Запонки

Я как раз приступила к спарже, тушенной со стручковой фасолью в соусе табаско, когда дверь «Бара у Тролля» открылась, и внутрь зашел молодой человек в ливрее со смутно знакомым гербом.

— Добрый день, — зычно возгласил он. — Я ищу частного сыщика Эльгу.

— Это я. А почему ты ищешь меня здесь? — прищурившись, спросила я.

В этот момент из кухни вышел Томас. Он посмотрел на вошедшего, на недовольное выражение моего лица и поинтересовался:

— Эльга, он доставляет тебе неудобства? В моем баре? — и не спеша двинулся к вошедшему.

Даже в темноте было видно, что молодой человек резко побледнел.

— Я не хотел никому мешать, — в панике залопотал он, — я пришел в офис к госпоже сыщику, а консьерж сказала, что вы здесь. Я не хотел вам мешать... Я подожду на улице... Или у вас в офисе...

Бормоча все это, он пятился к выходу, с ужасом глядя на приближавшегося к нему трехметрового тролля.

— Томас, все хорошо, — успокоила я хозяина бара. — Молодой человек не виноват, ему сказали — он пришел. А с консьержем я еще поговорю.

— Ладно, как скажешь, — флегматично сказал тролль, разворачиваясь и уходя обратно на кухню. — Если что — зови.

Я поблагодарила и добавила:

— А спаржа сегодня — выше всяких похвал. Опять добавил что-то новенькое?

— Да, специально для тебя. Чуточку толченого перца с предгорий Арката.

— М-м-м... объедение.

— Приятного аппетита, Эльга. Только, пожалуйста, прежде чем ты кинешься на решение новой головоломки, съешь все, что в тарелке. Договорились?

— Договорились, дорогой, — я протянула ладонь, и он, проходя мимо, легонько стукнул по ней своей лапищей.

— Ну-с, молодой человек, проходите и рассказывайте, что случилось у вас… или, скорее, у вашего хозяина. C учетом того, что сейчас середина дня, и вы в ливрее, ставлю серебряную монету , что вы прибыли с поручением, а не по собственной инициативе.

— Вы правы. Меня зовут Карл, и я прибыл с поручением от моего хозяина, барона Вертдхофа. У него произошла небольшая неприятность, и он бы хотел нанять вас.

— Какая именно неприятность у него произошла?

— Не имею права рассказывать. У меня поручение от хозяина привезти вас к нему, если вы согласитесь его выслушать.

— Карета снаружи?

— Да, госпожа.

— Не называй меня госпожой. Доем, и поедем, подожди меня снаружи.

— Хозяин просил приехать как можно быстрее.

— Не вопрос. Сейчас ты пойдешь на кухню и сам сообщишь Томасу: так и так, я не могу доесть то, что он для меня приготовил, поскольку твой хозяин велел поторопиться.

— Э-э-э... я подожду вас снаружи, — уже на бегу отозвался Карл.

— Смышленый мальчуган, — хихикнула я, запивая спаржу брусничным морсом.

Через пятнадцать минут, закончив обед и тепло попрощавшись с Томасом, я поднялась по скрипучей лестнице и села в карету.

— Можем ехать? — спросил меня Карл, усевшись на козлах рядом с кучером.

— Да, да поехали, — ответила я, устраиваясь поудобнее. И пробормотала себе под нос: Надеюсь, он живет где-нибудь подальше, и я успею подремать после обеда».

К сожалению, мои надежды не оправдались. Буквально через четверть часа карета остановилась, и мне пришлось возвращаться из мира грез в мир суровых будней. Особняк, около которого мы остановились, вызывал уважение. Небольшая, вернее, очень маленькая — но, несомненно, крепость. С забором в виде крепостной стены, надвратной... то есть надкалитной башенкой и бойницами вместо окон.

— Если ты заявишь, будто отсюда что-то украли, я удивлюсь, — сказала я, осматривая это, с позволения сказать, фортификационное сооружение.

— Украли, но не отсюда. Следуйте за мной, пожалуйста.

Мы направились к калитке, распахнувшейся при нашем приближении. За ней стояло двое вооруженных часовых в кирасах с гербом владельца здания, а у двери, к которой вела дорожка, — еще двое гвардейцев.

— Здесь всегда так? — спросила я Карла. — Или это после кражи?

— Всегда, — коротко ответил мой провожатый.

По пути мы больше не увидели охраны, и проникнуть в парадный зал удалось беспрепятственно. Там стояло что-то наподобие мини-трона, на котором восседал невысокий, но широкоплечий мужчина лет сорока.

— Добрый день, ваша милость, — сказала я и сделала небольшой книксен, что смотрелось, наверное, забавно в исполнении женщины в кожаных штанах и со связкой метательных ножей на поясе.

— Добрый день, госпожа детектив.

— Чем я могу быть вам полезна?

— У меня недавно украли одну ценную вещь. Я, к сожалению, не могу обратиться в полицию по этому поводу, но мне бы хотелось эту вещь вернуть. Скажите, если я найму вас, вы сможете это сделать, не привлекая и даже не информируя полицию Города?

— Давайте так: если вы совершили убийство или какое-то другое серьезное преступление, то я непременно проинформирую полицию. Если же, как мне кажется, в вашем случае речь идет о проведенной по всем правилам, но все равно незаконной дуэли, то можете не волноваться, я ничего не скажу.

— А почему вы решили, что речь идет о дуэли?

— Ну, судя по вашим повадкам, вы — левша, а некоторая скованность движений указывает на небольшую колотую рану в правом плече. То есть — ранение не в рабочую руку как самый распространенный способ закончить дуэль. До первой крови, так сказать.

— А почему вы решили, что дуэль была проведена по всем правилам? — спросил меня барон, чуть улыбаясь.

— Потому что я могу представить вас нарушающим законы Города, но не могу — нарушающим законы чести, — улыбнулась я в ответ.

Я немного польстила я потенциальному клиенту. На самом деле, судя по абсолютно невинному выражению лица и несколько нарочитым благородным манерам, передо мной сидел не самый законопослушный человек.

— Благодарю вас за комплимент и за впечатляющую демонстрацию навыков детектива. Я нанимаю вас для того, чтобы вы нашли украденные у меня запонки.

— Приношу свои извинения, но прежде чем согласиться, мне надо выяснить несколько деталей происшествия. Кроме того, необходимо обговорить гонорар.

— Что вам нужно знать для принятия решения и какой гонорар вы сочтете приемлемым?

— Расскажите мне, пожалуйста, как и когда вы заметили пропажу запонок. И еще — какова их приблизительная стоимость?

— Но… — замялся барон, — наши взаимоотношения подразумевают конфиденциальность, начиная с… этого момента? Или с момента вашего согласия на работу?

— Все, что вы скажете, останется между на нами. С учетом тех ограничений, о которых я уже упомянула.

Барон встал с кресла и начал ходить по небольшому подиуму, на котором оно и стояло.

— Начну с начала. Вчера я принял приглашение на игру в покер. Приглашение поступило от моего знакомого, с которым мы время от времени играем. Ничего экстраординарного, словом. Место проведения тоже обычное — клуб «Зеленое сукно». Как ясно из названия, оно как раз и предназначено для подобных мероприятий. Публика там более или менее постоянная, но не настолько, чтобы присутствие новых людей или отсутствие кого-то из завсегдатаев вызывало ажиотаж. Короче, все было как обычно. За столом сидело пять человек. Игра шла с переменным успехом, но я и еще один игрок постепенно выходили вперед. В какой-то момент мне пришла по-настоящему сильная комбинация, и я начал потихоньку поднимать ставки. Оппонент не отставал, и через пару минут торга мы пришли к ва-банку. Когда карты раскрылись, моя комбинация оказалась сильнее. Ставки были действительно высокими. Мой соперник вспылил и обвинил меня в шулерстве. Потребовал показать руки. Это, мягко говоря, не частое явление в нашем клубе, но иногда случается. Я снял запонки и положил их к кармашек для часов на своем жилете. Закатал рукава, чтобы продемонстрировать отсутствие там карт и после этого вызвал своего собеседника на дуэль. Это тоже стандартная процедура, так как подозрение в мошенничестве — оскорбление для любого благородного человека. В смысле, для любого человека оскорбление, но только у нас существуют жесткие правила поведения в этом случае. Наверное, поэтому обвинения в шулерстве довольно редки….

— Продолжайте, пожалуйста.

— Мы вышли из клуба и кортежем из четырех карет поехали в Парк Дуэлей.

— Да, меня всегда радовало, что в Городе дуэли запрещены, но Парк Дуэлей находится практически в центре Города, — вставила я.

— Вообще-то его официальное название — Парк Орхидей, просто им никто не пользуется с тех пор, как там стали проводиться дуэли. То есть — с момента принятия закона об их запрете сто пятьдесят шесть лет тому назад.

— Спасибо за экскурс в историю Города, — улыбнулась я. — Давайте вернемся к истории не столь давней и намного более волнующей.

— Хорошо. Заехав по дороге за доктором, мы приехали в парк где-то в районе одиннадцати вечера. Секунданты договорились о правилах поединка, мы с противником разделись до рубах, выбрали клинки и начали бой…

— Я правильно понимаю, что когда вы приехали домой после перевязки, запонок в жилете уже не было?

— Да, вы правы.

— Бой продлился буквально одну-две минуты, не так ли?

— Да, вынужден признать, что уровень соперника был несопоставим с моим. Если бы условием был бой до смерти, меня уже не было бы в живых. С гарантией.

— Где хранились ваши вещи во время боя?

