Затерянный Город

Дисклеймер: Все персонажи являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми случайны. Все события, локации, названия и иные детали — плод фантазии автора и не имеют отношения к реальности.

Приятного чтения.

Машину трясло на разбитой подмосковной дороге, будто она была телегой, а не новенькой «Лада Веста Кросс». Каждую кочку Артём Павлович Клесов встречал сжатыми челюстями, предчувствуя развязку.

— Не успел проснуться, — голос Полины с пассажирского сиденья сочился сарказмом и праведным негодованием. А это был худший из признаков. — Не сказал детям «доброе утро», сразу сел за ноутбук писать свою ваааажную статью…

— Полина, давай не здесь, — попытался парировать Артём, с безнадёжной тоской глядя на уходящую вдаль ленту асфальта.

— Что Полина, что! Не успел проснуться — сразу за ноут, — она продолжала, — даже за завтраком не вылезал из телефона, читая про митохондриальную ДНК инфузории-туфельки, причём вслух, вслух, что уже сюр; потом мы полчаса искали твои ключи от машины, которые были у тебя в кармане!

На заднем сиденье Игорь фыркнул. Его брат Тихон, уткнувшись в телефон, сделал вид, что не слышит, но плечи его подрагивали.

— …потом ты искал очки и загружал в багажник свой «тревожный чемоданчик на случай зомби-апокалипсиса», — она с ненавистью бросила взгляд на объёмистый рюкзак, туго набитый непонятным добром. — А потом, когда мы уже выезжали, ты спросил, не забыла ли Я. Я, значит, не забыла, да, Артём?!

Он молчал. Где-то на подкорке шевелилось смутное ощущение, что он забыл нечто куда более важное.

— Ну конечно, мне стоит самой напомнить, я же у тебя бюро находок, — Полина сделала паузу, добиваясь максимального эффекта, — ты соизволил забыть, что сегодня наша годовщина. Пятнадцать лет, Артемий! Не пятнадцать минут!

В машине повисла гробовая тишина. Игорь перестал хрипеть, Тихон замер с телефоном.

— Полина, я… я запутался в датах. Статья, эти чёртовы рецензии… — Он беспомощно повёл рукой, сбиваясь.

— О, да! Твоя статья! — вспыхнула она. — Та самая, ради которой ты не пришёл на открытый урок Тихона, где он зачитывал свои стихи, стихи! Но, конечно, статья оказалась важнее!

— Мам, пап, — тихо встрял Тихон, — кажется, мы пропустили поворот на дачу.

Артём резко посмотрел на дорогу. Чёрт! Внутренний монолог о несправедливости бытия и коварстве женской памяти завёл его куда-то на старую, забытую богом дорогу, петляющую среди густого леса.

— Ничего страшного, — буркнул он, — это короче. Она через километр выходит на асфальт.

— Гениально, теперь ты ещё за дорогой не следишь, поворот забыл... — голос сочился ядом. Полина сложила накрест руки на груди.

— Так может, на даче продолжите, я вам мачете покажу! — вдруг выкрикнул Тихон, пытаясь разрядить обстановку самым идиотским способом, какой только мог придумать подросток. — А то шипите с утра как змеи...

Игорь состроил гримасу, явно не разделяя энтузиазма брата по поводу демонстрации мачете, к тому же его.

— И откуда у тебя мачете? — насторожился Артём, ловя возможность сменить тему.

— Да его Игорь у Семёна выменял. На колоду карт. С голыми тётями, — с гордостью за брата отрапортовал Тихон.

— ИГОРЬ! — хором рявкнули родители.

В этот момент небо почернело. Резко, будто кто-то выключил солнце. Яркая молния, ослепительная, как сварочная дуга, ударила в придорожный дуб, с треском раскалывая его пополам. Грохот грозового разряда был оглушительным, физически давящим на барабанные перепонки.

— Артём! — взвизгнула Полина.

Он рефлекторно ударил по тормозам, но было поздно. Машину резко бросило в сторону. Шины взвыли, потеряв сцепление.

