Запретные земли

Ник осторожно пробирался краем леса в свои любимые охотничьи угодья. Он никогда и никого не приглашал сходить вместе с ним, потому что и охотиться и искать вкусные травы с корнеплодами он собирался на запретных землях. Вблизи их поселения люди уже изрядно проредили все, что растет и бегает, так что поесть вволю удавалось только когда рыбакам улыбалась удача. Но было это нечасто, ибо местные рыбки скорее были склонны сами упомянутыми рыбаками закусить. Поэтому нужно было терпеливо дожидаться, пока мелкая рыбешка заплывет на мелководье, куда крупным хода нет. И уж тогда бросаться всеми силами с острогами. На совсем небольшую рыбу требовалось не меньше руки рук крепких мужчин с длинными крепкими острогами из воздушных корней одного местного дерева. Каждая попытка поймать рыбу стоила, если повезет, двух-трех сломанных острог, корни для которых приходилось отпиливать заостренным камнем день, а то и два, сидя на ветке того самого дерева. А если не повезет, то и два три рыбака могли не вернуться. Достаточно было самую малость недооценить глубину или не заметить вторую рыбешку.

Так что чувство голода было постоянным спутником, вынуждая искать пропитание где только возможно. Сам Ник никогда не сунулся бы в запретные земли, расположенные в направлении Серой горы за небольшим ручейком, в котором даже руки мыть запрещалось. Старшие рассказывали, что в тех землях кожа без огня покрывается ожогами и слезает, оставляя неизлечимые раны, а затем кровь начинает сочиться через эти раны и остатки кожи, после чего человек в мучениях умирает.

Все произошло случайно несколько лет назад. Он заплутал в вечернем тумане и вынужден был заночевать под кустом, поужинав удачно найденным крупным корнеплодом. Ночи здесь были теплые, да и серьезных хищников на суше, в отличие от воды, не наблюдалось. А вот утром обнаружилось, что он довольно далеко зашел в запретные земли, съел местный корнеплод, за еще и находится здесь весьма немало времени. По описаниям старших кожа с него уже должна была слезать или хотя бы покраснеть, но ничего такого пока не наблюдалось. Ник осознал, что обречен и решил хотя бы наесться напоследок досыта. Все те же корнеплоды, трава и великолепные вкусные кузнечики вскоре уже не умещались в его животе, а затем навалился крепкий послеобеденный сон.

К вечеру Ник проснулся и с удивлением осознал, что умирать и даже заболевать не собирается. А раз так — нужно возвращаться. На ночь дети часто оставались на природе, но не на две. Родители будут волноваться. Так что он потопал домой, присмотрев по дороге корнеплод поплоше, чтоб не сильно отличался от тех, что растут вблизи поселения. Их, кстати, добыча очень обрадовала — отцу не повезло ничего найти и вчера они остались голодными. Ничего плохого с ними от того корнеплода не приключилось.

С тех пор Ник взял за правило примерно раз в одну-две руки дней пробираться на другой берег ручейка и наедаться вдоволь, не забывая прихватить вкусненького и на долю родителей. В этот раз он пошел чуток в другую сторону, так как мелких корнеплодов в ранее облюбованном месте найти не удалось, а крупные приносить было нельзя. От его наметанного взгляда не мог скрыться ни один корешок, но в этот раз он нашел что-то странное. Из песка выглядывал какой-то угловатый серый камень, каких он до того не разу не встречал. Ник вытащил из петли на поясе лопатку, сделанную из рыбьей чешуи, и начал копать.

Вскоре из песка показалось что-то странное. Серая коробка, ему примерно по пояс, холодная на ощупь, сверху имела очень прочную черную блестящую крышку, в которой Ник отражался, будто в луже стоячей воды. На одной из боковых сторон было множество блестящих штук, похожих на глаза кузнечика и таких же твердых. С этой же стороны вперед выступали конечности, похожие на мандибулоруки кузнечиков, которыми те отщипывают и отправляют в рот кусочки травы. Те же два сочленения и клешни, только в пару рук раз крупнее. Ник поежился, представив, как бы эта непонятная штука могла кусаться, если бы была жива. У куда она, кстати, еду должна класть? Рта-то не видно… В нижней же части было что-то непонятное. Рука с лишним таких же мандибулорук заканчивалась не клешнями или когтями, как у всей местной живности, а чем-то круглым, напоминающим обкатанную гальку на берегу. Ник отбросил истлевшие остатки когда-то крепкой ветки, в которой явно и запутался этот странный зверь перед смертью. Он еще раз все ощупал, убедился, что, в отличие от кузнечика, у этой находки ногу не оторвешь. Да и смысл? Наверняка ничего съедобного там давно не осталось. Штука была интересной, но голод важнее. Ник пошел дальше.

