Записки музыковеда 8

Зачинатель российского музыкознания

Александр Серов вошел в историю русской музыкальной культуры как известный и талантливый композитор, но прежде всего как неутомимый музыкальный деятель и один из основоположников отечественного музыкознания. «Вся жизнь его была служением искусству, и ему он принес в жертву все остальное», - отмечал В.В. Стасов.

Александр Николаевич Серов родился 23 января 1820 года в Санкт-Петербурге в семье крупного правительственного чиновника. С раннего детства у мальчика проявились разнообразные художественные склонности и увлечения, и родители их всячески поощряли. Но позже мать и особенно отец заметили, что это заходит слишком далеко, а видеть сына музыкантом они не хотели. Между сыном и родителями возник на этой почве серьезный конфликт.

Уступая желанию родителей, Серов поступил в 1835 году в Училище правоведения. Там состоялось его знакомство с В. В. Стасовым, переросшее вскоре в горячую дружбу. Переписка Серова и Стасова тех лет — поразительный документ становления и развития будущих корифеев русской музыкальной критики. «Для нас обоих», — писал Стасов после смерти Серова, — «эта переписка имела очень важное значение — мы помогали друг другу образоваться не только в музыкальном, но и во всех других отношениях». В те годы проявились и исполнительские способности Серова: он продолжал успешно учиться игре на фортепиано и начал осваивать виолончель.

Через пять лет учебное заведение было окончено, и началась служебная деятельность Александра Николаевича. Она прошла через Сенат, Министерство юстиции, службу в Симферополе и Пскове, Министерство внутренних дел. В Петербургском почтамте он, свободно владевший несколькими европейскими языками, числился цензором иностранной корреспонденции. Но, кроме получения средств на жизнь, служебная карьера не имела для Серова серьезного значения. Он желал посвятить всего себя, без остатка, музыке.

В начале 40-х годов появляются первые сочинения трудно взрослевшего ввиду отсутствия настоящей профессиональной подготовки композитора: 2 сонаты, романсы, а также фортепианные переложения великих творений И. С. Баха, В. А. Моцарта, Л. Бетховена и других композиторов-классиков. Но уже в то время Серова увлекают оперные замыслы, правда так и оставшиеся неосуществленными. Самой значительной из незавершенных работ была опера «Майская ночь» по Гоголю. Благодаря тому, что один эпизод из этой оперы - Молитва Ганны - был исполнен в публичном концерте в 1851 году, он единственный и уцелел до наших дней.

В том же году состоялся и дебют Серова на критическом поприще. В одной из статей он определил свою задачу как критика: «Музыкальная образованность в массе русских читателей распространена чрезвычайно мало... Но ведь надо же стараться о распространении этой образованности, надо же заботиться об том, чтоб наша читающая публика имела верные понятия о всех, хотя главнейших сторонах музыкального дела, так как без этих сведений невозможен сколько-нибудь верный взгляд на музыку, ее сочинителей и исполнителей». Множество злободневных вопросов современной русской и зарубежной музыки поднято в его работах.

В начале становления Новой русской музыкальной школы он был тесно с ней связан, однако вскоре пути Серова и кучкистов разошлись, их отношения стали враждебными, это привело и к разрыву со Стасовым. Бурная публицистическая деятельность, отнимавшая у Серова очень много времени, тем не менее не ослабила его желания сочинять музыку. «Я доставил себе», — писал он в 1860 году, — «некоторую известность, составив себе имя музыкальными критиками, писательством о музыке, но главная задача моей жизни будет не в этом, а в творчестве музыкальном». 60-е годы стали десятилетием, принесшим славу Серову-композитору. В 1862 г. завершена опера «Юдифь», в основу либретто которой была положена одноименная пьеса итальянского драматурга Паоло Джакометти. Опера с большим успехом шла в Мариинском театре.

На одном из представлений «Юдифи» 43-летнего Серова, который был уже известным музыковедом и композитором, впервые увидела 17-летняя Валентина Бергман. Впечатление было совсем не блестящее: "маленький, седой, взъерошенный, большая голова на коротком тельце". Но они быстро нашли у себя много общего — общие мысли, общие любимые авторы, Гомер и Шекспир; по определению Валентины, они составляли "одну душу". Было общее и в их судьбах: семьи Бергманов и Серовых были многодетными (четверо детей в одной и шестеро в другой), родители Серовы, как и родители Бергманы, были далеки от музыки. Вскоре Валентина и Александр поженились. Через два года после женитьбы, в 1865 году, у Серовых родился сын Валентин — будущий великий художник. Отец был очень привязан к ребенку, тот отвечал ему взаимностью.