Мир за окном превратился в мельтешение тёмной зелени и яркого белого света и сильного запаха озона.

Последнее, что увидел Артём перед тем, как лобовое стекло треснуло, был испуганный, по-взрослому серьёзный взгляд Тихона в зеркале заднего вида.

Потом — удар. Глухой. Скрежет рвущегося металла и хруст ломающегося стекла.

И тишина.

Глубокая, оглушительная, неестественная тишина, нарушаемая лишь треском оседающего железа и частым прерывистым дождиком за стеклом.

Артём пришёл в себя первым. Голова гудела, в висках стучало.

— Все… все живы? — просипел он, с трудом отстёгивая ремень.

Сзади раздался стон. Игорь что-то ругал, отпихивая с себя сломанный арбалет, который так и не успели отдать в ремонт. Тихон молча копошился, помогая брату.

— Полина? — Артём дотронулся до плеча жены.

Она медленно повернула к нему бледное лицо. Глаза были широко раскрыты от ужаса, но не от аварии.

— Артём… — её голос был беззвучным шёпотом. Она просто показала пальцем вперёд, на лобовое стекло.

Стекло было в мелких и крупных трещинах, правда, это всё равно не мешало разглядеть то, что было за ним - лес, совершенно не подмосковный лес.

Машину под небольшим углом воткнуло в поваленное, подгнившее дерево, покрытое толстой и пушистой шкурой мха и лишайника. В густом, словно молоко, тумане слабо мерцали гигантские грибы-поганки, они были выше человеческого роста, значительно выше, почти под три метра. Их шляпки излучали фосфоресцирующий, зловещий, где-то синеватый, где-то зеленоватый свет, подсвечивая причудливые очертания исполинских папоротников и свисающие с них липкие нити паутины, толстые, как канаты.

Воздух, просочившийся в салон, был тяжёлым, влажным и пах не озоном после грозы. Он пах сложным сочетанием болотистой гнилости с тонкой ноткой и сладким запахом цветов, вперемешку с хвоей и далёким-далёким морем.

Оглушительная тишина аварии и шока сменилась живой какофонией звуков леса — скрипа, шелеста, скрежета.

Многоголосый, пронзительный скрежет, словно кто-то точил косу о гигантский камень. Очень близко.

Воздух колыхался, и в этих колебаниях мерещились тени — огромные, несуразные.

— Мама? — дрогнувшим голосом позвал Тихон, протирая очки. Надев их, он замер и ахнул. — Вау...

— Это не «вау», — резко обернулась к нему Полина, уже оправившись от шока. — Это... это что, декорации к фильму? Ты куда нас завёл, Артём, если это такой сюрприз к годовщине, то он удался, теперь давай уедем отсюда, хорошо?

Ледяные пальцы Артёма нащупали ручку двери.
— Всё, тихо! — скомандовал он шёпотом, в котором прозвучала та самая профессорская власть, которую семья слышала редко. — Никаких резких движений. Игорь, мой рюкзак. Тихон, свой тоже. Полина, дыши глубже.

Он медленно приоткрыл дверь. Скрип металла показался ему оглушительно громким. Скрежет снаружи на мгновение затих. Замер. Прислушался.

Артём застыл, не дыша. Сердце колотилось где-то в горле. Он видел, как по гигантскому стволу ближайшего дерева, больше похожего на секвойю, пробежала тень. Длинная, многоногая. Размером с крупную собаку.

— Пап... — прошептал Тихон, и в его голосе послышались слёзы. — Я боюсь.

— Молчи, — отрезал Игорь, уже вытаскивая из ножен то самое мачете. Сталь блеснула тускло в призрачном свете грибов. Его руки дрожали, но он сжал рукоять так, что кости побелели.

Скрежет раздался снова, но теперь уже с другой стороны. И с третьей. Их окружали.

— Выходим, — сквозь зубы прошипел Артём. — Быстро, но не бежим. Ко мне. Полина, держись за меня.

Он вывалился из машины, почувствовав под ногами не асфальт, а мягкую, упругую подстилку из перегноя и опавших листьев. Воздух ударил в лицо — тёплый, влажный, обволакивающий, как в парной турецкой бани. Он рванул заднюю дверь, помогая выбраться детям.

