Затерянные в Арктике

Из найденных записей дневников, обнаруженных в архивах Адмиралтейства Петербурга. Пожелтевшие страницы, едва уцелевшие в морской воде, были подвергнуты реставрации. Текст восстановлен и отредактирован сотрудниками Архива.

Дата установлена: 24 августа 1891 года.

Запись первая:

«Меня зовут Алексей. Делаю запись в дневнике, пока Василий бродит по острову в поисках пропавших товарищей. На нашем маяке творится что-то непонятное. Два месяца назад исчезли бесследно двое напарников, ожидая баркас с материка, куда их должны были забрать на отдых. Мы вдвоём остались одни. Баркас так и не прибыл. Его нет и по сей день. О нас словно забыли. Искали товарищей по всему острову, обшарили едва ли не каждый аршин земли. Никого. С ними исчезла и собака, до этого обитающая в будке. Цепь на месте, а пса нет. Вместе с исчезновением напарников пропали и птицы. Сначала птицы, потом звери. Башня маяка посылает свет, но он какой-то пустой, мёртвый, жуткий и странный. Василий говорит, что это происки каких-то духов, с давних пор посещающие наш маяк. Месяц назад было вообще что-то несуразное. Отчаявшись в поисках, мы провели весь вечер в своей комнате отдыха, боясь выходить наружу. Остров затих, будто вымер напрочь. Ни звука, ни шороха, ни шелеста ветра. Сейчас пишу, а у самого от страха дрожат руки. Не спали всю ночь, прислушиваясь снаружи. Когда вечером закрылись в башне, спустя какое-то время нам показалось, что маяк начинает дрожать. Эта дрожь усилилась в тот момент, когда над смотровой площадкой громыхнуло громом. Мощность удара была настолько огромной, что у нас заложило уши. Теперь каменная кладка не дрожала, а ходила ходуном. Казалось, разверзлись все небеса над нами. Ни ливня, ни дождя, только оглушительные раскаты грома…»

Запись вторая, отредактированная и восстановленная:

«А потом среди грохота наступила тишина. Полная и звенящая. Мы с опаской отворили дверь, выглянув наружу. То, что мы увидели, заставило нас едва ли не поседеть на месте. Василий даже присел от ужаса. И посмотреть было на что.

Прямо над нами, в каком-то непонятном шуме зависло железное чудовище с вращающимися лопастями. Какая-то винтокрылая машина, настолько огромная, что от её вихрей и гула сыпалась штукатурка внутри маяка, разбрасывая вокруг себя потоки воздуха, казалось, вот-вот накроет нас с головой. Это чудище зависло над башней, затем, вращая винтами, сделало облёт, поднимая с земли вихри пыли. Нас едва не снесло на месте. Василий упал на колени, неистово крестясь, а я всё не мог рассмотреть эту махину. Такого я прежде никогда не видел. Чтобы машина летала по воздуху? Да это же самое настоящее исчадие ада! Она была настолько совершенной, что не поднимается перо написать это сотворенной руками человека. Небесное божество, не иначе!..»

Запись последняя (наиболее пострадавшая от времени):

«Дописываю. Сегодня 24 августа 1891 года. Что будет со мной – не знаю. Если кто прочтет эти записи – знайте: я не полоумный. Не сошёл с ума и не лишился рассудка. Всё так и было! Когда небесный механизм с пропеллерами уже начал опускаться к земле, Василий выскочил и с диким воплем побежал в сторону будки. Там его и застигла белая пелена тумана. Небо словно раздвинулось и упало к ногам. Образовалась пустая дыра, куда начало засасывать моего напарника. Воронка вихря закружила его, всосала в себя и растворила без остатка. Туда же пропало и железное чудовище с винтами. Дыра закрылась, стало тихо, всё исчезло. Я остался один.

Теперь я думаю, что и наших товарищей поглотила эта раскрывшаяся дыра. Их и собаку. А потом птиц и зверей. Сейчас я один уже целый месяц. Ни вестей, ни баркаса, ни живности на острове, ни-ко-го! Вчера слышал снова этот гул над башней. Если пустая дыра окажется вновь над маяком и из неё что-то вывалится, не знаю, что буду делать. Пропаду вместе с остальными? Исчезну? Растворюсь в воздухе? До сих пор не представляю, с чем меня свела судьба. Заканчиваю писать. Снова слышу этот грохот.

Люди! Кто найдет эти записи, передайте моей семье, что я честно дежурил всю смену, ожидая отправки домой. Но баркаса всё нет. Месяц один на острове! Грохот становится сильнее. Маяк колыхает в разные стороны. О, Боже! Пресвятая дева Мария! Снова это железное чудовище из облаков! Вихрь спирали…

Прощайте!