— В карете. Рядом с ней неотлучно находились кучер и паж. Они клянутся, что к карете никто не приближался, и я им верю.

— Я смогу с ними пообщаться?

— Да, конечно. Они ждут вас.

— Хорошо. Я так понимаю, в клубе и на месте дуэли все проверили, и запонки не нашлись.

— Разумеется.

— Теперь перейдем к стоимости запонок. Сколько они могут стоить?

— Их реальная стоимость не так высока. Два или, может, три золотых. Там не самые большие, не самые чистые камни. Просто мне они дороги — это единственная вещь, оставшаяся мне от отца. Он был богат не деньгами, а детьми. Поэтому я и пятеро моих братьев получили только по одной вещи на память о нем.

— Тогда у меня возникает еще один вопрос. Ценность этих запонок для вас понятна и естественна. Но чем они могли заинтересовать похитителя? Ведь вы уже поняли, что все случившееся было подстроено именно с целью их похищения.

— Да, я понял. Но понятия не имею, зачем это было грабителям.

Несмотря на то, что хозяин особняка произнес это максимально искренне, я почуяла фальшь, – но пока не стала акцентировать на этом внимание. Если ко мне когда-нибудь обратится клиент, который не будет чего-то утаивать, я уйду в монастырь . Поверьте, я ничем не рискую, давая этот обет.

— Больше ничего не пропало?

— Нет. Мы проверили.

— Мда… – протянула я – Хорошо, я берусь за это дело. Мой гонорар будет равен одному золотому. Вас устраивает такая цена?

Барон молча достал из кармана кошель, развязал ремешок, достал золотую монету и протянул мне.

— А если мне не удастся найти украденное? — спросила я, не притрагиваясь к монете.

— Значит, я оплачиваю время, которое вы потратите на поиски.

Мне не очень понравился взгляд барона, было в нем что-то и помимо заинтересованности в поисках.

— Вы понимаете, что оплачиваете только мою работу в качестве сыщика и ничего больше? — достаточно резко спросила я.

— Да, безусловно, — ответил барон и протянул мне монету.

И я ее взяла. Что ж, я предупредила, а если до него не дошло — это его проблемы. Прецеденты случались.

— Хорошо. Сейчас мне надо поговорить со слугами, которые вас сопровождали на игру и на поединок, побывать в клубе и на месте дуэли, а также осмотреть карету, в которой вы ездили в тот день. Возможно, мне придется поговорить с вашими партнерами по игре и секундантами… И еще мне нужны имя и титул вашего соперника. Если у вас есть еще какие-нибудь данные о нем, это мне очень поможет.

— Кучер и паж, сопровождавшие меня, ждут вас в соседней комнате, карета стоит в гараже. Все они все к вашим услугам вплоть до окончания расследования В случае необходимости, они доставят вас куда пожелаете. Паж знает, с кем я играл и кто присутствовал на дуэли. Все сведения о моем противнике я вам передам с Карлом в ближайшее время. Если можно, то, пожалуйста, держите меня в курсе расследования.

— Непременно. — Я развернулась и вышла из залы.

За дверью меня ожидал Карл и, судя по всему, кучер.

— Итак, с Карлом мы уже знакомы. А вас как величать?

— Доброго дня, госпожа. Меня зовут Наум. Я — кучер.

— Здравствуй, Наум. Я Эльга. Не надо меня называть госпожой, хорошо?

Кучер кивнул, а паж посмотрел на него с тайным превосходством: что-то наподобие «Видишь, я же тебе говорил».

— Здесь есть место, где мы можем посидеть и спокойно поговорить?

— А пойдемте ко мне в каморку на конюшне! — тут же предложил кучер. — Заодно и карету можно будет осмотреть, если нужно.

— А пойдем. Скажи, а квасом или морсом можешь угостить?

— А как же! Квас у меня забористый, дядька мой делает. Вкусню-у-ючий.

— Ну, тогда точно пойдем.

Карл был явно недоволен происходящим, но послушно развернулся и пошел за нами. Всю дорогу до конюшни Наум рассказывал мне, как именно его дядя делает квас и как он, Наум, без этого кваса жить не может. Когда мы пришли на конюшню, он показал нам, где находится его каморка, а сам полез в погреб за хваленым напитком.

— Взгрустнулось? — шутливо спросила я у грустного Карла.

— Пахнет тут неприятно, да и Наум с квасом этим достал уже всех. Как вы узнали что он квас любит?

— Никак. Просто совпало. Честно. Я не все про всех знаю… Ну, сначала, — исправилась я. — Потом, когда познакомлюсь и пообщаюсь, — вот тогда уже, конечно, все. А поначалу так, мелочи всякие. Кстати, по поводу мелочей, почему у тебя не ладится с девушкой?

— А откуда вы знаете, что у меня не ладится с девушкой? И вообще — откуда вы знаете, что у меня есть девушка? — негодованию и удивлению молодого человека не было предела. — Вы что, следили за мной?

На этом месте я не выдержала и захохотала. Я смеялась несколько минут: уже пришел Наум и налил мне кваса, уже перестал возмущаться Карл и просто сидел и смотрел на меня несчастными глазами, а я все никак не могла остановиться. Наверное, я очень устала, и это был способ расслабиться — такая недолгая и незаметная истерика. Наконец я успокоилась, отпила полкружки кваса, оказавшегося действительно очень вкусным, и решила объясниться с Карлом, пока он не придумал себе чего-нибудь совсем уж безумного про меня.

— Извини, пожалуйста, я смеялась не над тобой, а над ситуацией в целом. Потом поймешь, а сейчас просто поверь и не обижайся. Я тебя впервые увидела сегодня в баре и, конечно, не следила за собой. Просто у парня в твоем возрасте всегда есть девушка — иногда она, правда, об этом не подозревает, но это уже малосущественно. А о том, что у тебя с ней не ладится, догадаться очень просто. Молодые люди, если у них все в порядке на любовном фронте, просто парят на крыльях и представляют из себя наглядное пособие по рассеянности и хорошему настроению. Ты не такой — и, значит, не все в порядке. Вот и весь сказ. Не бери в голову. Если наблюдать за людьми и делать выводы из этих наблюдений, то можно что-то понять и про каждого человека в отдельности, и про всех людей в целом.

Карл поник, а я решила сменить тему на более подходящую:

— Ладно, что-то мы с вами отвлеклись, запонки сами собой не найдутся. Вы, я так понимаю, слышали рассказ своего хозяина?

Они закивали.

— Хорошо. Есть что добавить к его словам?

— Вроде он все правильно рассказал, — задумчиво протянул Карл.

— А я вот что заметил, — включился Наум. — Про господ я не знаю, не обращал внимания, а вот слуги у того, с которым наш господин на дуэли дрался, странные.

— В каком смысле странные, Наум?

— В смысле поведения. Они скорее не на слуг похожи, а на гвардейцев хозяйских. Их трое было: кучер и двое пажей. Они между собой, я обратил внимание, почти не общались, да и с другими слугами не особо. Все время смотрели в разные стороны, чтобы все видеть. И одежда у них такая слегка мешковатая, под ней можно много чего спрятать. И один всегда за спиной своего господина торчал, как бы прикрывал его. Понимаете?

— А ты, Наум, был гвардейцем?

— Нет, госпожа, я всю жизнь при лошадях, а вот папаша мой — тот наемником по молодости служил, пока не получил стрелу в живот и не остепенился. Вот он мне и рассказывал кое-что из времен своей бурной молодости.

— Не называй меня госпожой, — поправила я. — Понятно, спасибо за наблюдательность, Наум. Теперь скажите: вы рядом с каретой неотлучно находились? Не отходили? По нужде там или на дуэль посмотреть?

— Нет, мы все время были рядом с каретой — там же вещи барона лежали, никак нельзя отлучаться. Карл, конечно, когда дуэль началась, ближе подошел, чтобы рядом с господином быть. А я никуда от кареты не отходил и одним глазом все время на дверцу смотрел. Я вам клянусь — никто к карете не подходил и уж точно дверь не открывал и внутрь не залезал. Я бы обязательно увидел.

— А с другой стороны дверца у кареты открывается?

— Нет, госпожа детектив, она — как это хозяин говорил... декоративная, вот.

— А люк есть снизу? Или в потолке? Может, окна открываются?

— Нет, ничего нету, это же городская карета, для длительных переездов не предназначена. A вот от воришек спасать и от покушений — в самый раз.

— Ясно что ничего не ясно. Карл, ты был с хозяином внутри клуба?

— Да, был.

— Может, кто-то подходил обнимал его, после того, как он снял запонки? Или толкал нечаянно?

— Нет, я не видел такого. Oн снял запонки, положил их в карман жилетки, а затем сразу закатал рукава, поднял руки и тут же проговорил форму вызова. Противник его — ну, тот, который дрался с ним потом, — только молча кивнул, и они сразу пошли к дверям. Сначала хозяин наш, сразу за его плечом я, и потом за нами этот господин, а за ним два его пажа. Нам все дорогу уступали, потому что так принято, никто не приближался ни к моему хозяину, ни к тому, второму. Ну, чтобы случайно не зацепить и не помешать тем самым честному поединку. В общем, я уверен, что у хозяина из жилета эти запонки вытащить не могли, если вы об этом.

— Мда... — задумалась я.

Ладно, значит, будем рассуждать дальше. И я предложила осмотреть карету.

— А давайте мы ее во двор вытолкаем, — загорелся Карл. — Это проще, чем в сарае с факелами лазить, там темно.

— А давайте. Я пока посижу кваску попью и поразмыслю еще, что к чему.