Полина вышла сама, её лицо было маской ужаса, но она молча, с механической точностью, взяла Игоря за плечо, прижимая к себе Тихона.

— Что это? — снова прошептал младший, указывая на дерево.

Теперь они видели это существо, замершее в тени от лиан и плюща. На стволе, почти над самой машиной, сидел... паук. Но такого паука не могло быть. Размером с овчарку, мохнатый, с блестящими, как чёрный агат, глазами-бусинами. Его хелицеры медленно пощёлкивали, издавая тот самый сухой, скрежещущий звук. И он смотрел прямо на них.

— Замерли, не паникуем, — голос Артёма внезапно обрёл сталь. Он рванул с заднего сидения лямку вывалившегося из багажника своего «тревожного» рюкзака, резким движением в боковом кармане которого торчала рукоять массивного пистолета, в другую руку он взял протянутый Игорем топор, взятый им из крепления в багажнике, топор был массивным и купленным им на выставке кузнечного мастерства: холодная рукоять, обмотанная кожей, придавала уверенность. — Идём в ту сторону, кажется, там слышен шум воды, по руслу выйдем к цивилизации.

Он не успел закончить. С ветки прямо перед ними, бесшумно, как призрак, свесилось ещё одно чудовище. И ещё одно. Их было трое. И они медленно, не спеша, начали сползать по паутине, окружая семью полукольцом.

Игорь выставил вперёд мачете, его дыхание стало частым, прерывистым.
— Я... я их порублю...

— Не дури! — резко сказал Артём. Его палец лёг на курок. — Все, бежим!

Он резким движением направил массивный ствол сигнальной ракетницы, купленной когда-то из чисто академического интереса. Не целясь, почти не глядя, он выстрелил в сторону скопления пауков.

Оглушительный хлопок, ослепительная вспышка магния, на мгновение превратившая ночной лес в день, и пронзительный свист ракеты, уносящейся вперёд.

Эффект был мгновенным. Чудовищные пауки отпрянули, зашипели, ослеплённые ярким светом и оглушённые грохотом. Одно из них, то, что было ближе всех, свалилось с ветки, затрепыхалось на земле. Вспыхнувшая кора древесины быстро потухла в этой влажной среде и тлела, дым смешался с вернувшимся после выстрела туманом.

— БЕЖИМ! — закричал Артём уже во весь голос, хватая за руку ошеломлённую Полину и толкая вперёд детей.

Они побежали. Слепо, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни, хлещась по лицу лианами и липкими нитями паутины. Сзади раздалось яростное скрежетание и многоногое шуршание погони. Казалось, что интонация скрежета становилась более яростной, голодной.

Они бежали, задыхаясь от странного воздуха, сердце выскакивало из груди. Игорь, пятясь, размахивал мачете, срубая преграждавшие путь лианы и клейкие нити.

— Свет! — вдруг закричал Тихон, самый зоркий. — Впереди свет! Настоящий!

Артём посмотрел. Да, впереди, сквозь частокол стволов, действительно виднелся просвет. Не зловещее зелёное свечение грибов, а обычный, солнечный дневной свет.

Это придало им сил. Они рванули вперёд, уже не чувствуя ног.

Через пятьдесят метров лес неожиданно оборвался. Они вывалились из чащи под открытое небо, почти ослеплённые ярким солнцем, и рухнули на колени на мягкую, низко скошенную траву.

Позади, на границе леса, в тени гигантских деревьев, замерли три тени. Они пощёлкивали хелицерами, но на свет не выходили. Солнце садилось, и когда на горизонте перистые облака закрыли солнечный диск, тени зашевелились, медленно поползли им вслед.

Они оглядывались, пытаясь сориентироваться и понять, куда дальше бежать.

— Смотрите! Мост! — пронзительно крикнул Тихон, указывая в сторону, где за высоким, качающимся на ветру рогозом виднелась странная конструкция.