С тех пор он неоднократно проходил мимо, поглядывая на свою находку, иногда приближаясь и рассматривая следы. Судя по ним, местные ночные охотники ее посещали, но приходили к тому же выводу, что и он сам. Но через несколько пар рук дней случилось неожиданное. До того ни на что не реагирующая коробка при его приближении вдруг слегка моргнула одним их глаз и заговорила женским голосом.

— Здравствуй! Не бойся меня!

— Здравствуй… — вежливо ответил удивленный Ник, отступив на пару шагов. Дерзить ожившему говорящему зверю с такими впечатляющими мандибулоруками было нелогично.

— Тебя как зовут? — поинтересовался зверь у парня.

— Ник. — ответил тот.

— А я разведывательный ровер номер семьсот тридцать шесть с поселенческого корабля «Радуга». — представился зверь. Имя было очень длинным, и в нем Нику удалось понять лишь четыре слова — «разведывательным» назывался отряд старших, отправляющийся на поиски пищи в скалы, где было немало травы и кузнечиков, но до них еще нужно было суметь добраться, «поселенческий» было созвучно с их поселением, а «кораблем» называли большую лодку. Ну и радугу он после дождя видел. Красиво. Все остальное было бессмысленным набором звуков. Такое имя не очень-то запомнишь с первого раза…

— А что ты здесь делаешь? — спросил Ник.

— Патрулировал территорию и застрял в обломках. Здесь много электромагнитных помех, тут как раз очень сильные были, так что сообщить об аварии не вышло. А потом батареи сели. — сообщил ровер, в очередной раз завалив Ника потоком непонятных слов.

— А-а-а?.. — попытался сформулировать вопрос Ник.

— Ты меня не понимаешь? — догадался ровер.

— Да. — обрадованно ответил Ник на первую полностью понятную фразу.

— Ясно, за несколько поколений знания деградировали до уровня примерно неолита. — заявил ровер, в очередной раз смутив мальчишку. — Я предлагаю пройти в корабль, где есть средства обучения. Тогда вскоре ты сможешь все понять.

— Это куда? — поинтересовался Ник. Далеко идти не хотелось.

— Так вот же он! — ровер развернулся и как-то странно побежал к Серой горе.

— А это не опасно? На всякий случай уточнил Ник, вспоминая рассказы Старших.

— Уже нет. После аварийной посадки было значительное радиационное заражение местности, но после дезактивации и стольких лет опасности уже нет.

Ровер двинулся вперед и Ник, наконец, разглядел, что его странные ноги не переступают, а крутятся. Так не перемещался больше никто. Пока Ник бежал за ровером и рассматривал его удивительные ноги, тот добрался до Серой горы, в которой вдруг открылась большая дверь и внутри зажегся свет, хотя не было видно ни факелов, ни тех, кто мог бы их зажечь.

Ник осторожно зашел внутрь вслед за ровером, но пройдя несколько шагов, обнаружил, что дверь за спиной закрывается. Он испуганно побежал назад, но она мгновенно остановилась и снова стала открываться.

— Не бойся, Ник, ты всегда сможешь выйти. Это внешняя створка автоматического шлюза, а внутренняя будет открыта. — выдал ровер очередную порцию непонятных слов. Впрочем, из его речи было ясно, что мешать выходу никто не будет.

Ровер провел Ника в большой зал, одна из стен которого оказалась чем-то вроде окна в иные места и времена. Перед этим окном было много сделанных из неизвестных материалов столов и сидушек со спинками, на одну из которых Ник и сел. А потом началось то, чего он никак не ожидал. День за днем, каждый раз, когда Ник приходил в Серую гору, терпеливый голос, похожий на тот, которым говорил ровер, звучал со всех сторон и, показывая картинки в том самом окне, обучал всяким странностям. Считать, оказывается, нужно было по пальцам не одной руки, а двух, так удобнее, и быстрее. На этом этапе Ник вдруг обнаружил, что длиннющее имя ровера стало ему понятно. Потом голос научил его понимать разные значки и вдруг непонятные рисунки на стенах превратились в полезные надписи. Обучение длилось и длилось, давая Нику новые знания. Кое-что он даже применил в поселении, построив, например, печь, в которой огонь прекрасно горел в любой дождь.