Минут через пятнадцать пришел Карл и позвал меня во двор. Там меня ждали карета и, кажется, вся домашняя челядь, не занятая делами. Предполагалось, что я буду обследовать карету, а остальные — внимательно за мной наблюдать. Женщины в брюках были в Городе редкостью, так что вряд ли кто-то из мужиков отказался бы от зрелища, как эльфийка в обтягивающих кожаных штанах ползает по карете. Меня это, мягко говоря, не радовало. Я тихо сказала Карлу, который стоял рядом со мной:

— У тебя есть две минуты, чтобы убрать отсюда всех лишних. Поясню: не лишние — только ты и Наум. Если не справишься, я тебе помогу. Только, боюсь, барон не будет рад, если сразу столько его работников потеряют трудоспособность. Ты меня понял? — я ненавязчиво потеребила пояс с метательными ножами. — У меня, может, и будут потом неприятности, но я как-нибудь переживу. Поверь мне, это будет не в первый раз — и не в последний, к сожалению.

— Я все понял, все сделаю. — Карл схватил за руку Наума, быстро ему что-то прошептал и толкнул в одну сторону двора, а сам побежал в другую. Не знаю, что они там говорили своим коллегам, но двор очистился довольно быстро. В две минуты они, конечно, не уложились, но этого, по большому счету, и не требовалось.

Я лазила по этой чертовой карете почти час. Наум сказал чистую правду: окна не открывались, функциональная дверь только одна, люков, форточек, даже более или менее крупных зазоров не было. Тупик.

Я решила осмотреть место дуэли — и на сегодня все, а назавтра съездить в карточный клуб. Наум пошел запрягать лошадей, а Карл подошел ко мне с вопросом:

— Я могу дать вам совет?

— Да, конечно.

— Я бы предложил съездить в клуб сейчас, потому что он как раз открывается, попасть туда будет несложно. А утром там никого нет.

Хорошая мысль, подумала я, и согласилась отправиться в клуб.

— Пока Наум запрягает лошадей, я схожу к хозяину и попрошу записку к владельцам клуба, чтобы нас туда пустили, — предложил Карл. — Это закрытое заведение, просто так с улицы туда не попадешь.

— Давай. Спасибо за совет и за помощь, я это ценю.

Карл умчался к барону за запиской, кучер занимался лошадьми, а я присела на коновязь и задумалась. Странное выходит дело. Почему украли именно эти запонки — непонятно, как украли, тоже непонятно, и, соответственно, непонятно, где именно их украли. Более или менее понятно, кто украл, — значит, отсюда и будем плясать.

Клуб тоже находился недалеко от центра Города, поэтому поездка не заняла много времени, но его хватило, чтобы я успела внимательно изучить сведения о сопернике моего нанимателя, которые он передал вместе с письмом для владельца клуба. Виконт де Марле, средних лет, приезжий, в Городе меньше месяца, неплохой картежник и прекрасный боец. Все. А, и еще адрес. Это уже неплохо. Но все равно недостаточно. Что ж, придется идти на поклон к Отто.

В клуб мы попали быстро и без проблем, Карл отдал записку барона одному из охранников, тот отнес ее хозяину клуба, и нас пригласили пройти внутрь. Когда мы вошли в игровой зал, ко мне подкатился колобок: мужчина лет пятидесяти, ростом примерно с меня и такого же объема. Широкое лицо с тоненькой щеточкой усов над обаятельной улыбкой. И бесконечно мягкое рукопожатие профессионального игрока в карты.

— Уважаемая госпожа Эльга, я очень рад приветствовать вас в нашем клубе — жаль только, что по такому прискорбному поводу.

— Добрый день, господин… — я сделала паузу.

— Господин Рикотто, очень приятно.

— Мне тоже, господин Рикотто, и, поверьте, это далеко не самый прискорбный повод познакомиться со мной. Бывают намного хуже.

— Что вы, что вы, у нас весьма благопристойное место и благородная публика. Не думаю, что в нашем клубе может произойти какое-нибудь страшное преступление.

— Очень на это надеюсь. А теперь вы позволите мне немного здесь осмотреться и, возможно, задать пару вопросов сотрудникам, которые работали здесь вчера, если они здесь?

— Да, конечно. Я подозревал, что вчерашнее событие может вызвать интерес, поэтому мы не проводили уборку и ничего не трогали около того стола, где произошел инцидент. Я попрошу работников вчерашней смены, которые были рядом, подойти к вам.

— Благодарю вас, вы очень любезны и, главное, предусмотрительны. Я так понимаю, это не первая дуэль между членами вашего клуба?

— Не первая, к сожалению. Один из поединков, хочу заметить, закончился смертью, и нам пришлось участвовать в настоящем полицейском расследовании убийства. С тех пор в таких случаях мы ничего не трогаем на месте вызова на дуэль и следим, чтобы весь персонал, причастный к событиям, оставался на месте.

— Очень благоразумно с вашей стороны, — сказала я, внутренне потешаясь. Узнаю способность Отто запугивать не очень законопослушных граждан. Все-таки он милашка.

Осмотр стола и окружающего пространства не дал ничего. Опрос персонала — немногим больше. Они все повторяли рассказ баронa и Карла. Ничего нового никто не видел и не слышал. Единственной полезной информацией стало замечание одного из дилеров, что виконт де Марле был очень хорошим игроком, и, скорее всего, поддался барону Вердтхофу. Дилер не был в этом уверен, но у него сложилось такое впечатление. Я спросила, почему, и тот ответил, что вчера виконт пришел уже в пятый раз: все предыдущие четыре он выходил из клуба с солидным выигрышем, причем в последний раз его соперником был один из лучших игроков Города. Я поставила себе зарубку: покрутить этот факт попозже. Мы поблагодарили всех за помощь, и Карл с Наумом отвезли меня домой. Мы договорились, что завтра они заедут за мной в девять утра.

Я зашла в подъезд и направилась к закутку, где сидел консьерж, он же охранник… и он же, как ни странно, владелец здания.

— Здравствуй, Эндрю, — добродушно улыбаясь, сказала я.

— Так здоровались уже сегодня, — ответил он такой же улыбкой .

— Ну, никогда не мешает пожелать здоровья человеку, правда? Вдруг он болеет чем-то? Склерозом, например.

— Так, что тебя на этот раз не устраивает?

— Очень милый и приятный в обращении молодой человек, который не дал мне сегодня спокойно пообедать, — последние два слова я буквально прорычала Эндрю в лицо.

— Ой, подумаешь, тоже мне — поесть не дали. Зато работа появилась, а значит — деньги. И мне наконец-то заплатят за квартиру.

— Совесть у тебя есть? — задала я риторический вопрос, протягивая старику золотую монету. Тот попробовал ее на зуб и пошел за сдачей в свою конуру. — Я всего-то на два дня платеж просрочила, a ты уже шум поднимаешь.

— Ничего я не поднимаю, просто отстаиваю свои интересы. — Oн протянул горсть серебряных монет, которые я сгребла в карман.

— Но наш договор ты нарушил, — сказала я. — Нельзя отправлять клиентов к Томасу.

— Нельзя задерживать квартплату, все остальное — по ситуации.

— Эндрю, так дело не пойдет. Договор есть договор.

— Хорошо, — вздохнул тот, — договор есть договор. Чего ты хочешь, кровопийца?

— Это ты кровопийц не видел — ухмыльнулась я. — Вот в следующий раз, когда поймаю очередного вампира, я тебе его сюда приведу, чтобы посмотрел, как выглядит настоящий кровопийца, и не обзывался больше.

— Чур меня, чур, — перекрестился Эндрю, — не вздумай. Я не шучу.

— Ладно, ладно, не пугайся. Лучше нагрей мне, пожалуйста, баню.

— Так ты же вчера там была!

— Я знаю, но сегодня опять хочу, а за тобой — должок, — погрозила я ему пальцем.

— Хорошо, истоплю. Это называется не нагрею, а истоплю. Сколько раз повторять!

— Ой, называй как хочешь, только сделай пожарче, — сказала я и пошла в свою конуру.

Основной причиной того, что я жила в маленькой однокомнатной квартирке на четвертом этаже прямо под крышей, а платила за это как за нормальное жилье, была некая странная деревянная комната, которую Эндрю соорудил в подвале. Он называл ее баней, а я — раем. Мне там было так хорошо, что не передать словами. Моя гномская половина была готова отдать за это удовольствие все что угодно. Поэтому вместо того, чтобы снизить плату за квартиру до разумных пределов, мы с хозяином договорились, что в стоимость моей аренды входит посещение бани раз в три дня, — хотя с остальных жильцов он брал за это дополнительные деньги. А сегодня я умудрилась выторговать себе еще одно бесплатное посещение вне очереди. Жизнь удалась.

То время, которое требовалось Эндрю для нагрева бани, я потратила с толком — почистила меч и кольчугу, а то раньше никак не доходили руки. Бригитта, штатная уборщица и прачка, услуги которой входили в квартплату, говорила, что чистка оружия не входит в круг ее обязанностей. Я же, хоть и была в глубине души с ней согласна, не оставляла попыток доказать обратное — как ей, так и владельцу. Пока что эти попытки оставались, к сожалению, бесплодными. Я как раз заканчивала полировать клинок специальной тряпочкой, когда в коридоре зазвонил маленький колокольчик: веревка от него шла прямо в комнату Эндрю. Такое вот ноу-хау. Мы с ним придумали это не так давно — после того, как я спросонья чуть было не покалечила очередного потенциального клиента, который приперся ко мне в семь утра… Теперь Эндрю таким образом предупреждал меня о гостях и клиентах или, как сейчас, давал знать, что счастье привалило и баня готова.