Валентин Серов. Портрет отца. 1888. Государственный Русский музей

В 1865 году возникла опера «Рогнеда», посвященная событиям из истории Древней Руси. Серов также создал 2 кантаты, оркестровые, инструментальные, хоровые, вокальные произведения, музыку к драматическим спектаклям, обработки народных песен. В последние годы жизни Александр Николаевич чувствовал себя плохо, но скрывал это от жены. Он тяжело перенес смерть 10-месячной дочери, которую успел очень полюбить. Последним творением Серова стала опера «Вражья сила» по драме А. Н. Островского «Не так живи, как хочется». Внезапная смерть 1 февраля 1871 года оборвала работу, оперу заканчивали жена композитора, и его друг Николай Соловьев.

После смерти мужа Валентина Семеновна, сама великолепный музыкант, напишет в своих воспоминаниях: "Когда передо мною возникает образ этого ученого человека с колоссальной эрудицией, с блестящим талантом, с разносторонним развитием, как-то странно представить себе мою ничтожную фигурку рядом с ним — с этим колоссом. Моя самостоятельная жизнь была пресечена, источник моих живых интересов отсутствовал, я терялась в хаосе нот, книг, бумаг, свидетельствующих о тяжелом труде, о внимательном изучении, о глубокой учености". В.Серовой принадлежат наиболее полные и интересные воспоминания о муже и сыне, изданные в двух книгах: "Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович. Праздники и будни в нашей совместной жизни" и "Как рос мой сын". Вышедшая в 1968 году, эта вторая книга, помимо воспоминаний самой В. С. Серовой, включает статьи о ней, а также письма и комментарии.

Все оперы Серова были поставлены в Петербурге на сцене Мариинского театра и имели шумный успех. В них композитор пытался соединить драматургические принципы Вагнера, французской «большой оперы» и начинающей формироваться национальной оперной традиции. «Юдифь» и «Рогнеда» создавались и впервые ставились на сцене на том рубеже, когда были уже написаны гениальные сценические творения Глинки и Даргомыжского, но еще не появились оперы композиторов - «кучкистов» и П.И. Чайковского. Серову не удалось создать свой законченный стиль. В его операх немало эклектики, хотя в лучших эпизодах, особенно изображающих народную жизнь, он достигает большой выразительности и красочности.

Сейчас оперы Серова уже не ставятся в театрах. Но отдельные номера – желанные гости на концертной сцене. В «Юдифи» это Воинственная песнь Олоферна. В «Рогнеде» — «Варяжская баллада» Рогнеды из IV акта с ее героико-романтической окраской, рисующая гордую, сильную духом женщину, и с аккомпанементом, имитирующим гусли.

Драма, лежащая в основе оперы «Вражья сила» развертывается на фоне пестрых сцен масленицы. В сценах праздничного гуляния Серов показывает себя подлинным мастером. Некоторые исследователи считают, что эти сцены – ближайшее предвосхищение «Петрушки» Стравинского.

Большой популярностью пользуется песня Еремки, которую блестяще исполнял Шаляпин, а вслед за ним – целый ряд выдающихся русских басов.

Безусловно, образ Серова – критика затмевает образ Серова-композитора. Это никак не может перечеркнуть то ценное, что есть в его музыке действительно талантливого и оригинального. Однако значение творчества А. Н. Серова как музыкального критика и музыковеда огромно. Его деятельность была в этом отношении кипучей и многосторонней. Он писал статьи, читал лекции, издавал журнал «Музыка и театр». Воспитанный в своем времени, он был поборником народности и реализма, рассматривая произведения с этих позиций. Оперным идеалом Серова была музыкальная драма. Он истово пропагандировал творчество Р. Вагнера, в операх которого звучала эта тема. Много работ Серов посвятил М. И. Глинке; по сути — он стал первым аналитиком его творчества. Свое неоднозначное видение оперы Глинки «Иван Сусанин» Александр Николаевич изложил в большой работе «Опыт технической критики над музыкой Глинки», где заложил основы интонационного анализа произведения. Серов ввел в русский язык новые слова музыкальной терминологии, в том числе и само слово «музыкознание».

Большое внимание уделял Серов в своих аналитических статьях и симфонической музыке. А. Н. Серов был первым, кто во всей истории мировой музыкальной культуры употребил термин «симфонизм». Свои принципы этой тематики он изложил в больших статьях о симфоническом творчестве Бетховена: «Тематизм увертюры „Леонора“. «Этюд о Бетховене» и «Девятая симфония Бетховена, ее склад и смысл». А.Серов писал о творчестве Даргомыжского, Моцарта, Глюка, Вебера, Мейербера, Берлиоза, Россини, Спонтини.