Пробежав каких-то сотни метров, они из зарослей рогоза и высокой травы выскочили на вполне вытоптанную грунтовую дорогу; перед ними был складной деревянный мост. Дорога от леса вела прямо к нему.

— Бежим! — скомандовал Артём, срываясь с места.

Они побежали по утоптанной грунтовой дороге, оставляя позади шипящее чудовище. Их тени, короткие и беспомощные, метались по земле. Паук, набравшись смелости, пополз за ними, но уже не так быстро, ослеплённый светом.

Мост был старым, но крепким. Доски под ногами прогнулись, заскрипели, но выдержали. Они перебежали его одним махом. На другом берегу они обернулись; пауки медленно двигались за ними, вокруг сгущался туман, солнце почти зашло, и укрыться было негде.

— Рычаг! — Игорь первым заметил массивный деревянный рычаг у основания моста с их новой стороны. — Дёрнуть?

— Дёргай! — выдохнул Артём, оборачиваясь.

Пауки уже подползали к мосту. Множественные глаза, чёрные и блестящие, следили за ними с неумолимой голодной злобой.

Игорь изо всех сил налег на рычаг. Тот поддался не сразу, с пронзительным скрипом, словно не использовался сто лет. Раздался лязг цепей, противовес зашевелился, и секция моста позади них начала медленно подниматься, отрываясь от их берега.

Паук, уже ступивший на первые доски, замер и отпрянул. Он метнулся вдоль берега, но путь был отрезан. Тогда он, слепой от ярости, рванулся в воду, пытаясь доплыть. Но едва его тело коснулось тёмной воды, оно содрогнулось, перевернулось на спину и замерло, а затем течение медленно понесло его вниз, по направлению к отдалённому, едва слышному гулу водопада.

Наступила тишина. Их спасительный берег был окончательно отрезан. Они были в безопасности.

Наступила тишина, нарушаемая лишь их тяжёлым дыханием и далёким шумом падающей воды.

— У... у нас есть палатка? — первым нарушил молчание Тихон, мелко дрожа от пережитого.

Артём кивнул, скидывая с плеч свой бесценный «тревожный» рюкзак.
— Есть. И заночуем мы прямо здесь, у этого рычага. На случай, если... если эти твари решат переплыть.

Они разбили лагерь в двадцати метрах от воды, на мягкой траве у края дороги. Палатка была рассчитана на двоих, поэтому втиснулись только трое, вплотную, как сельди в бочке. Артём не сомкнул глаз всю ночь. Он сидел у входа, сжимая в уставших руках увесистый топор, и вслушивался в звуки ночи. Они были другими — незнакомыми, пугающими. Шелест крыльев размером с планер, отдалённый вой, напоминающий гиениный хохот, и тихий, настойчивый скрежет, доносящийся с того берега. Ночь прибавила ему седых волос.

Утром их разбудили лучи солнца и крики птиц. Туман, плотный, как молоко, застилал долину, но он постепенно рассеивался, открывая потрясающую картину.

С холма, на который они поднялись, чтобы осмотреться, открывался удивительный пейзаж. Перед ними лежала обширная, ухоженная долина. Сады, усыпанные спелыми плодами, кусты со свисающими гроздьями ягод, поля с аккуратными скирдами. То тут, то там валялись забытые вилы, грабли, телеги. В отдалении паслись тучные козы и те самые пятнистые цесарки.

Но самое удивительное было на горизонте. За низкой стеной, опоясывающей предместья, высилась ещё более высокая, вторая стена. А за ней, на скалистом утёсе, в лучах восходящего солнца сиял ослепительно белый замок с острыми шпилями башен. Масштабы города были огромными, подавляющими.

И абсолютно безжизненными.

— Боже, люди... никого... — прошептала Полина, вглядываясь в идеальную, но мёртвую идиллию. — Ни одной живой души.

— Может, они все в городе? — предположил Игорь, но без особой веры в голосе.

— Или просто спят, — добавил Тихон, но и сам не поверил своим словам.

Тишина была абсолютной. Не слышно было ни голосов, ни скрипа телег, ни даже обычного деревенского гула. Только пение птиц и мычание коз.