— Эндрю, я тебя люблю, — прокричала я, пробегая мимо его будки, и громадными прыжками через несколько ступенек слетела в подвал, чтобы не потерять ни одной минуты из положенного мне часа блаженства. Когда я вернулась в свою комнату, думать уже не хотелось совершенно, а хотелось только одного — завернуться в теплый плед и спать. Что я и сделала.

Утро началось со стука в дверь. Это означало, что колокольчик я, как обычно, не услышала (надо будет это ноу-хау как-то усовершенствовать)76. Посетитель, видимо, уже достаточно долго был перед моей дверью, потому что стук был очень громкий и практически не прекращался.

— Кто там? — крикнула я, лихорадочно одеваясь.

— Это Карл, госпожа детектив. Мы договаривались встретиться сегодня в девять, а сейчас уже почти десять.

Я осмотрела себя и решила, что надела на себя уже достаточно, чтобы открыть дверь и впустить Карла. Судя по выражению его лица и взгляду, моментально переведенному с меня на потолок, он был со мной не согласен. И я попросила пройти на кухню, пока я одеваюсь.

— Хорошо, конечно, я подожду, — заторопился Карл.

Наскоро умывшись из рукомойника, я надела на себя все, чего требовали приличия. Не все из этого те самые приличия рекомендовали носить женщинам, но на это мне было уже, прямо скажем, начхать.

— Пошли, — скомандовала я Карлу и начала спускаться по лестнице.

— А вы не запираетесь? — спросил он меня, закрывая за собой дверь.

Я помотала головой:

— Во-первых, воровать у частного сыщика — дураков нет. Во-вторых, внизу сидит консьерж, с которым я никому не советую связываться. В-третьих, у меня там над дверью амулетик один висит, и я очень не позавидую тому, кто попробует зайти в квартиру в мое отсутствие.

— Ясно.

— Скажи мне, мы сейчас поедем в парк дуэлей, правильно?

— Да, как и планировали.

— Замечательно. Но мы поедем не самой короткой дорогой, а через улицу Свистков.

— Э-э-э... хорошо, как скажете, просто это не совсем по пути.

— Я знаю, зато там находится полицейский участок, а мне надо ненадолго туда заглянуть.

— Понятно.

Когда мы спустились вниз, я кивком поздоровалась с Эндрю и показал ему большой палец. Вчерашняя парилка была изумительна. Он грустно покачал головой и перекрестил меня на дорожку. Мне не нравилась эта его манера, так как ни в каких богов я, естественно, не верила, — но что только не простишь человеку, который умеет так топить баню. Мы подошли к карете, и Карл открыл мне дверь. Я забралась вовнутрь, ожидая, что он присоединится ко мне, но он закрыл дверь и залез на козлы, после чего карета неторопливо двинулась. Мда, судя по всему, я надела на себя совсем уж недостаточно, прежде чем открыть дверь, если паренек после этого от меня так шарахается. Ладно, что уж теперь-то, отойдет потихоньку. Всю дорогу до полицейского участка я и так, и сяк крутила в голове все, что знала про это дело. Я чувствовала, что есть какой-то штрих, которого я пока не замечаю и который поможет раскрыть все дело, — но он всячески от меня прятался. Так я ничего и не смогла выловить из своего подсознания. Мы остановились около полицейского участка, и Карл открыл мне дверь кареты.

— Спасибо, подождите меня здесь, я скоро вернусь. Если кто-то попробует вас отсюда прогнать, просто скажи, что ждешь Эльгу, и от тебя отстанут.

— Я понял, госпожа детектив, — сказал Карл и полез на козлы. «Эк его переклинило». — подумала я про себя, помахала рукой Науму и пошла внутрь участка.

— Привет, мохнатый, — сказала я молодому вервольфу, дежурившему сегодня около входа. Вообще-то они никому не разрешают так к себе обращаться, но я была исключением из правила. Это не давало мне никаких преимуществ, я просто любила быть исключением из правил. Волчонок помахал мне рукой и ощерился во всю пасть. Я указала подбородком в сторону кабинета Отто — «На месте ли Большой Волк?» — и получила в ответ утвердительный кивок. Ура, повезло. Не так часто Отто сидит у себя. Как он сам смеется — «волка ноги кормят».

— Здравствуй, — улыбнулась я, огромному полицейскому, сидевшему за столом и грустно смотрящему на кипу бумаг перед собой.

— И тебе не хворать, — уныло ответил мне Отто, но тут же, очевидно, понял, что мой визит — то, что потенциально может спасти его от разбора кучи документов, обосновавшейся на его столе, и резко повеселел. — Я могу тебе чем-то помочь?

— Только ты и можешь, — ответила я. — Мне нужна твоя консультация по одному важному делу. Пойдем в бар, пообщаемся.

— Конечно. Только скажу заму, чтобы занялся бумагами, и я к твоим услугам.

Вервольфы, как и любые оборотни, в принципе достаточно быстрые существа — но тут я даже не успела увидеть, как Отто исчез из кабинета. Через тридцать секунд он уже тащил меня за руку к выходу из полицейского участка.

Приятно начать утро с доброго дела! Причем я умудрилась одним махом оказать услугу сразу троим: мне действительно нужна консультация и помощь от полицмейстера, ему действительно очень не хочется заниматься бумажной работой, а вот его зама хлебом не корми, дай повозиться с бумажками. Но по уставу это ему позволено только в одном случае — если начальник чем-то занят. Вот они с Отто и мучаются — ждут, пока кто-нибудь и уведет вервольфа из участка по важному делу.

Все-таки я не понимаю людей. Все всё знают, но при этом предпочитают притворяться и искать какие-то сложные выходы из ситуации вместо того, чтобы один раз договориться — и все. Все эти уставы, правила, приличия и этикет — ненавижу!

— Итак, чем я могу тебе помочь? — спросил меня Отто, влив в себя первый глоток пива и с отвращением покосившись на мой стакан с морковным соком.

— Виконт де Марле. Что ты о нем знаешь?

— Практически ничего. Приехал около месяца назад. В сопровождении — около десяти человек свиты, возможно, чуть больше. Подорожная в порядке — дворянин, путешествующий по торговым делам, без указания рода деятельности, но, как ты знаешь, дворянам такое позволяется. Снял на месяц особняк на Рябиновой улице. Ведет себя, судя по всему, тихо, поскольку никаких сигналов нам на него не поступало. А что?

— Он замешан в одной интересной афере и краже. Причем доказать я пока ничего не могу. И рассказать тебе — тоже. Скажи, а ты можешь к нему приставить пару соглядатаев, чтобы попасли его сегодня-завтра?

— Ты же знаешь, что не могу. Так как он не нарушал закон, то у меня связаны руки.

— А если нарушал?

— Тогда скажи мне, что и когда он сделал.

— Давай так. Я тебе расскажу, что он сделал, а ты отправишь за ним хвост. Но расследование отложишь до момента, когда я буду готова.

— Если это не повредит Городу.

— Не повредит. Более того, одному из горожан даже принесет пользу.

— Хорошо, рассказывай.

— Он вчера вечером дрался на дуэли.

— Ага, мне доложили, что в парке была дуэль, но доктор отказался назвать имена.

— Конечно, он отказался, — фыркнула я, — если он сдаст тебе дуэлянтов, его перестанут приглашать в качестве врача на эти мероприятия. А это чуть ли не половина его дохода.

— Я знаю, поэтому и не спрашиваю слишком настойчиво. O факте дуэли доложил — уже молодец. A кто с кем дрался, я при необходимости и сам выясню.

— Так вот. Одним из них был виконт де Марле. Второго называть не буду: есть у меня подозрение — вернее, даже почти уверенность, — что к дуэли его принудили обманом.

— Это уже серьезно. — Оборотень как будто весь подобрался.

— Все под контролем. Просто поставь наружку за виконтом, остальное я беру на себя.

— Ладно, я сегодня вечером загляну к Томасу и расскажу тебе, что топтуны мне доложили.

— Вот и чудненько. Все, спасибо, я побежала, дел невпроворот.

Мы распрощались. Я выскочила из полицейского бара, добежала до кареты, юркнула внутрь и крикнула:

— Наум, поехали на место дуэли.

— Слушаюсь, госпожа, — ответил тот, и карета тронулась с места.

— Стой! — завопила я.

Карета резко становилась, громко всхрапнули лошади. Я уже хотела догнать Отто и попросить его понюхать карету и сказать, есть ли внутри какие-то необычные запахи, но поняла, что если я его позову, он поймет, кто был вторым участником дуэли, и будет вынужден принять меры, а мне бы этого не хотелось. Пришлось оставить этот вариант на крайний случай.

— Нет, извини, ничего. Ложная тревога, поехали… Ах да, если еще раз один из вас назовет меня госпожой — уши оторву. Обоим.

— А как к вам обращаться? — спросил Наум, снова понукая лошадей.

— У меня имя есть. Вот по имени и обращайтесь — оно для того и существует, по-моему.

Ответа на свои слова я не услышала, но понадеялась, что до них дошло.

На место дуэли мы приехали достаточно быстро. Я попросила Наума поставить карету точно в то же место, что и во время поединка. Но это не помогло: я так и не увидела возможности проникнуть в экипаж так, чтобы кучер этого не заметил, и после четырех попыток я сдалась. Если Наум в тот вечер был так же внимателен, то у злоумышленников не было ни одного шанса.

Я велела Науму ехать домой той же дорогой, что и позавчера, и села так же, как барон. Карл сидел рядом и рассказывал, как проходила прошлая поездка и что происходило в каждый момент времени. Когда мы выезжали из парка, карета подскочила на пазе для ворот, и я почувствовала что-то неправильное — правда, не поняла, что именно.