Через некоторое время голос смог рассказать Нику историю потерпевшего аварию поселенческого корабля «Радуга». Давным-давно на Земле, откуда происходили люди, было очень много людей. Планета не справлялась и был риск, что человечество может погибнуть. И тогда люди решили частично переселиться на другие планеты у других звезд. Так и появились поселенческие корабли, одним из которых и была «Радуга».

На борту находилось около четверти миллиона поселенцев, расположенных в гибернационных капсулах, а также экипаж — четыре смены примерно по сто человек. Одна смена работала месяц, а три спали в капсулах поверхностного анабиоза. Прошла уже половина полета, когда корабль попал в аномальную зону, содержащую антивещество, причем не только в виде отдельных атомов, но и даже мелких астероидов. Ходовой мостик был уничтожен, погибла почти вся дежурная смена, а с ней и часть спящих сменщиков. Пострадали все системы корабля, включая систему жизнеобеспечения, так что продолжение полета стало невозможным без длительного ремонта, который в космосе было произвести невозможно.

К счастью, почти по пути располагалась небольшая звезда, по светимости изрядно уступающая Солнцу, но имеющая планету с кислородной атмосферой. Планетка была не сильно большой, но обладала тяжелый ядром и благополучно удерживала не только атмосферу, но и океан, которым была покрыта почти вся. Экипаж выбрал средних размеров остров и приземлился на его краю. К сожалению, антигравитационные двигатели задействовать практически не удалось из-за повреждения управляющих и силовых магистралей, а посадка на маршевых изрядно напитала большую часть острова смертельной радиацией. Экипаж поселился на уцелевшей части острова и приступил к ремонту корабля. Местная растительность и живность в виде насекомых на удивление оказалась съедобна для землян, равно как и рыбы, способные дать фору земным китам. На взрослых рыбешек не покушались, а вот мальки на уху очень даже годились.

Все шло по плану и через несколько лет можно было бы продолжить полет, если бы не трагическая случайность. На годовщину посадки во временном лагере собрался весь экипаж. И именно в этот момент сломался единственный уцелевший при аварии защищенный транспортер, позволяющий безопасно пересечь зараженную радиацией территорию. А все скафандры высокой защиты остались на корабле, так как их активно использовали при ремонте. Там же остались и запчасти для транспортера. Попытки достичь корабля пешком без защиты привели лишь к гибели нескольких добровольцев, а водный путь оказался перерезан все теми же рыбами — стоило выплыть с мелководья и гребцу оставалось жить не более нескольких минут. Искин корабля тоже пытался хотя бы доставить людям скафандр, но не преуспел. Сказалась местная особенность — под действием радиации формировалось довольно мощное электромагнитное излучение, перекрывающее практически все каналы планетарной связи, кроме прорывающейся через практически любые помехи древней морзянки. А дальнюю, пострадавшую при аварии, восстановить не удалось. Да и чем она могла помочь? В результате было потеряно несколько роверов, которые управлялись искином корабля, а сами могли перемещаться лишь по простым ландшафтам.

Команда превратилась в вынужденных робинзонов, с каждым поколением теряющих знания. И к тому моменту, когда удалось починить корабль, а также снизить радиацию и, соответственно, помехи, потомки старого экипажа деградировали до уровня земного неолита, если не палеолита. А без команды человека взлет был невозможен.

Второй проблемой была выработка ресурса гибернационных капсул поселенцев. Уже было несколько отказов, приведших к их гибели, но остальные пока держатся. Заранее пробудить их не представляется возможным из-за отсутствия необходимых запчастей и материалов, уничтоженных во время аварии.

Но есть и хорошие новости. На орбите вокруг этой звезды расположена гражданская пересадочная станция землян. На планету они не садились, но в свое время отправили зонд, когда тут еще радиация и помехи во всей красе были. И умудрились попасть именно в эту часть этого острова. Зонд разбился, потеряв управление, а люди решили, что такая негостеприимная планета им без надобности.

И вот до этой станции вполне можно долететь.

— А что будет с островом? Ведь при посадке вон как получилось! — уточнил Ник.

