Записки Мрази. №1

Вместо предисловия

Мне 50 лет и зовут меня Аристарх. Я доктор философских наук и преподавал в одних из лучших университетов мира, пользовался уважением и имел признание научного сообщества. Если вы прочтёте мои записки до конца, то узнаете, как я это всё потерял и оказался на принудительном лечении. Следователь по моему делу, с которым вы также будете иметь радость познакомиться, не пожалел сил, чтобы меня туда упечь. Я пока не знаю, смогу ли я продолжать вести дневник о днях моей минувшей славы, поэтому заварите себе мочегонный чай и приступайте к непринуждённому чтению. Наслаждайтесь!

Записка №1.

Была одна девочка, которая очень хотела поступить в университет. Известно, что я творил чудеса и она, а точнее, родители этой девочки записали её ко мне на репетиторство.

Вечером пятницы после трудной рабочей недели, раскупорив 45%-ый бальзам, в котором была намешана хуева туча различных трав, что приходилось мне по вкусу, я придавался пьяному бдению в ожидании моей ученицы.

Звонок в дверь. Я любезно проводил её на кухню, предложил немного выпить. Мы были заочно знакомы и моя слава гениального профессора помогли мне в этом деле. Вскоре она поддалась уговорам и тяпнула нехилую чарку бальзама.

Юной и анорексичной девочке алкоголь быстро ударил в голову и я приступил к десерту. Я на правах доброго волшебника осторожно засунул пальцы в нецелованный рот и ощупал верхнее нёбо. Она отрыгнулась.

Я вытащил пальцы и вытер их о её кофту. Она сидела на стуле, как загипнотизированный кролик перед удавом. Потом я поравнялся с её лицом и сказал:

- Я сейчас тебя буду трахать. Тебе понравится, но не сразу.

Девочка испугалась, у неё задержал подбородок. Я расстегнул брюки прямо перед её носом и поводил ещё вялым органом ей по губам. Она резко отвернулась, но схватив её за черепушку, я силой заставил припасть устами к моим яйцам. Она стала кричать в них, как ночью во время истерики люди кричат в подушку.

Потом я насильно влил в её глотку бальзам и грубыми размашистыми движениями стал избавлять её от одежды. Вот уже трусики в моих руках. Разумеется, я занюхал эту красоту. Они были насквозь пропитаны половозрелой самкой. "Ну что ж, ты сама напросилась", - подумал я.

Девочка плакала, сидя на голой жопе у моих ног. Признаться, я не фанат этих визгов-писков во время соития, поэтому я снял уже свои трусы и завязал ей рот, что привело её в ужас.

Чтобы та слишком не брыкалась, я пригрозил ей кухонным ножом, сказав, что для меня не является проблемой прямо сейчас выпустить её кишки наружу.

Я положил девочку на стол и велел раздвинуть бёдра. Она повиновалась. Вы бы видели, как её трясло. Тихий скулёжь доносился из-под кляпа. Мой член, подёргиваясь, начал наливаться силой.

Я вылил немного бальзама на небритый девичий лобок и облизал щёлку. «Ух, сейчас оторвусь!» – прогремело у меня в голове.

Без прочих предварительных ласк я вошёл в неё. Надо ли описывать ту гамму эмоций, которая исказила лицо девочки? Мой член без труда порвал эту мерзкую перепонку во влагалище, добыв немного крови в качестве смазки.

Друзья мои, узкая негостиприимная пизда вызвала у меня восторг! Я осознавал себя так, словно совершаю преступление. Максимально долго я оттягивал момент кульминации, наслаждаясь каждой секундой отвратительного процесса. Бедная девочка успела охрипнуть, пока я превращал её в женщину.

И вот, наконец, где-то глубоко в моих воспалённых чреслах и одновременно в мозгу возникло чувство неизбежности семяизвержения.

Я впал неконтролируемую ярость. Сбросив девочку со стола, я сорвал с её лица трусы. А затем, присев на корточки, я заорал, как одержимый:

- Глотай это, сука!

Та в первые мгновения растерялась, но когда увидела упругие фантанчики моей спермы, дабы не гневить меня ещё больше, стала ловить их ртом.

Её губы, заплаканное лицо, волосы – всё оросилось каплями вонючего белка. Обессилев, я откинулся назад и распластался на полу.

Не могу дать отчёт, сколько времени я провалялся, оторванным от реальности, только помню в какой-то момент сквозь сон я услышал тоненький голосок.

- Можно я пойду домой? – спросила девочка.

Я ответил, что она может идти, но также пригрозил «перекрыть кислород», если вдруг она кому-нибудь расскажет о случившемся ужасе, что несомненно было в моей власти устроить.

Её звали Адель и о ней мы ещё поговорим.