишина.

Роуз медленно подняла глаза.

— Что?

— Ты слышала.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Это безумие! Я не буду продавать себя за бизнес! Я не вещь, которую можно обменять на спасение!

— Ты не понимаешь, — сказал он, и в его голосе впервые прозвучала усталость. — Это не обмен. Это выживание.

— Я справлюсь сама!

— Нет, не справишься. Nocturne уже блокировал твои поставки. Твой банк — их дочерняя структура. Твои акции — в руках их трейдеров. Они не просто предлагают помощь, Роуз. Они предлагают… пощаду.

— И взамен — мою свободу?

— Взамен — твоё будущее.

— А если я откажусь?

— Тогда завтра утром Wells & Co. будет ликвидирована. Ты потеряешь офис, дом, имя. Я потеряю последнее, что у меня осталось.

— Ты шантажируешь меня?

— Я даю тебе выбор.

— Это не выбор!

— Это единственный выбор, который у тебя есть.

Он закрыл папку.

— Альбан де Мортейн ждёт тебя. Завтра. В его особняке в Карпатах. Если ты не приедешь — всё кончено.

Роуз встала.

— Ты не имеешь права решать за меня.

— Имею. Пока ты живёшь под этим именем.

— Я не выйду замуж за какого-то… монстра с красными глазами!

— А если он не монстр? — тихо спросил отец. — А если он — наша единственная надежда?

Она смотрела на него.

— Ты веришь в это?

— Я верю в выживание.

Роуз отвернулась.

— Я не стану куклой в чьей-то игре.

— Тогда стань мертвой куклой, — сказал он. — Потому что другого пути нет.

Она вышла из кабинета, не оглядываясь.

Но в коридоре остановилась.

За окном дождь усилился.

И впервые за долгое время Роуз почувствовала, как что-то внутри неё ломается.

Не страх.
Не гнев.

А принятие.

Потому что, когда у тебя нет выбора…
единственный выбор — идти вперёд.

Даже если ведёт он в пасть тьмы.

Домой Роуз вернулась под утро. Дождь всё ещё хлестал по улицам Лондона, как будто небо не могло решить, плакать ему или гневаться. Капли стучали по асфальту, по крышам, по окнам её квартиры, будто кто-то настойчиво стучался внутрь, требуя впустить. Она сняла мокрые туфли, бросила пальто на диван и, не включая свет, прошла в кабинет — маленькую комнату с книжными полками, старым письменным столом из тёмного дуба и ноутбуком, который стал её вторым сердцем. Здесь она принимала решения, заключала сделки, спасала компанию от краха. Здесь, в этой комнате, она чувствовала себя в безопасности.

Но сегодня даже стены казались чужими.

Она села. Открыла браузер. И напечатала:

«Альбан де Мортейн».

Нажала Enter.

Экран мигнул.

И остался почти пуст.

Только одна ссылка — в архиве The European Chronicle, статья от 2017 года:

«Nocturne Industries: Тень за троном»
Кто стоит во главе одной из самых закрытых корпораций Европы?

Роуз кликнула.

Статья начиналась с предупреждения:

«Внимание: информация, представленная ниже, основана на слухах, устных источниках и не подтверждена официально. Компания Nocturne Industries не предоставляет комментариев».

Она прочитала дальше.

Альбан де Мортейн — последний наследник древнего рода, происходящего, по некоторым данным, из трансильванской аристократии. Его семья, де Мортейн, исчезла с политической сцены в конце XIX века, оставив после себя лишь легенды: о замке в горах, о вечной молодости, о крови, пролитой ради власти.

Nocturne Industries, основанная в 1948 году, считается холдингом, контролирующим ключевые секторы: финансы, энергетику, фармацевтику. Однако ни одного фото владельца, ни одной записи о его присутствии на публике. Он не даёт интервью. Не появляется на мероприятиях. Не участвует в совещаниях. Управляющая команда — тень. Решения приходят из ниоткуда. Словно от самого мрака.

Существует теория, что Альбан де Мортейн — не человек. Что он — существо из легенд. Что он не стареет. Что он не выходит днём. Что его глаза — не дефект, а признак чего-то большего.

Те, кто пытался раскрыть его тайну… исчезали.

Роуз откинулась на спинку кресла, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холод.

— Бред, — прошептала она. — Полный бред.

Но пальцы дрожали.

Она закрыла статью. Попробовала снова.

«Альбан де Мортейн фото».

Ничего.