— Ни с островом, ни с твоими родными ничего не будет. Управление антигравитационными двигателями восстановлено, так что мы можем тихо взлететь ночью и только утром они увидят, что Серая гора исчезла.

— Тогда нужно поспешить, пока еще кто-нибудь не умер. Только я родителям письмо нарисую. — ник подумал, взял свою лопатку и схематически начертил на ней себя, корабль, звезду и их шалаш. И стрелками указал, что улетает, но вернется. А потом взял свою домотанную рубашку и завернул в нее послание, вручив все это одному из роверов. Через час кораблю был готов к взлету, а ровер подъехал к шалашу его родителей.

— Папа, мама, выходите! — позвал он в микрофон резервного пульта управления.

— Ник, ты где? — спросил выскочивший первым отец, не разглядев во тьме приземистого ровера, пользующегося инфракрасными камерами, чтобы не пугать людей фарами.

— Папа, я улетаю на Серой горе, это в действительности большой корабль, который может летать между звезд. Люди попади в беду и им нужно помочь. А потом я вернусь за вами. Более подробно расскажет эта машина. Ждите! — Ник заставил ровера протянуть отцу и вышедшей следом матери свои вещи. — Поехали! — дал о уставную команду и корабль покачнулся, взлетая.

Через сутки «Радуга» приняла на борт досмотровую партию службы безопасности станции, а еще через день вся обжитая людьми часть галактики была поставлена на уши. Запчасти для столь древних кораблей были давно списаны и в единичных экземплярах попадались у особо продвинутых коллекционеров. Месяц ушел только на то, чтобы восстановить документацию и собрать первый рабочий модуль вывода из гибернации, что позволило спасти десятки людей, чьи капсулы уже готовы были отключиться. Дальше было проще, да и саму «Радугу» постепенно отремонтировали, заодно снабдив современными средствами связи. Оказалось, что это единственный уцелевший корабль этого типа, так что теперь ее искин готовился стать экскурсоводом по самому себе.

Кстати, поселенцам и экипажу «Радуги» очень повезло, потому что та планета, куда они исходно летели, оказалась копией скорее Венеры, чем Земли. На поверхности, конечно, всего двести градусов и атмосфера побогаче, но все равно не курорт… Несколько поселенческих кораблей в итоге погибли, не имея возможности найти другую планету вместо ошибочно признанной годной для колонизации, а паре удалось организовать удивительные колонии на астероидах.

Домой Ника сразу не отпустили, отправив на карантин, так как привезенные им бактерии могли угрожать современным людям и наоборот. По же самое делали и с пробужденными, но в целом, после двухмесячного карантина и прививок всех выпустили на волю. Толпу поселенцев, обладающую уникальными знаниями о прошлом просто на клочки рвали представители разных институтов. С нетерпением и страхом — кто знает, подтвердят ли пробужденные твои научные теории?

А Ник все это время общался с родителями и прочими сородичами через ровер. Для обеспечения связи рядом с поселением приземлился модуль с ретранслятором внутрисистемной связи. Самое удивительное, что большая часть потомков экипажа не захотела улетать с планеты, хотя и с благодарностью согласилась на получение помощи.

Лишь через три с небольшим месяца Ник вместе со спасателями и безопасниками смог прилететь домой. Его, одетого в форму рядового гражданского космофлота, родители даже не сразу узнали. Потом мать долго плакала, уткнувшись в его грудь. Ник даже не заметил, как неожиданно вытянулся за это время, обогнав в росте отца.

Гости деловито монтировали модульный дом для школы. Среднее образование было обязательно для всех, так что каменному веку в умах островитян оставалось существовать недолго. А Ник, мучительно подыскивая слова, рассказывал о тех чудесах, что встретил за облаками. И с каждой минутой все больше понимал, что дом его тут, а вот жизнь там, в космосе. И он всегда будет разрываться между ними…

— Ник, наговоришься еще! Иди помогать! — позвала его одна из девушек, входящих в Педагогический корпус, являющийся особым гражданским подразделением, обеспечивающим высокие стандарты образования в любой обитаемой точке вселенной. Весьма серьезным, кстати, выше в наземной табели о рангах были лишь медики и безопасники, что не мешало им всем вместе собирать здание.

Ник еще раз поцеловал мать и направился к будущей школе, нащупывая в кармане мультитул. И статус статусом, а эта самая девушка, Марина, ему очень даже нравилась…