— Ладно, — Артём вздохнул, принимая единственно верное решение. — Сидеть здесь без дела мы не можем. Нужно искать воду, еду и... ответы. Двигаемся туда, — он указал на северо-восток, где у воды виднелись какие-то постройки и мачты лодок. — Выглядит как пристань. Там должно быть хоть что-то.

Они шли медленно, с опаской, ожидая подвоха от этой прекрасной пустыни. Но вокруг царил только покой и изобилие. Они миновали виллы, утопающие в зелени садов, прошли мимо пустого рынка с аккуратными ларьками. Наконец, они вышли к каналу снова, но здесь это был уже не просто канал, а целый портовый карман. У причалов качались на воде лодки — большие и малые, с вёслами и без. И среди них — один довольно крупный двухмачтовый парусник с косым парусом. На его мачте болтался одинокий выцветший флаг пурпурного цвета.

— Вот это да... — выдохнул Игорь, впечатлённый зрелищем.

— Смотри, пап, дома, — Тихон потянул отца за рукав.

Рядом с причалом располагалось небольшое поселение — всего около 50 или чуть больше домов. Несколько каменных трёхэтажных таунхаусов, выстроившихся вдоль узких улочек, вымощенных брусчаткой. На небольшой площади — фонтан со скульптурой какого-то крылатого существа. Вода в нём била струёй, чистая и прозрачная. Рядом стояли каменные раковины с бронзовыми кранами.

Артём подошёл к одному из кранов и повернул его. С шумом хлынула холодная, чистейшая вода.
— Работает... — пробормотал он с недоверием. — Всё работает, но никого нет.

Они обошли площадь. Таунхаусы на площади были трёхэтажными, на первых этажах имелись витрины, закрытые каким-то неестественно прочным стеклом. Заглянув в одну из них, Артём увидел помещение с прилавком, полками, заставленными бутылями и склянками. На дверях виднелась табличка со стилизованным изображением бублика.

— Похоже на лавку, — сказал он. — Давайте посмотрим.

Дверь не была заперта. Внутри пахло пылью, травами и чем-то кислым. Всё было идеально чисто, на своих местах, но покрыто тонким слоем пыли, словно хозяева вышли всего пару дней назад.

— Ничего не понимаю, — села на стул за прилавком Полина, смотря на полки с товарами. — Куда они все делись?

Артём не ответил. Он уже изучал другую дверь, ведущую вглубь дома. Его учёный ум жаждал ответов, и этот дом, этот посёлок, этот заброшенный мир были самой большой загадкой, с которой он когда-либо сталкивался. И самой опасной.

Он толкнул массивную дубовую дверь, обитые железом полосы на которой выглядели скорее декоративными, чем защитными. Но дверь поддалась легко, беззвучно открывшись в просторный холл.

— Ух ты... — прошептал за его спиной Тихон, протискиваясь внутрь.

Просторный холл был обставлен добротной, немного грубоватой мебелью. Пахло воском, кожей и всё той же лёгкой пылью. Слева виднелся проём в помещение, уставленное стеллажами с бутылями и бочонками — явно склад. Справа — ещё одна дверь, приоткрытая в тёмный провал подвала. Прямо по центру — широкая лестница на второй этаж.

— Игорь, Тихон, со мной, — скомандовал Артём, голос которого в этих пустых стенах прозвучал гулко и неестественно громко. — Полина, останься здесь, позови, если что.

— Да уж, куда я денусь, — она горько усмехнулась, поглаживая пальцами поверхность прилавка и оставляя на пыли чёткие следы.

Артём с сыновьями поднялся на второй этаж. Здесь их ждала обычная для зажиточного дома планировка: несколько спален, просторная гостиная со столом и диванами, и уборная с тем самым столиком-трюмо и большим зеркалом в резной раме. Всё было на местах. На кровати в главной спальне даже лежало аккуратно сложенное одеяло, словно хозяева вот-вот должны были вернуться и лечь спать.

— Пап, смотри, — Тихон подошёл к окну в гостиной. Отсюда был виден весь посёлок, канал и тот самый парусник. — Как будто все просто испарились.