Да сохранит меня Господь!»

Записи обрываются.

***

1987 год.

Карское море.

Остров Вайгач близ архипелага Новая Земля.

Семидесятый градус Северной широты.

10 часов 08 минут по местному часовому поясу.

— Странными зигзагами рисуется судьба человека, Витя, говорю тебе как признанный знаток человеческих душ, — пошутил Николай, бортмеханик вертолета.

Они с Виктором только что миновали ангар, выйдя к взлетной площадке, на которой в режиме отдыха стояли три вертолета: два Ми-8 и один красавец-гигант Ми-10К. Именно на этом чуде инженерной техники им предстояло сейчас вылететь по направлению к мысу Желания на Новой Земле, где со вчерашнего дня по данным метеостанции начали происходить непонятные события. Сначала оборвалась связь с самим мысом, на котором находился узел связи научного модуля Географического отдела Академии наук, затем все наружные датчики всевозможных приборов стали зашкаливать небывалым всплеском магнитной амплитуды. После этого аэрофотоснимки со спутника показали возникшую буквально ниоткуда громадную озоновую дыру, которой здесь, в этих широтах, в общем-то, не должно существовать совершенно. По всем сейсмологическим и геодезическим показателям озонная дыра находилась на сотни километров севернее, точнее уже за восьмидесятой параллелью, далеко от архипелага Франца-Иосифа. А тут еще местный циклон, отклонившийся по каким-то неизвестным причинам вправо, отчего нарушил все равновесие Арктического региона планеты. Задумались в Географическом обществе, задумались в Архангельске, Нарьян-Маре и Норильске. Срочно был созван научный совет; даже созванивались с самой Академией наук. Никто толком не мог объяснить. Компьютерная развертка спутниковых снимков показывала небывалые геомагнитные возмущения над неприглядным маленьким островком, затерявшимся среди таких же десятков кусков голых скал возле Новой Земли. Он был приметен лишь тем, что на нем когда-то сотню лет назад размещался старый, забытый всеми брошенный маяк, давно уже отживший положенный срок службы. На островке с тех самых пор никто не жил и не обитал. Пролетающие вертолеты видели с высоты полуразрушенную башню, давно покрытую плесенью и лишайником. Редкие птицы гнездились на его скалах, а в небольшом лесу в глубине острова не было замечено никакой живности. По каким причинам маяк закрыли, никто уже давно не помнил. Уже сто лет как остров был пуст. Туда никто не заплывал, там никто не швартовался, туда даже не приземлялись вертолеты.

Но вот циклон, внезапно повернувший к острову, и озоновая дыра, возникшая буквально ниоткуда над ним, обнаружились учеными впервые.

Потому и был послан на разведку экипаж вертолета отдела Северной дислокации, потому и шагали сейчас к машине второй пилот Виктор с бортмехаником Николаем. Потому и поучал старший по возрасту Николай своего младшего напарника Витю, которому едва исполнилось двадцать пят, тогда как самому Николаю уже перевалило за сорок. Оба друга были не разлей вода, не раз вылетавшие на такие вот сомнительные феномены природы, которые в Арктике происходили с завидной регулярностью.

— Ты о чем? – спросил Витя, поспевая за решительными шагами Николая. Погода была нелетной, вьюжило, но у трапа их уже поджидал командир экипажа, проверяя запас топлива с двумя механиками ангара.

— Я о том, друг мой, что зигзаги судьбы иногда играют с нами нежелательные шутки. – Он прикрыл глаза рукой и, задрав голову, бросил взгляд на серое неуютное небо. – Вот же черти угораздили лететь именно в такую погоду, - чертыхнулся он, отвлекаясь. – Да. О чем это я? Ну, вот посуди сам. Три года этот странный остров не подавал никаких признаков жизни. Ни света маяка, ни озоновых дыр тебе, ни магнитных возмущений. А ты, кстати, слышал легенду о нем, дошедшую до наших времен в ненецком местном фольклоре?

— Что-то краем уха слыхал, но ни черта так и не понял. А что? Это имеет какое-то отношение к нашему сегодняшнему вылету?

— Как сказать… — задумчиво протянул Николай.

Они уже подходили к взлетной площадке.

– В двух словах эта легенда выглядит так. Некие смотрители маяка в прошлом столетии исчезли напрочь с острова при их дежурстве. Не было на острове ни лодки, ни пристани, только маленький причал для баркаса, раз в полгода доставлявший провизию с почтой. Все это стало известно из старых пожелтевших дневников, якобы попавших в Адмиралтейство Петербурга совершенно неизвестным образом. Кто нашел эти дневники, и кто доставил их на материк, так и кануло в вечности.

— А что в этих дневниках?