Только один результат — в закрытом архиве Black Archive, доступ к которому требовал платной подписки.

— Серьёзно?

Она нашла другой способ: вбила «Nocturne Industries board meeting 2022» и наткнулась на видео с конференции в Женеве.

На экране — зал. Люди в костюмах. Высокие потолки.

И вдруг — он.

На заднем плане. У двери.

Высокий. Чёрный плащ. Белоснежные волосы, струящиеся по плечам, собраны в низкий хвост. Лицо — в тени.

Но глаза…

Она резко увеличила изображение.

Красные.

Не тёмно-карие. Не с багровыми венами. А именно — алые, как капли крови под луной.

Он повернул голову.

И посмотрел прямо в камеру.

Роуз отпрянула.

Сердце заколотилось.

На видео он пробыл всего три секунды. Потом исчез.

Как тень.

Как призрак.

Она пересмотрела фрагмент десять раз.

— Это монтаж… Это спецэффект… Это…

Но нет. Это было слишком чётко. Слишком реально.

Она закрыла ноутбук.

И встала.

Ходила по комнате. Включила свет. Потом выключила.

— Он не может быть… вампиром. Это невозможно.

Но почему тогда?..

Почему отец так спокоен?
Почему банк сдался за одну ночь?
Почему Nocturne предлагает помощь только в обмен на её руку?

Она взяла телефон.

Набрала Клэр — свою самую старую подругу, юриста, которая знала всё о корпоративных интригах.

— Клэр, ты слышала что-нибудь о Nocturne Industries?

— Ты о чём? — спросила та, как будто услышала проклятие.

— О компании. Владелец — Альбан де Мортейн.

— Роуз… — голос Клэр стал тише. — Ты в порядке?

— Почему ты так спрашиваешь?

— Потому что никто нормальный не упоминает это имя вслух.

— Это шутка?

— Нет. Nocturne — это не компания. Это… система. Они не покупают бизнес. Они поглощают. И те, кто сопротивляется — исчезают.

— Ты серьёзно?

— Альбан де Мортейн — не человек, Роуз. Говорят, он живёт уже больше двухсот лет. Что он не стареет. Что он появляется только ночью. Что его особняк в Карпатах — это не просто дом. Это замок. С подземельями. С пещерами. С… захоронениями.

— Ты читаешь ужастики?

— Я читала дело о банкире из Бухареста, — сказала Клэр. — Он пытался раскрыть финансовую сеть Nocturne. Через неделю его нашли в реке. Без крови. Глаза — вырезаны.

Роуз похолодела.

— Это невозможно.

— А ты посмотри на факты. Ни одной фотографии. Ни одного голоса. Ни одного следа. Как можно управлять империей, не появляясь нигде?

— Может, он использует доверенных лиц?

— А как быть с тем, что его видели? В Вене. В Праге. В Мадриде. Всегда в одно и то же время — после полуночи. И всегда в одном и том же: чёрный костюм, белые волосы, красные глаза.

— Это может быть болезнь. Альбинизм. Красные глаза у альбиносов — из-за отсутствия пигмента.

— А как насчёт того, что он не бросает тень?

— Что?

— Люди говорят, что в залах, где он появляется, камеры не фиксируют его отражение.

Роуз рассмеялась. Но смех вышел нервным.

— Клэр, ты с ума сошла.

— Я предупредила. Не связывайся с ним. Если они предложили тебе сделку — беги.

— Я не могу. У меня нет выбора.

— Тогда молись, чтобы он действительно был человеком.

После разговора Роуз долго сидела в темноте.

Она не верила.

Но не могла и отрицать.

Что-то в этом было.

Что-то… неправильное.

На следующий день она пошла в Британский музей.

Не для развлечения.

Для поиска.

В архиве старинных газет она запросила всё, что связано с именем де Мортейн.

Через час перед ней лежали пожелтевшие страницы XIX века.

«1873. Замок де Мортейн в Трансильвании. Сообщается о странных смертях в окрестных деревнях. Местные жители утверждают, что граф Альбан де Мортейн выходит только ночью и питается… кровью живых».

Она перевернула страницу.

«1881. Интервью с охотником на вампиров, отцом Габриэлем: „Я видел его. Белые волосы. Красные глаза. Он не дышит. Но жив. Я стрелял в него серебряной пулей — он не упал. Только улыбнулся“».

— Это фольклор, — прошептала она. — Просто легенды.

Но сердце билось слишком быстро.