— Или их забрали, — мрачно добавил Игорь, открывая дверцу резного шкафа. Внутри висела одежда странного покроя — длинные камзолы, платья с фижмами. — Ничего не брали с собой. Странно.

Спустившись вниз, они исследовали подвал. Там их ждал настоящий ледник — прохладное помещение с полками, заставленными банками с соленьями, копчёностями, вяленым мясом и сырами. Артём, как биолог, оценил систему вентиляции и изоляции — всё было продумано гениально просто и эффективно.

— Хоть есть чем поживиться, — облегчённо выдохнул Игорь, уже прикидывая, какую бы копчёную ногу стащить на пробу.

— Ничего не трогать! — строго оборвал его отец. — Пока не поймём, что здесь происходит.

Они обошли ещё несколько домов на площади. Картина везде повторялась: идеальный порядок, полное отсутствие людей и чёткая специализация каждого здания. Дом с табличкой «подкова» оказался конюшней с пустыми денниками, но полными сена амбарами. Дом с «наковальней» — кузницей с остывшими горнами и развешанным на стенах инструментом.

— Это не город-призрак, — медленно проговорил Артём, возвращаясь в первую лавку к Полине. — Это... музей что ли. Или законсервированный объект.

— Может, нас разыгрывают? — тихо с надеждой спросила Полина. Её взгляд скользил по идеально расставленным склянкам, по аккуратным мешкам с мукой. — Почему все вот так? Слишком... в порядке. Слишком идеально. Как на съёмочной площадке. Может, это какое-то шоу? А мы — главные дураки, за которыми все сейчас подсматривают?

Игорь фыркнул, но в его глазах мелькнула робкая надежда.
— Ну, если шоу, то призы должны быть огого, — он неуверенно огляделся, будто пытаясь найти спрятанные камеры. — Рейтинг наверняка зашкаливает. «Семья Клесовых против дикой природы».

— Массовая галлюцинация? — предположил Тихон, снимая и протирая очки. — От угарного газа после аварии? Или нас чем-то обрызгали эти твари...

Артём покачал головой, его учёный ум уже анализировал, отсекая невероятное.

— Слишком масштабно для шоу, — он провёл рукой по столешнице, оставляя чёткую борозду в пыли. — Слишком... материально. Галлюцинации не пахнут пылью и воском. И не оставляют синяков, — он показал на фиолетовый отлив на своём запястье от удара о руль. — Нет. Это реально. Всё это. Если только... — он запнулся, глядя в окно на сияющий белый город на скале, — ...если только это шоу не готовили боги...

Его слова повисли в воздухе, холодные и тяжёлые. Осознание того, что это не чья-то злая шутка, а новая, пугающая реальность, накрыло их с новой силой.

— И в этом шоу мы одни, — без всякой надежды констатировала Полина.

— Пока все не изучено, говорить так не правильно, в этой части да, — Артём сделал усилие над собой, чтобы его голос вновь стал твёрдым и деловым. — Мы не знаем, что в городе за стеной, но из радостного здесь полно еды, воды, и бытовых мелочей включая кров. И, что самое главное, информация. Смотрите.

Он подошёл к полке и взял первую попавшуюся книгу в кожаном переплёте. На обложке было вытиснено: «Хлебопекарное».
— Странно, — пробормотал он, листая страницы. — Язык... русский. Но немного устаревший, с непривычными оборотами. Смотри: «...дабы тесто возымело крепость, надлежит употреблять закваску из верхнего брожения...» — Он посмотрел на других. — Понимаете? Мы можем это прочитать. Мы можем это понять.

Он окинул взглядом лавку.
— Нам нужно укрытие. Надёжное, с водой. Тот дом, — он кивнул на трёхэтажный таунхаус прямо напротив, с видом на причал, — будет нашим. Тихон, проверь дом. Игорь, осмотри окрестности — вдруг во дворе найдешь, что может быть полезным. Полина, — он обернулся к жене, — прояви свои кулинарные таланты. Нас ждёт первый ужин на новом месте.