— Сто лет прошло, Витечка, побойся бога! Впрочем, по всем тем же легендам, там якобы описывались события исчезновения последнего смотрителя. Он, вроде бы и писал последние строки прежде чем исчезнуть навсегда.

— И что писал?

— А вот тут, дружочек мой, и есть самое интересное в этих легендах. Последний уцелевший смотритель якобы описывал некую гигантскую винтокрылую машину, вывалившуюся из образовавшейся в тучах пустой дыры. Представляешь?

— Винтокрылую?

— Да. Иными словами – ВЕР-ТО-ЛЕТ!

Витя споткнулся и замер, остолбенев на месте.

— Погоди! Так ведь это…

— Да-да! – обернулся Николай. – Это был конец девятнадцатого века, и ни о каких вертолетах человечество еще слыхом не слыхивало. Как ты знаешь, их неудачные первые прототипы появятся только спустя десятилетия, да и то будут едва подниматься в воздух первые несколько лет. А тут сразу «летающая машина с винтами» судя по его прощальным записям. И описывает он ее вполне отчетливо, в здравом уме и памяти. Вместе с неведомым вертолетом он указывает воронку смерча, поглотившую его товарищей с собакой. На этом все. Запись обрывается, в конце упомянув, что снова слышит тот самый грохот. Потом он исчез.

Витя поспешил за Николаем.

— И где сейчас эти дневники?

— А черт их знает. Очевидно, где-то в архивах все того же Адмиралтейства. Сто лет ведь прошло. Свержение самодержавия, революция, сталинизм, война, первые полеты в космос, брежневский застой, перестройка Горбачева… Воды-то много утекло.

— И ты хочешь сказать, что мы…

— Сейчас направляемся как раз к тому самому острову, на котором исчезли последние смотрители маяка.

Заметив недоуменный взгляд своего младшего друга, Николай улыбнулся и подтолкнул вперед.

— Ладно. Пошли взлетать, а то Андрей вижу уже хмурится. Об остальном побеседуем во время полета. Лететь-то как минимум часов пять. Сначала к острову Вайгач, потом обогнем его и углубимся в десятки разбросанных островков.

— Так с ними что, по-прежнему нет связи?

— С кем?

— С радиорубкой острова Вайгач.

— Вроде бы нет. Андрей лучше знает. Как взлетим, так и спросим. Заодно, может, расскажет тебе до конца эту историю.

Они подошли к взлетной площадке как раз в тот момент, когда механики отцепляли заправочные шланги. Андрей мерил шагами территорию, заложив руки за спину, угрюмо глядя под ноги. Настроение у командира было скверное.

— Не буду ничего спрашивать, — толкнув в бок, шепнул Витя. – Глянь на его настроение.

— Мда-а… — со вздохом протянул Николай. – Вот же незадача с этим чертовым островом. Три года ни слуху, ни духу, а тут все разом: и дыра озоновая и взбесившийся циклон и магнитные возмущения небывалой силы. Тут кто хочешь будет в ярости.

— Быстрее взлетим, быстрее вернемся!

— Ты прав. Пошли заводить двигатели.

И, не отвлекая командира от мыслей, они, миновав длинную хвостовую балку с иллюминаторами, влезли по трапу в салон огромной машины. Там их уже поджидали двое научных сотрудников Академии наук, специально присланных для выявления столь непонятного природного феномена.

Спустя десять минут, вертолет, набирая высоту и рассеивая потоки турбулентности, оторвался от площадки, беря курс на острова Новой Земли.

…Там их ждала неизвестность.

***

Пять часов полета прошли без каких-либо происшествий. Андрей, как командир экипажа, почти всю дорогу молчал, и Николай с Витей старались его не трогать, справедливо полагая, что ему необходимо личное пространство.

— Знаешь, что я тебе скажу, Витя? – держа курс на одинокий островок архипелага, заметил Николай. — На Земле вполне достаточно жизни, чтобы заселить пятьдесят таких планет, как наша. Вирусы, бактерии, животные, люди: каждый вид занимает свою нишу. Борются, убивают, выживают. Вот тебе полноценные и уникальные создания природы, как раз пригодные к переселению.

— Это ты к чему? – сверяя курс по приборам, спрашивал Виктор, косясь взглядом на молчащего Андрея. Хотелось разговорить командира, втянуть в разговор, но оба не знали, каким образом это сделать. Приходилось импровизировать.

— Я о том, что, если найдем на этом островке хоть какую-нибудь живность, сразу внесем ее в потенциальных переселенцев на другую планету, — попытался шуткой разрядить гнетущую атмосферу Николай. – Будешь первооткрывателем новых форм жизни.