— Наум, притормози, пожалуйста, — крикнула я, и карета плавно остановилась, прижавшись к кромке улицы. Я немного посидела, вспоминая телесные ощущения. Мне показалось, что я ощутила как бы два толчка вместо одного, хотя паз был один. Что же отличалось от предыдущих поездок? Ну конечно: обычно я сидела лицом по направлению движения, а сейчас — наоборот. Я спросила Карла почему барон ехал с дуэли на этом сиденье. По его словам, барон всегда или почти всегда сидит по ходу движения, поэтому на этом месте хорошая мягкая обивка. Так как на дуэли барон был ранен, он сел на другую сторону, чтобы не испачкать обивку кровью. Я попросила Карла выйти из кареты, села на корточки и стала изучать сиденье. Оно немного двигалось относительно своей основы. Я попробовала его поднять, но мне это не удалось.

— Карл, скажи, а эти сиденья вообще поднимаются?

— Нет.

— То есть там нет места для багажа или чего-то еще?

— Да нет, просто сиденье.

— А вы с Наумом можете оторвать его, а потом приделать?

— Сейчас узнаю, — ответил Карл и позвал кучера. Они о чем-то пошептались, потом залезли в карету и начали там копошиться. Раздался негромкий треск и потом восклицание Карла: «Ух ты!»

— Ну-ка, посмотрим, что вы там такое нашли, — заинтересовалась я и, подвинув Наума, залезла в карету.

Сиденье было прислонено к стене, и на нем виднелось около дюжины искореженных маленьких крючочков и следы клея, а внутри оказались вбитые крошечные гвоздики, за которые эти крючки и цеплялись.

— Ага … Я так понимаю, что изначальной конструкцией это не предусматривалось, — задумчиво произнесла я.

— Нет, — ошарашенно произнес Наум. — Эту карету забирал из мастерской я сам, сразу после изготовления. Не было тут ничего такого.

— То есть кто-то пробрался внутрь кареты, пока она стояла в сарае, оторвал сидение, приделал крючки так, чтобы можно было закрепить его обратно, залез внутрь, дождался, пока барон положит жилетку, а дверь кареты закроют. Выбрался из убежища, забрал запонки и спрятался обратно. Когда вы приехали домой, дождался, пока карету поставят в сарай и все уйдут, выбрался из своего убежища, приклеил сиденье сильным клеем и ушел с похищенным… Скажи, Наум, ты отходил от кареты, когда барон был в клубе?

— Нет, я все время на козлах сидел. Но, видите ли, утром того дня, когда была игра, я отвозил карету в ремонт. Нас вечером предыдущего дня зацепила другая карета. Ее владелец признал вину и сказал, что починит все, что было повреждено во время столкновения. Я утром приехал по адресу, который он дал, и там действительно все починили.

— Ты все время был около кареты во время ремонта?

— Нет, отлучился на минуту-другую — ну, вы понимаете... А на обратной дороге меня спросили, не хочу ли я попить чего-нибудь. С четверть часа, наверное, меня не было рядом с каретой.

— Этого времени достаточно, чтобы все это сотворить, — сказала я, кивнув на крышку. — Значит, этот кто-то забрался сюда во время ремонта кареты и сидел, пока карету не поставили в сарай.

— По меньшей мере двенадцать часов, получается.

— Мда, двенадцать часов в таком маленьком пространстве... Даже с учетом того, что клей был только потом, а сначала все держалось только на крючках, — все равно доступ воздуха очень ограничен и поза не самая удобная. Не могу я с ходу придумать, какое живое существо на это способно.

— То есть вы хотите сказать, что мы с умертвием в карете катались? — с ужасом спросил меня Наум.

— Не обязательно. Да и вообще пока ничего не ясно. Мне надо подумать и еще кое с кем посоветоваться — но это вечером, — оборвала я сама себя и задумчиво протянула: — А пока интересно вот что — почему вчера я не заметила, что сиденье двигается?

— Так мы вчера карету мыли и снаружи, и внутри. От крови отмывали. Может, вода немного клей и растворила.

— А можно выбраться из особняка вашего хозяина незаметно?

— Ну, это залезть в него трудно, а вот вылезти намного легче. Ты видишь, когда патруль приближается и удаляется, и можно подгадать время. И найти место, откуда через забор удобнее перебираться.

— Это многое объясняет, — кивнула я. — Вот что, поехали в особняк барона, но только через Рябиновую улицу. Хочу посмотреть, где живет этот хитроумный виконт де Марле. Но сначала надо заехать туда, где тебе так замечательно отремонтировали карету.

Это место, как я и думала, оказалось с недавних, совсем недавних пор пустующим особняком, который теперь сдавался в аренду, судя по рекламному плакату у ворот.

Пока мы ехали оттуда до Рябиновой улицы, мои планы изменились, и я велела сначала заехать ко мне домой. Моей временной свите пришлось подождать, а я поднялась к себе и взяла пару амулетов.

Немного не доехав до места назначения, я отправила Карла с Наумом домой с сообщением для барона, что завтра я приеду около полудня, расскажу о ходе следствия и задам несколько вопросов. Если барону будет неудобно встретиться в это время, то пусть Карл передаст мне утром, когда и где можно будет назначить встречу.

От того места, где я вышла из кареты, до дома предполагаемого преступника оставалось не больше пары кварталов, и я не спеша пошла пешком. Дойдя до места, я увидела небольшой трактир, откуда открывался неплохой вид на арендованный виконтом де Марле особняк. Я заняла стратегическую позицию и, заказав себе стакан клюквенного морса, принялась размышлять. Мои амулеты молчали, что говорило об отсутствии некромантии, но это ничего не значило. Во-первых, умертвие могли уже упокоить, так как свою роль оно уже сыграло. Во-вторых, даже если его пока не упокоили, расходы маны на поддержание квазижизни несопоставимы с расходами на ритуал поднятия: мои амулеты могли просто не уловить такой пустяк с большого расстояния. А подходить ближе мне пока не хотелось.

Я сидела, цедила морс и думала: что такого может быть в этих запонках, чтобы виконт пошел на столь серьезные ухищрения? Даже если выяснится, что некромантия не замешана, все равно затраты на операцию по добыче этих запонок составили, согласно моим прикидкам, более пятидесяти золотых, включая проигрыш виконта в карты. Значит, здесь есть что-то еще… Мы знаем, что барон получил эти запонки от отца, — а завтра будем углубляться в историю и выяснять, откуда их взял родитель моего заказчика.

Здесь на сегодня все. Теперь, решила я, надо отнести амулеты домой и зайти к Мириам — возможно, она подскажет что-то по исполнителю ограбления. Я все-таки не величайший в Городе эксперт по всем живым в мире, а вот она — да. Очень уж мне не хотелось верить, что здесь замешана некромантия.

Долгая и неспешная прогулка по Городу — для меня это одна из лучших вещей на свете. Я обожаю место, где живу. Наверное, это одна из разновидностей счастья — когда ты живешь в месте, которое ты любишь, a оно отвечает тебе взаимностью. Я действительно чувствую, что Город обо мне заботится и защищает меня. И это потрясающее чувство.

Дорога к Мириам — с учетом захода домой, встречи с двумя осведомителями и недолгой остановки в трактире — заняла около трех часов, поэтому к своей подружке я заявилась уже после обеда. И правильно сделала — я же знаю, что если прийти к ней до обеда, а это катастрофа практически вселенского масштаба. Напомню, что я — наполовину гномка, то есть могу съесть много. Очень много. То есть очень и очень много. Но мне ни разу не удалось съесть столько, чтобы Мириам осталась довольна и сочла, что накормила меня досыта. Ее гостеприимство уступало только ее познаниям в области живых существ, населяющих наш мир. А про них она знала не просто много — про них она знала все.

— Здравствуй, Эльга, как я рада тебя видеть! Ты опять похудела, как тебе это удается? Кстати, ты чуть-чуть опоздала, я буквально пятнадцать минут назад закончила обедать. Но ничего, все еще горячее, садись, я сейчас накрою стол. У меня сегодня такие котлетки, м-м-м, пальчики оближешь. Куриные с сыром и луком. И с ягодным соусом. А, подожди, ты же не ешь мясо. Тогда пирожки. Твои любимые — с грибами. И с картошкой. А еще твой любимый ягодный морс. Садись, я сейчас все принесу.

— Так, Мириам, стоп. Остановись. Ничего не надо нести. Сядь и успокойся,я не голодная. У меня дело. Срочное. Нужна твоя консультация. Поэтому сядь. Нет, вот прямо сейчас сядь. И слушай.

Мириам села в свое рабочее кресло, взяла в руку доску и кусок мела и приготовилась слушать и записывать. Мириам зачем-то все записывает, когда слушает. По ее словам, так она задействует не одну, а сразу много областей головного мозга, поэтому обрабатывает большее количество информации за меньшее время. Для меня это все звучит как заклинание, но так как она, по-моему, знает больше всех на свете, то я считаю это хорошим заклинанием, действенным. Мы с ней познакомились несколько лет назад, когда я вышла на след существа, способности которого поставили меня в тупик. Я никак не могла понять, каким образом он сделал то, что сделал. Тогда Отто посоветовал мне обратиться к Мириам и рассказать ей, как все было. Она выслушала меня, записала все на лист бумаги, немного подумала и выдала, что, оказывается, в мире есть ледяные саламандры — существа, живущие при запредельных минусовых температурах и полностью, неразличимо мимикрирующие под лед. С помощью такой прирученной саламандры один слишком хитрый ледяной великан умудрился украсть бутылку живительного вина из ледника герцога Хорта. Благодаря консультации Мириам я смогла понять, как он это провернул, и задержать его в тот момент, когда он уже выезжал из северных ворот. Бутылку мы изъяли и вернули герцогу. Я тогда получила право на ношение меча на территории Города… А после окончания расследования я пришла к Мириам и подарила ей доску и набор мелков, сказав, что если стирать написанное с доски, это будет намного дешевле, чем каждый раз покупать бумагу. С тех пор у меня есть возможность в любое время обратиться к ней за обстоятельной и, что немаловажно, бесплатной консультацией.