Ещё одна вырезка:

«1899. Исчезновение семьи де Мортейн. Замок заброшен. Местные говорят: „Они не умерли. Они спят. И однажды вернутся“».

Роуз закрыла папку.

— Достаточно.

Но в библиотеке старых фотографий она наткнулась на снимок.

Чёрно-белый.

Мужчина в длинном плаще стоит у ворот замка.

Белые волосы.
Острые черты лица.
И глаза…

Даже на старой фотографии — красные.

Подпись:

Альбан де Мортейн. 1890. Последний известный портрет.

Она посмотрела на дату.

Более ста лет назад.

А на фото, которое она видела в интернете… он выглядел точно так же.

— Нет, — выдохнула она. — Это невозможно.

Но что-то внутри уже не сопротивлялось.

Что-то шептало: «Он не человек. И ты едешь к нему».

Вечером, вернувшись домой, она нашла конверт.

На столе.

Она не открывала дверь никому.

Но конверт был там.

Чёрный. Из плотного пергамента.

Без марки. Без адреса.

Только её имя — выведено кроваво-красными чернилами:

«Мисс Роуз Уэллс»

Она взяла его дрожащими пальцами.

Открыла.

Внутри — лист такой же бумаги.

И три строки:

«Мисс Уэллс.
Если желаете избежать позора и разорения — приезжайте в замок де Мортейн к полнолунию.
Мы обсудим условия.
Альбан де Мортейн»

Подпись — той же кроваво-красной пастой.

Она поднесла лист к свету.

Чернила не растекались. Не выцветали.

И пахли… странно.

Не чернилами.
Не бумагой.

А чем-то металлическим.

Кровью.

Она бросила письмо на стол.

Отступила.

Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди.

— Это игра, — сказала она вслух. — Психологическое давление.

Но кто бы ни отправил это — он был в её доме.

Он знал, где она живёт.
Он знал, когда она выйдет.
Он знал, что она будет читать.

И он ждал.

Она подошла к окну.

Занавески задёрнуты.

Но в стекле — отражение.

И на мгновение ей показалось, что за её спиной, в темноте комнаты, мелькнула тень.

Она резко обернулась.

Никого.

Только письмо.

Лежит на столе.

Как вызов.

Как приговор.

Как приглашение в ад.

Она не спала всю ночь.

Сидела у окна, с чашкой чая, который остыл ещё в полночь.

Мысли метались.

— Я не верю в вампиров.
— Но что, если?..
— Что, если он действительно бессмертен?
— Что, если он действительно живёт в замке?
— Что, если… он хочет не просто брака?

Она вспомнила его глаза на фото.

Холодные.
Глубокие.
Как будто он смотрел не на камеру…
А на неё.

Сквозь время.

Сквозь пространство.

Сквозь реальность.

Она взяла телефон.

Написала отцу:

«Ты знал, кто он?»

Через минуту пришёл ответ:

«Я знал, что он — наша последняя надежда. Остальное — твоя забота».

Она закрыла глаза.

— Ты продал меня, — прошептала она. — Продал дочь ради имени.

Но в глубине души она понимала:

Он не выбрал.
Он выжил.

Как и она.

Она встала, подошла к зеркалу в прихожей.

Отражение показало уставшую женщину в помятом платье, с тёмными кругами под глазами.

— Ты не должна его бояться, — сказала она себе. — Ты должна быть умнее.

Она вернулась в кабинет.

Открыла ноутбук.

Создала папку.

Назвала: «Доказательства».

Сохранила туда:

Потом записала видео.

— Если ты смотришь это, — начала она, глядя в камеру, — значит, я исчезла. Меня зовут Роуз Уэллс. Я еду в Карпаты. В замок де Мортейн. К мужчине по имени Альбан. Который, возможно, не человек.

Она сделала паузу.

— Я не верю в монстров. Но я верю в угрозы. В страх. В то, что люди делают ради власти.

Она положила конверт в кадр.

— Это он прислал. Кровавыми чернилами.

Ещё пауза.

— Если я не вернусь… опубликуй это.

Она остановила запись.

Сохранила.

Отправила копию трём друзьям.

И пошла собирать чемодан.

Чёрное платье.
Пистолет.
Крестик, который дала мать.
Ноутбук — с папкой «Доказательства».

Она не верила в вампиров.

Но она была готова встретить одного.

Потому что, когда у тебя нет выбора…
единственное, что остаётся — смелость.

И надежда, что монстр окажется человеком.

А не наоборот.