— Сначала планету надо открыть, подходящую для жизни, — откликнулся младший товарищ, — а потом уже думать о переселении. На Марс еще не добрались, а ты о каких-то далеких планетах…

Беседуя таким образом, они миновали остров Вайгач, несколько раз пытаясь выйти с ним на связь, но все было напрасно. Решили завернуть на обратном пути. Молчавший третьи сутки узел связи не давал им покоя.

Летели долго. Пока все складывалось хорошо. Пару раз в кабину пилотов заглядывали научные сотрудники, узнать, когда будут на месте. Витя вежливо отвечал, что уже на подходе.

— Кстати, а где свернувший в сторону циклон? – спросил он одного из ученых. – Скоро увидим?

— Он уже перед нами, — ответил тот, сверяясь с какими-то геодезическими картами. – Еще минута, и войдем в него целиком.

…Именно в этот момент все и произошло. Облака над кабиной раздулись в объеме, принимая форму гигантских зрачков, будто следящих за курсом машины.

Ураганом пронесся стремительный напор воздуха, закручивая спирали турбулентности. Ударил в иллюминаторы. В салоне машины посыпались приборы и прочая оснастка. Рвануло ветром. Навстречу летел – через облака! – фрагмент деревянной мачты, расщепленный ударом молнии. Вертолет, словно провалился в пустоту огромной воздушной ямы, теряя направление полета. Он стал падать, увлекая за собой вихревые потоки воздуха, навстречу разверзшемуся морю, поверхность которого дыбилась от небывалого шторма. Машину начало швырять из стороны в сторону.

— Теряю управление! – прокричал Андрей, выходя из состояния ступора. – Рули на себя!

— Есть, на себя! – проорал в ответ Витя, синхронизируя управление с командиром. – Мы падаем?

— Нет. Нас всасывает в какой-то смерч воронки! Ложимся на правый борт!

— Есть, на правый борт!

Машина стала заваливаться на бок, выполняя заданный маневр. Облака расступились. Полыхнуло гигантским разрядом молнии. Из моря вырывало водяные смерчи, закручивая в штопор. Под собой они увидели огромные волны, кидавшие небольшую шхуну, как скорлупку ореха. Николай успел заметить, что оснастка шхуны была довольно необычной.

— Не понял… — прокричал он сквозь грохот грома. – Откуда здесь корабль, судя по конструкции паровых котлов и мачт с парусами, относящийся к девятнадцатому веку?

Ему никто не ответил. Вертолет болтало в воздухе, швыряло от борта к борту, кренило и ударяло всполохами молний. Затем – раз! – и все в мгновение затихло. Машина вздрогнула последний раз, еще раз громыхнуло громом, и вертолет выровнялся. Двое ученых, поднимаясь с пола, прильнули к иллюминаторам. Секунда – и в море прогремел ошеломляющий взрыв, сразу разметав останки шхуны на несколько сотен метров. Гриб пламени взметнулся в небо, разбух, замерев, потом опал в пучину, едва не достигнув днища вертолета, отчего машина, вздрогнув всем корпусом, накренилась вперед, теряя высоту. Андрей успел выровнять курс, отчаянно выругавшись. Витя синхронно дублировал все манипуляции командира.

— Что это было? – вытирая вспотевший лоб, уставился он на Николая.

— Сначала шквал ветра и молнии. Нас буквально «выплюнуло» из воздушной дыры навстречу шторму. А потом взорвалась шхуна.

— Какая шхуна?

— Древняя… — осекся Николай. – С парусами и паровым котлом.

— Как это?

— Не из нашего времени.

— А из какого, едрит его в пень?

— Из прошлого.

Наступила тишина. Облака вновь закрылись над ними, исчез провал, исчезла дыра. Небо было свинцовым, тяжелым и нависшим.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь произошло? – обернулся он через плечо к двум бледным ученым. – Где мы только что побывали? Откуда, к чертям собачьим, здесь, в Арктике взялась шхуна прошедших времен? Не фильм же здесь снимали, верно?

Научные сотрудники переглянулись. Один из них подобрался ближе к командирскому креслу. Андрей скосил взгляд в его сторону, не теряя из виду панель управления. Стрелки приборов вертелись бешеной пляской.

— Говорите! – приказал он хриплым тоном. – Говорите все, что мы должны знать. Немедленно, или тут же повернем назад! Я не хочу терять экипаж с машиной!

— Меня зовут Степан Федорович, - начал тот. – Коллегу – Валерий Сергеевич. Оба мы представляем отдел Географического общества Академии наук.

— Это я знаю, — оборвал Андрей. – Дальше! Что мы только что видели?

Ученый помялся, бросив взгляд на второго, очевидно, подыскивая слова.

— Мы только что… - запнулся он, — минуту назад… побывали в ином измерении.

Последние слова он произнес с нажимом, как бы извиняясь за непонятный для обычных пилотов феномен.