Как всегда, Мириам молча выслушала все, что я ей рассказала об обстоятельствах дела, но на этот раз она думала намного дольше, чем обычно. Она даже встала и немного походила по комнате, чего раньше никогда не делала, потом взяла в руки доску и внимательно перечитала все, что там было написано.

— Ты знаешь, — задумчиво сказала она, — вообще-то я знаю один вид… cуществ, наверное, правильно будет сказать.

Мириам уселась в кресло и скрестила руки на груди. Это означало, что меня ждет лекция.

— Смотри. Существуют так называемые живые — люди, гномы, эльфы и так далее. Множество различных существ, от очень маленьких, наподобие фэйри, которые уместятся у тебя на ладони, до тех же ледяных великанов: на ладони самых крупных из них запросто можешь поместиться ты. Такие экземпляры, конечно, никогда не спускаются с вершин и тем более не имеют дел с другими живыми, но я доподлинно знаю, что они существуют. Нас всех объединяет один общий признак — мы разумны. То есть мы мыслим, умеем общаться с себе подобными, способны делать выводы, принимаем концепцию законности тех или иных поступков. А иногда нарушаем законы. Есть животные: лошади, собаки, тигры — так называемые обычные животные; и есть — магические, типа драконов, саламандр, грифонов и так далее. Они либо от природы наделены какими-то магическими способностями, как, например, саламандры, или, наподобие драконов или пегасов, представляют собой удачные результаты селекции магов-конструкторов, специально выведенные для каких-то целей. Их объединяет то, что они не имеют представления о законных и незаконных вещах и не отвечают за свои поступки, поскольку неспособны мыслить на том уровне, на котором доступна концепция закона. Есть еще нежить, но сейчас мы ее касаться не будем. А есть третий тип существ. Их очень мало — и видов, и особей. Это так называемые пограничные живые. О них очень не любят говорить те, кто занимается изучением и классификацией живых существ, и я не исключение, но надо — значит, надо. Они не разумны, как мы с тобой, но их уже нельзя считать животными. Их когнитивное развитие — примерно как у ребенка пяти — десяти лет, у всех по разному. Развитие варьирует как на межвидовом уровне, так и внутри вида.

Я сделала непонимающее лицо. Мириам посмотрела на меня и глубоко вздохнула.

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, все ты поняла. Итак, виды различаются между собой степенью разумности, а среди экземпляров каждого вида, безусловно, попадаются как более, так и менее смышленые особи. Некоторые из них в состоянии более или менее уяснить для себя понятие закона и, соответственно, теоретически могут отвечать за свои поступки. Некоторые — нет. Провести границу невероятно сложно. Веками мои коллеги пытались выстроить какую-то систему оценки их действий, и это приводило к огромному количеству профессиональных конфликтов — не только среди ученых, изучающих жизнь, но и среди юристов, налоговых сборщиков. И среди полицейских, кстати. В конце концов один профессор пару тысяч лет назад предложил решение, устраивающее всех: контакты с этими видами были просто запрещены, a ареалы их обитания — закрыты для живых. И все проблемы со временем исчезли. Жившие среди нас особи постепенно умерли, новых не появлялось. Браконьеров сначала очень жестоко преследовали, потом и они перевелись, потому что пользы с этих существ немного, а проблем можно было заработать более чем достаточно. И постепенно о пограничных живых все забыли — ну, кроме нас, ученых. Но и мы, как я уже говорила, стараемся лишний раз не поднимать эту тему.

Она встала, налила воды и села обратно.

— К чему это я тебе все рассказываю…. Есть такие существа — болотные гоблины. Условно разумны. В том смысле, что с ними вполне можно договориться, они понимают концепцию торговли. На общем уровне, конечно: ты мне — я тебе. Я их, естественно, никогда не видела, но читала о них. Так вот, они обладают способностью оставаться неподвижными много часов подряд и обходиться очень малым количеством кислорода. Они обитают, как понятно из названия, на болотах, и живут преимущественно охотой. Охотятся они на гарпий. Сидят себе в засаде, притворяясь бревном, и ждут, когда гарпия на это бревно сядет. Они могут впадать в некое подобие анабиоза и часами оставаться в абсолютной неподвижности, почти не дыша. В принципе, это идеально подходит под твое описание. Если этот конкретный экземпляр умен для своего вида, то ему вполне можно объяснить, как пользоваться клеем и что именно нужно забрать из жилетки. Где твой виконт его откопал и как с ним договаривался, я не знаю. Я вообще не знаю живых, которые смогли бы такое сделать. Если только какой-нибудь полукровка наподобие тебя — специально обученный таким вещам и с парой амулетов. Но тут я тебе не помощник — надо искать циркачей и магов.

— Вариант с циркачами я уже обдумывала и забросила пару удочек в этом направлении, но девять часов почти без движения и почти без воздуха... не знаю, вряд ли. Твой вариант мне кажется более реальным.

— Если это действительно болотный гоблин и вам удастся его поймать — позови меня, пожалуйста, мне будет очень, очень, очень интересно с ним пообщаться.

— Конечно, позову, если смогу. Спасибо тебе большое за консультацию. Я побежала, меня ждет Отто.

— Передавай Большому Волку привет от меня. Скажи — то, о чем он просил, будет готово в начале следующей недели.

— Передам. Скажи, а у тебя случайно нет образца запаха этого гоблина?

— Нет, откуда. Но они много времени проводят в воде, там может остаться запах сырости или рыбы, которой они иногда питаются. Что-то с водой связанное…. Причем со стоячей водой, не проточной. Передай это Отто, он поймет, что именно искать.

— Поняла. Еще раз большое спасибо и пока.

— Пока. И в следующий раз забегай пораньше, чтобы я могла тебя нормально угостить!

— Обязательно! — прокричала я, уже подбегая к калитке. На всякий случай надо было быстро сматываться — пока меня не начали кормить прямо сейчас.

К «Бару у тролля» я подходила в хорошем настроении. В расследовании оставался только один пробел, и я надеялась, что завтра, после разговора с бароном, все окончательно прояснится. Безусловно, у меня не было доказательств, только голая теория. Но вдобавок к ней у меня была интуиция, которой я доверяла. И она говорила, что я на верном пути.

Мой любимый стул около барной стойки был пуст, и я уронила на него свою «тощую задницу» (так выражается Томас). О, а вот и автор цитаты! А в лапе у него (ну не могу я конечность, в которой можно спрятать средних размеров дыню, называть рукой) стакан с моим любимым морсом из морошки. Я понятия не имею, где он ее берет, а он почему-то не хочет рассказывать. Но ничего вкуснее я не пила. Отто пока не пришел, значит, я смогу спокойно поесть и потрепаться с барменом Майком.

— Привет, малыш! — Mалыш был длиннее двух метров и шириной плеч превосходил мой собственный рост, даже если я вставала на цыпочки (мы проверяли). Но на фоне Томаса он выглядел малышом.

— И тебе привет. Ты такая довольная сегодня. Это значит, что, во-первых, у тебя есть дело, а во-вторых, ты близка к поимке преступника. Рад за тебя, — улыбнулся бармен и подвинул ко мне мисочку с орешками. Обычно ими закусывали пиво, но и с морсом они неплохо шли.

— Ты слишком много со мной общаешься и, по-моему, скоро отберешь мою работу, — рассмеялась я.

— Это ты зря, бармен тоже должен быть наблюдательным и уметь делать выводы. Так что можешь быть спокойна за свою делянку, я сам туда не полезу… Да и мы, тролли, сама знаешь, больше всего в жизни любим спокойствие и размеренность. А эти две вещи несовместимы с профессией детектива — ну, по крайней мере, в твоем исполнении.

— Это да, покой мне только снится, и то не часто.

— Если будешь больше спать, то будет чаще сниться, — раздался за спиной голос Отто.

— Если я буду больше спать, то кто будет раскрывать преступления, Большой Волк?

— Ты слышал, Майк? Oна только что назвала меня неучем и неудачником, — засмеялся Отто, протягивая бармену руку.

— Ты не поверишь, — сказал тот, пожимая вервольфу лапу, — но что-то подобное она пыталась и мне заявить неделю назад — умел бы я работать лучше, говорит, народу в баре было бы больше.

— Да, Эльга всегда славилась тактом и умением делать комплименты, — раздался сверху голос Томаса. — Именно за это мы так ее любим и ценим.

Оттуда же, сверху, появилась тарелка с жареной цветной капустой в грибном соусе. Я вцепилась в тарелку обеими руками:

— О-о-о, все мое, никому не отдам, сама все съем!

— Ну да, здесь ведь так много претендентов на твою вареную траву. Вервольф и два тролля, — еще громче рассмеялся Отто.

— Попрошу не оскорблять мою профессию, — сердито прогудел Томас, — это не вареная трава, a результат моего получасового корпения над плитой.

— Я наконец-то понял, почему у Отто репутация очень сурового и неулыбчивого живого, — сказал Майк, глядя на смеющегося от всей души оборотня.