Кольцов русской музыки

Восьмидесятые - девяностые годы XIX века - время высочайшего подъема русской культуры. Создавал свои последние шедевры Чайковский, одна за другой появлялись оперы Римского-Корсакова, произведения Кюи, Глазунова,Танеева, Лядова. На музыкальном горизонте возникли ранние сочинения Рахманинова и Скрябина. Русская литература того времени блистала именами Толстого и Чехова, Бунина и Куприна, Блока и Бальмонта. В полном расцвете было творчество Репина и Сурикова, Серова, Нестерова, Васнецова. И в этом могучем потоке зазвучал скромный, но удивительно поэтичный и чистый голос музыки Калинникова, сразу полюбившийся и музыкантам, и слушателям, покоривший искренностью, сердечностью, неизбывно-русской мелодической красотой. «Кольцовым русской музыки» назвал Калинникова Б. Асафьев.

Калинников был композитором трудной судьбы, он прожил короткую, всего лишь 35-летнюю жизнь. Сила его таланта была просто огромна. То, что он успел написать, свидетельствует: Россия, вероятно, потеряла в его лице настоящего музыкального гения, что просто не успел раскрыться.

Василий Сергеевич Калинников родился 13 января 1866 года в Орловской губернии и происходил из бедной многодетной семьи станового пристава, интересы которой резко отличались от нравов захолустной провинции. Вместо карт, пьянства, сплетен — здоровый повседневный труд и музыка. Любительское хоровое пение, песенный фольклор Орловской губернии явились первыми музыкальными университетами будущего композитора, а живописная природа Орловщины, столь поэтично воспетая И. С. Тургеневым, питала фантазию и художественное воображение мальчика. Музыкальными занятиями Василия в детстве руководил земский врач А. Евланов - он преподал ему основы музыкальной грамоты и научил играть на скрипке. Образование Василий получил в орловской духовной семинарии, но духовный сан принимать не стал – он уже ясно видел себя музыкантом.

Памятник В. Калинникову перед зданием Орловской Детской музыкальной школы № 1.

В 1884 году он поступил в подготовительные классы при Московской консерватории, однако, не имея возможности платить за обучение, через несколько месяцев был отчислен. Тем не менее, ему удалось получить место в Музыкально-драматическом училище Московского филармонического общества, где он учился по классам фагота и композиции до 1891 года. Но главное внимание юноша уделял урокам гармонии, которые вел С. Кругликов, разносторонне образованный музыкант. Посещал он также лекции по истории в Московском университете, выступал в обязательных для учашихся училища оперных спектаклях, филармонических концертах. Приходилось думать и о заработке. Стремясь как-то облегчить материальное положение семьи, Калинников отказался от денежной помощи из дому, а чтобы не умереть с голоду, зарабатывал перепиской нот, грошовыми уроками, игрой в театральных оркестрах, причем не только на фаготе, но и на скрипке и литаврах. Конечно, уставал, и лишь письма отца поддерживали его морально. «Погрузись в мир музыкальной науки», — читаем в одном из них, — «работай... Знай, что тебе предстоят трудности и неудачи, но ты не ослабевай, борись с ними... и никогда не отступай».

Ясно, что смерть отца в 1888 году явилась для Калинникова тяжелым ударом. За год до этого были опубликованы его первые сочинения — 3 романса. Один из них, «На старом кургане» (на стихи И. Никитина), сразу стал популярным. В 1889 году состоялись 2 симфонических дебюта: в одном из московских концертов с успехом прозвучало первое оркестровое сочинение Калинникова — симфоническая картина «Нимфы» на сюжет тургеневского «Стихотворения в прозе», а на традиционном акте в Филармоническом училище он продирижировал своим Скерцо. С этого момента оркестровая музыка приобретает для композитора главный интерес. Воспитанный на песенно-хоровых традициях, до 12 лет не слышавший ни одного инструмента, Калинников с годами все больше испытывает влечение к симфонической музыке. Он считал, что «музыка есть, собственно, язык настроений, то есть тех состояний нашей души, которые почти невыразимы словом и не поддаются определенному описанию».

Одно за другим появляются оркестровые произведения: Сюита, заслужившая одобрение Чайковского; 2 симфонии, симфоническая картина «Кедр и пальма» , оркестровые номера к трагедии А. К. Толстого «Царь Борис». Однако композитор обращается и к другим жанрам — пишет романсы, хоры, фортепианные пьесы и среди них полюбившуюся всем «Грустную песенку». Это трогательное произведение переиграли уже многие поколения юных пианистов. Он также принимается за сочинение оперы «В 1812 году», заказанной Саввой Мамонтовым, и завершает пролог к ней.

