Засада

Наверное ни на одной землеподобной планете не бывает столь тёмных ночей. Вроде и луна тут имеется, причём довольно большая — а толку? Даже в самую ясную погоду редко-редко проступит из общей черноты пепельный тусклый диск, но светлее от этого, поверьте, не становится.

Вот и сейчас — хоть глаз выколи! Полагаться приходится лишь на слух да на ощупь. Шорох перистых листьев, шустрая побежка суставчатых лапок по незримой тропке, иногда хлопки кожистых крыльев в кронах, сопровождаемые сиплым квохтаньем.

— Знаешь, что я тебе скажу? — хрипловато произнесли в темноте и заворочались, должно быть, устраиваясь поудобнее. — Зря ты всё это затеял.

— Ничего не зря, — скрипнули в ответ — именно скрипнули, а не проговорили. Впору вообразить, будто подал голос крупный земной попугай, хотя откуда бы ему тут взяться?

— Полнолуние, — словно бы оправдываясь, продолжал скриплоголосый. — Самое время для этой погани. Кто-нибудь по тропинке да попрётся. Чем хочешь клянусь…

— Сказано: никогда же не клянитесь, — проворчал первый.

Последовал короткий треск — похоже, второй смущённо кашлянул. Или крякнул.

— Уверен, короче… — исправился он.

— Уверен он... — недовольно отозвались из тьмы. — А если сворой полезут?

— Значит, всю свору положим. Тропинка — узкая.

— Что-то ты, я смотрю, расхрабрился сегодня.

Скриплоголосый смолчал. Кажется, обиделся.

— А как иначе? — с вызовом спросил он чуть погодя. — Либо мы их, либо они нас. По-другому никак. Одно слово — монстры. Ты же их сам видел! Ничего человеческого…

— Кроме разума.

— Да какой у них разум? Злоба одна!

— Тихо! По-моему, ломится…

— Рановато вроде… Луна только встаёт ещё…

Несколько секунд напряжённого молчания, затем негромкий металлический щелчок — и что-то с глухим стуком упало в сухую перистую листву, толстым слоем выстилавшую лесные тропы.

— Ты что, обойму выронил?

— Ну да…

Хриплый презрительно фыркнул.

— Вот и ходи с тобой в засаду! Ищи давай…

В темноте снова заворочались, закряхтели, зашуршали перистыми сухими листьями. Нащупать обойму не удалось.

— Зажги, а?

— Увидит.

— Да некому пока видеть… Зажги.

С непривычки тусклый огонёк показался ослепительным. Он выхватил из кромешной тьмы причудливые ветви, стволы и две склонившиеся к земле фигуры. Одна, человеческая, была облачена в защитный комбинезон, тяжёлые ботинки и шлем с прозрачным забралом. Вторая больше всего напоминала гигантскую многоножку артроплевру из позднего карбона, согнувшуюся в знак доллара. Нет, кое-какие отличия, конечно, имелись: крупная голова, хваталки на груди. Грудь, кстати, ритмично вздымалась, что говорило о наличии лёгких. Хитин отливал воронёной сталью, на фоне мелких сегментов брюшка сияла серебром тонкая нитевидная цепочка. Видимо, украшение, причём явно не местное. С Земли.

— Вот она… — Тот, что в комбинезоне, поднял оброненную обойму. — Держи, растяпа!

Проштрафившийся напарник принял боезапас нижней парой клешнеобразных ручонок, поскольку верхняя была занята карабином. Загнал обойму на место и выключил свет.

Всё опять провалилось во тьму.

— Как ты вообще можешь их с нами равнять? Твари! Уроды! Вот ты говоришь: разум. Чужой у них разум! Не наш. Не людской…

Забавно, однако то, что членистоногий причислил себя к роду людскому, возражений у его сообщника не вызвало.

— Давай-ка помолчим лучше! — сказал он. — А то на всю округу шум подняли… Только, слышь, патрон в патронник сразу загони…

Клацнул затвор. Стало тихо. Снова проступили шелесты листвы да похожие на позевоту стоны из ближнего болотца.

***

В прогале между невидимых крон обозначился тусклый пепельный диск. Пик полнолуния. По словам членистоногого, самое время для засады.

И ведь не соврал членистоногий. Минут через двадцать к приглушённому бормотанию ночных дебрей добавился новый звук: несомненно, по тропинке пробиралось нечто массивное, причём не шло оно, а такое впечатление, будто ползло рывками. Остановилось. Таящиеся в засаде — замерли. Неужто почуял? Нет, двинулся снова. Ближе, ближе… Вроде бы тьма впереди шевельнулась.

— Огонь!.. — еле слышно выдохнул хриплый.

Карабины грянули разом, переполошив лесную живность. В кронах глухо захлопало, заквакало. Вспыхнул свет. Поперёк тропинки неподвижно чернела плоская туша, показавшаяся поначалу неправдоподобно огромной. Двое приблизились, держа оружие наизготовку.

— Чисто сработали, — заметил землянин. — Что скажешь, крестничек?

Тот, кого только что назвали крестничком, опять изогнулся знаком доллара и потрогал поверженного стволом.

— На капище ихнее пробирался, поганец! — враждебно скрипнул он. — Жертву, небось, принести хотел. Может быть, даже человеческую…

Теперь уже можно было сказать с полной уверенностью, что убитый и убийца ничем не отличаются внешне друг от друга. Разве что размерами.

— Где б он её взял?

— Жертву? А мы-то с тобой на что! Выстрели чуть позже — заломал бы обоих… Видал, здоровый какой! Спасибо тебе, крёстный…

— Ну так я ж за тебя в ответе, — хмуро напомнил тот. — Отпустишь без присмотра, а ты вон обоймы теряешь…

Подошёл, помолчал.

— Не жалко?

— А они нас жалеют? Часовню сожгли, с батюшки хитин ободрали... заживо...

Землянин вздохнул, закинул карабин за плечо, огляделся озабоченно.

— Может, прикопать его? Хотя бы листвой присыпать…

— Зачем? — не понял членистоногий крестник.

Крёстный несколько замялся.

— Н-ну… Всё-таки соплеменник твой… сородич…

— Сородич! — угрюмо передразнил членистоногий и как бы невзначай шевельнул нижней правой клешнёй серебряный крестик на цепочке. — Какой он мне сородич! Нехристь…

Апрель 2019

Волгоград