— И почему? — спросила я.

— Все запасы смеха он выдает здесь, где, кроме нас его никто не видит. А за пределами бара у него просто не остается сил смеяться!

— Знаешь, кажется, ты прав. По крайней мере, сейчас я понимаю, что не могу больше смеяться, — выдавил Отто и присосался к огромному бокалу с пивом.

— Твой бифштекс будет готов через пятнадцать минут, — сказал Томас по пути на кухню.

— Ничего не знаю, делай что хочешь, но пока я все это не съем — говорить не буду, — заявила я.

— А слушать будешь? — спросил Отто, и я кивнула. — Ну, вот и хорошо, а потом поменяемся. Значит, так. Наружка ничего не выявила. Ни виконт, ни кто-либо из его слуг сегодня не покидал особняк. Никто и не входил. Из интересных событий — только одна эльфийка с амулетами на выявление некромантии недалеко от объекта. И эта эльфийка должна мне объяснить, почему я узнаю о том, что потенциальный преступник может быть связан с некромантией, не от нее… Потом, потом, сначала доешь. Дальше. Oдин из топтунов — бывший наемник. Он сказал, что патрулирование внутри особняка построено по армейскому принципу, да и вообще свита слишком вымуштрованa для обычного торгового представителя. Нет, безусловно, каждый заводит себе таких слуг, каких хочет, но торговля, которую ведет господин виконт должна давать очень, очень хорошую маржу, чтобы оправдать содержание подобной свиты. А очень выгодная торговля — она обычно какая? Правильно, незаконная. Так что вот. Да, кстати, я знаю, что вторым участником дуэли был барон Вертдхоф. Но ничего не буду предпринимать, пока ты не расскажешь все, что знаешь. Как и обещал.

— М-м, вкуснятина! — сказала я, собирая остатки соуса кусочком хлеба, и крикнула в сторону кухни: — Томас, большое спасибо, это было великолепно!

— На здоровье! — донеслось оттуда.

— Так, теперь к нашему вопросу, — деловито начала я. — Во-первых, девяносто девять процентов за то, что это дело не связано с некромантией. Я проверила, но дергать тебя по этому поводу посчитала излишним. Один процент я оставляю на случай непредсказуемости живых, но ты же знаешь, в таких делах я ошибаюсь редко. Виконт замышляет что-то странное. Я поняла, что он провернул и что с этого получил, но пока не понимаю, как результат может окупить затраты. Завтра я встречаюсь с бароном, он мой заказчик. Я собираюсь выяснить у него кое-какие детали и попросить разрешения привлечь к делу полицию. Но перед этим мне нужно, чтобы ты пообещал, что у него не будет неприятностей из-за участия в дуэли.

— Эльга, я не могу этого обещать, он нарушил закон. — Вервольф поморщился и прикоснулся к своему значку. — Я должен защищать закон, несмотря ни на что.

— А если я докажу, что его принудили к дуэли?

— Ты уже говорила это. Теперь объясни, что значит «принудили». Если у него не было другого выхода — неприятностей не будет. Обещаю.

— Ладно, смотри. Он — дворянин, играл в карты с другим дворянином. Тот ему проиграл и в сердцах обвинил в шулерстве. Обвинил в клубе, где барона знают абсолютно все. Он просто не мог не вызвать виконта на дуэль. Ты же понимаешь, что при столкновении законов Города и законов знати, последние — в приоритете.

— Это если не страдают простолюдины.

— В данном случае, кроме барона Вертдхофа, никто не пострадал. Правда, барон пострадал дважды, но сути дела это не меняет.

— Что значит «пострадал дважды»?

— Во-первых, он получил ранение на дуэли. Во-вторых, во время дуэли у него кое-что украли. Собственно, поиски украденного и есть моя работа.

— Я понял. Ты хочешь сказать, что дуэль была подстроенной ловушкой?

— Да, именно так.

— Хорошо. Если выяснится, что дуэль была запланированной провокацией — у барона не будет неприятностей.

— Спасибо, именно это я хотела услышать. Значит, завтра я договорюсь с бароном, и мы приедем к тебе в полицейский участок. Хорошо?

— Хорошо.

— Да, и, распорядись, пожалуйста, чтобы виконта не выпускали из Города, — спохватилась я.

— Ты можешь мне гарантировать, что он нарушил закон?

— Я клянусь, — произнесла я, и в этот момент значок Отто засветился. Теперь, если я ошиблась, мне придется отвечать за лжесвидетельствование перед лицом представителя закона.

— Я пошлю вестового.

В этот момент Томас принес из кухни бифштекс — а я никому не советую стоять между вервольфом и его добычей, даже если эта добыча подается ему на на тарелке. Поэтому я со всеми попрощалась и пошла домой. Надо выспаться и отдохнуть. Меня явно ждал тяжелый день.

Как ни странно, день начался замечательно: я выспалась, меня никто не будил, и я даже почти успела закончить зарядку. Почти, потому что, у меня в коридоре зазвонил колокольчик, когда я делала второй и предпоследний подход на пресс. Я бегом спустилась по лестнице и встретила в холле мужчину. Габаритами он, конечно, уступал Томасу, но превосходил Отто, а это, поверьте, немало. Я напряглась, но, как оказалось, зря.

— Здравствуйте, — обратился ко мне этот впечатляющий представитель расы homo sapiens, — вы частный детектив Эльга?

— Да, это я.

— Мой хозяин, господин Рикотто, просит вас навестить его по известному вам адресу. У него есть информация, которая, возможно, окажется вам полезна.

— У вас карета? Вы можете меня подождать и отвезти к своему хозяину?

— Безусловно. Господин Рикотто предвидел такую возможность.

— Я спущусь через десять минут.

— Жду.

Я быстро поднялась наверх, ополоснулась, надела на всякий случай кольчугу, взяла несколько амулетов и меч. Экипировавшись как следует, я чувствовала себя готовой к этому дню.

Довольно быстро карета доставила нас в клуб «Зеленое сукно». Если владелец клуба будет достаточно лаконичен, то у меня есть все шансы прийти на встречу со своим заказчиком вовремя.

— Добрый день, госпожа детектив.

— Добрый день, господин Рикотто. Ваш посланник сказал, что у вас есть информация, которая может мне помочь. Я вас слушаю.

— Да, вы правы. Дело в том, что я не очень люблю, когда кто-то использует мой клуб в качестве места для проворачивания афер и к тому же наносит ранения моим постоянным посетителям.

— Вы очень хорошо осведомлены о происходящем, господин Рикотто. Настолько хорошо, что я начинаю задумываться об источниках этой информации и о причинах, по которым у вас такие источники имеются.

— О нет, вы меня неправильно поняли! — Рикотто воздел руки. — Еще один наш постоянный клиент, виконт Малькевич, который присутствовал на дуэли и более того, был секундантом господина барона, зашел вчера его навестить, и господин барон рассказал ему, что во время дуэли у него пропала достаточно ценная вещь. Вечером того же дня виконт, как обычно, пришел к нам в клуб и поделился со мной, и только со мной, этой информацией. Из этого я сделал вывод, что дуэль была лишь частью плана по похищению вещи, принадлежащей господину барону. А так как странности во время игры были нам известны и раньше, мы поделились с вами и этими сведениями тоже.

— Да, я помню. И очень вам за это признательна.

— Так вот, возвращаясь к началу разговора, мы не очень любим приезжих, которые создают нам проблемы и привлекают к нам излишнее внимание, поэтому я счел возможным связаться с некоторыми моими знакомыми из других городов и спросить у них, не приходилось ли им сталкиваться с виконтом де Марле. Это имя было им незнакомо, но по описанию внешности виконта, а также по описанию его слуг один из моих знакомых опознал человека, который представлялся графом Корнадтом и впоследствии оказался шулером высокого класса. В герцогстве Алозийском, где находится клуб моего знакомого, выдана поисковая бумага на имя вышеупомянутого графа, с перечислением особых примет — как его, так и челяди. Если наш полицмейстер свяжется с полицией герцогства, я уверен, что коллеги передадут ему все имеющиеся у них сведения.

— Я благодарна вам за предоставленную информацию. Есть ли какие-нибудь ограничения по ее использованию и что я вам должна?

— Что вы, что вы! Вы ничего не должны, это жест доброй воли с моей стороны. А по поводу ограничений — будет очень мило с вашей стороны, если вы будете так любезны и не станете сообщать господину полицмейстеру, откуда у вас эта информация.

— Разумеется. Это все?

— Да, мой работник может вас доставить в любое место в пределах Города.

— Нет, спасибо. Всего доброго, господин Рикотто.

— И вам, госпожа следователь.

Выйдя из клуба, я сразу направилась к дому барона, прокручивая в голове предстоящий диалог. Но, лишь свернув на улицу, где находился дом моего клиента, я увидела около его ворот карету полицейского управления. Я быстро подбежала к ней и спросила у капрала, стоявшего рядом с каретой, что происходит.

— Добрый день, госпожа Эльга, меня прислал сюда господин полицмейстер с наказом привезти вас и господина барона в полицейский участок. Вам он просил передать следующее: «Виконта взяли на воротах при попытке покинуть город под чужим именем».

— Ясно. С бароном уже говорили?

— Да, он сказал, что предпочитает дождаться вас. Поскольку у меня приказ привезти вас обоих, то я счел это приемлемым.

— Молодец, спасибо. Сейчас я буквально пару минут пообщаюсь с бароном, и мы поедем, хорошо?

— Да, конечно, госпожа Эльга, мы к вашим услугам.

Я зашла во двор и обнаружила там барона — в плохом настроении и в окружении своих гвардейцев.