Его решимость, пусть и напускная, снова заставила их двигаться. Через полчаса они уже осваивались в новом доме. Тихон, исследуя кабинет на третьем этаже, совершил открытие: в шкафу за стеклом лежали не книги по выпечке, а стопки морских карт и несколько толстых фолиантов с названиями «Лоция восточного побережья» и «Устройство парусных судов». Язык был чуть архаичным, но вполне понятным. Видимо, прежний хозяин был страстным мореплавателем.

Игорь, вооружившись мачете, обошёл владения, доложив о найденном колодце с чистой водой и дровяном сарае, полном берёзовых поленьев. Во дворе он также обнаружил мастерскую с верстаком и набором плотницких инструментов.

Полина на кухне привычно хлопотала, забыв о новой реальности, увлечённо постигая азы управления допотопной плитой, тем не менее справилась: по дому разнёсся аромат жареной картошки с луком и тушёного мяса, которое в достатке оказалось на леднике.

Артём, пока супруга готовила ужин, сходил в ранее примеченный им дом с табличкой-ретортой. Вернулся задумчивым и молчаливым. Он видел лабораторию, древнюю, архаичную, но удивительно оснащённую; одна ручная центрифуга чего стоила с хитрым механизмом раскрутки. Он внимательно посмотрел на свой синяк, сильнее нахмурился и мысленно составил список возможных исследований.

За ужином за большим дубовым столом царило неловкое молчание, прерываемое лишь звонком ложек.
— Вкусно, — первым нарушил тишину Артём.
— Ещё бы, — Полина слабо улыбнулась. — Мясо, не знаю, сколько хранилось, но очень хорошее, будто из магазина.
— Я вон что нашёл, — Игорь достал из кармана и положил на стол тяжелый металлический прут с зазубренными и заострённым краем, длиной в локоть. — В мастерской. Можно сделать хорошее копьё.

— Это похоже на гарпун, похоже, мы в доме владельца парусного судна, вон и Тихон обложился тематическими книгами, которые, небось, были в кабинете.

— А ещё там есть карты, — тихо сказал Тихон. — И очень много книг про корабли, узлы, паруса, и навигацию, ещё астрономию. Всегда хотел научиться управлять парусной лодкой.

Артём посмотрел на свою семью. Они цеплялись за привычные дела, чтобы не сойти с ума. И он должен был их возглавить.
— Завтра, — сказал он твёрдо, — внимательно следите за своим самочувствием, любой симптом — ко мне. Игорь — изучи, какое в домах встречается оружие и есть ли бестиарий или справочник по безопасности. Тихон — изучай карты, география очень важна. Полина — посчитай запасы еды и топлива, надо понять, на сколько нам хватит этого добра. Я... — он вздохнул, — займусь тем, что знаю лучше всего. Попробую изучить микромир, возможно, у нас есть угроза, которую мы ещё не видели.

Он посмотрел в окно, где над башнями Затерянного Города поднималась в небо первая, самая большая луна, окрашивая мир в серебристо-синий свет, за ней крадучись следовала поменьше, зеленовато-жёлтая.

— А теперь спать. Я плотно закрыл дверь, такую не пробить, разве что из пушки. Хорошо, что в доме нет витрин, а выхода два — центральный и с кухни во двор, идеальное место. Я думаю, можно спокойно спать, свет гасим — огонь в это время очень опасен, если загоримся, нам никто не поможет.

— Хорошо, пап, мы будем вдвоём в комнате слева, там как раз две кровати, Игорь их сдвинет вместе, да?

— Без проблем, делов-то, — он продолжал жевать, аппетит ему не мог испортить ни новый мир, ни пауки, ни вторая ночь на новом месте.

Полина собрала посуду со стола и ушла хлопотать, организовывая спальное место. Артём, проверив все двери ещё раз, обошёл дом и затушил все свечи, вернулся в уютно обустроенную Полиной комнату, скинул с себя верхнюю одежду и лёг, ощутив, как супруга прижалась к нему и обняла, будто он единственная спасительная соломинка на всём белом свете.