Наиболее известное сочинение Калинникова — Первая симфония, написанная в 1895 году и посвящённая Кругликову. Симфония вызывает в памяти вдохновенные страницы чеховской лирико-пейзажной прозы, тургеневское упоение жизнью, природой, красотой. С большим трудом с помощью друзей Калинникову удалось добиться ее исполнения, но стоило ей прозвучать впервые в концерте Киевского отделения РМО в марте 1897 г., как началось ее триумфальное шествие по городам России и Европы. «Дорогой Василий Сергеевич!» — пишет Калинникову дирижер А. Виноградский после исполнения симфонии в Вене. — «Симфония Ваша и вчера одержала блистательную победу. Право, это какая-то триумфальная симфония. Где бы я ее не играл, всем нравится. А главное, и музыкантам, и толпе». Стиль Калинникова продолжает традиции русской музыкальной классики (композиторов «Могучей кучки» и П.И.Чайковского). Эта симфония по сей день прочно входит в репертуар и отечественных, и зарубежных оркестров.

Блестящий успех выпал и на долю Второй симфонии, произведения жизнеутверждающего, яркого, написанного широко, с размахом.

Одним из самых значимых произведений Калинникова является увертюра "Былина". Она часто исполнялась до революции, а вот в советское время ее долго не исполняли. «Былина» — единственное оркестровое произведение Калинникова, о времени сочинения и первого публичного исполнения которого нет никаких сведений (предположительно 1892—1893 годы). Партитура «Былины» была восстановлена по оркестровым партиям, сохранившимся в Государственном центральном музее музыкальной культуры (Москва), и издана Музгизом к 50-летию со дня смерти композитора — в 1951 году. Впервые после долгого перерыва увертюра была исполнена по радио 26 июля 1950 г. Видимо причина того, что это сочинение избегали исполнять, кроется в том, что один из ее фрагментов почти буквально совпадает с мелодией Гимна Советского Союза. И сегодня невозможно точно установить, является ли этот факт простым совпадением, или же Александров действительно знал «Былину». Есть сторонники и той, и другой версии. Сторонники версии плагиата аргументируют свою точку зрения тем, что Александр Васильевич обладал почти феноменальной музыкальной памятью, с точностью воспроизводя однажды услышанную мелодию даже спустя несколько лет. Ведь он начинал свою карьеру как регент Храма Христа Спасителя. Я тоже задумывался над этим вопросом, обсуждал его с коллегами, совсем недавно – с нашим коллегой по АТ Александром Хоменко. Мы единодушны в том, что совпадение неумышленное, идущее прежде всего от гармонической последовательности и начальной восходящей квартовой интонации, которая является неким символом патриотического подъема.

Композитор вступает в период наивысшего расцвета творческих сил, но именно в это время начинает прогрессировать открывшийся несколько лет назад туберкулез. «Шестой год борюсь с чахоткой, но она меня побеждает и медленно, но верно берет верх. А всему виною проклятые деньги! И болеть-то мне приключилось от тех невозможных условий, в которых приходилось жить и учиться», - читаем мы в одном из писем. Калинников стойко сопротивляется пожирающему его недугу, рост его духовных сил прямо пропорционален угасанию сил физических. «Вслушайтесь в музыку Калинникова. Где в ней признак того, что эти полные поэзии звуки вылились в полном сознании умирающего человека? Ведь нет следа ни стонов, ни болезни. Это здоровая музыка с начала до конца, музыка искренняя, живая» — писал музыкальный критик и друг Калинникова Кругликов. «Солнечная душа» - так отзывались о композиторе современники. Его гармоническая, уравновешенная музыка словно излучает мягкий теплый свет.

Композитор переселяется в Ялту, где 11 января 1901 года, за два дня до 35-летия, заканчиваются его дни. В октябре 1900 года, за 4 месяца до смерти композитора, в издательстве Юргенсона вышли партитура и клавир Первой симфонии, доставив много радости автору. Издатель, правда, ничего не заплатил ему. Однако гонорар он получил: группа друзей во главе с Рахманиновым собрала деньги по подписке, естественно, ничего не сказав композитору. Калинников вообще несколько последних лет вынужден был существовать исключительно на пожертвования близких, что для него, весьма щепетильного в денежных делах, являлось тяжелым испытанием. Но упоение творчеством, вера в жизнь, любовь к людям как-то поднимали его над унылой прозой житейских будней. Скромный, стойкий, доброжелательный человек, лирик и поэт по натуре — таким вошел он в историю нашей музыкальной культуры.