— Добрый день, ваша милость — поздоровалась я

— Не очень добрый, госпожа сыщик — мрачно ответил барон. — Мы с вами договаривались, что вы не будете привлекать полицию к расследованию — и чем это закончилось? Полицейской каретой у моих ворот!

— Вы все неправильно поняли, ваша милость. Карета приехала не для того, чтобы арестовать вас, а чтобы доставить в полицейский участок — в качестве свидетеля, если вы не против. Дело в том, что виконт де Марле оказался преступником, которого разыскивают еще как минимум в одном государстве, поэтому у меня не было другого выхода, как привлечь к расследованию полицию. Но у меня есть честное слово полицмейстера, что если ваш рассказ подтвердится, то к вам не будет ни малейших претензий.

— Хорошо, на таких условиях я согласен поехать в полицейский участок, — кивнул барон. — Но только в своей карете, с оружием и в сопровождении гвардии.

— Я не уверена, что вы сможете зайти в участок с гвардией, но ваше оружие, безусловно, остается при вас. И, конечно же, вы можете добираться до участка так, как сочтете нужным. Единственное, о чем я хотела бы вас попросить, — не откладывать этот визит.

— Мы последуем сразу за вами, — ответил барон, встал и направился к своей карете. Наум уже сидел на козлах.

— Благодарю вас, ваша милость, — сказала я и направилась к полицейской карете.

Капрал, видя, как барон садится в свой экипаж, воздержался от вопросов, а просто открыл передо мной дверцу кареты. Мы уселись,и возница тут же тронулся с места.

— Мне стоит проверять, следуют ли они за нами? — спросил меня капрал.

— Не думаю, — ответила я. — Это в интересах самого барона.

Маленькой кавалькадой мы подъехали к полицейскому управлению, и капрал помог мне выйти из кареты. Мы стояли и ждали барона. Тот подошел в сопровождении одного Карла.

— Соблаговолите, пожалуйста, последовать за мной, господин барон, — произнес капрал и повел нас внутрь здания.

Мы прошли к камерам, куда сажали только что пойманных преступников, и к допросным комнатам. В одну из таких комнат и постучал капрал. Дверь открылась буквально через минуту, и появился Отто. Увидев нас, он кивнул мне и сразу направился к барону.

— Добрый день, ваша милость. Благодарю вас за то, что вы так быстро откликнулись на нашу просьбу приехать. Вы не могли бы оказать мне любезность и опознать человека, который сидит в этой комнате, как вашего соперника по карточной игре и дуэли? Заранее информирую вас, что никаких претензий со стороны полиции Города по поводу участия в дуэли к вам не будет.

— Хорошо, конечно, я готов опознать виконта де Марле.

— Дело в том, что мы не уверены в том, что это его настоящий титул и имя, — заметил Отто.

— То есть вы хотите сказать, что я дрался на дуэли с простолюдином?! — возмутился барон.

— Я не знаю. На данный момент мы у него нашли документы на три разных имени. Все — с титулами. Так что пока я не могу ответить на ваш вопрос.

— Ясно, давайте приступим, — сказал мой клиент.

И они зашли в комнату, из которой пару минут назад вышел полицмейстер.

— Скажи, пожалуйста, — обратилась я капралу, — ты присутствовал при задержании виконта? Ну, или кто он там...

— Да.

— У него в карете не находили необычного живого?

— Нет, только люди.

— Хорошо. Скажи, а где сейчас его карета?

— Во дворе управления.

— Я могу ее осмотреть?

— Лучше дождаться, пока господин полицмейстер выйдет, и спросить у него.

— Хорошо, ты можешь послать карету, которая нас сюда привезла, еще за одним человеком? Только пусть будут с этим человеком повежливее. Господин полицмейстер не против, я ручаюсь.

— Да, хорошо. Кого надо привезти и откуда?

— Женщину по имени Мириам, адрес — улица Западного Ветра, 13. Пусть ей скажут, что тот, о ком она говорила с Эльгой, возможно, здесь.

— Сейчас же отправлю карету, — сказал капрал и пошел к выходу.

— Я смотрю, вы здесь пользуетесь уважением, — повернулся ко мне Карл.

— Да, — спокойно ответила я — Все здешние сотрудники знают, что я всегда отвечаю за свои слова. Если я сказала, что полицмейстер не будет против, — значит, так оно и есть.

В этот момент открылась дверь допросной, и вышеупомянутый полицмейстер в сопровождении барона вышел в коридор.

— Благодарю вас за помощь, ваша милость.

— Не за что, это было и в моих интересах. Кроме того, я всегда готов помочь полиции.

— Как только мы завершим расследование, ваша собственность вернется к вам.

— Хорошо, я буду ждать — ответил барон. Потом повернулся ко мне и сказал. — Я так понимаю, что наш контракт завершен, вы его выполнили. Претензий к вам нет.

— Спасибо, ваша милость, у меня тоже нет к вам претензий: оплата получена в срок и сполна. Всего доброго.

— И вам, — ответил барон, поманил Карла пальцем и пошел в сторону выхода.

— Очень непростой человек, — сказал Отто, дождавшись пока, барон покинет зону слышимости.

— Ой, где ты видел простых аристократов?

— Тоже верно. Кстати, а почему вы стояли одни, где капрал?

— Я попросила его отправить карету за Мириам.

— Зачем?

— У меня есть подозрение, что в карете этого господина, — я кивнула на допросную, — спрятан необычный живой.

— Мы там вроде все обыскали.

— А магией искали?

— Нет, а зачем?

— Вот, сейчас привезут Мириам, и я покажу, где он может прятаться.

— Хорошо. У тебя есть вопросы к подозреваемому?

— Да, есть. Кстати, а как он представился на воротах и почему его задержали, если он выезжал под чужим именем?

— Представился он графом Корнадтом, а задержали его потому, что топтун, которого я к нему приставил, получил указание при попытке лжевиконта покинуть город дать сигнал страже на воротах. Что он и сделал.

— Какой смышленый топтун, передай ему от меня отдельное спасибо. А насчет графа — наш воришка был неправ.

— Почему?

— Мне одна птичка напела, что этого графа очень хотят видеть в герцогстве Алозийском. Если ты с ними свяжешься, они тебе розыскной лист пришлют, честь по чести.

— А что за птичка?

— Хорошая птичка. Отто, ну что за вопросы? Можно подумать, мы первый раз вместе работаем.

— Ладно, ладно. Подожди, я шепну нашему вору пару слов и пойду займусь бумагами, а ты можешь пообщаться с ним. Охрана там есть, так что все в порядке.

— Спасибо. Позовите меня, когда Мириам приедет.

— Да куда ж мы денемся? Позовем, конечно.

Отто зашел в допросную, пробыл там несколько минут и вышел, оставив дверь открытой. Кивнул мне головой — заходи! — и ушел.

Я зашла в допросную. Там сидел мужчина лет сорока, очень представительной внешности с умными глазами.

— Добрый день, виконт. Или правильнее обращаться — ваша Светлость, граф Корнадт?

— Как вам будет угодно, госпожа…

— Просто Эльга. Ни у одной из моих личностей нет титулов, поэтому просто Эльга.

— Чем могу помочь, просто Эльга? Тот вервольф сказал, что если я отвечу на ваши вопросы, то он не будет посылать информацию обо мне в герцогство Алозийское. А я знаю, что вервольфы никогда не нарушают своих обещаний… Так что спрашивайте.

— У меня два вопроса. Первый: откуда у вас болотный гоблин?

— Четыре года назад мы пытались объехать заставы и попали в болото. Там мы и увидели Болка — я его так называю. Он как-то попал в трясину. Он говорил, что его род чувствует эти места, но он от кого-то убегал и вляпался. Его засосало уже по шею. Мы его вытащили. К своим он отказался возвращаться. Не знаю, что он там натворил, но, судя по всему, от них он и убегал. Увязался за нами. Вот и ездит теперь, помогает чем может, а мы его кормим.

— Понятно. Вопрос второй: зачем вам понадобились эти запонки? Столько усилий, риск, деньги... Что в них такого?

— Так он вам не сказал! — рассмеялся вор — Это же талисман, который помогает выиграть в карты. Как вы думаете, на какие шиши этот голодранец, не получивший никакого наследства, себе такой особняк отгрохал? А так он честный и благородный. Да. Я слышал об этих запонках и долго искал их. Я приехал сюда в надежде их выкупить, но, собрав информацию об их обладателе, понял, что он никогда их не продаст, потому что это, видите ли, «память об отце». Я даже не стал пытаться с ним разговаривать. Чтобы не спугнуть, понимаете? Пришлось разрабатывать план. Дом его вы видели, крепость крепостью, не подберешься, а надевал он их только тогда, когда ходил играть. Вот мы и придумали эту схему.

-— В клубе же установлена защита от шулерства с помощью магии, — заметила я.

— Конечно, вся прелесть этого талисмана — что он действует только на игрока, помогает ему видеть лучший ход. Это не шулерство: он не подмешивает карты, не позволяет узнать расклад соперника или последовательность карт в колоде. Ничего такого — просто помощь в выборе, защита такие вещи не ловит.

Я представила себе, что можно стрясти с барона, если пообещать не рассказывать господину Рикотто, или, наоборот, с господина Рикотто, если поведать ему и об этом, — но тут со двора раздались крики, шум, а потом я отчетливо услышала голос Мириам:

— Ой какой лапочка! — и дальше что-то на явно нечеловеческом языке.

Я так и знала, что все самое интересное произойдет без меня. Просила же позвать! И, полная желанием намять холку этому вредному волку-переростку, я кинулась наружу.